Следопыт

Предисловие

Моя медсестра молча вручила мне конверт. Ни капли эмоций на ее лице, она старалась быстрее покинуть мое общество. «Подумаешь! Мне от вас ничего и не надо, я сам могу справиться. В восемьдесят пять лет, у меня еще есть порох в пороховницах, а у вас он закончится на пятом десятке.» Я проводил ее взглядом за угол и перевернул конверт лицевой стороной. От увиденного, руки мои ослабли и выронили письмо на пол. Я не хотел верить тому, что предстало моему взору. «Это призраки прошлого! У меня галлюцинации, от таблеток которыми меня пичкают.» Я зажмурил глаза и открыл их, в надежде, что конверт на полу растворится. В комнате досуга я был в компании еще семерых таких же, как я стариков. Меня считают сумасшедшим, но я-то знаю, что мои мозги в порядке. Никто не обращал на меня внимания. Кто-то беседовал с персоналом, двое играли в шахматы, остальные слушали лотерею по телевизору и закрашивали цифры в билетах. «Наивные» – подумал я. Письмо «сверлило взглядом» меня, разжигая во мне воспоминания семидесятилетней давности. Именно те события заперли меня с юношества в психбольницах и диспансерах. Кажется, у меня поднялось давление. Я толкнул колеса на кресле и поехал подальше от этого ненужного воспоминания.

– Сэр! Кажется, вы обронили! – Медсестра бежала за мной с конвертом в руках. «Вот черт!» – выругался я про себя. Я пытался ускориться и не слушать ее крики, но она все равно настигла меня.

– Сэр! Вы обронили письмо, там у окна. – Улыбаясь, она протянула мне конверт. «Думает, спасла мне сейчас жизнь. Что б тебя…». Я скривил недовольную физиономию и брезгливо принял конверт в руки. Зеленый, с вишневой эмблемой в углу. Ну конечно, я не ошибся, это был он. Я посмотрел на сестру.

– У Вас все в порядке? – Спросила она. «Нет! Зачем вы мне сунули это!? Если хотите моей кончины, просто подсуньте таблетку яда! Это будет лучше, чем я окунусь в прошлое, и тупой нож воспоминаний будет истязать меня оставшиеся дни!» – подумал я, а в ответ лишь кивнул головой. Молодая брюнетка похлопала меня по плечу и пошла по своим делам.

– Эй, Дастин! Что там у тебя? – Любопытствовал мой сосед Лесли.

– Да так… Реклама очередная. – Мой талант врать по мелочам следовал, за мной, по сей день. Сосед махнул рукой и продолжил партию шахмат. Огромным трудом мне дался процесс открывания конверта. Обратного пути нет, уже все воспоминания всплыли в моей голове. Я достал письмо, надел очки трясущимися руками:

«Уважаемый, Дастин Уильям А., Вас приветствует общество скаутов «Следопыт»! В этом году мы празднуем юбилей со дня основания нашего первого летнего лагеря. По этому событию мы собираем всех выпускников 1950 года. Нам стало известно, что Вы одна из выдающихся личностей нашего лагеря. Мы приглашаем Вас, на выступление перед выпускниками этого года, а также для напутственного слова, новобранцам лагеря скаутов «Следопыт».

P.S. В случае необходимой транспортировки, предоставляем автомобиль с личным водителем».

В ту же минуту как я закончил читать приглашение, я смял его и выкинул в урну. Разволновавшись, из последних сил поехал к стойке с таблетками, но мое сердце расшалилось, и я потерял сознание.

***

Ярким весенним днем, я попросил новую девушку из персонала вывести меня во двор, подышать свежим воздухом и принять утренние солнечные ванны. На крыльце, она забыла меня пристегнуть, и, спуская по пандусу, я чуть было не выпал из своего «седла».

– Бестолковая! – Кричал я на нее. Она извинялась и вилась вокруг меня. – Я в порядке! Просто оставь меня в саду! – На ее глазах наворачивались слезы. Девушка прикатила меня в оранжерею.

– Отстегни меня. – Уже спокойно сказал я, но дыхание мое было недовольным. Она, опустив глаза, расстегнула ремень безопасности. Я прочитал карточку на ее груди.

– Марта, извини меня за мои эмоции. Ступай, и не переживай из-за такого больного старикана как я. – Она подняла глаза и смущенно мне улыбнулась.

– Спасибо. – Вымолвила она и побежала в здание диспансера. Я глубоко вдохнул запах весенних цветов. Пчелы перелетали с бутона на бутон, собирая пыльцу. Птицы щебетали, в кронах деревьев, радуясь каждому лучику солнца. Я находил в этом царстве какой-то покой. Наблюдать за чьей-то жизнью, помимо своей, гораздо большее удовольствие. Я улетал от своих мыслей и полностью погружался в жизнь обитателей сада.

– Мистер Армстронг! – Прервал меня чей-то голос за спиной.

– Я же извинился перед ней! – Недовольно крикнул я, не поворачивая кресло.

– Не понимаю о ком вы. Но к вам приехали! – Радостно говорила женщина из персонала. Тут я обернулся.

– Что? Кто? – Одна бровь от недоумения поползла наверх.

– Они сказали, что Вы всё знаете. – В оранжерею посыпались дети в форме скаутов, они несли стулья, столы, еду, напитки.

– Что тут происходит? – Нервно спросил я. Ко мне подошла женщина в костюме председателей мэрии.

– С нами связался Ваш персонал и всё нам подробно объяснили. Мы очень рады посетить такую личность как Вы. Для лагеря Ваш поступок сыграл огромную роль, в перевороте устава и традиций! Вам не о чем беспокоится, не стоит переживать, мы просто хотим услышать от Вас историю. – Она говорила, улыбаясь, всё время. Я не понимал, как ей удается держать скулы в напряжении так долго. Затем до меня стал охватывать страх реальности. Снующие дети, местные репортеры, появились колонки и микрофон. На меня давила обстановка, как стены давили в больнице, мне хотелось иметь на спине панцирь, чтобы прятаться в него словно черепаха, когда вокруг такая суматоха.

– Послушайте, – Вновь ко мне обратилась женщина из председательства. – Вам не стоит бояться. Ваша история произвела фурор в те времена, но сейчас на Вас смотрят как на героя нового времени. Дети вдохновляются Вашим упорством, вашей выдержкой, стойкостью, смелостью.

После этих слов я задумался, и вся история в одно мгновение всплыла как четкая картинка в моей голове. Я кивнул, и меня подкатили к трибуне с микрофоном. Дети, подростки сидели вокруг меня, разливая напитки, передавая друг другу вафли. Было полное ощущение, что я лишний на этом празднике. Я прокашлялся в микрофон.

– Здравствуйте. – Хриплым голосом начал свою речь. Колонки слишком громко дублировали мой голос. Я повернулся, к женщине из мэрии, демонстрируя неприязнь всем своим жалобным видом. Она подошла ко мне, натянув свою рабочую улыбку, но не успела она вымолвить и звука, как я опередил ее:

– Мне неловко говорить в микрофон, эти динамики, они не отражают всей моей скрытой доброты и искренности. Я вижу, как детям наплевать, что говорит очередной старикан за тумбой. Позвольте мне быть любящим дедушкой, в окружении своих внуков. – Кажется, женщина меня поняла без лишних слов. Замкнула челюсть и попросила детей перестать суетится на своих местах. Меня спустили с тумбы в оранжерею к детям. Так я мог видеть их на одном уровне. Очень давно я не вставал самостоятельно со своего кресла. Я почувствовал прилив сил, почувствовал, что я еще кому-то нужен. Оперившись на подлокотник, на трясущихся ногах и руках, я встал с места. Ко мне было ринулся персонал, но я рукой показал, что всё в порядке. Взял свою деревянную трость, обвел взглядом скаутов, заглядывая им в глаза. В них я узнал себя, семьдесят лет назад. Всё затуманилось, перед глазами стоял 1949 год, канун моего отъезда в лагерь…

«Посвящаю в следопыты!»

Перешагивая, через одну ступеньку, я вмиг спустился по лестнице в коридор. Приемные мама и папа сидели на кухне. Мама Эмили готовила завтрак, а папа Билл читал утренний выпуск «Дейли-Экспресс». В том возрасте, я зачастую называл их просто по имени. Не обращая на них внимания, я метнулся в прихожую к входной двери.

– Дастин! Почта уже на столе! – Оповестила Эмили из кухни. Я поднял плечи, сжал кулаки и зажмурил глаза. Тяжело выдохнув, мне пришлось развернуться на месте и направится на кухню.

– Я же просил не доставать почту из ящика без меня… – Максимально сдерживая раздражение, сквозь зубы прошипел я. Эмили молча подвинула мне тарелку с вареным яйцом, тостом, жареным беконом и фасолью в томате. Рядом с тарелкой Билл положил стопку конвертов:

– Смотри, они лежат в том же порядке, в каком принес их почтальон.

Я знал, что мама всегда просила, прежде чем открывать почту отведать завтрак. Мои руки лежали на столе, огибая тарелку, но взгляд мой косился на стопку разноцветных конвертов. Глубоко вдохнув, я начал уплетать завтрак. Эмили и Билл обменялись взглядами и довольные, улыбнулись друг другу. Они усыновили меня, когда мне исполнилось четыре года. Я не помню свою родную мать, всё, что я помню это католический сиротский приют в Берлингтоне и темнокожую сестру, издевавшуюся над нами. За одиннадцать лет жизни с приемными родителями я не подвергался физическому насилию со стороны Эмили или Билла. Они меня не баловали игрушками, детей моего возраста на нашей улице не было, дарили мне учебники и энциклопедии по праздникам. Мама привила мне этикет и безукоризненность, а папа хладнокровие и мужество. В школе я был тихоней, отличником по всем предметам, обожал военную подготовку. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, родители сказали, что подарят мне путевку в лагерь бойскаутов на целое лето. Уже третью неделю июня я бегаю к почтовому ящику каждый день в надежде самого заветного для меня конверта.

И вот, расправившись с завтраком, я поблагодарил Эмили и схватил стопку писем. Счета, реклама, письма из школы для мальчиков, налог за дом, письмо от дяди Билла, и всё… Я потерянным взглядом обвел комнату. Глубоко вдохнул и встал из-за стола.

– Эй, парень, – мягким голосом окликнул меня Билл. – А это? – Он держал над головой зеленый конверт. Я схватил его, перевернул трясущимися руками. В верхнем левом углу красовалась вишневая эмблема лагеря. Аккуратно, я вскрыл конверт и вынул письмо:

«Уважаемый Дастин Уильям Армстронг, общество скаутов «Следопыт» радо приветствовать Вас в наших рядах! Вы обязаны прибыть в сопровождении родителей в лагерь в период с 12 по 20 июня текущего года. Получить комплект необходимый для проживания в лагере Вы можете в нашем офисе. Удачи новобранец в непростом путешествии!»

На обратной стороне конверта был указан адрес офиса.

– Но ведь завтра уже двадцатое число! – Вскрикнул я. Папа вскочил со стула и побежал в гараж:

– Ну чего стоишь!? – Крикнул он. – Маму, вместо тебя отправим в лагерь? – С довольной ухмылкой на лице я помчал собирать вещи.

***

Растянувшись на заднем сиденье нашего семейного автомобиля, я смотрел на голубое солнечное небо, предвкушая лето в лагере «Следопыт». Подъемы по утрам под клич трубы, тренировки на полосе препятствий, выслеживание диких животных, выживание в лесу с одной спичкой и веревкой. Мы съехали с асфальта на гравийную дорогу. Я сел и уставился в лобовое стекло, выглядывая вывеску лагеря. Долго ждать не пришлось, среди могучих сосен прояснилась поляна с деревянными домиками, веревочными лестницами, на въезде красовалась вывеска «Следопыт».

– Мы, наверное, самые последние, ни одной машины нет. – Сказал я, оглядывая местность.

– Ничего страшного дорогой, твоя смена самая первая, так что еще успеешь со всеми познакомится. – Приободрила меня мама Эмили. Машину остановили у въезда, два паренька, чуть старше моего возраста, в форме цвета хаки и с военными касками на голове. С абсолютно невозмутимыми лицами они осмотрели машину и попросили нас всех выйти.

– Рады приветствовать вас в доблестном лагере патриотов своей страны, готовых защитить детей, стариков и женщин от напасти, катастрофы, голода и в военное время! Вход в лагерь имеет лишь тот, кто получил жетон доблести! Остальные – родные, близкие и возлюбленные не имеют права ступать на территорию скаутов! Перед входом мы должны досмотреть вашу сумку на предмет запрещенных предметов! – Диктовал правила один из несущих пост на въезде. Выглядело всё это и забавно, и пугающее. Мне понравилось, и я вжился в роль подобающей солдатикам и с каменным лицом выложил вещи из сумки на капот авто.

– Печенье и содовую изъять! – Скомандовал все тот же дозорный, а второй паренек подбежал и забрал пачку шоколадного овсяного печенья и лимонную содовую.

– Уложить вещи обратно! Проследовать в расположение лагеря за моим напарником Коули! – Я сложил вещи, обнял маму и папу, Эмили пустила слезу, мне и самому было тяжело на сердце, но я не хотел этого показывать. Я схватил сумку и побежал следом за Коули. Мы пересекли поляну, поднялись на деревянные мостки и побежали вдоль домиков, на ходу Коули кричал:

– Это спальня охраны! Это столовая! Это спальня вожатых! Это библиотека! Это домик девочек! Это… – Он остановился и перевел дух. – Тут будешь жить! Располагайся в комнате согласно твоему жетону. Вот номер комнаты, шкафчика, и твоей формы! – Коули хлопнул по плечу и убежал обратно на пост.

Череда событий выбила из головы все мои мысли и представления. Я думал, что я знаю всё о внутреннем порядке, но тут всё гораздо серьезней. Или это просто представление? Перевернув жетон, я увидел номер 44-В. Я глубоко вдохнул и вошел в домик. Встретил меня потупленный взгляд чернокожего мальчика. Он стоял возле зеленого кожаного дивана, посреди огромной гостиной, на полу которой лежал большой бордовый ковер, а стены украшали картины полководцев.

– Ты рановато… Вторая смена только через неделю. Ты шпион? – Слегка напуганный спросил меня парень.

– Нет, не шпион. Если я правильно понял, я первая смена, просто слегка опоздал. – Стоя в дверях и не двигаясь с места, ответил я.

– Хм. – Он задумался, но не спускал с меня глаз. Затем его взгляд стал подозрительным. – А сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

– Вроде похож. Если ты мне соврал, ночью мы устроим тебе досрочную капитуляцию.

Этот парень пугал меня своим хладнокровием, но я все еще внушал себе, что это проверка или спектакль. После уверенного кивка, он махнул рукой приказывая следовать за ним. Я закрыл дверь, взвалил сумку на плечо и побрел за ним. Мы вышли в светлый коридор, на полу которого во всю длину лежал красный палас с зелеными краями. Из коридора вели десятки дверей с номерами комнаты.

– Какой у тебя номер? – Спросил сопровождающий. Я достал из кармана жетон, перевернул и показал ему номер 44-В. – Это какая-то ошибка! Тут все номера без букв – видишь? Девять, одиннадцать, пятнадцать, девятнадцать. – Он тыкал пальцем в разные двери и действительно, не было ни одной двери с номером и буквой. Мы поднялись на второй этаж, прошлись дважды по идентичному коридору и вновь ничего похожего на мой номер.

– Тебя как звать? – Спросил меня мой новый товарищ.

– Дастин. – Ответил я и протянул руку.

– Я – Маркус! Очень приятно Дастин! – Он пожал мне руку. Меня начинала напрягать как будто бы заранее выученная речь на манер военных. Мы спустились вниз в гостиную и рухнули на диван.

– Что же нам с тобой делать Дастин?

Я пожал плечами. «Может мы приехали не в тот лагерь? Есть лагерь подготовки военных с таким же названием?» – думал я про себя.

– А где остальные ребята? – Спросил я.

– Вожатый Дэвид, повел всех купаться на озеро. Через полчаса обед, они должны вот-вот вернуться.

– А ты почему не пошел?

– Меня оставили за старшего, встречать вот таких как ты, что бы глупостей не натворили.

– Неужели все комнаты уже заняты?

– Абсолютно.

– Может, я посплю, на этом диване, пока кто-нибудь не уедет?

– Из ума, что ли выжил!? Это святое место! Каждый вечер перед сном у нас общий сбор! Если ты думаешь, что тут всё на уровне детского сада, то ты ошибаешься! Тебя могут даже… – Маркус провел большим пальцем по шее. – Если выкинешь какую-то глупость! Цель поставлена! Объект обозначен! Потеря флага – значит потеря родины!

Только сейчас я заметил на стене у камина большой флаг. На оранжевом фоне был изображен силуэт воина со щитом и мечом. Одной ногой, он стоял на поверженном льве, показывая свое превосходство. Над его головой по всей верхней части флага была надпись на латыни.

– А что там написано? – Спросил я Маркуса, разглядывая флаг. Он сделал очень умное лицо и таинственно произнес:

– Когда ты будешь достоин, будешь храбр и смел, умен и хитер, превосходен как Геракл – тогда ты сможешь понять надпись.

Я уважительно кивнул головой. В гостиную ввалился толстяк со щупленьким и бледным парнем на руках.

– О, Господи! – Вскрикнул Маркус. – Джордж, что с ним!?

Едва мы успели вскочить с дивана, как Джордж уложил бледного паренька на наше место. Он был в сознании, мокрые черные волосы вились на лбу как змеи, синие губы тряслись как у припадочного.

– Джессика Суонс… – Толстяк переводил дыхание. – Из соседнего лагеря… Поцеловала его прямо перед прыжком с тарзанки. У них сегодня отъезд смены и она решила подарить ему такой вот… Сюрприз.

– Не может быть! – Вскрикнул Маркус. Он обежал диван и склонился над бедолагой. – Это серьезно Том? Так и было? Она поцеловала тебя?

Кажется, и без того бледному Тому стало еще хуже и его стошнило прямо на ковер. Я скривился, а Маркус умчался за ведром.

– Джордж. – Протянул мне руку толстячок.

– Дастин. – Пожал я в ответ. Вернулся Маркус и, усадив несчастного на диван, сунул его голову в ведро.

– Эх, счастливчик… – Завистливо смотря в потолок, он обнял Томаса.

– В какой комнате поселился новичок? – Обратился Джордж ко мне.

– О, я совсем и забыл уже! Это катастрофа! Мировая ошибка! – восклицал мой первый товарищ, а толстячок непонимающе вылупился на него.

– Да в чем дело!? Скажи же ты, наконец!

– Мы просто не можем найти подходящую комнату. – Спокойно ответил за Маркуса я.

– Ну, ка, дай. – Джордж протянул руку к моему металлическому жетону.

– Хм. – Тучно вздохнул он и покрутил несколько раз жетон. Он пошел в коридор на первом этаже, и поднялся на второй этаж. Проходя мимо нас, он был нахмурен и бубнил под нос.

– Говорю же, ошибка какая-то. – Почти шепотом сказал Маркус, похлопывая Томаса по спине.

– Ха! – Донеслось сверху. – Бегом сюда салаги!

Мы рванули с места, толкая друг друга локтями на лестнице. Первым поднялся я. Коридор пустовал.

– Ты где Джордж!? – Крикнул догнавший меня товарищ. Толстяк, будто появившись из воздуха, вышел из проема, в котором хранились швабры. Он постукивал жетоном по большому пальцу и довольно ухмылялся.

– Кажется счастливчик сегодня – это ты. – Джордж тыкнул в меня жетоном, и отошел в сторону освободив мне путь к проему. Я заглянул и увидел раздвижную лестницу, ведущую наверх. Маркус так и ахнул у меня подмышкой. На первой ступеньке красовался номер «44-В». Джордж потянул за веревку, и ступеньки разложились к моим ногам. Я поднялся, а вслед за мной и мои товарищи. Комната была просторной и уютной. Под склоном крыши стояла двуспальная кровать. Круглое окно выходило на горы и озеро лагеря. Напротив, кровати стоял письменный стол с дубовой столешницей. Справа от лестницы располагался гардероб, и лежали две маленькие гантели. Наша троица с открытыми ртами оглядывала комнату.

– Ну что Булзай, теперь ты выше всех! – Джордж положил мне руку на плечо и под тяжестью его руки мои ноги слегка подкосились.

– Что значит Булзай? – Поинтересовался я.

– Ну ты и деревня! Это прозвище коня, который принес удачу моему отцу и деду. – На этом странные слова и объяснения закончились. Я спустился за своей сумкой и, разложив все вещи в гардеробе, лег на кровать, раскинув руки и ноги. Сам того не заметив, я уснул от утомившей меня суеты.

***

– Эй, Булзай, подъем. – Чей-то голос шепотом разбудил меня. Я открыл глаза и увидел Джорджа. На улице уже была ночь.

– Сколько я спал? – Выдавил из себя я.

– Достаточно. Пойдем, мы уже опаздываем. – Всё так же шепотом говорил Джордж.

– А куда мы опаздываем?

– Пойдем, на месте всё узнаешь.

Я встал с кровати, уснул я в одежде, собираться мне не пришлось, и сонный побрел вслед за толстяком Джорджем. Мы покинули домик, и пошли в противоположную сторону от въезда в лагерь. За нашим расположением был уличные тренажеры, тир для стрельбы из лука, лавочки и столики для шахмат. Нам пришлось спуститься к забору и идти вдоль него, чтобы не попасться на глаза. Внезапно Джордж остановился, и я врезался в его мягкую спину. Он приложил палец к губам и присел. Каким-то легким движением руки он отставил сетку в заборе достаточную для его размеров и мелькнул за ограду. Придерживая сетку, Джордж протянул мне руку, и дернул меня к себе. Мы оказались по ту сторону лагеря, в тишине, среди могучих стволов сосен.

– Пошли. – Отряхнув колени от пыли, толстячок спустился ниже по склону. Под ногами хрустел сухой гравий, волосы на голове шевелил едва уловимый свежий ночной ветерок, а где-то вдали звучал горный ручей. За весь путь Джордж не проронил ни слова. Прежде мы шли по отчетливо вытоптанной тропе, а сейчас мы сошли на траву и брели вглубь соснового бора. Я увидел огонек и понял, что слегка замерз пока мы шли. Подойдя к источнику света, перед нами явился тлеющий костер. Кругом никого не было, я оглянулся на Джорджа, но он будто растворился в воздухе. Внезапно огонь ожил и пламя полыхнуло высоко к звездному небу. Я опешил и сделал шаг назад, прикрывая лицо рукой от жара. Костер вновь выплюнул пламя прямо среди стволов могучих сосен. В свете огня я увидел спрятавшиеся за деревьями силуэты. Они выступили вперед и окружили меня вокруг костра. Их лица были разукрашены, измазаны грязью, углем, белой известью. Одежда тоже была раскрашена, у некоторых майки были порваны на груди в три полосы, будто от когтей зверя. Чудаки бегали и прыгали вокруг меня, издавая странные звуки. Кто-то подбрасывал в костер сухие иголки сосен, и он вспыхивал как дьявольский чан из преисподней. Среди всего этого маскарада я узнал Джорджа по его большому телосложению. Пляски и беготня прекратились, круг сомкнулся и ко мне обратился парень, закутанный в белую простыню:

– Что преследуешь ты? – Пытаясь, сделать басистый голос, говорил он.

– Да ни чего, я просто пришел с Джо…

– Ответ неверный! – Вновь пламя всполохнуло от горстки иголок. – Какова твоя цель прибытия в лагерь!?

Кажется, я понял эту игру:

– Я желаю стать достойным воином! Стать лучшим следопытом! Доблестным патриотом! Добытчиком для своей семьи! Победить врага! Добыть его флаг и защитить свой! – С моими последними словами, «дикари» громко завопили, захлопали в ладони, вновь пустились в пляс, подпитывая пламя иглами.

– Как твое имя? – Величественно обратился ко мне главный.

– Дастин! – Во время моего ответа круг вновь остановился и недовольно стих. Один из чудаков, снял с себя маску, сделанную из мешка, и обратился к толстячку:

– Джордж, ты что, не предупредил его?

– Я не обязан отвечать за новичка и инструктировать его об обряде!

– А к чему тогда святая клятва доблестного Хэнка!? – Уже с другой стороны обратился к нему парень в рваных лохмотьях.

– Да это всё легенда! Нет, и не было, никакого Хэнка! – Тут и Маркус присутствовал, вставив свое мнение.

– Вообще-то был! Его фотография у моего деда есть, я лично видел!

– А я слышал, что его не Хэнк зовут, и вообще, что это первая достойная женщина скаут – Ханна!

Голоса доносились со всех сторон, и спор перерастал в шумиху. Я расслабился и начал смеяться над этими простофилями, провалившими план по запугиванию меня. Неожиданно этот балаган прервал крик откуда-то сверху. Как по команде все смолкли.

– Филин! Прячьтесь! Филин! – Словно услышав звук сирены, все мигом бросились в разные стороны. «Мудрец» плеснул котелок воды в костер и бросился наутек. Джордж боролся с кем-то в траве, раздавая и получая оплеухи. Я подбежал к сцепившимся в попытке их разнять:

– Вы что, оглохли!? Филин!

– Ты не шутишь? – Поднял голову, запыхавшийся Джордж. Он завертел головой, убедившись, что все бегут как от огня, вскочил и помчал вниз. Поколоченный им паренек ползал на коленях в том месте, где только что боролся с толстячком. Почти убежав с «места преступления», я обернулся и увидел несчастного:

– Ну, ты чего там!?

– У меня очки выпали! Ни чего без них не вижу!

– Зараза. – Прошипел я себе под нос и вернулся к нему. Мы стали оба ползать по примятой траве на четвереньках. Подняв на миг голову, я увидел лучи приближающегося фонаря. Ошарашенный, я начал шустрее водить руками по траве в поисках очков.

– Есть! – Восторженно я поднял руку к небу и дал заветные очки владельцу.

– Пошли… – Прошептал он, схватил за руку меня и побежал, петляя среди сосен. Я уже потерял какой-либо ориентир и не знал, куда мы бежим. Мы перескакивали через кусты, ветки и пеньки. Наконец, выбежав из бора, мы оказались перед ручьем. Парень в очках оглянулся и сказал:

– Спасибо тебе! Теперь вверх. – Толкнув меня в спину, он убежал, перескочив ручей, а я двинулся вверх по течению. Подъем в горку мне показался адски тяжелым. Ноги горели от боли, дыхание сбилось. Я упал на колени и умылся холодной водой из ручья. Внезапно кто-то подкрался ко мне и дернул за плечо. От испуга я зажмурил глаза и прикрыл локтями голову.