«Новая» хронология Русско-Японской войны 1904–1905 годов

Но, едва пришло известие о ночной атаке японцев, как адм. Авелан помчался показывать пресловутое письмо государю и великим князьям Алексею Александровичу и Кириллу Владимировичу. 14 февраля адм. Макаров высочайшим указом был назначен командующим флотом Тихого океана.

Новость мгновенно достигла Порт-Артура.

Адм. Алексеев, оставив вместо себя контр-адмирала Витгефта (без определённой должности) сразу уехал в Мукден, где занялся только сухопутными делами. Адм. Старк, ставший теперь только вридом начальника эскадры, ожидал прибытия Макарова для сдачи дел. Так же в подвешенном состоянии оказался и его начальник штаба капитан 1-го ранга Эбергард. В подвешенном состоянии оказались мл. флагман эскадры контр-адмирал кн. Ухтомский, начальник отряда крейсеров контр-адмирал Молас и все хоть сколько-нибудь начальствующие лица. С 14 февраля по 8 марта Тихоокеанская эскадра была фактически обезглавлена.

"Балтийская торпеда" угодила в цель! "Какая невероятная прозорливость", сразу напрашивается вывод. "Какая беспредельная тупость", напрашивается следующий вывод. "Какое счастье, что вместо неспособных Алексеева и Старка флот возглавил талантливый Макаров"…– но увы, столь резкая смена командования обернулась для Тихоокеанской эскадры несчастьем ещё большим, чем атака миноносцев Того… всего через 36 дней после прибытия Степана Осиповича в Порт-Артур!

Пожалуй, никого из врагов России, начиная с турок и англичан, Степан Осипович Макаров не ненавидел такой лютой ненавистью, как своего коллегу Евгения Ивановича Алексеева. Это были два совершенно разных человека, достигших к 60 (Макаров был пятью годами моложе) почти одинаковых высот в Русском флоте.

Алексеев почти всю свою карьеру сделал в плаваниях. В 60-х гг. XIX в., после самозатопления линейного флота в Крымской войне, русские моряки пересели на клипера, корветы и крейсера, совершив из 50 мировых кругосветных плаваний 17. (А всего в XIX веке русские моряки совершили 46 кругосветных и полукругосветных плаваний). В те годы в Русском флоте, отодвинутом но одно из последних мест в мире, восгосподствовала концепция "крейсерской войны", проверенная в 1860-х на практике адмм. А.А. Поповым и С.С. Лесовским и приведшая к отличным результатам.

Между тем войны-то не было, и 50 лет из большинства русских морских офицеров делали первоклассных мореплавателей. На флоте стал править бал "цензовый принцип", который выражался в том, что для карьерного роста нужно определённое число часов, проведённое в море при определённой должности и на определённом типе судна. Способности тут совершенно не учитывались, и на высшие морские посты попадали старательные, исполнительные, расчётливые и в целом- мирные люди. Их идеалом было достичь адмиральских орлов и скончаться на берегу, в своём доме, выслуженном "цензовыми" плаваниями. Этот табличный принцип приводил к постоянному оттоку не согласных с ним- с 1897 г. по 1903 г. службу в Русском флоте добровольно оставили 150 офицеров. Наверное, уходили не самые худшие кадры, но никто их не останавливал.

Алексеев был продуктом сложившейся системы, добросовестно пройдя все ступени служебной лестницы и большую часть жизни проведя в море. Русско-Турецкая война прошла без участия Евгения Ивановича. Он так и не поучаствовал ни в одном морском сражении и, достигнув вице-королевского статута, отношения с подчинёнными (подданными) построил по святым и незыблемым "цензовым" принципам. Умению подстраиваться под начальство он придавал больше значения, чем деловым качествам, и ни среди состава эскадр, ни в своём штабе не имел ни одного человека с собственным мнением. Исключением был только адм. Витгефт, за которым сохранялось "право голоса". Это неприятное качество вполне искупалось личной преданностью и готовностью всегда "подставиться вместо босса".

Злопамятен же адмирал был невероятно. В. Семёнов в "Расплате" приводит пример, как один росчерк пера Главнокомандующего решил судьбу этого офицера-добровольца, убрав его с миноносца на транспорт "Ангара". Виной этому было какое-то вольнодумство, проявленное когда-то гардемарином Семёновым и дошедшее до ушей Его превосходительства.

В те критические дни 6-8 февраля 1904 года в Петербурге меньше всего думали о внезапном нападении японских миноносок. Но о нём не думали и все эти вице-адмиралы, контр-адмиралы и капитаны 1-го и 2-го рангов, из которых состояла Тихоокеанская эскадра. Все они были бывалые мореходы, все знали, "что начальству виднее", и что любая инициатива будет наказана. Уходят из Порт-Артура японцы? Пускай! Где сейчас Того? Пёс его знает… Один внезапный удар миноносцев покончит с эскадрой? Ничего, мы вблизи берега. Офицерская масса демонстрировала прямо преступное легкомыслие! Ещё бы, ведь даже понятия о морской тактике и стратегии ни у кого не было- эти предметы в Русском флоте считались еретичными, и курсантам Морского кадетского корпуса их не преподавали.

Макаров же был совершенно иным продуктом. Сын простого прапорщика, он тоже совершил множество плаваний, из них два кругосветных, и в 1899 году наравне с Алексеевым получил вице-адмиральское звание, став самым молодым вице-адмиралом в Русском флоте. Обладая огромными умственными способностями, инициативой и личной храбростью, Макаров изменил ход Русско-Турецкой войны 1877-78 годов, впервые в мире торпедировав в боевой обстановке вражескую канонерку. За ту войну он получил орден Св. Георгия IV-й степени. Впоследствии Степан Осипович принял самое активное участие в возрождении Русского флота, начавшегося при Александре III.

Макаров, сотрудничая с вице-адмиралом А.А. Поповым, проектировал новые типы судов, ввёл в научный обиход понятия "живучесть и непотопляемость", написал множество работ по судостроению и гидрографии. Он изобрёл "пластырь Макарова" для экстренной заделки пробоин, "колпаки Макарова" для бронебойных снарядов, изобрёл "макаровскую восьмёрку"– эскадренный манёвр, когда стрельба по противнику ведётся то одним, то другим бортом.

Главной его работой стала "Рассуждения по вопросам морской тактики", написанная в 1897 году и мгновенно изданная везде, даже в Аргентине. Эта работа Макарова с многочисленными пометками сделалась настольной книгой многих японских адмиралов, включая Х. Того. Единственной страной, где "Рассуждения…" остались известны морским офицерам в журнальном варианте, была Россия. (После Русско-японской войны было шесть её отечественных изданий, последнее в 1943 году).

Выдающиеся способности Макарова сопровождались скверным характером, что приводило к ряду конфликтов даже с такими людьми, как адмирал Попов. К Степану Осиповичу приклеилась кличка "беспокойный адмирал", и спокойные адмиралы, то есть все адмиралы Русского флота, старались его избегать и никогда не советоваться.

События на Дальнем Востоке буквально гальванизировали Макарова, получившего в 1890 году производство в контр-адмиралы. Он был уверен, что его дальнейшая служба пойдёт там, и что в бой с японским флотом броненосцы поведёт именно он. 24 января 1895 года Средиземноморская эскадра, которой он командовал, перешла на Дальний Восток (другой, Тихоокеанской эскадрой, командовал Алексеев) и вошла в подчинение адм. С. П. Тыртова, образовав Тихоокеанский флот. Время было тревожное, полным ходом шла Японо-Китайская война с участием броненосных флотов, вмешательство России было не исключено. Наконец-то настоящее дело! Макаров был оставлен в должности командующего эскадрой и разработал подробную боевую инструкцию, но поучаствовать в войне ему не довелось, ибо в апреле Китай и Япония заключили мир.

Несколько месяцев адмирал провёл в Японии на лечении, затем снова плавал со Средиземноморской эскадрой в дальневосточных водах, но в начале 1896 года был произведён в вице-адмиралы, отозван на Балтику и назначен старшим флагманом Практической эскадры. В это время его увлекла идея освоения Северного морского пути, для чего Макаров при поддержке Д.И. Менделеева и С.Ю. Витте заказал в Англии первый в мире ледокол "Ермак", на котором совершил несколько полярных плаваний и написал книгу "Ермак во льдах". В мире это принесло ему новую славу, но в Отечестве лишь умножило число врагов: он насмерть разругался с Менделеевым, Витте и поссорился с адмиралом Бирилёвым, дававшим отзывы о первом в мире ледоколе.

Алексеев был произведён в вице-адмиралы в 1897 году и переведён на Черное море, где тоже командовал Практической эскадрой. Принял активное участие в 1-й всероссийской переписи населения.

В 1899 году Степана Осиповича назначили главным командиром Кронштадтского порта. Это был очень высокий пост, пятый по значению в русской военно-морской иерархии. Любой другой моряк был бы доволен таким милосердным оборотом карьеры, но только не Макаров. Этот полный сил и здоровья 50-летний морской волк видел себя только на Дальнем Востоке, в строящемся Порт-Артуре. Но вместо него туда отправили Алексеева! Макаров по опыту совместной службы хорошо знал, что за это за характер, и ни минуты не сомневался, что конкурент погубит всё дело. В мирное время Алексеев ещё кое-как годится с грехом пополам, но если завтра- война? Абслютно не его это стихия!

Odium figulinum- профессиональная, гильдийская ненависть, что может быть сильнее?

Продолжающееся уже шестой год соперничество двух флотоводцев перешло в новое качество.Конечно, выбор Макарова в качестве главного начальника главной русской ВМБ оказался неудачен. Обязанностей у него было немного, зато много свободного времени и творческого начала. Когда в 1900 году на Балтийском заводе стали закладывать пятёрку новейших броненосцев типа "Бородино", с Макаровым, натурально, не посоветовались. В Кронштадте был Опытовый бассейн, которым руководил сторонник Макарова А.Н. Крылов. Оба аутсайдера на свой страх и риск провели испытания, которые убедительно доказали малую остойчивость строящихся судов. О результатах испытаний Макаров немедленно написал бумагу и отправил "куда следует". Инициатива Степана Осиповича весьма не понравилась "кому следует", и правота его подтвердилась только в Цусимском бою. Очень много времени начальник Кронштадтского порта уделял строительству Порт-Артура, в котором всё, по его мнению, делалось неправильно. Он высказывал это и как член крепостной комиссии, и в конфиденциальном порядке.

"Как обычно, он и не подумал примиряться с решением, казавшимся ему неправильным. Через несколько дней после заседания комиссии Макаров 22 февраля 1900 года подал в Главный морской штаб конфиденциальную записку со своими предложениями об организации обороны Порт-Артура. Он отмечал, что в крепости намечено построить явно недостаточное количество сухопутных укреплений и эти укрепления оснащены малым числом орудий, что орудия эти слабы и не в силах сопротивляться тяжелой артиллерии противника, что наши морские батареи не приспособлены для стрельбы по наземным целям. Наконец, Макаров предлагал исходить из вероятности того, что Порт-Артур может оказаться осажденным с суши и поэтому крепость должна быть готова к длительной блокаде, то есть иметь достаточное количество продовольствия, боеприпасов и проч.

Макаров решительно оспаривал тех, кто пренебрежительно относился к боевым возможностям японцев и китайцев как наций "нецивилизованных". "Каждый японец и каждый китаец, – писал он, – получает солидное образование по-своему; в Японии уже пять столетий нет ни одного неграмотного. О таком народе нельзя сказать, что он не просвещен. Из поколения в поколение японцы и китайцы привыкли учиться, вот почему японцы так быстро научились всему европейскому в такой короткий срок".

( историк-маринист С.Н. Семанов)

Макаров с уважением отзывался о военных качествах азиатских народов – это было редкостью в то время. Далее в своей записке Макаров предсказывал возможные действия противников:

"Заняв Корею, японцы могут двинуться к Квантунскому полуострову и сосредоточить там более сил, чем у нас. Вся война может быть ими сосредоточена на этом пункте. Это будет война из-за обладания Порт-Артуром, к которому они подступят с потребной для сего силой, и мы должны быть готовы к должному отпору с сухого пути".

Адмирал настаивал, чтобы крепость загодя была снабжена

"провизией, порохом и углем в таком количестве, чтобы выдержать продолжительную осаду, пока не прибудет подкрепление".

И в заключение с ответственностью истинного патриота Макаров сурово предрекал:

"Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке". (С.Н. Семанов "Макаров", "Молодая гвардия", 1972 г.)

Управляющий Морским министерством адм. П.П. Тыртов тогда даже не стал тогда вызывать упрямца для серьёзного разговора. Во-первых, суть интриги (в любом флоте мира такая "принципиальность" была бы названа интригой), затеваемой вице-адмиралом Макаровым против вице-адмирала Алексеева, была слишком ясна и… грязна. Во-вторых, Евгений Иванович- бывалый моряк! Золотые орлы на погоны зарабатывал не на петербургских паркетах, а в море, и знает, что делает. На строительство порт-артурских укреплений задействованы лучшие армейские фортификаторы. Работы затормозило боксёрское восстание, парализовавшее железнодорожное движение, и скупость всесильного Витте, убеждённого противника Порт-Артура, но сейчас положение поправляется. Потом, ещё есть Тихоокеанская эскадра, которой Евгений Иванович сумеет распорядиться, будьте уверены. Семь, а то и все восемь эскадренных броненосцев, включая строящиеся в САСШ и Франции! 20 двенадцатидюймовок и 12 десятидюймовок! Плюс пятёрка новейших, типа "Бородино"– это ещё 20 двенадцатидюймовок. Плюс крейсера, минные крейсера, минные транспорты, миноноски…

Да от Японии мокрое место останется!

Тыртов ответил в язвительном тоне, но Макаров продолжал писать и писать. Человек действия, он теперь только с кронштадтских верков мог в бессилии наблюдать, как мимо него проплывает очередное изделие отечественных корабелов с 12-дюймовой артиллерией главного калибра, направляясь на Дальний Восток, к Алексееву…

Из-за броненосца "Севастополь" разразился настоящий скандал. Этот корабль, построенный целиком из русских материалов, никак не давал проектной скорости в 16 узлов, еле выжимая 14, и имел самую большую осадку- 8 метров. Макаров, злобно улыбаясь в раздвоенную бороду, как главный начальник на Балтике, находил всё новые недоделки и даже заводской брак в машинах, и всё не давал своего разрешения на уход корабля в Порт-Артур. Потребовалось личное вмешательство государя, чтобы причислить "Севастополь" к Тихоокеанской эскадре… Это был самый красивый из русских броненосцев, и очень подходил для дипломатических визитов в иностранные порты.

Да, Макаров гадил Алексееву чем мог, а тот не считал нужным оправдываться. Если бы мог, то правдиво сказал бы, что с удовольствием променял хлопотливое порт-артурское кресло на кронштадтскую синекуру Степана Осиповича! Сотрудничество этих адмиралов было совершенно невозможно и немыслимо- не проситься же высокоучёному Макарову под начало "цензовика" Алексеева! Не выписывать же будущему Наместнику Дальнего Востока к себе в подчинение главного врага своего! Увы, два таких разных человека, сотрудничество которых принесло бы столько пользы Русскому флоту, которому оба верно служили по 40 лет…

Трагедия "непонимания" продолжалась, в ноябре 1902 года Макаров написал новую "секретную" бумагу, в которой снова критиковал дальневосточников. На этот раз речь шла о возможных действиях флота- сумеет ли он отразить японское нападение и помешать перенести войну на сушу? Боеспособен ли флот?

Своими вопросами Макаров уже грубо лез в компетенцию Алексеева, Витгефта и Старка, на что морской министр даже не стал ему указывать, оставив письмо без ответа.

"Но пока в морском ведомстве царило безмятежное спокойствие, а Макаров по-прежнему занимался всякого рода мелочными делами в качестве командира Кронштадтского порта. Его близкий друг Ф.Ф. Врангель впоследствии рассказывал: "Когда я был у него в гостях после назначения его главным командиром и спросил, доволен ли он, Степан Осипович мне с грустью ответил, что считал бы своим местом Порт-Артур, добавив при этом: "Меня пошлют туда, когда дела наши станут совсем плохи, а наше положение там незавидное". (С. Семанов)

13 января 1904 года правительство Японии направило русскому правительству резкую ноту с неприемлемыми требованиями, и всем умным людям стало ясно, что до войны осталось совсем немного. Алексеев войны не желал- он и так достиг всего в жизни, сделавшись Наместником обширнейшего и богатейшего края. Несколько лишних лавров, которые доставила бы ему победа над Японией, были ничем в сравнении с той катастрофой, которая постигла бы Наместничество в случае победы Японии. Тем не менее, он считал войну неизбежной и делал всё, чтобы в грязь лицом не ударить.

Макаров желал войны. Только она могла показать государю его правоту и уничтожить Алексеева, только война могла вытащить лихого адмирала с опостылевшей Балтики на океанские просторы! Времени нельзя терять было. "Источники" в Порт-Артуре сообщили, что Алексеев и Старк держат теперь эскадру на внешнем рейде- как есть, без охраны, с включённым электричеством. Без бонового ограждения!! Какой соблазн для японцев!

И Макаров засел писать последнее письмо в морское министерство.

"Из разговоров с людьми…"

Верил ли он сам в то, что это подействует, что Управляющий Морским министерством адм. Ф.К. Авелан прикажет Алексееву убрать эскадру на внутренний рейд? Что от этого положение эскадры изменится к лучшему? Верил ли этот авторитет по "вопросам морской тактики", что единственное, что смогут сделать 7 броненосцев и 6 крейсеров после разрыва дипломатических отношений с Японией- добровольно заблокироваться в своей базе и без боя уступить Корейский и Печилийский заливы?

"Донос, – сразу понял адмирал Авелан, прочитав письмо Макарова. – Очередной донос, состряпанный на основании шпионских сведений. Эх, любезнейший Степан Осипович! Конечно, ни один русский адмирал не может не подкапываться под другого русского адмирала. Bon guerre, как говорится. Но нельзя же до такого-то опускаться…"

Решив вызвать Макарова для крупного разговора, Фёдор Карлович наложил резолюцию: "Хранить весьма секретно. Копий не снимать", и убрал с глаз подальше. Но уже через сутки, когда пришло страшное известие о разгроме порт-артурской эскадры, письмо Макарова уже читали государь и великие князья. "Беспокойный адмирал" добился, наконец, своего – доверие к флотоводческим способностям адм. Алексеева было подорвано, глупость его распоряжений стала очевидна. 14 февраля 1904 года, на четвёртый день войны, вице-адмирал Макаров С.О. был высочайшим указом назначен командующим флотом Тихого океана и главным командиром всех Тихоокеанских портов!

Чем больше проходит времени, тем больше интереса вызывает у читателя Русско-Японская война 1904-05 годов. Во-первых, она почти сразу была забыта современниками и почти не вспоминалась потомками. Если вспоминалась, то только при упоминании "бездарных царских адмиралов", "безынициативных генералов", "гордого "Варяга" и "героического "Стерегущего". Во-вторых, эта война была первой войной России в ХХ веке и как бы кровавым прологом ко всем следующим. В- третьих, Русско-японскую войну уже официально называют "Трагедия на Дальнем Востоке"! Два тома тридцатитомника "Военная история Государства Российского", посвященные Русско-японской войне, так и называются. Авторы- В.А. Золотарёв и Ю.Ф. Соколов, изд. Москва, Animi Fortitudo 2004.

Если учитывать катастрофические результаты- два океанских флота, 270 000 убитых и раненых, отданные Порт-Артур, Квантун и пол-Сахалина, то это- трагедия. Но ведь война- это прежде всего не "трагедия", а "продолжение политики иными средствами". Отчего же тогда, в 1904-05 гг. "все другие средства" смогли привести только к трагедии? Отчего Российская империя, находящаяся на пике могущества, потерпела позорное поражение от никому не известного маленького народа? В чём отличие Русско-Японской от других войн России в ХХ веке, в чём тут какая-то особенная трагичность? На эти вопросы авторы не отвечают- впрочем, и все другие авторы в сапогах и погонах- безразлично, в какое время они писали.

Поражение пришло в ходе ряда отступлений на суше и сдачи Мукдена в феврале 1905 года, когда русские были вынуждены уступить японцам всю Южную Манчжурию. Но сухопутная война вообще была невозможна, ибо побережье стерегли Морские силы Тихого океана, превосходящие Соединённый флот японский по числу эскадренных броненосцев- основному показателю – морской мощи.

Дальневосточный флот был частью Русского флота с 200-летними традициями и богатейшей историей. Японский ВМФ не насчитывал и 20 лет. Обе стороны все последние годы вели бешеную гонку флотов, точку в которой поставили: покупка Японией двух новейших броненосных крейсеров итальянской постройки в конце 1903 г. и прибытие во Порт-Артур сильнейшего броненосца "Цесаревич" и броненосного крейсера "Баян" в ноябре 1903 года. Оба флота достигли своей "критической массы". Теперь океан должен был стать местом выяснения отношений между Россией и Японией, именно флотам предстояло решать судьбу обеих империй.

Но 8-9 февраля всё изменилось. Японцы резко и грубо вырвали стратегическую инициативу у царского наместника и загнали ослабленную Тихоокеанскую эскадру в базу, откуда выпускать не собирались. Русский флот как бы сразу прекратил своё существование. Корейский залив, эти морские ворота в мягкое подбрюшье Манчжурии, сделался теперь внутренним вражеским озером.

Переполох, вызванный японскими торпедами и последним письмом Макарова, долго не мог улечься. В Чемульпо русские лишились "Варяга" с "Корейцем", в Шанхаем- канлодки "Манджур". И русским ещё повезло- из 16 пущенных торпед попали только три, 8 миноносцев Того напрасно послал в Дальний, где не было ни одного военного корабля. Все понимали, что сразу за ночной атакой на Порт-Артур вполне могла последовать высадка японской дивизии, и уже утром 9 февраля 1904 года над Золотой горой снова зареял бы белый флаг с красным кругом…

Увы, так время Русского флота и ушло, не наступив, поздно уже было думать об артиллерийских боях и торпедных атаках. Теперь нужно было возвращаться к старой доброй минно-артиллерийской позиции, за которой можно было отсидеться достаточно долгое время. В составе Тихоокеанской эскадры было два минных транспорта (заградителя) "Амур" и "Енисей", несущий каждый по 450 морских мин каждый, и ещё два минных крейсера и ёмкостью по 250 мин.

Самым слабым местом в обороне Ляодунского полуострова был Дальний- огромный торговый порт в Талиенванском заливе, построенный русским министерством финансов. Остряки называли его "Лишний". Нейтрализовав порт-артурскую эскадру, в этом порту, оборудованном всем необходимым, японцы в очень короткие сроки могли высадить какие угодно силы и даже сделать его своей основной базой в Манчжурии.

Невзирая на штормовую погоду, 9 февраля в Талиенванский залив был срочно послан минный заградитель "Енисей" под командованием капитана 2-го ранга В. Степанова- бывшего преподавателя теории взрывчатых веществ в Морском корпусе. Подобных судов ещё не было ни в одном флоте мира. Несмотря на большую боевую ценность, для охраны "Енисея" не было придано ни одного корабля.

Минные постановки длились три дня. 11 февраля, когда уже почти закончили, одна из мин оторвалась и всплыла. Виной была конструкция "парашюта"– кольца, через которое продевается минреп, не расчитанная на дальневосточную волну. Эта мина и явилась причиной гибели "Енисея", который затонул за 15 минут вместе с командиром и 95 членами экипажа. Считая причиной гибели минного заградителя вражеские миноносцы, адм. Старк послал к месту его гибели лёгкий крейсер "Боярин".

"Боярин", прибыв прямо на минную банку, мгновенно подорвался и был покинут командой по приказу командира-капитана 2-го ранга Сарычева, прибывшего в Порт-Артур с поста преподавателя морской астрономии для прохождения "плавательного ценза"… Безлюдный крейсер, повреждения которого оказались минимальны, ещё двое суток носился по морю по воле ветра и волн как какой-то корабль-призрак, пока не пропал- скорее всего, снова наскочил на мину. Увы, нелепая гибель этих двух кораблей не может быть вменена в вину "бездарным царским адмиралам". С началом войны начали вскрываться все пороки русского флота.

За четыре дня 8 боевых кораблей! В ночь на 10 февраля столкнулись эсминцы "Боевой" и "Стерегущий", первому пришлось три недели латать пробоину- латать в кессоне, потому что док был занят "Палладой". В эту же ночь застрявший на мели "Ретвизан" огнём противоминной артиллерии успешно отразил атаку японских брандеров, стремившихся закупорить фарватер.

15 февраля "Цесаревич" успешно встал на бочки. Почти каждую ночь в море выходили русские крейсера и миноносцы. Задачей было "показать русский флаг в водах Квантунского укреплённого района и по возможности осветить близлежащие воды Печилийского залива при непременном условии избежать столкновения с сильнейшим противником". Скромно? Что ж, ничто так не украшает моряка, как скромность…