Не твой

Настроение было отвратительным. Валера снова стал одолевать меня звонками и подарками. Каждый день девчонки передавали от него букеты и шоколад. Я все возвращала обратно. Меня эта ситуация раздражала. Почему этот парень не может забыть о моем существовании? Я не верю в его чувства, не верю ему вообще. Его повышенное внимание сейчас – лишь нежелание признавать проигрыш. Кобзарь не из тех, кто умеет слышать слово «нет».

А вот Римка придерживалась абсолютно противоположных взглядов. С того самого вечера, как я вытянула ее практически в бессознательно-одурманенном состоянии с вечеринки, она только и говорит, что о его братце Матвее. Вместо подготовки к экзаменам, подруга пропадает вечерами на свиданиях.

Вчера вечером мы с ней рассорились вконец. Все началось из-за сказанных мной слов в адрес Валеры и его брата, а закончилось тем, что она начала оскорблять Греха и его сослуживцев. Кричала, что я связалась с нищебродом. Говорила, что такие ребята кроме драк и бандитизма ничего не умеют. И что с ним меня ждёт боль и разочарование. Я смотрела на подругу и никак не могла понять, когда она успела так поглупеть? Разве она не слышит себя? Разве не понимает, какую чушь несет? Нет, дело было не в Грехе. Я совсем не знаю этого парня, и, возможно, позавчера мы виделись с ним в последний раз в жизни, ведь ни номера телефона, ни адреса я ему не оставила. Меня взбесили слова Римки о Кобзаре. В ее глазах Валера и его брат выглядели рыцарями только потому, что у них были деньги. Тут я не смогла смолчать. Мы поругались. Так, что Римма ушла ночевать на второй этаж к Машке Сидорчук. Сказала, что попросит коменданта к следующему учебному году расселить нас. Я промолчала. Не видела смысла в дальнейшем разговоре. Мне кажется, ей хватит и пары недель, чтобы разочароваться в своем новом ухажере.

Всунув конфету в рот, снова устроилась за столом, решив вернуться к занятиям, но вдруг услышала какой-то звук. Словно мелкий камушек ударился о стекло. Посмотрев в окно, замерла. Спустя пару мгновений это повторилось. Еще один камушек, только он прилетел в районе моего лица, заставив отпрыгнуть в испуге. Что за ерунда? Осторожно посмотрела вниз. Едва не охнула от удивления. Прямо под моим окном, с огромным букетом ромашек в руках стоял Грех. Сердце замерло от восторга. Я не могла отвести глаз от обворожительной улыбки на его губах.

– Синичка, открой окно! – крикнул парень и засмеялся.

Черт. Точно. Отругав себя за растерянность, дрожащими пальцами попыталась повернуть ручку. Удалось мне это с третьей попытки. Распахнув створки, высунулась наружу.

– Как ты нашел меня?

Он прищурился, пожал плечами.

– Подумал, что в ближайшем квартале нет ни одного общежития кроме этого.

– Какой ты сообразительный, – сложила руки на груди, засмеявшись.

– А ты думала, мы только кулаками махать можем?

– Конечно, я так не думала.

– Выходи! Ты должна мне свидание! Или передумала уже? – его брови нахмурились, парень посмотрел на меня исподлобья.

– Не передумала, – улыбнулась тому, насколько он обаятелен. Мне было безумно приятно видеть его снова. Но не думает же он, что я вот так сразу брошусь в объятия? Не хочется мне его расстраивать, но крутой спецназовец сегодня останется без свидания.

– Но сегодня не могу.

Перекатила во рту чупа-чупс, улыбнувшись его удивленному выражению лица. Видимо привык, что девчонки штабелями падают. Конечно, такой громадный, да еще и ОМОН.

– Ты еще кому-то должна свидание? – нахмурился, окинув меня строгим взглядом. – Покажи-ка мне этого несчастного!

Мне стало так смешно. Он как ребенок, ей богу. Высокий, под два метра ростом, крепкий, а болтает такие глупости.

– Я не стану тебе его показывать. Не хочу рисковать его здоровьем. Он может расстроиться, еще и сердечко прихватит, – театрально вздохнула. Грех совсем напрягся.

– Ты со стариком гуляешь?

Не знаю, как я в голос не рассмеялась. Даже думать не хочу, что он там себе навыдумывал.

– Экзамен у меня завтра. А профессор пожилой, но очень строгий. Так что, не могу с тобой на свидание сходить.

Грех сверлит меня взглядом. В его прищуренных глазах так и мечут молнии.

– Понял, не дурак, – усмехнулся собственным мыслям. – Все равно, спускайся, я тебе цветов нарвал в клумбе, – указывает на другую сторону дороги, где расположен небольшой палисадник. Надо же, честный какой.

– Не-а, давай сам. Прояви чудеса смекалки. Нашел мою общагу и окно, найти мою комнату не составит труда. Хочу доставку на дом, – подмигнув ему, отстраняюсь и закрываю окно. Смеюсь, а внутри все дрожит от волнения и радости. Боже, до чего приятное чувство! Словно крылья за спиной в одночасье выросли. Устраиваюсь за стол, и смотрю в конспект. А у самой сердце на вылет. Не успеваю прочитать и абзац, вдруг слышу стук в окно. С той стороны на меня смотрит Грех. Едва ли не падаю со стула от испуга.

– Откроешь? – парень пытается улыбнуться, но от напряжения, его улыбка получается натянутой. Черт. Срываюсь с места, стараюсь как можно скорей открыть окно.

– Чокнутый, что ли? Ты же разбиться мог! – кричу на него рассерженно, хватаясь за плечо футболки. Пытаюсь затянуть его в комнату. Но судя по всему, моей помощи ему и не нужно. Ловко подтянувшись на руках, он перекидывает ногу на подоконник и запрыгивает внутрь.

– Держи, – протягивает мне цветы с довольной улыбкой.

– Спасибо.

– О, Чупик, – потянувшись, наглым образом вытягивает из моего рта конфету, и тут же кладет ее себе в рот. Устроившись на краешке моего стола, подмигивает, кусая карамель. От такой наглости, не могу прийти в себя. Стою и пялюсь на это безобразие.

– М-м-м, апельсиновый, – протягивает довольно, причмокивая конфетой. Смотрит на меня так нагло.

– Ну, спасибо! – наконец-то выхожу из ступора. – Цветы подарил, конфету мою сожрал. Я могу готовиться дальше к экзамену?

Надеяться на его совесть или чувство такта было глупо. Расселся на моем столе, словно король, и в ус не дует. Хотя, чертовски сексуален – этого не отнять. Тонкая ткань футболки обтягивает его крепкие мускулы и широкую грудь.

– Готовься, – улыбается, жестом предлагая устроиться за столом. Окинув взглядом рабочую поверхность, берет раскрытую тетрадь сверху стопки. Пробегается взглядом по строчкам.

– Что за предмет?

– Биоорганическая химия. Я на врача учусь, – с диким упоением смотрю на то, как вытягивается его лицо от удивления.

– Врача? – брови парня взлетают вверх.

– Ты за порядком следишь, я лечить людей буду, – пытаюсь скрыть смущение за нервным смехом.

– Круто, а я спортивный институт закончил, мечтал открыть свою школу единоборств, а после армейки пацаны подтянули в ОМОН. Так что не сбылась моя мечта, – убирает на место тетрадь.

– У тебя очень опасная работа. Люди вас не любят, бояться.

– Не любят. Но ничего не поделаешь, – пожимает плечами, улыбаясь. – Ты откуда сама? Не местная ведь, – окидывает изучающим взглядом комнату.

– Из деревни, в двухстах километрах от города. Родители пенсионеры у меня.

Смотрит на меня задумчиво, молчит.

– Ты отчаянная очень. Молодец. А мне в свое время не хватило смелости – не стал бороться. Мог ведь быть чемпионом, грести бабло.

– Не в бабле счастье, – использую его слово. Оно мне кажется слишком грубым, но как-то само с губ слетает. – Счастье – делать то, что любишь и быть рядом с любимыми людьми.

Грех улыбается, заставляя меня нервничать.

– Это так круто прозвучало сейчас, – произносит довольно. В ответ на мой непонимающий взгляд, поясняет. – Бабло… Девочка-ромашка и жаргон. Это дико заводит.

Я буквально почувствовала, как щеки залило краской. Опустила глаза, дабы не дать ему нового повода для шуток. Грех ухмыльнулся. Только сейчас заметила, что до сих пор стою с цветами в руках. Воспользовавшись предлогом, дабы побыть одной, ухожу на кухню за водой для цветов.

Пока наполняю вазу, думаю о нем. На губах улыбка застывает. Представила сейчас, как Грех собирал ромашки по нашему палисаднику. Огромный детина, по клумбе скачет и рвет цветочки. Да уж, если бы он нарвался на нашу комендантшу, ох, не поздоровилось бы Греху. ОМОН или спецназ, ей все равно. Она кого угодно до трясучки доведет, защищая вверенную ей территорию.

Выхожу из кухни и застываю в дверях, заметив Греха в коридоре. Рядом с ним наш одногруппник Васька Толстых. В руках парня букет и коробка конфет. Судя по его выражению лица, он сильно напуган.

– Я ж тебе говорю, давай мне посылку, – пробасил, возвышающийся над ним Грех. Васька у нас парень не робкого десятка, но перед Герой явно растерялся.

– Не могу. Меня попросили передать лично ей в руки, – ответил тот дрожащим голосом. Нужно отдать должное Васиной храбрости.

– Слушай меня, маленький клоп, – Грех снисходительно приобнимает Васю за плечи, потряхивает слегка, дабы тот прочувствовал по полной всю серьезность ситуации.

– Передай хмырю этому, что Синичка…

– Кто?

– Синичка, – подумав, Грех добавляет. – То есть Есения теперь девушка несвободная. И парень ее по-беспределу, конкретно. Передай воздыхателю, если хочет закончить универ со здоровыми почками, пусть отвалит от Синички раз и навсегда.

По спине холодок пробегает. Честное слово, не узнаю Геру. В одно мгновение из романтика превратился в отморозка. Что он творит? Одно дело – шутки, а другое – запугивания. Да и вообще, с чего он решил, что я его девушка? Оставив вазу в кухне, я вышла в коридор, собираясь стоять до последнего на Васькиной защите. Но к этому времени в коридоре никого уже не было. Толстых, отставив подарки, поспешил ретироваться, а Грех вернулся в комнату.

– Ты что делаешь? – слетает с губ недовольное, как только я захожу в комнату.

– Избавляюсь от надоедливого конкурента. Это ведь он был на танцполе— спрашивает Грех с набитым шоколадными конфетами ртом.

Опустив взгляд, замечаю букет, торчащий из мусорной корзины, подле стола.

– Мерзкий тип. Лучше тебе с ним не общаться, – добавляет наглец, словно так и надо.

Стою и пялюсь на него, не имея сил найти подходящих слов. Нет, мне совершенно не жаль цветов. Их бы ждала примерно та же участь. Но Грех сейчас ведет себя как первобытный человек. Что это за обезьяньи выходки? Как мне теперь Ваське в глаза смотреть? Подумают, что и правда связалась с каким-то отморозком.

– Ну все, не отвлекаю, – подняв вверх ладони, Грех соскочил со стола, прихватив один из журналов, лежащих на краю.

– Ты садись, занимайся, а я подожду. Может, еще какой смертник припрет тебе цветочки?

Он улегся на мою кровать поверх одеяла, положив правую руку под голову.

– Я смотрю, тебе здесь очень удобно, – внутри все клокочет от негодования, но голос тихий.

Грех молчит. Продолжает листать журнал «Бурда».

– Знаешь, то, что ты не дал мне упасть на танцполе, защитил там на площади от толпы и забрался в окно с цветами – все это отлично, – теперь он, наконец-то, посмотрел на меня. Его губы скривила довольная улыбка.

– Но сейчас ты перегнул палку, – теперь в моем голосе сталь. Мне нравится этот парень. Он красавчик, и все дела. Но я не позволю никому вести себя так невоспитанно и грубо.

– Эй, ты чего обиделась, Синичка? – ухмыляется, поднимаясь с кровати. Я молчу. Продолжаю прожигать его взглядом.

– Ладно-ладно, полегче, женщина-терминатор, – смеется, откидывая на кровать журнал. – Я ухожу, занимайся.

Я продолжаю молчать.

– Ну все, сейчас дыры во мне прожжешь. Все, намек понял. Ухожу, – подмигнув, резко подается ко мне и оставляет легкий поцелуй на моей щеке.

– Завтра идем на свидание, – развернувшись, выходит из комнаты, а я остаюсь стоять на месте – взбудораженная, взвинченная, с пылающей от прикосновения его губ скулой.

Глава 5

Есения

– Есень, держи свой сок, – протянула мне напиток Алина. Поблагодарив одногруппницу, принялась за обед. Девушка устроилась рядом.

– Ты чего грустная такая? Все экзамены позади, один зачет остался, но это ведь ерунда, – принялась она тараторить с набитым ртом. А потом вдруг замолчала, заметив, что мой взгляд сосредоточен не на ней. Проследив по нужному направлению, нахмурилась.

– Не переживай, – шепчет Алина, а я не свожу глаз с дальнего столика столовой, за которым сидит Римма с Валерой и его братом. Подруга и Кобзарь-старший мило болтают друг с другом, а вот Валера все это время пялится на меня. Мне не по себе от столь пристального внимания.

– Боже, он ее сожрет сейчас, так засосал, – передернув плечами, шепчет Алина. Я сама не в восторге от нового ухажера Риммы.

– Мерзкий тип, а она этого не видит, – слетает с губ недовольное. Ничего не могу с собой поделать, негодование так и рвется. Подумать только, мы с Белозеровой пять лет жили, дружили, а она взяла и отказалась от меня в одночасье из-за какого-то мужика.

– Сколько ему лет?

– Не знаю, может тридцать. Он вроде бы старше Валеры.

– Не меньше тридцати, он очень старый, – цокает подруга и смотрит на ребят с укором. – Слушай, Есень, не расстраивайся, – кладет руку на мою ладонь. – Римка потусит и поймет, что из себя представляют эти мажоры. Потом еще к тебе придет прощения просить.

– Да мне и не надо этого. Главное, чтоб ей больно не сделали.

– Не переживай ты так за нее. Взрослая девочка уже.

Ничего не отвечаю. Поднявшись из-за стола, выбрасываю остатки еды в мусорную корзину и направляюсь к выходу.

Впервые мне неуютно находиться здесь. Я расстроена из-за подруги, из-за Греха. Вот уже три дня от наглого омоновца ни слуху, ни духу. С тех пор, как я прогнала его из комнаты, он так и не появился.

Грех, неоспоримо, поступил по-свински. Но если в первый день после его ухода я была дико зла на этого зазнайку, то сейчас, спустя столько времени, все больше грызла себя. Может я перегнула палку, так грубо выгнав его?

Выхожу из столовой, направляясь по коридору к библиотеке. Нужно сдать все учебники. Не успеваю пройти и пары метров, меня кто-то хватает за рукав.

– Есения, стой, – слышу голос Валеры и напрягаюсь. Выдернув руку из его хватки, отхожу на пару шагов. Валера смотрит на меня с обидой.

– Зав кафедрой просила тебя зайти.

– Сейчас?

– Да, – кивает, задумчиво потирая голову. Будто что-то хочет сказать, но не решается.

– Хорошо.

– Я с тобой, – раздается за спиной голос Валеры. – Хотел уточнить у нее по завтрашнему экзамену.

Решаю не спорить. В любой другой ситуации я бы разозлилась на него, но сейчас нервничаю. Для чего меня вызвала Екатерина Семеновна? Ох, чувствую, ничего хорошего меня не ждет.

Стучусь в дверь.

– А, Есения, проходи, дорогая, – ярко красные губы женщины средних лет расплываются в улыбке. Она молча наблюдает за тем, как я подхожу к столу, устраиваюсь в кресле для посетителей.

– Есения, как твои успехи? – женщина смотрит на меня поверх оправы очков. Не могу понять почему, но сейчас мне неуютно под ее взглядом.

– Все в порядке. Остался последний экзамен послезавтра, – скрываю нервозность за улыбкой.

– С этим, думаю, ты легко справишься. Тут возникли некоторые сложности с твоей практикой.

– С практикой?

– Я обещала тебя устроить в отделение хирургии, в Железнодорожную клинику. Но, оказалось, что все места распределены. Мне сегодня позвонили с Министерства образования, просили устроить именно в это место одного паренька, приехавшего к нам по обмену из Франции, – она произносит эти слова, пытаясь придать своему голосу печаль. Но я чувствую фальшь. Ее глаза – они пусты. Ей, в общем-то, все равно. Женщина думает в этот момент, о чем угодно, только не о моей ситуации.

– Есень, мне очень жаль. Видимо тебе все же придется отправиться к себе в поселок, проходить практику там.

Этот разговор доставляет ей дискомфорт. А у меня жизнь под откос идет. Как много планов я строила на эту практику!

– Но у нас нет хирургии, – из груди вырывается всхлип. Не хочу показывать ей своего расстройства, но организм начинает жить своей жизнью. Слезы наполняют глаза, и теперь я вижу лишь силуэт грузной женщины с ярко красным маникюром.

– Я пыталась помочь, дорогая моя, но я не всесильна, – она развела руками со скорбным видом.

Как бы ни было обидно, но такова правда жизни. Обещанное мне место, как отличнице курса, досталось какому-то мажору, чьи родители отстегнули хорошую сумму. Железнодорожная клиника славится высококлассными специалистами и лучшим оборудованием. Для меня это был шанс показать себя, возможно, зацепиться в будущем там. Я готова была выкладываться на все сто процентов, впитывать знания, как губка. Но никому не нужно давать знания желающим. Все решают деньги и связи.

– Я вас поняла, Екатерина Семеновна. Значит, поеду в поликлинику, – поднялась с места, попытавшись выдавить улыбку.

– Я попрошу лаборанта подписать направление на практику. Чтобы у тебя не возникло проблем, – раздается вслед голос Извариной.

Выхожу в коридор, не оборачиваясь. Только когда закрываю дверь, понимаю, что уже несколько секунд не дышу.

– Есень ты в порядке? – будто из ниоткуда появляется Валера. Смотрит на меня так, словно привидение увидел.

– Разве не видно? Я на седьмом небе от счастья, – нервный смех слетает с губ. Пытаюсь обойти его, но Кобзарь даже не думает выпускать меня. Крепко схватив за руку, притягивает к себе.

– Пока не расскажешь, что случилось, не уйдешь, – едва ли не рычит.

– Валер, прости, но это не твое дело, – я пытаюсь вырвать руку из его хватки, но он не отпускает. Мне вдруг становится так плохо! Кругом чужие мне люди. Ни одного искреннего взгляда, ни одной дружеской руки. Все фальшивка.

– Есень, ты не хочешь говорить со мной, да я виноват, – рассыпается в объяснениях Кобзарь. – Мой срыв на тебя – это все от того, что мне больно. Ты нравишься мне, очень, но я не вижу от тебя взаимности. И та вечеринка… Все не так плохо, как тебе показалось, если бы ты выслушала меня!

– Валер, не хочу слушать, правда, мне все равно, живите, как хотите, – не в силах находится рядом с ним, снова пытаюсь оттолкнуть парня.

– В том то и дело, мне не все равно! Что у тебя случилось?

Вздыхаю устало. Может, и правда рассказать, да пусть отстанет. Все равно уже нет разницы.

– Я должна была практиковаться в клинике, но Екатерина Семеновна сообщила, что мое место занял какой-то парень, и теперь кроме деревни у меня нет вариантов.

– Как это, заняли? – хмурится Кобзарь. – Ты же отличница, лучшая студентка курса!

– Ладно, ты не переживай. Скоро улетишь в Швейцарию, удачной тебе практики.

Он наконец-то отпускает меня. Мои слова звучат обидно, может показаться, что я завидую. Но на самом деле… Да и плевать, что там на самом деле. Устала я думать о других.

Вырываюсь из его рук, но не успеваю пройти и пары шагов, как Валера догоняет меня.

– Нет, слышишь?! Я не позволю. А ты даже не вздумай расстраиваться. Я все решу. Подниму отца, всех кого надо, но это место останется за тобой.

В его словах столько желания и готовности помочь. Если бы я все еще верила в сказки, повелась бы на обещания парня. Но Валера совершенно не похож на рыцаря.

– Спасибо большое, но не стоит.

Его опека начинает досаждать. Не хочу его помощи, не хочу его внимания. Одно его присутствие рядом дико раздражает.

Парень открывает передо мной двери, мы выходим на крыльцо. Замечаю внизу, во дворе универа Римку в компании братца Валеры, а чуть поодаль Алину с одногруппниками.

– Ладно, пока, – не оборачиваясь, бросаю Кобзарю. Но он снова хватается за меня. Похоже, это входит у него в привычку.

– Нет, Есеня, давай я отвезу тебя, – держит за руку очень крепко, а в его взгляде столько уверенности. Мне не по себе от его напора. Я не хочу никуда с ним ехать, не хочу общаться. Смотрю лихорадочно по сторонам, желая найти хоть какое-то спасение, а когда мой взгляд скользит мимо ворот института, я замечаю стоящего у входа Греха. Сердце в груди замирает от одного вида его мощной фигуры.

Парень стоит, опираясь плечом о железные прутья забора. На нем черная футболка и спортивные брюки. Вроде бы ничего впечатляющего в его наряде нет, но для меня он особенный. Почувствовав мой взгляд, Гера поднимает голову и наши глаза встречаются. Сердце перестает биться от переполняющих его эмоций.

– Спасибо за предложение, Валер, но мой парень приехал, – не могу сдержать счастливой улыбки. Не знаю, зачем я сморозила про парня. Вырвалось само собой.

Валера смотрит по направлению моего взгляда, я чувствую, как его тело напрягается, когда он узнает Греха.

– Так это правда? Неужели ты с этим? – произносит брезгливо, покосившись в сторону Геры.

– С этим, с кем?

– С этим отрепьем, – цедит сквозь зубы. – Есень, посмотри на него, да он уголовник! – Валера тычет в сторону Греха, а я боюсь даже посмотреть на парня. Мне кажется, сейчас будет драка. Ибо ОМОНовец не станет спускать на тормоза такую наглость.

– Ты хочешь сказать, что он отрепье, а ты и твой брат-наркоман – пример достойных людей?

Лицо Валеры кривится от злости.

– Мой брат не подарок, но ни он, ни я ничего плохого тебе не делали. И, да, тебе лучше быть с такими как мы. У нас хотя бы будущее есть.

Его слова даже не злят меня. Мне все равно, что он несет. Окинув взглядом Римму и Кобзаря-старшего, усмехаюсь. Да уж, если это интеллигенция, лучше я останусь рядом с «уголовником».

Не удостоив ответом парня, стремительно спускаюсь с крыльца. Не знаю, что со мной творится, но мои глаза видят только его, а ноги сами ведут к Греху. Парень тоже не сводит с меня глаз. Задумчиво потирает подбородок, улыбаясь.

– Ну, здравствуй Синичка, – подмигивает, когда я приближаюсь. – Все нормально или я могу нарушить твой запрет не запугивать доходяг? – кивает в сторону Валеры, все еще стоящего на том же месте.

– Не пойму, о чем ты, – смеюсь, делая непонимающий вид. – И, вообще, ты странный такой, – окидываю его придирчивым взглядом.

– Я? – ухмыляется парень, удивленно выгнув бровь.

Пожимаю плечами.

– То двери с окнами путаешь, то мелишь какую-то чушь про отношения, —шепчу заговорщически, подавшись к нему. – На лицо явные признаки шизофрении, будь осторожен.

Его улыбка становится еще шире. Я и сама начинаю улыбаться. Гера тянется ко мне рукой. Приобняв за плечи, притягивает к себе. Пользуясь в качестве оправдания желанием поставить на место Валеру и его друзей, позволяю парню обнять себя. Поддаюсь его рукам, млея от аромата его парфюма, от тепла его тела.

– Вполне, может быть, – протягивает задумчиво, выдыхая практически в губы. Смотрит мне в глаза, не мигая. А я ловлю себя на мысли, что стою и пялюсь на его губы, мечтая о поцелуе.

– Когда сидишь в поезде и смотришь в окно на проезжающий мимо состав, – продолжает уже шепотом. – Становится непонятно, то ли твой поезд тронулся, то ли другой едет. Так вот то же самое с кукухой.

Понимая о чем он, я начинаю смеяться. Гера улыбается, задумчиво глядя на меня. Думаю о том, что я должна отстраниться, не позволять ему так быстро приручить себя. Но продолжаю стоять неподвижно, позволяя себе находиться в его руках.

– Твои друзья смотрят на нас, – шепчет он, уткнувшись мне в волосы, еще крепче прижимая к себе. А мне и смотреть на них не хочется. Прикрываю глаза и улыбаюсь.

– И тот несчастный тоже, – рядом с ухом раздается его хриплый смех. Слегка отстранившись, заглядываю в его глаза.

– Забей, – чувствую, как от улыбки скулы начинает сводить. Ловлю себя на мысли, что мне совершенно не хочется находиться здесь. – Я вроде бы должна тебе свидание?

Грех вопросительно выгибает бровь. Кивает, прищурено глядя на меня.

– На дружеское ты можешь вполне рассчитывать.

Глава 6

Есения

Солнце стояло в зените. Мы неспешно прогуливались по тротуару, держась в тени деревьев. Город шумел. Пешеходы, автомобили, все куда-то неслись, а я ловила себя на мысли, что именно этот момент хотелось растянуть буквально на атомы.

Грех шел рядом со мной. Парень на две головы выше, а благодаря хорошо развитой мускулатуре, он напоминал мне огромную, непреодолимую стену. Такой же нерушимый и сильный.

Мы не держались за руки, но были невероятно близки друг к другу. При ходьбе наши пальцы то и дело соприкасались и в эти мгновения мурашки бежали по телу. Запредельные ощущения. Словно бабочки поселились в животе и ни на секунду не оставляли меня в покое.

– Куда ты меня ведешь? – засмеялась, когда он, схватив меня под руку, заставил прыгать через лужу на асфальте. Посмотрела на него прищурено. Солнце слепило.

– Честно? Не знаю. Ты куда-то в определенное место хочешь?

– Кино? Кафе? – перечисляю, но ловлю себя на мысли, что и мне нет особой разницы, куда идти. Главное, чтобы с ним.

– Может, прогуляемся? Погода хорошая, чего в помещении сидеть? – задумчиво почесав затылок, выдает Гера. – Я знаю одно классное место, тебе понравится, – уголки его губ слегка приподымаются. Улыбка парня смотрится дико сексуальной.