Второй эльф поклонился и вывел Эн’рила из дома.
Старейшина внезапно встал из‑за стола и поклонился мне. Это было настолько неожиданно, что я опешил и хотел тоже вскочить, но был остановлен. Ал’лилель положила руку мне на колено и предупреждающе покачала головой.
– Каин, прошу простить меня и весь род Быстрой Стрелы за нанесенное тебе оскорбление, – выпрямившись, сказал Старейшина. – Ты должен потребовать компенсацию за все неудобства и потери, которые ты понес из‑за нас.
Посмотрев на него и на посерьезневшую девушку, я понял, что это не шутка и я вправду могу требовать все что захочу.
– Старейшина, – произнес я, вставая. – Все, что я хочу – это еще раз увидеть Ал’лилель.
– Хорошо, – ответил он. – Если она не возражает, я тоже не буду против.
Мы оба посмотрели на девушку. Она под нашими взглядами стала стремительно краснеть и тихо сказала:
– Я не возражаю.
Мое сердце после этих слов решило выпрыгнуть из груди и стало стучать так, что мне казалось, его стук слышат все.
Внезапно раздались звуки горнов. Старейшина и Ал’лилель вздрогнули, недоуменно посмотрели друг на друга и чуть ли не бегом покинули дом.
Деревня из спокойного болота превратилась в потревоженный муравейник. Взрослые эльфийки собирали детей и подростков в группы и куда‑то их уводили, а мужчины были одеты в доспехи и вооружены луками и мечами. Каждый из них поспешно занимал свое место на ветвях деревьев, окружавших деревню.
К Старейшине тут же подбежал воин и доложил:
– Тройка Эл’нела заметила четыре Серебряных Тумана возле деревни.
– Не стрелять, я их встречу, – распорядился Старейшина и, повернувшись ко мне, спросил: – Я так понимаю, это за тобой? Ты никому не рассказывал о произошедшем?
– Нет, – мотнул я головой. – У меня были бы проблемы из‑за этого.
– Думаю, надо быстрее уладить ситуацию, пока проблемы не начались у всех нас, – улыбнувшись, сказал он.
Повернувшись, Старейшина пошел из деревни. Мы с Ал’лилель двинулись за ним следом. Я никогда в жизни не видел своими глазами трансформацию Серебряного Тумана, поэтому пялился на моих родных с неменьшим любопытством, чем эльфы. Навстречу нам быстро плыли четыре больших серебряных облака. Не успели мы сделать и десятка шагов, как они оказались рядом.
Остановившись, одно из облаков начало обратную трансформацию, и вскоре я узнал черты своего отца.
«Да, – подумал я, – мне казалось, я такой умный, а ведь даже не предположил, что отец может отправиться по моим следам».
Что будет дальше, я даже боялся представить, поэтому попытался спрятаться за спину Старейшины.
– Приветствую тебя, Повелитель, – просто сказал Старейшина.
– Привет, Ал’гиел, – так же просто ответил Повелитель.
«Они что, знакомы?! – несказанно удивился я. – Здороваются, как давние приятели».
После этих слов начали обратную трансформацию остальные три Серебряных Тумана. Ими оказались: Зира, мастер по оружию и Тарн, его лучший ученик. После окончания трансформации они так же вежливо поздоровались со Старейшиной.
За спиной отца я увидел меч, остальные тоже были вооружены. Вализир держал, конечно же, свое знаменитое копье с многочисленными рунами.
– Извини нас за переполох, – обратился отец к Старейшине, – но мне стало интересно, чем в Лесу занимается мой сын, который на прямые вопросы об этом не отвечает.
После этих слов я явственно почувствовал, как по спине у меня покатились капли холодного пота.
– Может, пройдем в дом? – предложил Старейшина. – Мы как раз обедали.
– Я хотел бы получить объяснения сейчас, чтобы не затягивать все это, – твердо сказал отец и посмотрел на меня.
Под его взглядом мне стало еще неуютней, в горле пересохло, я не мог выдавить из себя не то что слова – звука.
Тут неожиданно вперед вышла Ал’лилель и начала рассказывать обо всем: как пошла в Лес, как собирала травы, как провалилась, как я ее вытащил и спас ей жизнь, пожертвовав свою кровь. Она говорила быстро и горячо, стараясь убедить Повелителя в том, что произошедшее – только ее вина, а я проявил мужество и благородство, так что если и наказывать кого, то ее, а не меня. Закончив объясняться, она умоляюще посмотрела на своего отца, но тот лишь покачал головой, словно говоря ей, что вмешиваться в дела вампиров – напрасная трата времени.
– Если он пришел как гость, почему он в таком виде? – внезапно спросил Вализир.
Старейшина махнул рукой одному из эльфов:
– Привести Эн’рила.
Когда давешнего эльфа привели, он уже был не так гонорист, как при первом своем появлении. Старейшина повелел ему рассказать о своем вчерашнем распоряжении и о том, как тот его сегодня выполнил. Под хмурыми взглядами четырех Старших вампиров и главы собственного рода тот сказал, что ненавидит вампиров и потому хотел проучить меня.
– Что мой сын потребовал у тебя за оскорбление? – спросил отец, отведя глаза от замолчавшего эльфа.
– Еще одну встречу с моей дочерью, – спокойно ответил Старейшина. – И я уже пообещал ему это.
– Слово Старейшины священно, – пожал плечами отец. – Но у меня будет к тебе просьба как главы рода Серебряных Туманов к Старейшине твоего рода.
– Все, что пожелает Повелитель, – вежливо ответил Ал’гиел.
– Я не потерплю более, чтобы вампиры моего рода ходили в эльфийские деревни, – спокойно сказал отец.
И только сейчас я понял, почему все окружающие стараются на него не смотреть. Вокруг отца собралась настолько тяжелая и зловещая аура, что я удивился, как не заметил этого ранее. Казалось, еще секунда, и его гнев выплеснется на всех окружающих.
– Поэтому пообещай мне, что не примешь у себя никого из них, – продолжил он.
– Обещаю, – ответил Старейшина.
– Но, отец… – начала было Ал’лилель, схватив его за руку.
– Замолчи, дочь, – грубо прервал ее отец.
Глаза Ал’лилель сразу наполнились слезами.
– Мы уходим, Каин, – сказал отец и, повернувшись, зашагал в сторону нашего дома.
Я посмотрел на поджавшего губы Старейшину, на спину отца, затем на заплаканную Ал’лилель и произнес, прежде чем уйти:
– Встреть меня, пожалуйста, завтра утром у границы Леса.
– Хорошо, – ответила она сквозь слезы.
Чтобы не видеть, как она плачет, я повернулся и бросился догонять отца.
Глава 4. АЛ’ЛИЛЕЛЬ
Я уткнулась в спину отца и плакала.
– Ну почему, отец, почему ты ничего им не сказал? Они его накажут, и мы никогда больше не встретимся, – слезы душили меня, и слова давались с трудом.
– Ты теперь и так больше никогда с ним не встретишься, – строго ответил отец. – Я дал слово.
– Ну почему, отец, почему? – его слова обожгли меня как ледяная вода.
– Потому что они вампиры! Потому что если Повелитель вампиров просит о чем‑то – нужно исполнять, а иначе он может заставить это сделать, – хмуро произнес отец; я никогда его таким не видела. – У нас нет ресурсов для новой войны, род потерял слишком многих, еще одной войны деревня не переживет.
Его слова ударили по мне не хуже сорвавшейся с пальцев тетивы, и я, не выдержав разговора, побежала к себе. Упала на кровать, слезы хлынули потоком. Только немного погодя, когда слез больше не осталось, я начала успокаиваться, но при мысли о том, что завтра увижу Каина в последний раз, расстроилась еще сильнее.
При мыслях о нем на меня накатывало какое‑то странное, ранее не испытанное чувство, которое меня слегка пугало. Хоть оно и нравилось мне, но такого я не испытывала ни к одному из многочисленных мальчишек нашей деревни. И уж тем более не стала бы плакать из‑за того, что с кем‑то из них не увижусь.
Мне вспоминались его слова о том, что я ему очень понравилась, а ведь я была тогда, мягко говоря, не в лучшем виде. При мысли о том, что Каин видел меня обнаженной, я покраснела, и возникло ощущение некой тайны, которая нас с ним объединяет. Вытирая слезы, я невольно улыбнулась, вспомнив его смущение, когда я лежала перед ним полностью беззащитная.
С каким же достоинством он сегодня держался за столом в своей грязной, потрепанной одежде, словно его ничто не беспокоило!
Припомнив, кто был причиной такого его вида, я решила отомстить Эн’рилу при первом же удобном случае.
Я подошла к умывальнику, ополоснула лицо и, приведя себя в порядок, вышла из дома.
Отец сидел под навесом и разговаривал с Эн’рилом. Точнее, говорил только отец, а подросток, съежившись, его слушал.
– ….оскорбил честь рода и заставил меня просить вампира о просьбе, чтобы смыть позор с рода. Я знаю, какое наказание выберу для тебя. Недавно мне рассказали, как воспитывают детей у вампиров. Думаю, их методы и тебе пойдут на пользу.
Эн’рил вскинул голову и испуганно посмотрел на Старейшину.
– С завтрашнего дня ты в течение месяца будешь работать младшим помощником конюха.
– Но я воин… – попытался возразить разом побледневший эльф.
– С завтрашнего дня ты помощник конюха, – резко ответил отец.
Я со злорадством посмотрела на уходящего Эн’рила и присела рядом с отцом. Его лицо сразу же смягчилось, и он ласково спросил:
– Успокоилась? Можем теперь поговорить?
Я кивнула.
– Ал’лилель, я хочу, чтобы ты меня выслушала, не перебивая. Потом можешь задать любые вопросы, хорошо?
Я снова кивнула.
– Мы сейчас не можем позволить себе шутить с вампирами, и тем более с родом Серебряного Тумана. Даже четырех сегодняшних вампиров в трансформации Серебряного Тумана хватило бы на то, чтобы уничтожить нашу деревню, перед ними даже я не устоял бы.
– Прости, – тихо сказала я, прижимаясь к нему, – я не думала, что все так серьезно.
– Ты у меня умница, – отец погладил меня по голове. – Если даже не брать в расчет самого Повелителя, то оставались еще трое. Слева от Повелителя стояла Зира – вампирша, которая умрет по одному только его слову. Она сильный вампир, ставший Серебряным Туманом на пятьдесят лет раньше положенного срока. Думаю, ты понимаешь, что просто так подобные испытания не проходят, ведь я рассказывал тебе об этом.
Я утвердительно кивнула.
– А справа от него находился вампир, знаменитое копье которого ты должна была узнать самостоятельно, – тихо продолжил он.
– Вализир, мастер по оружию рода Серебряного Тумана, – без запинки ответила я. В деревне не было эльфов, которые не узнали бы это копье, сплошь покрытое вампирскими рунами. – Лишь у него на копье двадцать рун с именами поверженных им Старейшин.
– Умница, – грустно повторил отец. – Ну и четвертым из них был Тарн, лучший ученик мастера, успевший отличиться в конце войны. Я видел, как он дерется, и, поверь, мне меньше всего хотелось бы увидеть, как он убивает наших воинов.
Я смотрела в ту сторону, куда ушли вампиры. Отец поймал мой взгляд и, немного помолчав, продолжил:
– Я вижу, что тебе нравится этот мальчик, и, поверь, доченька, мне он тоже симпатичен, даже несмотря на то, что он вампир. Но подумай сама: если вы будете встречаться, то что вас ждет в будущем, кроме горечи и разочарований? И это если никто не узнает о ваших отношениях, в чем я глубоко сомневаюсь. Вы оба слишком заметные дети, чтобы ваши отношения прошли мимо любопытных взоров с обеих сторон. Ты – моя дочь, а он – сын Повелителя, и ты сама сегодня убедилась, что ему не безразлична судьба Каина.
Я молчала. Сказать действительно было нечего, отец был прав во всем.
– Пройдет несколько десятилетий, он станет полноценным членом своего рода, а ты станешь полноценной эльфийкой. И что будет тогда? Ты уверена, что война между нами не разразится снова? Что вы будете делать в этом случае? Да взять хотя бы сегодняшних подростков, они все мечтают только о том, как бы им убить вампира и нанести руну на свой лук. Как только они узнают о ваших встречах, в тебя начнут тыкать пальцем, а на Каина устроят охоту. Ты хочешь, чтобы его убили, а на следующее утро к нам в деревню пожаловали вампиры? – его голос становился все строже и строже, я давно не видела отца таким. – Пообещай мне, пожалуйста, что завтрашняя ваша встреча будет последней! – твердо закончил он свою речь.
Я едва сдерживала рвущиеся слезы.
– Я не могу тебе этого обещать, – едва слышно сказала я. – Извини, отец… Я понимаю, ты прав во всем, но я хочу его видеть, хочу слышать, как он говорит. Я еще никогда ничего подобного не испытывала… Если сейчас отступлюсь от него, кто может пообещать мне, что такое повторится еще раз в жизни?
– Что ж, тогда я тебе обещаю, что постараюсь не допустить ваших встреч, – тяжело вздохнув, произнес отец. – Ты знаешь мое слово.
Я действительно знала цену его слова, поэтому с тяжелым сердцем вернулась в дом и попыталась разобраться в себе. Разумом я понимала, что слова отца были продиктованы заботой о роде и обо мне, но сердцу от этого легче не становилось. Я действительно хотела видеть Каина, того времени, что мы провели вместе, мне было очень мало.
Уже засыпая, я услышала голос отца, разговаривавшего с кем‑то в доме. Я прислушалась. Разговор шел обо мне. Тихонько встав, я прокралась к входу в большую комнату и замерла у порога.
– …хозяина ловушек не удалось установить, мой господин, – услышала я голос невидимого отцовского собеседника. – Все ямы были великолепно замаскированы и делались мастером. Одно можно сказать с уверенностью: ловушки ставил наш, стиль чисто эльфийский. Ни один вампир не смог бы повторить такого.
– Непонятно, – задумчиво произнес отец. – Кому понадобилось ставить немаркированные ловушки, да еще в таком странном месте? Возможно ли такое, что кто‑то из наших знал о вампиреныше?
– Я скорее допущу мысль, что на вашу дочь было совершено покушение, чем предположу, что кто‑то из вампиров стал предателем и начал информировать нас о делах рода, – ответил собеседник.
– Знаешь, а твоя мысль не лишена оснований, – сухо заметил отец. – Рассмотри поподробнее эту версию, но без огласки, хорошо?
– Да, мой господин.
– А что у нас относительно того, что вампир смог так близко подойти к деревне и никто даже не почувствовал его ауру? – спросил отец. – Насколько я знаю, сегодня тоже никто не смог узнать о его приближении, заметили, только когда он подошел к патрулю.
– Тут все запутано, мой господин, – ответил собеседник. – Ауру этого вампира вообще никто не чувствовал. Возможно, Повелитель умеет скрывать ауру детей в целях их безопасности.
– Хорошо, спасибо за работу, – сказал отец после секундного размышления. – Через неделю предоставь мне, пожалуйста, полный отчет о результатах работы.
– Да, мой господин, – ответил невидимый собеседник.
– А подслушивать нехорошо, – вдруг сказал отец, когда второй эльф вышел из дома.
Я подошла к нему:
– Отец, ты серьезно думаешь, что кто‑то из наших мог покушаться на мою жизнь?
– Я пока ничего не думаю, доченька. Буду думать через неделю, когда появятся факты. Иди, ложись спать, тебе завтра рано вставать.
Он встал и, погладив меня по голове, куда‑то ушел.
Я пошла к себе и с приятными мыслями о завтрашней встрече уснула.
Глава 5. РАДОСТЬ И ГРУСТЬ
– Вализир, я тобой недоволен, – произнес отец, когда мы вошли в замок. – Если у мальчика остается время на подобные глупости, значит, ты уделяешь ему мало внимания.
– Я исправлюсь, мой Повелитель, – ответил мастер по оружию. – В самое ближайшее время.
Кивнув ему, отец вместе с Зирой ушел к себе. Обо мне все словно забыли, за все время пути до замка мне не было сказано ни единого слова. Я думал, устроят взбучку или опять накажут, но от такого молчания становилось гораздо хуже, чем от наказаний, к которым я уже привык.
– Тарн, ты свободен, – сказал Вализир ученику.
Тот кивнул и ушел.
– Ну а тобой мы займемся послезавтра, Каин. Я жду тебя в то же время, что и обычно.
Одного взгляда на его лицо мне было достаточно, чтобы понять: грядут большие проблемы.
«Это конец, – подумал я. – Послезавтра я умру».
Еще ни разу ранее Вализир не получал неодобрения Повелителя за действия своих подопечных, поэтому я начинал серьезно опасаться за свое здоровье.
«Ладно, завтра встречусь с Ал’лилель, и можно будет умирать», – грустно подумал я и поплелся к себе.
Мысли о ней слегка развеяли мою грусть, и я начал вспоминать прошедший день.
«Какая же она все‑таки красивая», – подумал я, и мне сразу захотелось сравнить ее образ с портретом матери, который висел в коридоре недалеко от моей комнаты.
Подойдя к портрету, я замер. Не зря я сначала перепутал ее с мамой, они были практически на одно лицо.
«Можно подумать, что они сестры, – пронеслась у меня мысль. – Жаль, что на этот вопрос мне в замке никто не ответит. А отец Ал’лилель?»
Решив, что, если встречусь со Старейшиной, обязательно поинтересуюсь у него о причинах столь удивительного сходства, я пошел спать.
Встав раньше обычного, я надел последний парадный костюм и, спустившись вниз, позавтракал. Пока я сидел на кухне, все проходившие мимо слуги с испугом на меня поглядывали. Многие слышали слова Повелителя о том, что он недоволен мастером по оружию, но, поскольку истинной причины не знал никто, все строили самые невероятные предположения по этому поводу. Ведь недаром же вчера три старших вампира, да еще и во главе с самим Повелителем, отправились в Лес! Наверняка всех интересовало, что же на этот раз выкинул сын Повелителя, поскольку после возвращения вампиры выпили столько крови, как будто побывали в трансформации Серебряный Туман. Никто не мог понять, с кем или с чем им довелось столкнуться, раз преобразовываться пришлось всем четверым.
Не выдержав напора любопытных взглядов, я быстро закончил завтрак и вышел из замка, направившись к Лесу. Лучше уж подождать девушку у его границы, чем торчать в замке.
Еще не дойдя до Леса, я заметил ее. Увидев меня, она приветственно замахала рукой. Мое сердце радостно подпрыгнуло в груди, затем учащенно забилось, а ноги стали ватными. Я с трудом двинулся к ней.
– Каин! Тебя наказали? Сильно? – с тревогой спросила она, взяв мои ладони в свои.
Я почувствовал, что тону в ее глазах, настолько они были прекрасны.
– Каин, почему ты молчишь? Тебя сильно наказали?
– Не беспокойся, Ал’лилель, ничего страшного не произошло, – сжав ее ладошки, улыбнулся я.
«Она! Волнуется! За меня!» – пролетело у меня в голове, и сердце забилось еще сильнее.
– Пойдем к реке, – произнесла она, не отпуская мои руки. – Сегодня мы будем говорить только о хорошем.
Такого волшебного дня у меня не было еще ни разу в жизни. Лежа вечером в постели, я вспоминал каждую его минуту. В ушах по‑прежнему звенел ее мелодичный голосок, а перед глазами всплывало ее лицо. За один‑единственный день мы узнали друг о друге очень многое, мы наперебой говорили сразу обо всем – о своей жизни, своих воспоминаниях, впечатлениях. Даже то, чем не стали бы делиться с ближайшими друзьями, мы обсуждали просто и без стеснения – это было странно, но нам обоим очень нравилось, что можно так легко делиться своими тайнами. День пролетел как одно мгновение, казалось, только было утро, как вдруг настал вечер, и солнце уже скрывалось за горизонтом.
Расставались мы долго, очень долго, никто не хотел уходить первым, и только когда наступила глубокая ночь, мы смогли оторваться друг от друга.
– Когда я смогу снова тебя увидеть? – спросил я перед уходом.
– А когда ты можешь?
Я задумался и сказал:
– Давай поступим так: я буду класть вот под этот камень ветку. Если она будет короткой, то встречаемся на следующий день, а если длинной – то через два. Если ветки не будет, значит, я не могу прийти.
– Очень хорошо, – обрадованно сказала она. – Так и сделаем, а я буду приходить сюда каждый день.
Мы улыбнулись друг другу, как бы говоря: какие мы молодцы, что так быстро все придумали. Пожав – наверное, в сотый раз – друг другу руки, мы одновременно повернулись и отправились по домам.
Воспоминание о нашей выдумке вызвало у меня улыбку, и я думал о будущих встречах, пока сон не сморил меня.
Утром, выпрыгнув из постели, я быстро умылся, оделся и выбежал на тренировочную площадку. Мастер по оружию, как всегда, был на месте, это меня даже удивлять уже перестало. Как бы рано я ни приходил, он всегда оказывался первым.
– А, Каин, – сказал он, увидев меня, – твоими делами на сегодня будут… – и огласил такой перечень дел, с одной третью которых я раньше управлялся за три дня.
Молча кивая, я слушал, и с каждым названным им пунктом мои худшие подозрения сбывались. Самым обидным было то, что у меня не оставалось времени для того, чтобы выбраться из замка и встретиться с Ал’лилель.
– Все понятно? – спросил меня Вализир.
Я обреченно кивнул.
– Ну тогда приступай к работе, день у тебя будет длинный.
Сказав это, мастер развернулся и бесшумной походкой отправился в казарму к своим ученикам.
Глава 6. ПОМОЩЬ ГИТЫ
Я лежал на кровати, глядя в окно. За последние три месяца я привык просыпаться гораздо раньше того времени, когда мне необходимо было появляться на тренировочной площадке. Это были единственные часы, когда я мог беззаботно полежать и подумать о чем‑то, не связанном с заданиями мастера по оружию.
За эти месяцы я так ни разу и не смог подать весточку Ал’лилель – это угнетало меня сильнее всего. Я отчаялся до такой степени, что несколько раз пытался ночью выйти из замка и пробраться к заветному камню, но все мои попытки пресекались возникавшим из ниоткуда мастером. Он, казалось, был вездесущ: куда бы я ни направился, куда бы ни собрался – Вализир был рядом. Его можно было понять – получив одно порицание Повелителя, он не желал второго и теперь прекрасно справлялся с надзором за мной.
За день он нагружал меня таким объемом работ, что в первое время я после их исполнения просто физически не мог двигаться. И только по прошествии месяца, привыкнув к таким нагрузкам, успевал справиться со всем, что мне поручалось, и оставалось немного времени на то, чтобы понаблюдать, как Вализир тренирует учеников. Я даже приноровился так выполнять работы, не требующие особого внимания или сосредоточенности, что краем глаза всегда следил за тем, как он показывает приемы своим ученикам, как те их выполняют и как мастер комментирует допущенные ими ошибки.
Постепенно это зрелище начало меня захватывать, ведь любой мальчишка придет в восторг, если на его глазах от едва заметных движений рук мастера пятеро учеников валятся на землю или куча нападающих с учебными мечами в руках разлетается в разные стороны, потирая ушибленные небольшой палкой места. Я захотел научиться двигаться так же, как и он, чтобы проучить наконец‑то всех тех, кто надо мной издевался.
Правда, справедливости ради следует отметить, что за эти месяцы все привыкли ко мне как к некой неотъемлемой части тренировочной площадки, и так тяжело, как в первое время, уже не было. Все шутки и пакости учениками были исчерпаны, и постепенно все наладилось. Поэтому я сейчас мог спокойно, не привлекая ничьего внимания, наблюдать за тренировками и пытаться запоминать все движения и приемы, которые показывал мастер.
Я даже начал перед сном повторять все, что увидел, и каждый день, подсматривая за учениками, корректировал свои движения, стараясь не повторять наиболее частых ошибок, на которые указывал им Вализир. Это хоть немного отвлекало меня от мыслей об Ал’лилель.
Я хотел ее видеть, но все, что мне оставалось – это весь день проводить на площадке, а ночью, перед сном, тренироваться. Со мной в замке никто не разговаривал – ни отец, ни Зира, ни бывшие приятели. Лишь малышка Гита постоянно прибегала в обед на площадку, щебетала, рассказывая разные новости, приносила всякие вкусности. Мастер даже не пытался ее остановить, поэтому я благодарил ее и быстро, пока она болтала, проглатывал все, что она приносила. Обычно на ужин я опаздывал, и мне доставались лишь объедки.
Если раньше я относился к сестренке как к избалованному милому созданию, то теперь чувствовал к ней глубокую братскую любовь и привязанность. Я просто не представлял себе, как бы мне удалось выдержать эти каторжные месяцы без ее поддержки. Тяжелый труд и невозможность увидеться с Ал’лилель усугублялись явно выражаемым презрением окружающих. После того как узнали о моей помощи Ал’лилель, от меня отвернулись все. Казалось, клеймо «Он общается с эльфами» навсегда отпечаталось у меня на лбу.
«Надо вставать, – подумал я. – Лучше приду пораньше, чем терзать себя мыслями в постели».
Придя на площадку, я принялся за уборку. Вализир, как обычно, молча наблюдал за мной.
День прошел так же, как и все предыдущие. Поздно вечером я шел на кухню и удивился, увидев Гиту, выбежавшую мне навстречу с увесистой книгой под мышкой. Обычно она в это время уже спала.
– Каин! Каин! – закричала малышка.
Я наклонился и обнял ее.
– Страница сто двадцать девять, – шепнула она мне на ухо. – Это из папиной библиотеки, не показывай никому.