Заноза для привидения, или Как достать лорда

Яркий луч  заката солнца тот час ударил по глазам. Я зажмурилась. А когда открыла глаза, передо мной предстал райский уголок матушки природы – удивительный сад с многообразием деревьев и разнообразных кустарников.

– Знаменитый сад Солсбери. – С гордостью представила мне Пенелопа «достопримечательность имения». – Это наша гордость и кормилица. Благодаря его дарам замок получает огромные средства для своего существования. Мисс, пока жив сад – вам не стоит беспокоиться о том, где достать деньги для содержания замка. Вот уже как два века род Солсбери славится  продажей наисвежайших овощей и фруктов. Здесь есть все, что вы захотите.

Пенелопа повела меня по затоптанной дорожке вглубь сада, где старательно работали садоводы: кто-то  косил траву между деревьями, кто-то собирал в корзины фрукты и ягоды, женщины  пололи грядки по другую сторону от сада, где был расположен огород с огромной площадью.

Да, площадь сада и в самом деле довольно обширная. Мы так и не дошли до конца сада (для этого понадобилось бы минимум как час времени), с огромным аппетитом отведав крупные красные виноградинки и ранний сорт сочных, наливных яблок, мы отправились обратно к замку.

А вот и уже знакомый мне русскоговорящий старичок с длиной седой бородой, стоял невдалеке от дворца, в кустах, и по-прежнему подрезал огромными садовыми ножницами верхушки растения.

– Пенелопа, – обратилась я к женщине, останавливая ее, – помните, я говорила о старике, говорившего сегодня со мной  на русском.

– Но у нас никто, кроме меня и Гарри больше не говорит на русском языке. – Женщина лишь пожала плечами.

– Вы в этом уверены? – я взяла ее за руку и повела к кустарникам. – А вот ваш садовник говорит…. Ой!  А где он?

– Мисс, с вами все в порядке? – спросила Пенелопа с тревогой.

– Только что здесь был старичок. Он стриг кусты.– Объяснила я, показывая пальцем на те самые кусты, где секундой ранее видела садовника. – Где он?!

– Опишите мне его. – Пенелопа обошла кусты вокруг, и никого так и не увидела.

Я проделала то же самое.

– Уверяю, он был здесь! – кричу я, бегая вокруг растения. – Старик с седой длинной бородой, лет около семидесяти.  Он стриг вот эти самые кусты!

Я взглянула на землю, подле кустарника, в поисках подстриженных веточек с верхушки растения, но и их не оказалось.

– Мария Дмитриевна, но по вашему описанию у нас нет таких слуг. Никто не носит бороды. Одним единственным с бородой был Рудольф Фултон, наш садовник.

– И где он сейчас?

– Он умер. Уже больше десяти лет назад.

По моей спине пробежались мурашки. А за ними и легкий холодок. Бррр.

– К-как ум-мер? – мои глаза расширились вдвое. – А кто тогда был этот старик?

– Мисс, может вам просто показалось. Вы устали с дороги, солнышко сильно припекло или стресс от нового места….– Пенелопа начала перечислять причины моей так называемой галлюцинации.

– Вы хотите сказать, что мне дважды один и тот же старик ПРИВИДЕЛСЯ? – на последнем слове я сделала наибольший акцент.

– Всякое бывает. – По привычке Пенелопа спокойно подняла свои округлые плечи.

– Мария Дмитриевна! Добрый вечер! – со стороны моста, откуда я прибыла сегодня в замок, показался Брадберри в компании мерзкого Аррона Гудмана. – Ну как? Вы со всем ознакомились? Как вам ваши владения?

– Мистер, я не успела показать госпоже северную часть замка. – Ответила за меня Пенелопа.

– Марии Дмитриевне, думаю, не зачем ходить в ту часть замка. – Произнес Гудман с некоей таинственностью.

– Почему это? – не удержалась я и спросила.

Мне не очень-то хотелось говорить сейчас с этим мужчиной, но любопытство всегда берет верх.

– Именно в той части замка слуги чаще всего сталкивались с привидением. – Произнес Гудман усмехаясь и внимательно следя за тем, как мое лицо медленно начинает белеть от страха.

– Аррон, зачем ты говоришь ей об этом? Смотри, как ты напугал, бедненькую? – Брадберри подошел ко мне и легонько приобнял за плечи. – Мисс, не нужно верить всему, что вам скажет этот мистер. Вот какие здесь могут быть привидения? На дворе двадцать первый век, технология шагнула вперед….

– А привидения остались. – Закончила я фразу вместо Брадберри, еле-еле шевеля губами.

И все-таки я та еще трусиха. У моего страха глаза настолько велики, что позволяют видеть даже то, чего в природе не существует.

– Если даже здесь и есть привидения, то они совсем не зловредные. Видите, – Пенелопа для достоверности даже пощупала себя, – с нами же все в порядке. Все живы и здоровы.

– Вопрос времени. – Ухмыльнулся Гудман.

– Какой черт вас дергает за язык!? – разозлилась женщина так, что все ее лицо окрасилось в красный цвет. – Чего вы добиваетесь? Хотите напугать девчонку своими выдуманными сказками о призраках?

– Нет, что вы. Просто хочу по-дружески предупредить мисс, что оставаться в замке ей не безопасно. И не более того. – Глаза Гудмана засияли игривым огоньком, а Пенелопа еще пуще покраснела.

– Чтоб ваш язык отсох. – Проворчала женщина и сплюнула на землю.

«Да покарает тебя стоматолог!» – хотелось выкрикнуть мне вслед.

– Знай свое место, женщина! – вдруг зло процедил сквозь зубы Гудман, и вся его ухмылка тот час исчезла с лица.

Становится горячо. О-о-очень горячо.

– Пенелопа, – обратилась я к служанке, – не могли бы вы мне приготовить что-нибудь перекусить? Что-то я очень проголодалась с дороги.

– Сию секунду. – Улыбнулась женщина, присев в реверансе, и тот час с радостью удалилась. – Зачем вы так с ней грубо? Не знаю как у вас здесь в Англии, но у нас в России не принято так разговаривать с женщинами.  – Обратилась я с упреком к Гудману, как только Пенелопа скрылась за дверью замка.

– Она всего лишь прислуга. Она по статусу мне не ровня.  – Возразил Гудман, гордо вскинув вверх  подбородок.

– Вот как? – удивилась я такому крепкому мужскому самолюбию. – А по каким критериям вы определяете статус человека? Я вхожу в ваш круг друзей?

Обстановка продолжалась накаляться. Пока в разговор (мягко говоря) не вмешался Брадберри:

– Мария Дмитриевна, мне нужно с вами поговорить о некоторых нюансах завещания, оставленной вашим отцом. Где мы можем с вами поговорить?

– Пройдемте в домик, тот, что у озера. Я хочу посетить его с момента прибытья в замок . Уж очень он мне приглянулся.

– Думаю, своим присутствием  я только помешаю вашему разговору, если отправлюсь вместе с вами.  Лучше я осмотрю замок, с вашего позволения, конечно же. – Агент из «»бюро недвижимости» вновь включил галантность.

– Будете проезжать мимо нашего дома – делайте это, пожалуйста, поскорее. – Ляпнула я не подумав.

– Что, простите? – не понял Гудман.

– Я говорю, будете проезжать мимо замка – обязательно заезжайте в гости на чай с баранками. – Прокричала я как глуховатому.

Брадберри в свою очередь издал еле слышный смешок. Он-то, в отличие от Гудмана, все прекрасно слышал и понял.

– Спасибо за приглашение.  – Улыбнулся самодовольно мужчина. – Я буду очень часто вас навещать, моя дорогая Мария Дмитриевна.

Мужчина взял мою руку и вновь приложился губами к ладони.

Фуууу, до чего же он мерзкий!

– У нас в России есть напутственные слова для уезжающих «дорогих» гостей: «Скатертью вам дорога!» – Я вырвала из его цепких лап свою руку и брезгливо сморщилась. Так и прет от меня сарказмом, остановиться не могу.

Его же моя мимика и «добрые» слова ничуть не смутили. В ответ он лишь рассмеялся противным, омерзительным смехом и пошел прочь.

– Вы к нему привыкнете. – Произнес Брадберри, глядя мужчине вслед. – Он является прямым покупателем вашего замка, а вам, дорогая моя мисс, жить еще в замке минимум как год.

– ЧТО?!

Глава 4

– Я не смогу продать замок??

Мы сидели в небольшом деревянном домике, открытого типа, что-то очень схожее с нашей русской беседкой, но он был в сто раз круче всех тех, в каких я бывала в своей жизни: «живое сооружение», состоящее из каркаса, по которому шла жимолость и роза плетистого сорта,  и над головой – узорчатый купол. Внутри просторно и вполне себе комфортно, беседка полностью оборудована под  зону для полноценного отдыха: маленький диванчик у стены с видом на озеро, пару таких же небольших кресел и посередине столик, с огромной вазой благоухающих живых цветов. Как только стемнело,  вокруг беседки зажглись фонари теплым ярким светом, придав атмосфере вечера сказочный и волшебный вид.

– Отчего же? Конечно вы можете продать замок. – Заверил Брадберри, и тот час расстроил вновь. – Правда, в завещании оговорено, что до того, как вам будет разрешено выставить его на продажу, вы должны прожить во дворце как минимум год. То же самое касается и всей мебели и драгоценностей замка.

– Вот я так влипла. Спасибо, тебе, папочка. Век не забуду твое благодеяние. – Соскользнула вниз с дивана, отчаявшись до глубины печенки. –  Может, мне отказаться от наследства и улететь обратно в Россию?

Очки Брадберри медленно стали опускаться вниз по носу, одновременно плюхнулась и нижняя челюсть.

– Это ваше право. Тогда все это богатство перейдет в благотворительный фонд Англии. Увы, таковы условия завещания. – Произнес он как-то неуверенно. – Но прежде, чем принимать какие-либо решения, я вас все же прошу – подумайте хорошенько.

Я крепко зажмурила глаза, мысленно отправившись в Россию, к своей бабуле. Что бы сказала она? Без ее поддержки и наставления мне все же здесь не обойтись.

– Мне нужно поговорить с бабушкой. Я сообщу вам о своем решении завтра.

– Можете не торопиться, мисс.

– Нет. Не хочу, чтобы это висело над моей головой. Завтра. – Я встала с дивана и задумчивая побрела из беседки. – Завтра я дам вам ответ.

Полчаса ходьбы возле  озера не дали никакого результата. Я то и дело отвлекалась на диких уток, гурьбой плавающих по чистому, прозрачному водоему, и так не придумала, как мне поступить с наследством: согласиться на условия завещания или «подарить» замок благотворительному фонду чужой для меня страны. Потом присела у берега, прямо на молодой зеленый газон, и стала провожать уходящее за горизонт вечернее солнце. На озере тем временем местами начал собираться легкий туман, принося за собой еле ощутимую прохладу; на поверхность водоема стали выплывать рыбки, и под нескончаемое пение сверчков и громкое кваканье жаб, принялись рисовать круги.

Я инстинктивно прижала ноги к грудям и обняла себя за плечи, как бы закрываясь от прохладного воздуха,  исходящей со стороны водоема, и наконец-то смогла собраться с мыслями.

Оставаться в замке на год – сущий ад. Что я буду здесь делать, так далеко от своей страны, где нет даже никаких знакомых, друзей и моей бабули? Никогда прежде я не чувствовала себя такой беззащитной, как сейчас. Через месяц, как раз по возвращении из Англии, я планировала подать документы в университет нашего небольшого городка, а с сентября, как все нормальные подростки, ходила бы на учебу. А что сейчас? Я должна целый год торчать в этих стенах, и только для того, чтобы получить это чертово наследство!

Может, облегчить свою жизнь и сбежать отсюда по-тихому?  А что? Пусть сами тут разбираются, что делать с замком. Жила же я раньше как-то без денег и статуса герцогини, и ничего, меня все устраивало.

И так я «накручивала» себя, «накручивала», и «намотала» так, что голова разболелась.

И все-таки позвоню я бабуле.

Достаю с бокового карманчика сарафана мобильный и набираю номер бабули.  Почти сразу, после двух гудков, бабуля отвечает на звонок уже привычной для меня руганью, с использованием ненормативной лексики, которое мне придется заменить другими словами, чисто из эстетических соображений:

– Машка! Мать твою! Куда ты пропала?! Что трудно было позвонить, как самолет приземлился? Ох, доведешь ты меня до могилы. Чувствую, доведешь скоро. Ведь просила же, коза ты драная,  позвонить сразу. Или ты сутки на самолете летела? А? Что молчишь?!

– Ба, ты же мне ведь и слова не даешь вставить….

– Ты поговори у меня еще, обуза вывалившая мне на голову.

И тут бабушка замолчала. Все. Успокоилась. Теперь могу говорить я.

– Ба, перелет был нормальным, до замка доехала на такси. Я не могу с тобою долго разговаривать.  Роуминг.  Денежки со счета быстро уйдут.

– Тебе ли об этом беспокоиться. – В трубке раздался легкий смешок.

– Я с тобой как раз об этом и хотела поговорить. – Начала я, аккуратно подбирая нужные слова, зная непростой, довольно вспыльчивый характер бабули.

Но она не дала мне договорить. Снова принялась бранить, на чем свет стоит:

– Ох, знала ведь, ты что-нибудь да выкинешь. Неблагодарное существо. Всю свою пенсию я отдала тебе.  Сбережения, что на похороны копила, и то отдала. Что? Прогуляла да деньги мои? Прогуляла, я тебя спрашиваю?!

– Бабуль, что ты такое говоришь? Нет, конечно же!

Я так – то послушная и очень добропорядочная внучка, но пару раз невольно расстраивала бабушку, когда во мне неожиданно пробуждалась другая черта характера – жизнерадостность, или как по-другому говорят – «отправляюсь искать приключения на свою попу». Отправляет меня бабушка как-то в магазин за хлебом, а мои ноги непроизвольно сами отправляются к друзьям, а потом мы уже все вместе идем в клуб, и там до самого утра. А после, пару часов блаженства и свободы сменяются месяцем бабушкиного жесточайшего наказания.

– Ох, Машка, доведешь ты меня до могилы. – Стала причитать бабуля. – Делай, что хочешь, но домой без денег своего беспутного папаши не возвращайся. Ты поняла меня?

Вот тот пинок под зад, в котором я так нуждалась часом ранее, и те слова поддержки в трудную минуту, что я ждала от своей единственной родной души – любимой бабушки. Мда.

– Да. Поняла. – Нахмурилась я. – Только, ба, мне придется здесь задержаться на год.

– Почему это? – удивилась бабушка.

– По условиям завещания я должна прожить в замке как минимум год. И только потом я уже смогу его продать.

В трубке нависло довольно протяженное безмолвие. Затаив дыхание, я стала ожидать бабушкиного ответа.

– Маш, я что-то не пойму, тебя что-то беспокоит?

– Ба, мне так не хочется пребывать год замке. Это же целый год я буду жить, как в заточении. А как же моя учеба в университете?

– Маш,  у вас что, в самолете при перелете тряска сильная была?

– Почему?  – не поняла я.

– Ты что удумала, от наследства отказаться?! Не пойму, в кого ты такая глупая уродилась? Гены ума, видимо, тебе больше достались от отца, нежели от матери ….

И тут связь оборвалась. Наконец-то на моем счету закончились денежки. Никогда прежде я не была этому так рада.

Что же, мне ясна позиция бабушки. Она за то, чтобы я осталась в Англии на год.

– Эххх, – тяжело выдохнула я и встала с газона, – прощай детство. Да здравствует взрослая жизнь!

Разговор с бабушкой здорово утомил меня. Не пойму, чего больше хочется: есть или сразу прилечь в постель.

Оклик Пенелопы помог мне принять решение.

– Мисс! Мисс! – Она бежала ко мне на встречу, неся с собою теплый  плед, и заметно прихрамывая. – Мисс, входите скорее в дом, простудитесь! У озера воздух довольно прохладный. Не заметите, как грипп подхватите.

Я засунула телефон обратно в карман сарафана и пошла к ней навстречу.

– Не беспокойтесь, я в России каждую зиму, в праздник «Крещение», закаляюсь в ледяной проруби. Поэтому никакой грипп мне не страшен.

– И все же, – Пенелопа накинула мне на плечи согнутый вдвое, махровый плед, – я попрошу вас, все же войдите в дом. Отныне я отвечаю за ваше здоровье.

Ммм, как приятно, когда о тебе заботятся, волнуются о твоем здоровье или просто проявляют хоть какое-то внимание. Это так мило со стороны Пенелопы, что я даже чуть не расплакалась.

– Я вам сегодня приготовила изумительные блинчики! Вы ведь любите блины? Так ведь?

Почему все думают, раз русский – значит обязательно надо угощать блинами. И да, еще борщ. Терпеть не могу эти два блюда. Приелись уже. Хочется какого-то разнообразия, экзотики что ль. А тут – блины.

– Обожаю! – соврала я, улыбаясь во все зубы и изображая радость.

Как-то не хочется сейчас расстраивать Пенелопу своими капризами. Она же старалась, готовила для меня. После я попрошу ее готовить лишь чисто английские блюда. А пока отведаю ее блинов.

После короткого ужина с блинчиками Пенелопы, которые, на удивление, оказались  очень даже вкусными (надо взять у нее рецепт для моей бабушки, пусть готовит  так же), моя многолетняя нелюбовь к блинам неожиданно пропала. Я даже согласна отведать ее борщ – вдруг тоже понравится?

Поблагодарив Пенелопу за сытный ужин, я отправилась в свои покои, как говорится, на покой. Глаза слипались так, что я с трудом добралась до своей кровати. Теплая уютная обстановка кухни и прием пищи расслабили мой организм, и меня здорово стало вырубать еще за столом, периодически то и дело проклевывая носом тарелку.

– Э-э-эххх! Хорошо! – потянулась я на двуспальной мягкой кровати во весь рост. – Да здравствует сон! – вскричала, широко зевая.

Перед тем, как отправляться в сонное царство, я выключила на телефоне будильник, автоматически поставленный еще в России, а после вообще отключила мобильный, чтобы никто не тревожил мой крепкий сон своими нежеланными звонками.

Умывшись и сняв с себя сарафан и кеды, я тот час плюхнулась на кровать. Чемоданы так и оставались неразобранными. Сил осталось только на то, чтобы снять с себя всю ненужную одежду, и, можно сказать, голышом (в одних крошечных розовеньких трусиках) я нырнула под одеяло и тот час забылась крепким сном.

– Помоги! Сними с нас заклятие! – умолял  женский голос. И я снова стою возле открытого настежь окна, все в той же комнате, наполненной мраком, и наблюдаю за тем, как ко мне медленно подходит, а точнее парит над землей, нечто, очень схожее с человеком, а точнее с женщиной: рост средний, телосложение – не толстая, не худая, волосы распущенные, длинные, а главное кожа – такая бледнющая,  словно вся она была прозрачной. Чуть погодя стали проявляться и черты лица: удлиненный, прямой нос, тонкие губы, поникшие глаза, будто от усталости, морщинистые складочки во внешних разрезах глаз и губ; сейчас можно с уверенностью сказать, что этой женщине лет так около сорока пяти.

– Это вы мне говорите? – спрашиваю я и на всякий случай оглядываюсь по сторонам. Вдруг подле меня кто-то еще стоит.

Но рядом со мною никого не было, а значит, слова женщины обращены лишь мне одной.

С шумом глотаю слюну. Невидимый страх овладевает мною, и бросает в холодный пот. А женщина тем временем приближается к окну все ближе, и ближе, и ближе….

Но стоило ей приблизиться ко мне на расстоянии вытянутой руки, как вдруг НЕЧТО, назовем его – СГУСТОК ЭНЕРГИИ отталкивает ее от  меня и она тут же испаряется в воздухе. Фантастика!

И я просыпаюсь. Черт возьми, что за странные сны мне в последнее время стали сниться!?

Тяжело дыша и вся в холодном поту, я приподнимаюсь с постели. Одеяла на кровати уже не было. Кажись, во время сна я снова столкнула его на пол.

Встаю голыми ножками на холодный пол, и в одних трусиках оббегаю кровать в поисках пропавшего одеяла. И по другую сторону его нет. Заглядываю под кровать – пусто.

– Что за….

– Не это ли ищешь? – вдруг я слышу  чей-то голос в темноте.

– П-п-п-рив-в-веден-н-ние!!! – повизгиваю я первое, что приходит с полусонья на ум, и застываю на месте, с гримасой полного ужаса и страха.

Прямо передо мной, у окна, стоял мужчина из моего сна: на нем тот же деловой костюм, темного цвета, тот же галстук и белоснежная рубашка. Разница реальности ото сна только в том, что сейчас я вижу его лицо: мужчина довольно молод, ему лет так около тридцати, он очень бледен, иными словами – «мертвецкое лицо», а черные брови,  сдвинутые на переносице, говорят о том, что мужчина на что-то или на кого-то безмерно зол. И в руках он держал одеяло, что минутой ранее я искала на полу.

Может, мне снова снится сон?

– Дура. – Вполне реально отвечает он, бросая в меня одеяло. – Прикройся, развратница.

Я была уверена, что передо мною стоит привидение, что даже не сочла нужным прикрывать от его глаз свою наготу. А когда поняла, что передо мною стоит человек, самый то ни есть настоящий: способный передвигать вещи и говорить внятные слова, внятным языком – мне безумно стало неловко. Какой стыд! Он видел мою грудь! Лучше бы он оставался привидением.

Я быстренько завернулась в одеяло, по самые уши, и стыдливо опустила взгляд на пол, чувствуя, как кровь медленно подступает к моему лицу.

– Кто вы? И что вы делаете в моей комнате? – спросила я, по-прежнему не решаясь поднимать на него свой взгляд.

– У меня к тебе аналогичный вопрос.

– Это ваша комната?! – испугавшись, я стала оглядываться по сторонам.

«Неужели я по ошибке забрела не в свою комнату, не в ту, что подготовила мне Пенелопа?»

Да нет, все та же кровать и прочая «бабская» мебель. И мой дорожный чемодан валяется на полу, в углу комнаты, куда я его бросила еще изначально.

– Что вы делаете в моем доме? – вдруг спрашивает мужчина.

– В вашем доме?! – восклицая я удивленно.

– Что с вами? Я не могу понять…. Вы глуховаты или туповаты? На каком языке мне с вами разговаривать? «Ду ю спик инглиш?»

Слова мужчины сильно задели мое самоуважение. Да как он смеет так со мной разговаривать?!

– Я – законная и единственная наследница этого замка. – Гордо вскинула подбородок вверх. – За тем, и собственно, позвали меня сюда, чтобы я унаследовать этот дворец, вплоть до самого мелкого камушка. А кто вы здесь такой, это еще следует установить.

– Брендон Солсбери. Тебе мое имя знакомо? – спросил он горделиво, а после с ухмылкой стал наблюдать за тем, как мое лицо вновь заливается краской стыда.

– Вы…. Вы сын Поли и Бенджамина Солсбери?! – у меня от удивления аж нижняя челюсть выпала.

– Верно. Я рад, что ты ознакомилась с нашей родословной. И раз между нами больше нет недопонимания, и должно быть, тебе ясно, кто является истинным хозяином замка, прошу освободить мой дом.  Прямо сейчас. – Последнее слово было выделено им с особенностью. Он даже не поленился дойти до угла комнаты и «преподнести» мне мои чемоданы, бросив их на кровать. – Помочь собрать вещи или сама справишься?

Ах, какой позор! Какое унижение! Меня прямо сейчас «глубоко затоптали в грязь», унизив так, как прежде никто и никогда еще не унижал.

«Безжалостный, самовлюбленный индюк из рода Солсбери». – Бросила на него озлобленный взгляд и молча принялась собирать раскиданные по комнате вещи. Хорошо, что я не стала полностью распаковывать сумки.

Прямо за моей спиной сейчас стоит хозяин замка и, сверля своим жгучим взглядом,  наблюдает за тем, как я беспорядочно заталкиваю в чемоданы одежду. Какого черта тогда меня позвали сюда?!

Неожиданно в мою голову приходит догадка.

– Простите, – я оборачиваюсь к мужчине, – а можно взглянуть на ваши документы? Хочу удостовериться, что вы в действительности являетесь Брендоном Солсбери – прямым наследником дворца, а не каким-нибудь лже-проходимцем? А? Что? Эй! – я стала оглядываться по сторонам. – Вы где?

А у мужчины тем временем и след простыл, в комнате я была одна.

– Леонардо недовинченный! Да чтоб тебе Билан на коньках приснился! – злилась я, то и дело, с опаской оглядываясь по сторонам. А вдруг снова откуда ни возьмись появится этот самовлюбленный чипушило?

Бросив последнюю вещь в сумку, я не стала сразу освобождать комнату. Вместо этого села на кровать и принялась думать – что же делать дальше?

На дворе глубокая ночь, глупо сейчас добираться одной до аэропорта, а   Пенелопа, должно быть, уже видит десятый сон, и я не знаю, где именно расположена ее комната.  Мне обязательно завтра нужно дождаться возвращения Брадберри и потребовать объяснение о сложившемся недоразумении с наследством, а так же потребовать возмещение материального ущерба за свои потраченные средства в дороге.

Просидев еще минут пять, я все ждала, что сейчас откроется дверь и в комнату войдет Брадберри. После, унизительно переступив через свою гордость, я попрошу его разрешить мне остаться в замке на одну эту ночь. И завтра же, разобравшись со всеми недоразумениями, я вернусь домой, в Россию. Таковым является мой план на данный момент.