Туда, где небо чистое

Глава VIII

Наплыв гостей был огромен. Экипажи съезжались один за другим к сияющему имению. Из них выпархивали дамы в шикарных одеяниях, юные леди, ничуть не уступающие старшему поколению, джентльмены в своих парадных фраках. Казалось, это событие стало чуть ли не главным в году. Поместье купалось в свете и блеске. Оживлено шумели фонтаны на террасе, а гул, исходящий из залы, заглушали звуки музыки и открывающихся бутылок шампанского.

Коляска Стенсфордов прибыла секунда в секунду, но торжество уже постепенно разгоралось, как и бывает в таких случаях. Миссис Стенсфорд с необузданным нетерпением вылетела из кареты, и, поторапливая остальных, нырнула в переднюю. Остальные последовали за ней не спеша, восторженно разглядывая передний двор и открывающийся перед ними дворец.

– Ах, какая роскошь! Вы только взгляните! – воскликнула Роксана.

– Как же удалось за полтора дня сделать так много, ведь поместье не маленькое… – поддалась восхищению Розалин.

Все гости, включая наших героев, ринулись в залу, где перед началом бала принято было осматриваться и угощаться предложенными яствами.

Передняя впечатлила Эви своей изысканностью и стариной. Высокие потолки, картины во всю длину стен, мягкие дорожки, обрамленные золотой бахромой – все было словно позаимствовано у Букингемского дворца. Она плыла, словно зачарованная, по этому невероятному дому, полному антиквариата и дорогой мебели. Всюду были цветы – белые каллы. Такая безупречность во всех деталях не могла ни удивлять приятнейшим образом. Эвелин не раз была на подобных балах, но такой атмосферы праздника она прежде не ощущала. Не замечая того, как она идет, Эвелин вместе со своими спутниками прибыла в залу и подметила, что все гости с обожанием и нескрываемым восторгом рассматривают эту комнату.

– Вы только посмотрите! Он каждый раз оформляет залу по-особенному. Как жаль, что мистер Торндайк радует нас балами не так часто, как того хотелось бы, – голосила какая-то невысокая дама в черном одеянии.

Серебряные люстры освещали просторную центральную залу. Музыканты уже заняли свои места на подмостках, приготовившись к первой партии. Площадка для танцев постепенно заполнялась, так как раздался первый гудок трубы. Остальные гости беседовали в двух соседних комнатах, где были расставлены столы с напитками и легкими закусками.

– Поистине роскошно, – заключила Оливия. Она говорила с Эви и Роуз, так как ее супруг вместе со своей матушкой отделились от них и направились к столу, чтобы поздороваться с очередными знакомыми. Оливия через несколько минут присоединилась к ним.

– Хозяин явно не пожалел сил и денег на оформление всех этих комнат. А ты видела сад, Эв? Дух захватывает, – подхватила уже совсем повеселевшая Роуз.

– Мистер Бенекс! – поприветствовала знакомого Эвелин.

– Мисс Эвелин, мисс Розалин, доброго вам вечера! Вы прелестно выглядите. Разрешите представить, миссис Копгейл, – он указал на даму, держащую его под руку, и, видимо, сопровождавшую его. Это была худая женщина с темными волосами и морщинистым лицом.

– Как вам нравится имение? Я бывала здесь, когда миссис Торндайк заправляла этим чудным домом. С тех пор он весьма изменился.

– О, я раньше не видела более старинных и великолепных домов, – ответила Эв.

– Здесь все подобно дворцовой атмосфере. Не может не покорить чье угодно сердце! – добавила Роуз, улыбаясь.

– Воистину, – бросила дама с сухим лицом.

– Что ж, юные леди, прекрасного вам вечера!

Девушки ответили мистеру Бенексу и его даме реверансом.

В этот момент к нашим дамам подошел худощавый молодой человек со светлыми волосами и невероятно добрыми голубыми глазами почти на половину веснушчатого лица. Эти самые глаза были полны радостного удивления и восторга. Девушки остановились и так же выказали легкий шок.

– Мэтью! – воскликнула Эвелин.

– Эвелин, Розалин! Как же я счастлив, видеть вас! Как вы поживаете? Давно приехали?

– Милый друг, я очень рада, что вы здесь! – Эв продолжала пожимать обеими руками руку джентльмена.

– Мы прибыли в пятницу утром, и с тех пор наши дела шли довольно неплохо. – Роуз решила взять на себя ответы на интересующие вопросы вместо ошарашенной сестры.

– Мисс Розалин, мне это очень приятно слышать, право слова. Вы обе обворожительны!

– Как ты похорошел, мой добряк Мэтью!

Мэтью застенчиво улыбнулся и опустил глаза, а Эв продолжила.

– Настоящий кавалер! Как давно ты в Блутауне?

– Ох, Эв, бросьте! Я, право, могу смутиться. Ах да, в Блутауне я с неделю. У отца изменились планы, и из Шеффилда мы ринулись в Лондон, где были выполнены некоторые дела. Затем мы направились прямиком в Глостершир. Остановились в Челтнеме, а после добрались и до Блутауна.

– И надолго вы? – с особым интересом спросила Розалин.

– Полагаю, с месяц мы здесь пробудем, покуда у отца не появятся клиенты, которые будут так любезны, вызвать нас обратно в Шеффилд! – Последняя часть предложения была произнесена с некоторой иронией.

Мэтью Мэримонд был одним из старинных друзей Эвелин. Он так же, как и она, посещал Блутаун почти каждое лето, поскольку его отец имел некоторые дела в этой части страны, а младший сын, как главный помощник, сопровождал его во всех его паломничествах. С Эвелин он познакомился еще в раннем детстве, и с тех пор эти двое были настоящими товарищами и даже время от времени обменивались письмами.

– Ох, уже был издан третий гудок, значит, пора заняться тем, для чего мы здесь собрались! – с не сходящей с лица улыбки пролепетала Эвелин. – Первый танец я любезно пообещала своему горячо любимому кузену, – объяснила Эвелин, ища глазами своего партнера, – но он верно и думать об этом забыл.

Ленни подоспел вовремя.

– Мэтью, старина! С приездом! – Ленни поклонился.

– Сердечно благодарю и не смею отрывать вас от значимого здесь действа. Мне думается, ваша очаровательная партнерша, Ленни, вас заждалась!

– Еще увидимся, милый Мэтью, я обещаю тебе последний танец! – Эви кокетливо улыбнулась и повела плечом, затем взяла брата под руку и направилась с ним в залу.

Розалин и Мэтью остались наедине. Она смущенно смотрела в пол после того, как с жалостливым видом проводила сестру на первый танец. Мэтью, робея и немного нервничая, все же набралась определенного количества сил и выдал:

– Мисс Розалин, не соблаговолите ли вы подарить мне первый танец на этом балу?

Щеки девушки покрылись легким румянцем, уголки губ слегка приподнялись, и она не без труда подняв на него глаза, вымолвила:

– Конечно, с удовольствием.

Мэтью предложил ей свою руку, и они присоединились к остальным парам. Первым танцем по традиции этого дома был вальс. Пары были готовы, и чувственная музыка легким шлейфом окутала все пространство, нависая над танцующими. Ленни и Эви смеялись о чем-то, обменивались репликами и замечаниями, шутили, и меж этим успевали кружиться в танце.

– Все же вальс – мой самый нелюбимый танец! – заявил Ленни.

– Надеюсь, это не из-за плохой партнерши? – хихикнула Эв.

– Брось, ты великолепно двигаешься! Тебе нет равных на этом балу! Дело в другом. Уж слишком он интимный, что ли… Все так и норовят прижаться телами друг к друг, как бы ища контакта с партнером. Словом, танец этот трогает только дам и кавалеров, мечтающих о слиянии двух тел.

– О, как ты не прав! – запротестовала Эвелин. – Танцующие вальс должны чувствовать этот танец, проникнуться в него всей душой, чтобы понять ту связующую, которую он в себе таит – связующую между мужчиной и женщиной. По твоим убеждениям, танцевать вообще не стоит…

– О чем и говорю! Контакт!

– Контакт телесный не может породить душевного. Поэтому после твоих слов не вижу ничего предосудительного перестать с тобой танцевать!

– Ох, брось!

– Мы с тобой не можем прочувствовать эту связующую. Она есть только у друзей сердца. Танцевать вальс нужно с человеком, владеющим твоим сердцем.

– Что за вздор, Эви!

– Не вздор, а самая что ни на есть истина! Но я люблю тебя и танцую с тобой из любви.

– Ты вкладываешь слишком много смысла в простой танец…

– Возможно. Но лучше видеть во всем глубину, нежели бултыхаться на поверхности суждений, как некоторые. – Эвелин рассмеялась от вида якобы оскорбленного кузена. – В этом я непоколебима! Погляди, сколько еще гостей припоздало… – заметила она.

– Да, торжество, так торжество! О нем долго еще будут судачить. Торндайк – щедрый малый.

– Щедрость достойна уважения. Он великолепный хозяин, раз решил угодить гостям каждой продуманной мелочью.

– Жаль, что ты не была на его предыдущих балах, Эв.

– Но тогда мое впечатление было бы менее красочным. Я слышала, он давал не так много балов.

– Да. Он уезжает надолго в Оксфорд, где расположено его поместье, хотя, бывает, целый год находится в Блутауне. Последний бал был минувшей осенью. Но тот не сравнится с размахом этого ни в коей мере.

– Вероятно, больше гостей – больше хлопот.

Пока звучал вальс, к гостям успели присоединиться трое. В центре стоял высокий молодой человек очень привлекательной наружности в дорогом костюме самого темного оттенка бордо. Его смольные волосы были аккуратно зачесаны назад. Слева от него – темноволосая, высокая дама, также очень красивая и изящная. Она была одета в платье сливового цвета, а ее шею обвивали жемчужные нити. Справа от таинственного гостя стоял не кто иной, как владелец имения и по совместительству – хозяин сегодняшнего вечера. На нем был безупречно сидевший темно-серый фрак, волосы уложены по-праздничному, а в руках он держал трость, обитую кожей. Взгляды гостей и танцующих моментально обратились в сторону новопришедших. Пусть все якобы продолжали заниматься тем, чем занимались, однако же отрицать то, что троица стала предметом жадного внимания окружающих, – совершенно абсурдно.

Глава IX

– Кто это с мистером Торндайком? – не сдержав пытливого любопытства, спросила у брата Эвелин.

Ленни взглянул на господ, и лицо его засияло довольной улыбкой. Он ответил с жаром:

– О! Какой сюрприз! Ну, надо же… Тот джентльмен в центре – это мистер Джаред Дэвидсон, весьма богатый малый. Его состояние превышает состояния всех джентльменов в этой зале, вместе взятых, – он усмехнулся. – На самом деле, более чем приятный молодой человек. Мне приходилось иметь с ним дело.

– А эта ослепительная дама, стало быть, его супруга? – ехидно бросила Эв.

– Ха-ха! Что ты, Эв! Проще исколесить весь свет за сутки, чем женить этих людей! Да я и сам был таким когда-то… – Он словно отогнал от себя эти мысли и с лицом, полным простодушия продолжил. – Эта миледи – сестра мистера Дэвидсона. Добрейшая душа! Вы с ней явно поладите.

Эвелин вопросительно посмотрела на брата.

– Думаешь, они задержатся?

– Понятия не имею. Узнаем. Тебя нужно непременно им представить!

К этому времени все уже аплодировали оконченному первому танцу и своим партнерам. Музыка на время стихла, и Ленни с Эвелин неспешно подошли к Торндайку и его спутникам. Эв чувствовала нечто странное, приближаясь к этим особам. Пульс как будто участился, холод пробежал по ее телу и покрыл его легкой дрожью. Ей часто приходилось оказываться в подобных ситуациях – заводить знакомства; однако именно в эту секунду ей отчего-то стало не по себе, это было абсолютно чужеродное ощущение.

Этот мистер, который стоял в центре, казался ей немного угрюмым и холодным. Он равнодушно смотрел на все происходящее, и ни разу его лицо не озарила одобрительная улыбка. Все же что-то доброе и светлое пряталось в этих черных глазах. Дэвидсон стоял, заложив руки за спину, в то время как все дамы с неистовым желанием разглядывали этого мужчину с ног до головы. Да, он выглядел величественно: его плечи казались шире, чем плечи Торндайка и вообще всех мужчин в зале. Его лицо источало мудрость и задумчивость, при этом оно было невероятно привлекательным. Все его черты были правильными и благородными: прямой нос, очерченные скулы, в меру полные губы, но особенно зачаровывали его горящие глаза. Он показался Эв ни много ни мало скучающим, на его лицо легла печать глубокой думы, но и тень грусти порой проскальзывало по этому великолепному лицу. Дама, стоявшая по левую руку от него, создала благоприятное впечатление с первого взгляда. Эвелин пришла к заключению, что она самая красивая и элегантная особа этого вечера. Ее бледная кожа, черные, словно смоль, волосы, как у брата, тонкая фигура, покатые плечи, стать – все прямо-таки «голосило» о ее благородном аристократическом происхождении. Она что-то шептала брату, а тот с особым вниманием слушал ее и утвердительно кивал в ответ. Мистер Торндайк в эту секунду приветствовал некоторых гостей, которые облепили его со всех сторон. Как вежливый хозяин он не мог не отдать дань всем пришедшим и не поблагодарить их за визит.

Когда Ленни, держа сестру под руку, подошел к заветной тройке, они стояли в стороне, все так же ловя на себе любопытные взгляды. Как только Эви и Ленни приблизились, глаза троих обратились к ним, но только взгляд одного из них словно вывернул всю душу Эв наизнанку. Глаза. Как много скрыто в этом зеркале души… Потаенные желания и страхи, игры разума и козни сердца. Они не способны лгать или утаивать истину, в них всегда кроются ответы на любые вопросы. Глаза – верные спутники кочующих странников, мечтающих найти ключ от заветной двери.

Взгляд Дэвидсона был для Эвелин пронизывающим, колким, словно он ведал всеми тайнами ее души, словно ничто не способно скрыться от его умных глаз. Что-то щекотало в горле, и в ушах звенело так, будто кто-то бил в набат, а она стояла под куполом. Ей это не понравилось. И все это сотворил один взгляд?

– Добрый вечер, господа, – бодро обратился к троице Ленни. – Рэдмонд, замечательное торжество! Джаред, мисс Дэвидсон, я безмерно рад видеть вас сегодня! Прошу вашему вниманию мою прелестную кузину, мисс Эвелин Кренингтон. Она гостит в нашем поместье каждое лето с самого юного возраста. Мы практически выросли вместе.

– Очень приятно, мисс Эвелин, – с невероятной приветливостью и искренностью, мисс Дэвидсон сделала реверанс и пожала руку Эви. – Счастлива нашему знакомству!

Мистер Торндайк был сегодня в веселом расположении духа. Он элегантно выглядел, его голубые глаза выказывали восторг от собственного творения и от обстановки, в целом. Возможно, он играл хорошо отрепетированную роль, кто знает. Он взглянул на Эви, и никто не мог сравниться с ней в его глазах. Как шло ей это платье, как прелестно обрамляло ее шею это колье, как красивы и изящны ее руки. Теперь он мог рассмотреть ее губы, похожие на бутон распустившегося пиона, родинку на щеке, янтарь ее волос, изящный изгиб бровей. Что-то царственное было в этой девушке, недоступное всем остальным в этой зале и в этом мире. С какой грацией она двигалась, как держала спину и голову – все в ней казалось ему чем-то невероятно притягательным и утонченным. Много позже он сравнит Эвелин с глотком хорошего вина.

– Мисс Кренингтон, вы прекрасно выглядите. Не могу выразить, насколько я ослеплен вашей красотой, – он поклонился и впился в нее глазами.

– Благодарю, мистер Торндайк. Ваше торжество затмило все наши ожидания, – улыбнулась Эвелин.

Торндайк, не спуская с нее своих страстных глаз, продолжил:

– С превеликим удовольствием представляю вам моих добрых друзей: мистер Джаред Дэвидсон и мисс Вивиан Дэвидсон.

Эвелин снова поймала на себе вдумчивый взгляд мистера Дэвидсона и окончательно смутилась, но ни коем образом этого не показала. Он, в свою очередь, также не мог не обратить внимания на ее слегка озадаченный и испуганный взгляд и на потрясающее умение скрыть всякую тревогу, которая явно очерчивалась в ее глазах.

– Джаред не любитель балов! – оправдала неучтивость брата Вивиан. – К тому же у него какие-то неприятности… Вечные дела, которые не позволяют ему развеселиться.

– Вив! – мистер Дэвидсон одернул сестру.

Он немного изменился в лице, выдавил учтивую улыбку и с поклоном произнес:

– Прошу простить мою грубость, миледи. Я весьма рад нашему знакомству. Полагаю, ваше пребывание здесь несколько скрашивает этот вечер моему доброму другу.

Эвелин попыталась улыбнуться, мистер Торндайк похлопал друга по плечу и вставил:

– Мисс Кренингтон, вы – поистине желанная гостья в моем доме. Я надеюсь, вам и вправду весело?

– О да, все просто замечательно!

– Вы облегчили мое существование! – он широко улыбнулся.

– Как вы поживаете, Ленни? – обратился мистер Дэвидсон к старому знакомому.

– Благодарю, Джаред, более чем хорошо! Расскажите лучше о ваших делах?

– Я недавно прибыл из Ирландии. Очередная деловая поездка, после которой мною завладела какая-то совершенно непреодолимая тоска, что и побудило меня принять приглашение моего верного друга. Вивиан согласилась сопровождать меня.

– О да, – подтвердила Вивиан. – Летом я нахожу брата в особо понуром состоянии. Мне следовало сделать все, что было в моих силах. Вы, должно быть, любите Блутаун, мисс Эвелин? – с добрейшей улыбкой обратилась к Эв мисс Дэвидсон.

– Безмерно. А как вы находите наши места, мистер Дэвидсон? – спросила вдруг она, совершенно не понимая, зачем.

Он вновь обратил к ней свой живой взор, но она сумела выстоять и не опустила глаз.

– Я не бывал здесь раньше. Посему не могу разделить вашей любви к этому месту, мисс Кренингтон, но, несомненно, здесь дивно, хоть и душновато.

– Солнце здесь и вправду прямо-таки жарит! – поддержала брата Вивиан. – Однако город мне безумно понравился. Тем более, я встретила стольких знакомых, это меня приятно удивило, – она взглянула на брата.

– Как долго вы пробудете в Блутауне? – обратился к Дэвидсонам Ленни.

– Полагаю, не слишком долго. Может, с неделю или с месяц… – отрезал Джаред. – Словом, не могу ручаться, так как обстоятельства владеют мной всецело.

– Кстати, Джар, Ленни располагает некоторыми идеями насчет проведений бегов, где может пригодиться наша компетентность. Но об этом после, сейчас не время и не место говорить о делах! – с торжественностью в голосе заявил мистер Торндайк.

– Бал чудесный! – отвела тему мисс Дэвидсон. – Стоит благодарить вас, Рэдмонд.

Тот, поцеловав руку Вивиан, ответил немного жеманно:

– А вы – главное украшение этого вечера, дамы.

– Я так завидую вам, Эвелин! Вы имели счастье танцевать, к тому же, с братом! – игриво выдала мисс Дэвидсон.

– Что же вам мешает, Вивиан?

– Ох, что вы, мой брат настолько нерадивый в этом вопросе! Его решительно невозможно принудить танцевать!

– Неужели? – обратилась Эви к мистеру Дэвидсону. – Отчего же?

– Моя любимая сестра имеет склонность все преувеличивать, поверьте, – улыбаясь, оправдался он. – Не танцую я только оттого, что не считаю себя достойным партнером.

– Вы не верите в свои способности, мистер Дэвидсон? – продолжила Эвелин.

– Я не обладаю этими самыми способностями, миледи.

– Он лукавит! – с возмущением в голосе воскликнула Вивиан. – Все дело в его настроении.

– Вив, это не более чем твои догадки.

– Ах, если бы… – Она нежно провела веером по его руке.

– Не говори, что вовсе не планируешь сегодня танцевать, приятель? – оторопел Торндайк.

– Я решу это позднее, – отрезал тот.

– Он дико упрям, – добавила шепотом Вивиан.

– Что ж, остается верить в то, что какая-нибудь из присутствующих барышень окажется достойной партнершей и расположит вашего брата к себе, он не устоит и с радостью поддастся искушению, – заключила Эви.

– Вы, верно, любите танцы? – поинтересовался мистер Дэвидсон у Эви, обратив на нее горящий, испытующий взгляд.

– Мне они по душе, – просто ответила она с холодным выражением лица.

Ей не хотелось прослыть оторопевшей гусыней, что потеряла дар речи при виде привлекательного и состоятельного джентльмена, и отныне она решила совладать с собой и своими странными чувствами, неутихающе бурлившими в ней.

– Вы относитесь с благоговением к балам и танцам, как и все ваши сверстницы, – внезапно заключил ее оппонент. – Смею заметить, что ваше расположение к ним, миледи, является не более чем желанием молодой леди проявить самое себя, и это нормально в вашем возрасте. Мне же подобные развлечения начинают докучать. Хотя в ваших летах я, как вы выразились, только и делал, что поддавался искушению.

В Эвелин проснулось возмущение. Она казалась самой себе побежденной. Что это значит? На что он намекает? Неужели он решил, что она, рассудительная, обладающая здравым смыслом юная леди, является одной из тех дурочек, которые, обмахиваясь веером, хихикают и заискивают в присутствии кавалеров? Нет уж, она не такая! У нее есть достоинство, и демонстрация себя вовсе не является целью ее присутствия на балу. Ей просто нравятся танцы. И наряжалась она не для того, чтобы произвести фурор! Как он может извергать столь необоснованные доводы, полные до краев предубеждением, ведь он даже не знает ее и не поинтересовался, чем же ее пленяют танцы? Она несколько вскипела, но твердо решила отстаивать то, что было для нее свято – свое достоинство и индивидуальность.

– Смею с вами не согласиться. Поскольку танец для меня – не просто вид развлечения, а нечто большее.

– И что же? – в Дэвидсоне проснулся интерес.

– Это искусство, но никак не способ показать себя. Танец может помочь изучить партнера и понять, насколько резонно продолжать с ним знакомство.

– Вот как? И у вас это выходит? – Его немного изумил ее ответ.

– Почти всегда. Да и почему танец не может быть просто способом получить заряд удовольствия и радости? Не все танцуют на балах только ради того, чтобы обратить на себя внимание публики, некоторые делают это исключительно ради самого танца. – Все четверо смотрели на нее и молчали. – Так что, уверяю вас, сэр, ваше суждение относительно моих стремлений ошибочно.

– В таком случае, горячо прошу меня извинить, – он произнес это ровно и уважительно, взгляд его обратился на танцующих.

Пока они вели беседу, прошел еще один танец. Гостям было безумно весело. Среди них была и Розалин, которая готовилась танцевать уже третий танец с Мэтью. Эти двое не переставали о чем-то с жаром толковать и звонко смеяться. Торндайк решил прервать прения, им было замечено некоторое напряжение, возникшее между Эвелин и его другом.

– Что ж, раз так, не позволите ли мне быть вами изученным, мисс Эвелин? Будете ли вы так любезны? – Он протянул ей свою руку.

Она взглянула на мистера Дэвидсона, поклонилась и подала руку Рэдмонду.

Ленни в свою очередь пригласил Вивиан на танец. Мистер Дэвидсон же занял уединенное место и оттуда наблюдал за танцующими. Иногда его взгляд обращался к Эвелин и Торндайку, иногда он следил глазами за сестрой. Он словно не переставал о чем-то думать, его вид позволял окружающим понять, что этот джентльмен не расположен к пустым разговорам. Когда кто-либо проходил мимо него, он учтиво кланялся, справлялся о настроении гостей или о том, как они поживают. Джаред Дэвидсон стал одной из главных тем для обсуждения этого вечера, по большей части, для дам.

Эвелин, танцуя с мистером Торндайком веселый танец «кантри», время от времени поглядывала на загадочного мистера Дэвидсона. Она была взволнована и обескуражена, так уж он запал ей в голову. Дэвидсон показался ей умным, но отстраненным от мира. Было ощущение, что этот мужчина предпочитает одиночество подобным шумным мероприятиям. А почтил своим присутствием этот бал, только выказывая уважение другу. Внезапно вызванные его замечанием недовольство и возмущение немного поутихли, так как Эвелин смогла рассмотреть в Дэвидсоне опытного и мудрого человека, имевшего несчастье разочароваться во многих вещах. Наверняка, он видел в жизни больше, чем она, и успел сделать обо всем определенные выводы, посему грех обижаться на то, что у него имеется своя точка зрения. Вероятно, в глубине ее души родилось теплое, дружеское сочувствие к этому человеку.

– Вы чем-то озабочены, как я вижу? Что стало причиной вашей грусти? – решил вдруг заговорить мистер Торндайк.

Примечательно, что во время танца Эви и Рэдмонда многие принялись шушукаться и обмениваться мнениями относительно этих двоих. Бал – то событие, которое подпитывает сплетников и зевак и зарождает в их умах определенного рода сенсации. Судачить о том, как какой-то молодой человек пригласил юную особу на несколько танцев к ряду, или о том, как неподобающе вела себя дочь какого-либо достопочтенного господина – было и будет целью посещения балов. Знатные дамы не обошли мимо и танец Эви и хозяина вечера. Многие после шептались о том, что он просто впивался в нее взглядом, и весь вечер галантно и обходительно за ней ухаживал.

– Не беспокойтесь, со мной все хорошо, – успокоила партнера Эви.