На подводной лодке
Впечатляющую победу «Тюлень» одержал по захвату турецкого вооружённого транспорта «Родосто» с немецко-турецкой командой, водоизмещением 6 000 т с военным грузом, 11 октября 1916 г. Эта операция подробно описана командиром подлодки «Тюлень» Михаилом Александровичем Китициным (1885–1960) в «Ежемесячнике подводного плавания» № 5 -1917 г.
Захват русской подводной лодкой «Тюлень» вооружённого турецкого транспорта «Родосто» являлся первым в истории случаем, когда подлодка огнём своих пушек вынуди ла к сдаче корабль, намного превосходящий её по мощности артиллерийского вооружения.
Надо отметить и успешные действия первого в мире подводного минного заградителя «Краб». В свой первый боевой поход «Краб» вышел из Севастополя совместно с подлодками «Нерпа», «Тюлень» и «Морж» 25 июня 1915 г. для постановки минного заграждения в узкости Босфорского пролива. Несмотря на новизку дела, русские подводники успешно выполнили боевое задание. На минах, поставленных «Крабом», подорвался немецкий рейдер «Бреслау».
Наиболее успешным для подводников-черноморцев был 1916 год. Победы подводных лодок «Тюлень», «Морж», «Нарвал» и других, минные постановки минзага «Краб» сковывали действия противника в Чёрном море.
На Чёрном море в период первой мировой войны погибла только одна подводная лодка «Морж», не вернувшаяся из похода.
Остальные 13 подлодок были затоплены англо-французскими интервентами при бегстве из Севастополя в 1919 году. НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ.
Первая мировая война развеяла миф о «владении морем» с помощью линейного флота. Действия подводных лодок на морских коммуникациях доказали действенность нового вида кораблей (подводных), и это явилось следствием быстрого прогресса техники подводного кораблестроения.
Подводная лодка превратилась в мощное и грозное оружие, способное противостоять неприятельским кораблям любого типа и особенно против кораблей большого водоизмещения – линкоров, крейсеров, крупных транспортов.
Русские подводные лодки по некоторым элементам, особенно вооружению, превосходили лодки иностранных флотов при одинаковом водоизмещении. Подводные лодки типа «Барс» при водоизмещении 650 т. имели 12 торпедных аппаратов, из них 8 решетчатого типа, что позволяло производить стрельбу залпом-веером. Этот результативный метод стрельбы стал применяться иностранными подводниками только через 25 лет – в период второй мировой войны.
Опыт первой мировой войны выявил необходимость дальнейшего совершенствования техники подводных лодок. В этом принимали активное участие не только кораблестроители, но и боевые офицеры-подводники. Одним из них был командир подводной лодки «Акула» лейтенант Н.А. Гудим, предложивший устройство для подзарядки аккумуляторной батареи подводной лодки в перископном режиме, прообраз немецкого «шнорхеля» и нашего РДП (работа дизеля под водой). Николай Александрович не смог осуществить своё изобретение. Осенью 1915 г. он погиб вместе со своей лодкой «Акула». Изобретение Гудима осуществил лейтенант И.К. Мессер на своей подлодке «Волк», его примеру последовал лейтенант Трофимов – командир подлодки «Леопард».
Эта идея русских подводников была скоро забыта даже в нашем флоте, поэтому когда на немецких подводных лодках в период второй мировой применили подобное устройство под названием «шнорхель», многие считали, что оно появилось впервые.
Забвение и замалчивание отечественных изобретений приводило к тому, что техника на русских подводных лодках оказывалась отстающей. Извечная наша нерасторопность, а скорее чиновничья рутина.
ПОДВОДНИКИ.
Во все времена при соответствующем уровне развития техники главными героями оставались люди. Относительно русских подводников времён первой мировой войны можно сказать только похвальные слова. О некоторых я уже сказал выше, о других коротко не расскажешь.
Лучше всех о русских подводниках того времени рассказал Валентин Пикуль в своём романе «Моозунд» – «Экипажи подводнх лодок комплектовались исключительно из добровольцев. В основном же служить под водой шли грамотные патриоты, любящие своё дело и отлично знающие, что ожидает их при малейшей оплошности. Офицерский состав лодок отличался от офицеров флота надводного. На субмаринах между начальниками и командой можно было наблюдать дружбу, скреплённую железной дисциплиной. Офицеры подлодок были намного образованнее офицеров-надводников. Среди них встречаллись не только отпетые головы, но и выдающиеся инженеры-изобретатели. Сама служба, полная отваги и риска, толкала их мысль к выдумке и рационализации. «Теория тут же проверяется практикой и… какой практикой! Ум человеческий на подлодках изощряется до предела. Приходится постоянно помнить, что на карту ставится своя и много других жизней», – так писал неизвестный офицер с подлодки «Волк», который укрылся под псевдонимом «Лейтенант Веди».
Многие офицеры-подводники после революции вынуждены были эмигрировать. Изучая их биографии, приходишь к выводу – Родина для них мать, а страна – чужая тётка, старающаяся уличить их во всех смертных грехах, даже сегодня. В подтверждение можно привести тезис белоэмигранта, контр-адмирала Дмитрия Николаевича Вердеревского (1873–1946), бывшего командира одной из бригад подплава, выдвинутый им в годы второй мировой войны: «СССР защищает исторические интересы России – все за родину!». Скончался в Париже.
Конструктор подводных лодок
Малинина Бориса Михайловича (1889–1949) с полным правом можно назвать зачинателем советского подводного кораблестроения, отнеся к тем, кого поэт Р. Рождественский назвал «Великими. Без фамилий». Когда началась Великая Отечественная война, навстречу врагу вышли в море 206 подводных лодок, в каждую из которых была вложена частичка таланта и труда Малинина.
Борис Михайлович родился 1(13) февраля в Москве. Поступив в 1907 г. на кораблестроительное отделение Петербургского Политеха, он практически всю свою жизнь связал с городом на Неве и его Балтийским судостроительным заводом. Там он и умер в 1949 г., прожив короткую, но яркую жизнь.
В 1910 г., проходя практику на транспорте Доброфлота «Тамбов», участвующим в походе адмирала Рожественского, он часто разговаривал на эту тему с механиком Киселёвым: «А представьте себе, Иван Петрович, – говорил он ему, – такую подводную лодку, которая ид1 т вместе с эскадрой, или, действуя, к примеру, из Владивостока, топит далеко в океане вражеские суда. Может, тогда обошлось бы и без Цусимы?». Тогда подводные лодки только зарождались, а сегодня мечты Малинина воплотились в тактику подводных флотов мира.
Куда идти работать после института? Вопрос этот Малинин решил ещё на «Тамбове». Третьего февраля 1914 г. он был зачислен на Балтийский судостроительный и механический завод Морского ведомства, в подводный отдел инженером – конструктором. Принимал участие в разработке и испытаниях лодок таких проектов как «Морж» и «Барс», где получил достаточный опыт для самостоятельной работы. Он стал соответствовать критериям, которые предъявлял к строителям подводных кораблей основоположник подводного флота России адмирал Э.Н. Щенснович: – Инженеры, работающие с подводными лодками, должны быть опытны в плавании на подводных лодках, так как только тот может не ошибиться в постройке лодки, кто плавал на лодке и сам управлял лодкой… (1907 г.)
Сложное время наступило в подводном кораблестроении в начале 20-х годов прошлого столетия. Россия далеко отстала от зарубежного опыта, а закупать лодки за границей не имело смысла – Всё равно продадут дерьмо! В заграничной командировке в Германию и Италию Малинина не допустили даже на заводы.
В 1926 г. Совет Труда и Обороны (СТО) принял программу строительства новых боевых кораблей, в том числе и подводных лодок. Слово «пропасть» в то время точно характеризовало дистанцию отставания нашего подводного кораблестроения от зарубежного. И эту дистанцию должен был осилить «Декабрист», над проектом которого в январе 1926 г. начал работы коллектив конструкторов из семи человек, руководимый Борисом Малининым.
В декабре 1927 г. 15 съезд партии подтвердил, что стране нужен сильный флот, в том числе и подводный. Значит, нужно было не покупать лодки, не повторять старые, всё надо делать самостоятельно и с дальним прицелом. Эту задачу со своим коллективом и решал Малинин. Как он сам признавался: – Период с ноября 1926 года по июнь 1930 года был самым напряжённым и трудным во всей моей деятельности.
Решением задачи с постройкой «Декабриста» решалась судьба отечественного подводного флота.
В это время Борис Михайлович пережил и личную трагедию. Был арестован, приговорён к расстрелу, но вместо этого работал в «шарашке», но не долго. Стране нужны были подводные лодки.
Пятого марта 1927 г. начата была закладка трёх подводных лодок типа «Декабрист», а 14 ноября 1931 г. после окончания испытаний на всех трёх подводных лодках были подняты Военно-морские флаги. Эра советского подводного кораблестроения началась.
Б.М. Малинин был главным конструктором не только лодок типа «Декабрист», но и типа «Ленинец» (подводный минзаг) и проекта «Щ», самой боевой лодки Великой Отечественной войны. Выдающаяся роль в разработке первого и последующих проектов довоенных подводных лодок, выдержавших горнило второй мировой войны, несомненно, принадлежит Малинину.
С 1939 г. он отошёл от конструкторской работы, но активно работал на научном поприще, воспитывая новые кадры подводных кораблестроителей. Он предвидел появление атомных субмарин, но не дожил до этого.
Он не отмечен многими наградами. Имя его особенно не афишировалось, да и сейчас звучит редко, но многие конструкторы подводных кораблей благодарят его за многое.
У создателей оборонной техники особая судьба!
«Главные подводники»
«Дорогие наши товарищи, лишь известностью не обеспеченные…
Вам, великие, без фамилий».
Роберт РождественскийВ марте 2007 года не только флотская общественность, но и вся страна готовится отметить 101-й раз ДЕНЬ своих Подводных Сил. Общеизвестные трагедии новейших подводных крейсеров «Комсомолец» (7.4. 1989) и «Курск» (20.8. 2000) вызвали неподдельный интерес к почётной, но опасной профессии подводника. Подводная тема, если она поднимается в СМИ, больше касается героев-подводников, а тех строил для них подводные суда, готовил их к подвигу, практически нигде не упоминают. И если в авиации мы знаем не только лётчиков, но и конструкторов самолётов, то в боевом кораблестроении, в частности подводном, такие имена до сих пор широко не известны.
Возможно, моя статья заставит некоторых читателей задуматься о «великих без фамилий», вспомнить и рассказать о конструкторах подводных кораблей, которых уже нет с нами, но остались их родственники, а возможно, и те, кто знал их лично по работе и в жизни. Мало литературы о конструкторах первых подводных лодок советского периода, как Б.М. Малинин, К.Ф. Терлецкий, П.И. Сердюк, В.Ф. Критский и других, не говоря о ныне здравствующих. В годы Советской власти все «Оружейники» были засекречены, к сожалению, эта традиция не преодолена. Неужели люди виноваты за свой талант?
Имена конструкторов подводных кораблей могли и не состояться, если бы не было организаторов, борцов за отечественное подводное кораблестроение, таких как военморы А.Н. Гарсоев и Н.А. Зарубин.
После революции 17-го года, уже прошлого века, в иерархии военно-морского флота (Военно-морские силы РККА – В.К.) существовала такая должность «главный подводник», другими словами «флагман». С тех пор Подводные силы страны пережили массу реорганизаций, и о той структуре ВМФ уже мало кто знает. А между тем на эту должность впервые были назначены весьма уважаемые подводники. Их имена должны стоять рядом с именами И.Г. Бубнова, М.Н. Беклемишева, Н.С. Горюнова. Если последние стояли у истоков строительства первых боевых отечественных подводных лодок, то Александр Николаевич Гарсоев (1882–1934) и Николай Александрович Зарубин (1884 – 193…) были первыми «главными подводниками» страны Советов. Они отстояли честь русского подводного кораблестроения и практически возродили Подводные силы России.
Если о Гарсоеве, подплавские острословы прозвали его «Барсоевым», более или менее есть, что прочесть, то о Зарубине очень мало, хотя его подпись «Военмор Зарубин» стоит на десятках протоколов, докладных записок и других документах, относящихся к началу истории создания советских подводных лодок.
В газетной статье много не расскажешь о этих двух замечательных личностях. Богата и удивительна их жизнь и судьба. Я только попытаюсь возбудить интерес читателей к делам этих людей, отдавших себя полностью подводной идеи….
АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ГАРСОЕВ родился в Тифлисе (Тбилиси) в семье видного чиновника, мечтавшего видеть сына учёным. Но судьба распорядилась по иному. К 22 годам, окончив математическое отделение Московского университета и получив диплом, Гарсоев сразу же подаёт прошение о зачислении юнкером на флот. 6 августа 1904 года он был определён в 18-й столичный флотский экипаж и с тех пор он связал свою жизнь с флотом, большая часть которой была подводной.
За 16 месяцев он освоил полный курс Морского корпуса и получил чин мичмана. Вдоволь хлебнув миноносной жизни, вдруг переводится на линкор «Андрей Первозванный», откуда на крейсер, но мечтой остаются подводные лодки. 19 октября 1910 г. его направляют в учебный отряд Подводного плавания. Завершив курс обучения, и получив звание офицера подводного плавания, Гарсоев плавал в качестве помощника командира на подводной лодке «Акула», а затем на подлодке «Сиг». В 1912 г. его назначили командиром подводной лодки «Почтовый», с единым двигателем надводного и подводного хода. Осенью 1912 года он принял подводную лодку «Минога», которая затонула 23 марта 1913 года на глубине 30 метров. Лодка была поднята краном, и никто из команды не пострадал. Команде был дан 2-х месячный отпуск, после возвращения из которого, все отказались служить на «Миноге». Тогда Гарсоев мог послать ко всем чертям и флот, и лодки. Мог, но не сделал этого….
Назначенный командиром на подводную лодку «Львица» (Тип «Барс») в 1913 году Гарсоев участвовал на ней в боевых походах на Балтике в 1914–1916 годах. На одном из боевых выходов «Львица» погибла, но уже с другим командиром. Гарсоев был переведён в штаб дивизиона подводных лодок….
МОЛОДЫМИ ЛЕЙТЕНАНТАМИ Николай Зарубин и Александр Гарсоев познакомились в Либавском учебном отряде Подводного плавания, где постигали устройство лодок, тактику применения новейшего тогда боевого средства на море. В один и тот же день – 20 октября 1911 года – им вручили знаки офицеров подводного плавания, отличавшие их от всех остальных: силуэт субмарины, якорь, якорная цепь… Редкостный знак, обладателей которого можно было тогда сосчитать по пальцам, выводила подводников за грань обыденности. Субмарины сверкали на синих кителях, словно подчёркивая принадлежность офицеров к какому-то особому клану. Но разве не являлось оно особым, сообщество людей, бросивших вызов враждебным человеку морским глубинам? Подводников объединял и как бы возвышал над всеми смертными постоянный риск, сопутствующий буквально каждому плаванию: очень несовершенны были тогда подлодки. Подводное плавание для широкой публики оставалось (остаётся и сегодня) диковиной, строжайшая тайна окружала всё, связанное с лодками. Однако опасность нового дела понимали даже те, кто был далёк от флотской жизни. И не раз перехватывали лейтенанты, восхищённые взгляды….
Пути друзей после отряда надолго разошлись. Они прошли огненные барьеры войн и революций: один на Балтике, другой – на подводных лодках Чёрного моря. Теперь, на седьмом году Октября, Зарубин был флагманским подводником (главным) штаба начальника Военно-морских сил РККА, причём, принял эту должность у Гарсоева, который перешёл в Научно-технический комитет флота – НТК, возглавив секцию подводного плавания. У них ещё с учебного отряда родилась шутка-присказка – «А что думает младший, и что на это скажет старший?». Родившийся на два года раньше Гарсоев в царском флоте дослужился до чина капитана 2 ранга, Зарубин имел чин старшего лейтенанта, после революции, офицеры, принявшие её идеи, имели одинаковые звания «военмор», а сейчас и по должности стояли на одной ступеньке служебной деятельности. Сейчас они решали общую задачу…, возрождали Подводные силы страны.
НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЗАРУБИН, друг и единомышленник Гарсоева, не менее значительная личность. Он родился в семье петербургского чиновника, после окончания гимназии пошёл в морской кадетский корпус, который окончил в 1907 году. Служба, плавания, а в 1911 году выпуск из учебного отряда Подводного плавания, где судьба свела его с Гарсоевым и это до конца жизни.
После окончания Отряда был направлен на Черноморский флот, где дослужился до должности командира подводной лодки «Кит», участвовал в освоении подводного минного заградителя «Краб». Как и Гарсоев принял революцию 1917 года. Когда рушился привычный мир, когда кто-то куда-то бежал, вчерашние друзья становились врагами, Зарубин послушался слов отца: «Зарубины от России никуда не бегали. В нас, Коленька, кровь мужицкая, мы не столбовые. Вот с мужиками и иди». И старший лейтенант Зарубин пошёл. В августе 1919 года он уже был в штабе бригады подводных лодок Балтийского флота. И, когда подводная лодка «Пантера» потопила 31 августа 1919 года английский эсминец «Виттория» у острова Сескар, в штаб бригады с кальками маневрирования пришёл командир Александр Бахтин. Тогда Зарубин сказал ему: «Не для меня, Саша, а для истории ты кальки принёс. Твоя торпеда открыла боевой счёт Красного подводного флота».
Потом, в 1922 году, приняв у Гарсоева пост флагманского подводника, он понял разницу между прошлым и нынешним своим положением. Привыкший к строевой службе, Зарубин был вынужден окунуться в борьбу с бюрократией по восстановлению флота. Хорошо, что и Гарсоев рядом. Теперь оба участвуют в разработке первой шестилетней программы нового кораблестроения. Это он убедил Гарсоева и начальников повыше, что необходим проект отечественной лодки, не заграничное «барахло».
Николай Зарубин обоснованно подвергал убийственной критике все «западные» предложения по приобретению подводных лодок за границей: «… Для России, очень отсталой в техническом отношении от Запада и экономически очень бедной, в некоторых случаях приходится идти в вопросах техники не путём эволюции, а скачками. В особенности это нужно сказать про настоящее время….
Англичане, французы, американцы и т. д. все идут своими путями, и их путь применяется к возможному театру и возможному противнику. Этим же путём, т. е. путём национальным, должна идти и Россия. Развитие подводных лодок Русского типа весьма своеобразно и не похоже на иностранное. Интересно то обстоятельство, что иностранный тип подводной лодки, перенесённый на русскую почву, сейчас же меняется и приспосабливается к русским требованиям…». Это высказывание простого «военмора» 80 лет назад, более чем актуально в наше время.
ТАК КАКИМИ ЖЕ БУДУТ НОВЫЕ ЛОДКИ? Одна из важнейших вех в истории советского (читай российского) кораблестроения – декабрь 1926 года. Приказом по Техническому управлению Военно-морских Сил РККА назначается специальная подкомиссия для составления наряда промышленности на сооружение первых подводных лодок. В её составе – Гарсоев, Зарубин, Солдатов, Малинин, Рудницкий…. Благодаря организаторским способностям Гарсоева, уму и способности анализа Зарубина, конструкторскому таланту Малинина за короткий срок были созданы подводные лодки серии «Декабрист».
МОЖНО МНОГО ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ ОТЗЫВОВ приводить об Александре Гарсоеве, как его начальников, так и товарищей, но остановимся только на его аттестации с января 1927-го по август 1928-го года, написанной председателем НТК Николаем Игнатьевым: «… Исключительно добросовестного отношения к делу. Работает не жалея сил. Огромные знания и феноменальная память. Подводное плавание, как своим сохранением, так (теперь) и новостройками, обязано А.Н. Гарсоеву весьма многим. Хороший, честный человек, но устал и требует любовного к себе отношения: приходится оберегать. Имеет печатные труды. Занимаемой должности вполне соответствует».
Аттестацию утвердил Начальник Военно-морских Сил РККА Муклевич 27 октября 1928 года – «С аттестацией согласен». Возможно, расписываясь, Муклевич подумал: «Прошло всего три года после моего разговора с Гарсоевым, а на стапелях уже стоят новые советские субмарины».
Тогда в сентябре 1925 года, когда Гарсоев докладывал состав конструкторской группы первой советской лодки Р.А. Муклевичу, случился такой момент: – А Зарубин? – перебил доклад Муклевич. – Обязательно. Без него подобная группа не мыслится.
Николай Зарубин ничем не уступал в положительных качествах своему другу Александру Гарсоеву. Он был патриотом своего Отечества, чего не хватает нынешним альбиносам. – Ладно, – буркнул Зарубин. – Я вот опасаюсь некоторых умников. Как бы история не повторилась. Не все понимают, что требуются свои лодки, понимаешь, свои. Такие же русские, как «Дельфин», «Акула», «Минога», «Барс». Даже недостатки у них были свои, русские, и поэтому с ними легче справлялись….
В этом был весь Зарубин.
ЛЕТОМ 1931 ГОДА Александр Николаевич был обвинён в участии в заговоре, и его репрессировали. После освобождения и реабилитации он прожил менее трёх лет – сказалось его подорванное здоровье. Скончался Гарсоев в 1934 году. В последний путь его провожали сотни подводников и кораблестроений. Его похоронили на мемориальном Новодевичьем кладбище в Санкт-Петербурге.
В эти же годы теряются следы и его друга и единомышленника Николая Александровича. Было такое время – если в контрреволюции обвинили Гарсоева, то почему Зарубин должен был остаться на свободе? Но документов по его аресту и последним дням жизни нет. Просто пропал человек! Даже исследователь жизни конструкторов подводных кораблей Юрий Стволинский, которому удалось в 1982 году разыскать двоюродную сестру Зарубина – Нину Николаевну Фёдорову – ничего не мог добавить к его жизни, кроме фраз «Николай Александрович Зарубин завершил свой жизненный путь более сорока лет назад…» и «Следы Николая Александровича теряются во времени и событиях». Но остались его значимые резолюции, докладные и прочие документы, свидетельствующие об его активном участии в возрождении Подводных сил России.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. Созданные под руководством Гарсоева и Зарубина подводные лодки 1-й серии («Декабрист»), послужили основой для разработки следующих проектов. Строились не только лодки, росли и воспитывались кадры для них, конструкторы совершенствовали свои таланты – а это главное в любом деле.
Это заслуга Гарсоевых, Зарубиных и целой плеяды русских конструкторов – кораблестроителей, что сегодня мы продаём новейшие подводные лодки за границу. Только жаль, что при этом забываем о собственной безопасности!
Моя публикация в авторской колонке ВПК от 18 января с.г. о И.Г. Бубнове, вызвала ряд комментариев, неоднозначного толкования. В продолжение этой темы…
Первенцы подводного кораблестроения
90 лет назад состоялась закладка первой серии отечественных советских лодок типа «Декабрист» (Д-1, Д-2, Д-3). Лодки строились в Ленинграде по проекту конструкторского бюро, возглавляемого Б.М. Малининым. Всего было построено шесть единиц этой серии.
«Декабристы» были вполне совершенными для своего времени лодками. Они существенно отличались от старых «Барсов» и «АГ» – лодок дореволюционной постройки. Новые корабли значительно превосходили своих предшественников по скорости надводного хода, дальности плавания и глубине погружения. Они способны были выдержать любой шторм. Лодки несли солидное и разнообразное вооружение.
Подводные лодки типа «Декабрист», ставшие первенцами советского подводного судостроения, положили начало созданию современного отечественного подводного флота. В проекте этих лодок Борис Михайлович Малинин предложил совершенно новые по сравнению с дореволюционными подводными лодками конструкции как корпуса лодки в целом, так и его отдельных составляющих – переборок, аккумуляторных ям, системы погружения и другого – носивших на себе печать несомненной новизны и оригинальности.
Лодки по этому проекту были построены и принимали участие в Великой Отечественной войне, причём среди них некоторые получили наименование гвардейских и получили боевые ордена. Наибольшего успеха добилась лодка «Д-3» («Красногвардеец») Северного флота. За семь боевых походов она потопила девять кораблей и транспортов противника и два повредила. А вот первенцу «Д-1» («Декабрист») не повезло. Подлодка «Д-1» исчезла в ноябре 1940 г. в водах Мотовского залива (Баренцева моря), и тайна её исчезновения не разгадана до настоящего времени. До сих пор моряки экипажа числятся без вести пропавшими. Удивительно, но факт!