Паутина Фрейда

ГЛАВА 11 Ярослав

Если бы она не выматерилась вместе со мной, то я бы решил, что обознался. Не зря же за последний год зрение упало, да и галлюцинации возможны, учитывая, что эта баба занимала последние сутки всю мою голову.

Но это была она, только непохожая на себя вчерашнюю. Сейчас это была не офисная леди. Пока она стояла ко мне спиной, я успел рассмотреть не только аппетитный зад, но и небрежно собранный на макушке хвост, выбритый фигурно затылок, выступающую из-под бретельки татуировку на лопатке. Наверное, поэтому даже и не мог подумать, что это та самая женщина, которая вчера пришла с непроницаемым лицом в мой дом, со всей своей долбанной профессиональной выдержкой.

Сейчас она смотрела на меня, не скрывая удивления. И, черт возьми, я хотел подойти ближе, чтобы увидеть, как ее медовые глаза снова меняют цвет.

Но даже в этом тусклом свете, который даже не доходил до углов комнаты, я увидел, как по ее виску покатилась капля пота. Меня так увлекло это зрелище, что я проследил ее путь по щеке, а потом блеск исчез в полумраке между лицом и шеей, прямо на том месте, где виднелся синяк. Пара секунд – и на ключице снова капля, уже больше, смешавшаяся с другой. Она впиталась в футболку, как раз на часто вздымающейся груди…

– Ярослав Владимирович, – ее голос резанул раскаленный воздух, который от интонации почти заискрился, – вы меня преследуете?

Она говорила спокойно, почти равнодушно. Почти…

– Больно ты мне нужна, – сказал я, начав обматывать вторую руку, только бы не пялиться на ее сиськи и зад, обтянутые тонкой тканью.

Что сделала она? Сука, она меня взбесила! Сделала вид, что меня здесь нет, и продолжила дубасить мешок.

Когда я только начал заниматься бизнесом, Алиса меня заставила меня сходить на пару тренингов и прочитать несколько книг по психологии менеджмента. Может, я и не такой профи, как эта чертова психологиня, но помню, что игнорирование – один из способов влияния. Поражает самооценку человека, а мою самооценку трогать не стоило.

Но все равно больше привлекали внимание ее движения. Она двигалась грациозно, но в то же время с неприсущей для ее комплекции силой. Как пантера. Хотя нет, ей бы больше сравнение с пумой подошло.

Но все равно меня задело, поэтому я, не задумываясь, выпалил:

– Дина Анатольевна, спарринг?

Она придержала мешок руками и снова повернулась, сдув с лица выбившуюся из хвоста прядь.

– Вы шутите?

– Ну… – усмехнулся я, стараясь ее разозлить, – если ты мужу объяснила прошлые синяки, то и новые сможешь.

Пришло время уложить ее на лопатки. Я хотел сделать это фигурально, но, видимо, получится буквально. Мне нравилась эта игра под названием «Вчера ничего не было». Умело держится – достойный противник.

Она начала подходить ко мне, медленно, так, что я не понимал, кто здесь хищник. Блядь, опять запах… У нее запас этой отравы, что ли?

И я не понимал, какая ее личина настоящая. Вчерашняя или вот эта, дикая.

– Ярослав Владимирович, вы еще не готовы.

– Две минуты, – продолжил я наматывать бинт.

Она сняла перчатки и подошла к импровизированному месту нашего будущего спарринга. Здесь были только два мата, лежавшие рядом друг с другом. И мы.

– Какие правила? – спросил я, сбросив кроссовки и ступив на мягкую поверхность.

– Не думала, что вы им следуете, – усмехнулась она, напрягшись, когда я оказался рядом.

– Тогда без правил.

– Без правил.

Возможно, это было смешно – спарринг с женщиной, которая на голову ниже меня, да еще с комплекцией подростка. Только внешность обманчива.

Ее первый удар я почти пропустил – он просвистел всего в миллиметре от подбородка. И я сам не понял, как в последнюю минуту увернулся. Даже догадываюсь, в какое место она целилась. Мстительная сучка.

Я нацелился ей в плечо, но удар был блокирован, а сама она, резко повернувшись, ударила мне ребром ладони, кажется, в печень и оказалась за моей спиной. Дезориентация. Что ж, неплохо. Только со мной этот номер не пройдет.

Развернувшись, я перехватил руку, которой она готовилась нанести удар, и заломил за спину, нагнув своего… спарринг-партнера. Смешно до жути звучит. Ну и что теперь?

У нее был один выход, только я не думал, что она им воспользуется. Надо было сильнее сжать руку. Она ногой подцепила меня под коленную чашечку и, пока мы падали на маты, успела повернуться.

Блядь, я оказался прямо на ней. Лицом к лицу. Я снова чувствую ее соски, только теперь вместе с бешено бьющимся сердцем ближе к левой стороне. А как она смотрит, упираясь руками в мои плечи.

Я расслабился, а не стоило. Эта миниатюрная кукла перекинула меня назад, через свою голову. Только я вовремя сообразил насчет ее маневра и потянул легкое тело за собой. Она оказалась прямо на мне. Блядь, прямо на моем члене.

– Сдаешься? – спросил я.

– И не подумаю, – ответила она так, как будто я посягнул на ее девичью честь, от которой явно уже ничего не осталось.

Отлично! На другое и не рассчитывал. Она почувствовала, как я расслабился, и на секунду замешкалась. Мне хватило. Я снова уложил ее на лопатки, наткнувшись на озлобленный взгляд. Так-то, всегда будь начеку.

Сопротивляется. Попыталась врезать, но одной моей ладони хватило, чтобы зажать ее руки над головой. Теперь брыкается. Нет уж, я зажал ее бедра и наклонился к самому лицу:

– Теперь сдаешься?

– Никогда.

Упрямая сучка.

Мне какая-то хрень ударила в голову, и я ее поцеловал. Нет, не просто поцеловал, жестко вторгся в ее рот, прикусывая губы, продвигая язык как можно глубже.

И это был не акт удовольствия. Это был акт ее сегодняшнего поражения.

ГЛАВА 13 Дина

Я даже предположить не могла, что обычная тренировка, к которой я прибегала, чтобы отвлечься, обернется вот этим. Надо было сразу уходить, как только он появился здесь.

Мой косяк. Я не была собрана, не готова к такому повороту. Даже не знаю, что меня больше сбило с толку: его спокойствие, отсутствие вчерашней агрессии или моя собственная пустая голова. Конечно, именно на этот эффект я и надеялась, придя сюда. Освободить мысли, потому что последние дни мозг просто стал пухнуть.

И тут я дала маху. Что меня дернуло согласиться на спарринг с Ратомским? Наверное, бессознательное желание уделать его и уложить на лопатки.

Только на лопатках оказалась я. Не стоило недооценивать противника.

И сейчас я чувствовала его даже острее, чем вчера. Было тяжело дышать из-за его тела сверху, любое движение руками отдавалось болью в запястьях, скованных железной ладонью. Он был слишком близко. Сквозь тонкую ткань его спортивных брюк я чувствовала бедром эрекцию.

Твою ж мать, неужели он еще и возбудиться успел?

А потом… Вот этого я точно не ожидала. Он меня поцеловал. Хотя, наверное, поцелуем это назвать было сложно. Он просто издевался над моим ртом, в который беспрепятственно проник, потому что я растерялась. Грубый напористый язык старался протиснуться как можно глубже, будто бы Ратомский пытался задушить меня этим поцелуем. Зубы, не щадя, царапали кожу губ.

Я потеряла счет времени, не знала, сколько продолжалась эта пытка. Но он этими движениями выбил из меня все силы. Хотелось сопротивляться, но мышцы ослабли, как при сильнейшей нехватке кислорода.

И тут я почувствовала его вторую руку, продвигавшуюся по бедру к талии. Меня это отрезвило. Не могу его сбросить с себя – значит, поступим по-другому. Я прикусила его язык. Ратомский дернулся и отстранился, а во рту появился солоновато-железный привкус. Кровь.

– Сука! – сказал он, привстав надо мной на коленях.

– Сам напросился, – перевернув его на лопатки, чего Ратомский точно не ожидал, поднялась на ноги и направилась в раздевалку, на ходу разматывая эластичные бинты.

Он не оставит это просто так. За каждую пролитую каплю крови он отомстит. Только как? И когда? С его возможностями можно ожидать любой подлянки.

Горячий душ не помогал согреться – меня знобило. Я вздрагивала от каждого звука. Налицо паранойя и мания преследования. Я действительно думала, что Ратомский заявится в женскую раздевалку? С него станется.

Беспринципный, мстительный, продуманный, аккуратный. Мы стали пауками в банке, готовыми сожрать друг друга. Или хомяками. Дурацкое сравнение, но почему-то именно оно всплыло в голове. Это был мой первый контакт со смертью. В лет семь или восемь, когда я тайком от родителей притащила домой двух джунгарских хомячков. Благо, что у меня была своя комната, так что их ночную активность никто не слышал. У мамы я позаимствовала трехлитровую банку – в тесноте да не в обиде. В зоомагазине купила опилки и маленькую коробочку корма, посчитав, что сделала все для их комфорта. Только вскоре начался дачный сезон, и родители стали меня увозить за город. Я оставляла им корм, но однажды выходные затянулись. Кажется, были майские праздники.

И вот я вернулась домой почти после недели отсутствия и увидела маленькие лысые шарики с полоской на спине – особенностью джунгарских хомяков. Родители сожрали свое едва появившееся потомство, а потом самец перегрыз горло самке. И я не знаю, сколько он просидел среди шести трупов. Но, едва увидев меня, лег рядом с самкой и сдох. Отличие от пауков только в мотиве действий…

А вот с мотивом как раз непонятно. Ратомский – загадка. Но между нами явно какая-то химия.

Химия… Химия? Химия!

Может, моя идея бред, но проверить стоит. Только что мне это даст?

Я почти вылетела из душевой в раздевалку, только поскользнулась на плитке и готовилась разбить голову, как меня остановила мужская рука, перехватив поперек живота.

Все-таки я не ошиблась. Пришел.

– Ярослав Владимирович, вы ошиблись, это женская раздевалка, – повернулась к нему, стараясь сделать вид, что одно короткое полотенце на мне – это норма. Не провоцировать, не поддаваться.

Сейчас меня Ратомский и его присутствие здесь не волновали. Или волновали, но мало. Я уже зацепилась за другую мысль, которую не терпелось проверить.

– Ты бы уже определилась, мы на «ты» или на «вы».

– Зависит от ситуации.

Господи, да свали ты уже отсюда и дай переодеться. Вот только Ратомский явно не собирался уходить. Расположился на деревянной скамейке рядом с оставленной мною одеждой и нагло стал пялиться на меня.

– Я не могу понять тебя, – сказал он. – Вчера ты долбанная мозгоправка, сегодня почти девочка с улицы. Вчера такая холодная, сдержанная, непробиваемая, а сегодня дерзкая, бойкая, стервозная.

– А и не надо понимать, – усмехнулась я в ответ, поняв, что он растерян, хоть и старается не показывать.

– Но все-таки ты сука, – подытожил Ратомский.

– Как скажете. А теперь мне надо переодеться.

– Да ради бога, – ответил он, поднимаясь со скамейки, но не вышел.

Не уйдет – он пытается меня зацепить. Чего обычно ждут мужчины в подобных ситуациях? Стыдливо прикрываться и умолять уйти или завизжать на всю улицу, назвав его извращенцем. Может, выход и не так плох, но не мой стиль. Да и по-хорошему просьбу он тоже не поймет.

Чистой воды идиотизм моя идея. Я, возможно, сделаю еще хуже, но шансы напополам. Или верну статус себе или только разозлю его.

Я повернулась спиной к Ратомскому и сбросила полотенце. Не знаю, кто испытал больше неловкости – я больше пяти лет не раздевалась ни перед кем, кроме Вадима. Но сейчас мне нужно было вызвать смущение, хотя бы его подобие, у другого человека, который сейчас стоит за моей спиной и наблюдает. Я позвоночником чувствую, что наблюдает.

Кажется, я одевалась невыносимо долго. Только не оборачиваться. Его здесь нет. Я одна. Самовнушение – великая вещь. Руки почти не тряслись, но время стало резиновым. Наконец, я застегнула ремень на джинсах и обернулась.

Он стоял, привалившись к стене, и смотрел так, как будто готов был то ли убить меня, то ли трахнуть. Хорошо, что я не повернулась раньше, иначе бы не выдержала этот взгляд.

Я молча прошла к двери, чувствуя пульсацию в висках. Он не пошевелился. Но выдохнуть смогла, только оказавшись на улице. А я-то думала, что вчера был хреновый день. Но цветочки только начали распускаться, а к созреванию ягодок будет… Неизвестно что, но что-то будет.

А сейчас мне нужна таблица Менделеева. Я, кажется, Алиса, поняла твое послание.

Достав телефон из сумки, снова посмотрела на гравировку внутри. Просто, но умно. Открыла на телефоне картинку с таблицей и начала искать совпадения.

Al – алюминий, I – йод, Se – селен. Даже понятным становится странное написание букв, где заглавные чередуются со строчными.

13 53 34

Порядковые номера в таблице. И где у нас применяются шестизначные коды?

ГЛАВА 14 Ярослав

Какого хрена я вообще поперся в женскую раздевалку? Да сам не знаю. Но она как будто знала, что я приду. И все-таки обыграла меня.

Эта сучка меня сделала, когда еще выходила из зала, виляя своей задницей. И я, повинуясь какому-то животному инстинкту, пошел за ней. Хоть и взвешивал свое решение довольно долго. А еще этот чертов язык болел.

И я знал – она понимает, что просто так это не пройдет.

Она приняла этот бой. Она пойдет дальше. Если вчера еще она пыталась сгладить ситуацию. Возможно, я бы принял это… Но сегодня – нет.

Это был вызов.

А ее переодевание… Я хотел уйти, но продолжал смотреть, чувствуя, как от каждого ее движения, вроде бы такого автоматического, обычного, член все больше напрягается.

Она натягивала трусики, черные, кружевные. Потом застегнула лифчик, тоже черный – явно комплект. Блядь, я хотел ее.

Самому от этой мысли становилось тошно, но хотел. Мне казалось, что все ее движения были грациозными – стриптиз во всем его проявлении. Нагнуть бы и хорошенько отыметь.

Но сейчас надо остановиться. Она делает вид, что меня здесь нет – умно. А теперь пусть почувствует себя в безопасности. А со стояком я справлюсь.

На стоянке я увидел ее. Она сидела в машине и пялилась в телефон. Причем так, как будто решала проблемы мирового масштаба. Окно со стороны водительской двери было открыто, а она была так увлечена, что даже не заметила, как я оказался рядом.

Блядь, разноцветную картинку на экране ее телефона я узнал бы из тысячи. Это была таблица Менделеева. Любимая картинка Алисы. Она иногда, мучаясь паническими атаками, повторяла, засыпая: «Водород, гелий, литий, бериллий…»

Я не понимал, но потом посмотрел. Начало порядковых чисел, и она безошибочно называла все элементы по порядку.

И какого черта психолог таращится так увлеченно в таблицу Менделеева, что даже меня не замечает? А ведь я стою, облокотившись на ее машину. Нет, ноль реакции.

– Дина Анатольевна!

Я сказал громко специально. Она должна растеряться.

Предвиденного эффекта не получилось. Она всего лишь спокойно отложила телефон на пассажирское сидение и посмотрела на меня, слегка прищурившись. Солнце светило ей в глаза, но они стали еще светлее. Цветочный мед.

Но она как пчела, красивая и полезная, только в то же время может ужалить. Сегодня я уже это понял.

Она выдохнула и улыбнулась:

– Ярослав Владимирович, вы что-то хотели?

– Давно ты химией увлекаешься?

– Не поняла…

– Я видел таблицу на твоем телефоне.

Вот это выдержка! Она сидела с непроницаемым лицом – вчерашняя дамочка сейчас передо мной, не сегодняшняя, не та, что лежала со мной на матах.

– И что? Это преступление? – поинтересовалась она, но в медовых глазах черти начали отплясывать ламбаду.

– Ты же понимаешь, что я могу тебе устроить?

Я зря сказал это. Сам понимал – это акт безысходности, признание своего поражения. Все-таки она сегодня ведет. Я дошел до банальных угроз.

– Ярослав Владимирович, что вы сделаете?

Она даже открыла дверь и вышла из машины. Показала, что не боится.

И что мне сделать? Почувствуй себя победителем, а я нанесу удар, когда ты окончательно расслабишься. И ни папа, отставной генерал ФСБ, и ни муж, и ни ты сама… Никто не поможет.

– Я? – делано удивился. – Ничего. Ты сама все сделаешь. Ты будешь каждый день просыпаться с мыслью обо мне и засыпать точно так. Ты будешь опасаться всего и всех, потому что ты меня разозлила. Я стану твоим кирпичом на голову, таким случайным и неожиданным.

– Переживу как-нибудь, – она держалась, но цедила слова сквозь зубы.

– А хочешь, я сделаю так, что каждый раз, когда твой муж будет входить в тебя, ты тоже будешь думать обо мне?

Непонимание, а потом страх в ее глазах… Я сделал ее. Шах и мат сегодня ей. Надо закончить. Довести дело до конца.

И я так и поступил. Просто ушел к своей машине.

За что, Алиса, ты меня свела с этой сукой?

Наблюдая в зеркало, как она садится в машину, я испытал какое-то подобие удовлетворения. Я забрался ей в голову – хватит на первое время. Только бы ее выбросить из своей головы. Упругая задница так и стояла перед глазами… Тонкая талия, длинные ноги. Я даже увидел кусочек ее ореолы и оттопыренного соска.

Блядь, она реально думала, что я трахну прямо на парковке? Дура. Но это и хорошо. Значит, она меня не знает. И не узнает.

Только пусть попрощается со своим спокойствием. Я умею давить психологически не хуже, не зря же я служил… Там, где служил. Даже вспоминать не хочется.

ГЛАВА 15 Дина

Как бы я не старалась не думать. Как бы я не выкидывала мысли из головы. Как бы не старалась абстрагироваться. Нет… Он занял все мои мысли, он проникнул в мою жизнь. И каждый день начинался с мысли: «Сегодня он что-то сделает».

Кажется, я стала параноиком.

Дни превращались в ад. Я относилась к каждому новому клиенту, как к засланному казачку; хмурилась, когда кто-то на улице смотрел на меня чуть дольше, чем просто мазнул взглядом; думала про Ратомского, когда случались мелкие неприятности.

Вот даже сегодня, пролив кофе на колени, я вспомнила про него. Как будто он был в этом виноват.

Вадим уже не первый день странно косился на меня. Но молчал. До этого момента.

– Дина, что с тобой? Ты уже вторую неделю сама не своя.

За эти почти две недели я была рада только тому, что Вадим был занят какой-то важной работой. Он вроде бы рассказывал о каком-то проекте, о выигранном тендере, но, если честно, я почти не слушала. Ратомский проник слишком глубоко в меня, я могла думать лишь о нем, о его возможных ходах.

– Все нормально, – улыбнулась я, поцеловав мужа в щеку.

Ни черта у меня нет нормального в последнее время! Я сбросила юбку и, нагнувшись, положила ее в стиральную машину.

– Прекрасный вид, – услышала сзади и вздрогнула.

Боже, только не сейчас… Я не могу. Но Вадима тоже можно понять – три недели максимум выдерживает взрослый мужчина без секса. А мы уже почти забыли, что это такое. И если мужу мешала усталость вечерами, то мне мешал Ратомский. Его слова так и звучали в ушах. И я понимала – да, буду думать о нем, занимаясь любовью с Вадимом.

Ничего, это пройдет. Но только не сейчас.

Я почувствовала руки на бедрах, потом был поцелуй в шею – ничего. Я не могу настроиться даже на секс с мужем. Рука Вадима проделала дорожку от груди к животу и скользнула в трусики. Круговые движения по клитору и вокруг него не вызвали ничего – никакого отголоска в моем теле.

А все потому, что мозг не смог расслабиться.

– Дина!

Он выдохнул так разочарованно мое имя, что я почти почувствовала себя виноватой во всех смертных грехах.

– Вадим, извини, мне надо бежать.

Я выскочила из ванной, быстро в шкафу нашла новую юбку и, стараясь не смотреть на Вадима, вышла из квартиры.

Все было неправильно.

Каблук сломался на лестнице – и я, конечно, обвинила в этом Ратомского. Сняв обувь, я дошла до машины, понимая, что домой возвращаться не хочу. Лучше доехать до ближайшего магазина, чем еще раз натолкнуться на непонимающий взгляд Вадима.

Во всем виноват он. Ярослав Ратомский.

Я купила туфли, пусть не такие удобные, как предыдущие, но хоть что-то. И почему-то эти туфли ужасного цвета. Зеленые, нет… Цвета хаки. Тоже нет. Болотного. Да, это был болотный цвет.

И я снова вспомнила его глаза.

Я просто схожу с ума. Иначе никак это не назовешь. И я устала. Я просто устала от этой психологической атаки. Я стала хуже спать, не выполняю супружеский долг (идиотское определение), вижу везде и во всех подлогу от Ратомского…

Он гениальный манипулятор, но я же тоже не пальцем делана. Что ж тогда чувствую себя настолько отвратно?

Блядь, я даже с мужем не могу переспать, не думая о Ратомском! Пора с этим заканчивать.

Мы же взрослые люди и можем поговорить. Просто поговорить. Просто расставить все точки над известной буквой.

Антон Алексеевич позвонил, когда я подъехала к бизнес-центру. Уже и забыла, что к нему обращалась, но информация лишней не бывает.

– Да? – ответила я на звонок.

– Здравствуйте, Дина. Я не буду ходить вокруг да около… Чем вас заинтересовал этот человек?

– Мы с ним не сошлись во мнении по ряду вопросов, – обтекаемо, но вполне честно ответила я, хоть и не понимала вопроса моего бывшего клиента.

Да и тон у Антона Алексеевича был такой, как будто я попросила его достать мне файлы под грифом «Секретно». Очень нехорошее предчувствие.

– Дина, я должен сказать, что человек он непростой. Но все увидите сами в тех документах, что я вам отправил. Сначала почитайте, а потом уже думайте – стоит ли с ним не сходиться во мнениях.

– Вы меня пугаете…

– Почитайте, Дина. Тогда поймете.

С Антоном Алексеевичем я попрощалась быстро. Так не терпелось заглянуть в электронную почту. Теперь я буду подготовленной. Вот только где были мои мозги, когда я летела к нему на работу? И если бы не этот своевременный звонок, то я, возможно, снова бы наломала дров. И снова проиграла, когда бы думала, что победа за мной.

Глаза бегали по строчкам, а я хотела просто утопить педаль газа и слинять отсюда. Я реально связалась не с тем человеком. Я поломаю об него зубы, ногти и жизнь.

Только жить в страхе, в постоянном ожидании какого-то поступка от Ратомского тоже жить было невозможно. Меня хватило на пару недель. Больше не могу. Сейчас мы пусть и не разойдемся друзьями, но хотя бы я попробую сгладить ситуацию.

Все равно ноги тряслись, пока я поднималась на второй этаж. И снова добровольно иду в логово зверя. Ну, на этот раз не в его дом, а всего лишь в офис. Может, кто-то бы и посчитал меня идиоткой, но я считала разговор – единственным правильным решением.

В приемной я ожидала увидеть длинноногую блондинку. Блондинка была, только невысокая и пожилая. Она улыбнулась мне и спросила:

– Здравствуйте, вы к Ярославу Владимировичу?

– Да, – кивнула в ответ.

– Назовите ваше имя.

– Дина Сивцова.

Женщина на секунду задержала палец над кнопкой и внимательно посмотрела на меня. Ей мое имя знакомо. В этом я не сомневалась. Только вряд ли от Ратомского.

– Ярослав Владимирович, к вам Дина Сивцова.

Секретарь в последний момент взяла трубку, а не связалась с ним по громкой связи селектора.

Трубка легла обратно, а я подошла к блондинке и протянула блондинке свою визитку, сказав:

– Позвоните мне.

Интуиция? Да, скорее всего, я как-то поняла, что эта женщина знала Алису. Аккуратно приняв визитку, секретарь Ратомского кивнула и, слегка замешкавшись, потом указала на дверь:

– Проходите.

– Спасибо.

Я благодарила ее не за приглашение в кабинет самого непредсказуемого человека, которого я когда-либо встречала, а за то, что она поняла меня. И теперь я убедилась – она что-то знает.

Обычная деревянная дверь с табличкой «Генеральный директор Ратомский Ярослав Владимирович». Я нажала на ручку и оказалась в просторном кабинете. Главное – уверенность. Не показывать, что я на грани, что схожу с ума.

– Здравствуйте, Ярослав Владимирович, – сказала, глядя на него.

Надеюсь, голос не подводит. А коленки-то трясутся еще сильнее, чем на лестнице.

– Какого хрена ты приперлась?

Ратомский был сама вежливость, как обычно. И, как обычно, в кавычках. Я слышала, как мои каблуки стучат по полу, и этот звук был оглушительным. Он смотрел на меня, пока я приближалась к столу, забросив руки за голову. А я смотрела на него, отметив легкую щетину, которой раньше не было, и очки.

«Зрение явно испортилось недавно, иначе бы его не было там, где он был», – дурацкая мысль.

Я присела на стул напротив него и даже улыбнулась.

– Твоя улыбка на меня не подействует. Можешь даже ноги раздвинуть – не поможет.

Вот и как с ним разговаривать?

– Ярослав Владимирович, давайте оставим друг друга в покое.

– А кто тебя трогает? – удивился он, причем удивление было искренним.