Дом Неба и Дыхания

Sarah J. Maas

HOUSE OF SKY AND BREATH

Copyright © Sarah J. Maas, 2022

Map by Virginia Allyn Endpapers and interior art by Carlos Quevedo

This edition published by arrangement with Laura Dail Literary Agency, Inc

and Synopsis Literary Agency

All rights reserved

© И. Б. Иванов, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022 Издательство Азбука

Американка Сара Дж. Маас не могла и предположить, что, выкладывая в Сети главы своей книги о жизни и приключениях девушки-ассасина Селены Сардотин, обретет такую популярность среди интернет-читателей.

Тысячи поклонников, миллионы писем, вот уж действительно не знаешь, где подстережет тебя слава. Потом к читателю пришла и печатная версия дебютной книги писательницы. А скоро не заставили себя ждать и новые истории о Селене, почти каждая из них становилась бестселлером в рейтинге «Нью-Йорк таймс».

После этого она пишет пять книг сериала о Фейре, добавивших Саре Дж. Маас славы в литературном мире и переведенных на многие языки. «Дом Неба и Дыхания» продолжает предыдущий роман писательницы «Дом Земли и Крови», открывший новый авторский цикл «Город Полумесяца».

Сара Дж. Маас предлагает свое лучшее произведение – волшебное, чарующее, захватывающее. Мастерство создателя миров – на звездном уровне.

Изящный сюжет и атмосферное построение мира… с наслаждением переворачиваешь страницы.

На каждом шагу нас ожидают сюрпризы.

Блистательный мир, сложные характеры, опаляющая любовь.

Удивительное богатство воображения.

Посвящается Робину Ру – бесстрашному агенту и настоящему другу

ДОМ ЗЕМЛИ И КРОВИ

Оборотни, люди, ведьмы, обычные животные и множество других, к которым взывает Ктона, а также некоторые, избранные Луной.

ДОМ НЕБА И ДЫХАНИЯ

Малакимы (ангелы), фэйцы, элементали, спрайты* и те, кто благословлен Соласом, наряду с теми, к кому благоволит Луна.

ДОМ МНОГОВОДИЯ

Речные духи, русалки, водяные звери, нимфы, келпи, никсы и другие, за которыми наблюдает Огенас.

ДОМ пламени И ТЕНИ

Демонаки, жнецы, призраки, вампиры, драки, драконы, некроманты и множество злонамеренных и безымянных существ, которых сама Урда не в состоянии увидеть.

* Вследствие участия в Падении спрайты были изгнаны из своего Дома и ныне считаются низшими существами, хотя многие из них отказываются это признавать.

Пролог

В лагере смерти Кавалла Зофи удалось продержаться целых две недели.

Прошло две недели, и никто из волкожутней, охранявших лагерь, так ее и не унюхал. Все прошло по плану. Зловоние после нескольких дней, проведенных в вагоне для скота, замаскировало слишком явный запах в ее крови. Оно же выручало Зофи, когда ее и других узников перегоняли между кирпичными зданиями лагеря – этого нового Хела. Кавалла была лишь кусочком того, что астерии планировали осуществить, если война продолжится.

За эти две недели отвратительный запах проник ей под кожу, дурача даже острое обоняние оборотней-волков. Утром, в очереди за завтраком, она стояла всего в нескольких шагах от охранника, и тот даже не взглянул на нее.

Маленькая победа. Одна из тех, которые нынче она с благодарностью принимала.

Половина баз мятежников Офиона пала. Вскоре падут и другие. Однако сейчас для Зофи существовали только два места: этот лагерь и портовый город Серваст, куда она должна попасть под покровом темноты. Одна она легко смогла бы добраться туда даже пешком. Редкое преимущество, данное ей способностью переключаться между человеческой и ванирской сущностью. Редкое преимущество человеческой женщины, совершившей Нырок.

Нырок и сделал ее ваниркой. Даровал ей долгую жизнь и прочие возможности, о которых ее человеческая семья не могла и мечтать. Сама Зофи вряд ли решилась бы на Нырок, если бы не настойчивость родителей. Нырок давал возможность быстрого исцеления и дополнительную броню в мире, нацеленном на истребление человеческой породы. И потому она совершила Нырок тайно, в глухом закоулке, где помещался нелегальный центр. Якорем ей был ухмыляющийся сатир, забравший ее первосвет в качестве платы за ритуал. Потом она несколько лет училась носить человеческое обличье как плащ, причем не только снаружи, но и внутри. Она обрела все качества и повадки ваниров, однако ей никогда не быть ваниркой – ни сердцем, ни душой.

Но этим вечером… этим вечером Зофи ненадолго ослабит цепи, сдерживающие чудовище внутри ее.

Путешествие предстоит не из легких, и причина тому – десяток детишек у нее за спиной, скрючившихся на вязкой глинистой земле. А впереди – забор из колючей проволоки.

Ее тринадцатилетний брат собрал пятерых мальчиков и шесть девочек, за которыми пристально следил, как пастух за стадом. Всех их Эмиль поднял с коек и привел сюда. Ему помогал кроткий солнцежрец. Сейчас жрец взял на себя обязанности дозорного и прятался в сарае, в десяти ярдах от забора.

Все дети были исхудавшими, с землистым цветом кожи. И у всех – огромные глаза, в которых застыло выражение безнадеги.

Зофи не требовалось знать историю каждого из них. Скорее всего, их жизнь повторяла ее собственную. Дети человеческих мятежников, чьих родителей либо схватили, либо продали. Ее родители разделили участь рабов.

Чистая случайность уберегла ее тогда от когтей волкожутней и продолжала уберегать вплоть до последнего времени. Это было три года назад. Вместе с подругами Зофи засиделась в университетской библиотеке и домой вернулась лишь после полуночи. Подходя к дому, она еще издали заметила разбитые окна и развороченную входную дверь. На стене их неприметного загородного дома темнела надпись, торопливо сделанная краской из баллончика, – МЯТЕЖНОЕ ДЕРЬМО. Увидев размашистые буквы, Зофи бросилась бежать. Хвала Урде, что часовой, поставленный у входа, ее не заметил.

Впоследствии ей удалось выяснить, что ее родители умерли, не выдержав изощренных пыток Лани и подручных этой особы, входящих в элитный эскадрон волкожутней-дознавателей. Чтобы получить доступ к этим данным, Зофи потратила не один месяц, завоевывая доверие руководства Офиона. Из того же отчета она узнала, что ее деда и бабушку пригнали в лагерь Браккус на севере, где расстреляли вместе с другими стариками, а тела сбросили в общую могилу.

А ее брат… Вплоть до последнего времени Зофи не удавалось найти никаких сведений об Эмиле. Все эти годы она работала на мятежников Офиона ради хоть каких-то крупиц сведений о нем и ее семье. Думать, чем она расплачивалась за информацию, она себе не позволяла. Ради сведений, нужных мятежникам, она шпионила и убивала по указке Офиона. Все это свинцовым плащом висело на ее душе.

Похоже, она сделала достаточно, раз Офион сообщил, что Эмиль был отправлен в Каваллу и, вопреки превратностям судьбы, сумел выжить. Наконец-то она узнала точное местонахождение брата. Теперь требовалось убедить командование отправить ее сюда… это стало еще одним лабиринтом, который пришлось преодолеть Зофи.

В конце она поняла необходимость заручиться поддержкой Пиппы. Командование прислушивалось к Пиппе – храброй и верной воительнице, командиру отборного отряда Светопад. Особенно сейчас, когда офионцы несли значительные потери. С другой стороны, такой «не совсем человек», как Зофи… Она сознавала, что является ресурсом, однако из-за ванирской крови в ее жилах мятежники не могли полностью ей доверять. Поэтому на данном этапе ей требовалась помощь Пиппы, равно как и Пиппа для осуществления миссий Светопада нуждалась в способностях Зофи.

Пиппа помогала ей не из дружбы. Зофи прекрасно знала: в сети, координирующей действия Офиона, такого понятия, как дружба, не существует. Но Пиппа была карьеристкой и представляла, какую выгоду получит, если Зофи вернется с победой. Тогда откроются нужные двери, и ее статус среди командования повысится.

Через неделю командование одобрило план. С того момента, когда семью Зофи выдернули из дому, прошло более трех лет. Так она оказалась в Кавалле.

Ее задержали в миле от лагеря. Она намеренно попалась на глаза патрулю волкожутней, совершавших обход. Ее обыскали и в плаще нашли фальшивые документы, изготовленные мятежниками. Патрульные и не догадывались, что, помимо этих липовых бумажек, Зофи несла в своей голове сведения, которые могут обеспечить мятежникам победу в их борьбе.

Удар, способный положить конец господству астериев.

Офион слишком поздно обнаружил, что перед своим путешествием в Каваллу Зофи завершила миссию, к которой готовилась не один год. Прежде чем попасть в лапы патрулей, она постаралась, чтобы Пиппа и Офион узнали, какие сведения она добыла. Теперь руководители мятежников не откажутся от своих обещаний забрать ее и Эмиля. Зофи догадывалась, насколько дорого ей это обойдется потом, ведь она тайком собрала сведения, которые использовала в качестве страховки.

Но об этом командование узнает позже.

Патруль волкожутней допрашивал ее два дня, после чего ее затолкали в вагон для скота вместе с другими арестованными. Патрульные поверили, что она – глупая человеческая девица, обманутая любовником, который и дал ей фальшивые документы.

Зофи никак не думала, что курс театрального мастерства – непрофилирующий в ее обучении – окажется столь нужным. Когда допрашивающие выдергивали ей ногти, она слушала голос любимого профессора, критикующего ее выступление. Но «признание» волкожутням она провела со всей искренностью, с какой когда-то играла на сцене.

Интересно, знает ли командование, что свои актерские способности она применяла и к ним?

Впрочем, это уже не ее забота. Эти мысли обождут до завтра. Сейчас ей требовалось осуществить отчаянный план. Если ее не предадут, если командование не распознает правду, в двадцати милях отсюда должно ожидать судно, которое вывезет их с Пангеры. Зофи оглядела сгрудившихся детишек и вознесла молитву богам, чтобы на корабле нашлось место не для трех пассажиров, как она договаривалась, а для большего числа.

Уже находясь в Кавалле, она потратила на поиски брата полторы недели. Занятие было не из легких, учитывая протяженность лагеря. Наконец дня три назад она заметила Эмиля в очереди за едой. Чтобы скрыть шок, внезапную радость и такую же печаль, она сделала вид, будто споткнулась.

Эмиль вытянулся. Ростом пошел в отца. Долговязый и невероятно тощий – кожа да кости. Здоровый тринадцатилетний мальчишка выглядел бы совсем не так, но лицо… лицо было до боли знакомым, хотя на нем и появились первые признаки взросления.

Сегодня вечером она пробралась в закуток, где стояла его койка. Они не виделись три года. Жизнь обоих была полна страданий и тягот, однако брат мигом ее узнал. Зофи была готова увести его немедленно, если бы он не попросил взять и остальных.

И теперь ее окружали двенадцать притаившихся детей.

Вскоре завоют сирены. Зофи быстро узнала, что в лагере есть разные сирены, подающие сигналы к побудке, походу в столовую и внезапным проверкам.

Из тумана, стелющегося к земле, донесся печальный птичий крик. Ей подавали сигнал: «все в порядке».

Молчаливо поблагодарив солнцежреца и бога, которому он служил, Зофи поднесла искалеченную руку к проволоке, находящейся под током. Она даже не взглянула ни на кончики пальцев без ногтей, ни на рубцы. Онемения в руках она тоже не почувствовала, поскольку через них уже протекал ток.

Сила электричества текла через нее, уходила в нее и становилась ею. Теперь Зофи могла распоряжаться силой по своему желанию.

Мысленный приказ, и ток снова потек вовне. Из-под пальцев, сжимавших проволоку, посыпались искры. Проволочные ячейки под рукой стали вначале оранжевыми, а затем раскалились докрасна.

Зофи надавила ладонью. На коже появились волдыри. Ладонь рассекла металл и проволоку. Эмиль шепнул детям, чтобы не вскрикивали от удивления, и все же кто-то из мальчуганов пробормотал: «Ведьма».

Типично человеческий страх перед теми, кто наделен ванирскими дарованиями, перед женщинами, обладающими невиданной силой. Зофи не стала поворачиваться и объяснять детям, что через нее текла отнюдь не ведьминская сила. Это было нечто гораздо более редкое.

Ее рука уперлась в холодную землю. Зофи располосовала забор и раздвинула оплавленные края проволоки. Сама она едва пролезала в эту щель. Дети устремились к проходу, но она жестом остановила их, вглядываясь в пространство за забором. Дорога, отделявшая лагерь от папоротников и высоких сосен, была пуста.

Но угрозу нужно ждать не спереди, а сзади. Зофи резко повернулась к сторожевым башням по углам лагеря. Там дежурили караульные со снайперскими винтовками, постоянно нацеленными на дорогу.

Зофи глотнула воздуха, и электричество, втянутое ею из ограды, вновь заструилось по телу. Во всем лагере гасли прожекторы, испуская фонтаны искр. К ним с криками устремлялись охранники.

Напрягшись, Зофи расширила щель в заборе. Металл больно кусал ей ладони. «Бегите! Живее!» – подгоняла она детей.

Маленькие тени вылезали через щель и бежали по глинистой дороге к густым зарослям папоротников, позади которых лежал овраг с крутыми склонами. Грязная, истрепавшаяся светло-серая лагерная одежда детей делала их слишком заметными в свете почти полной луны. Эмиль бежал последним. Его костлявое тело вызывало у Зофи не меньшее потрясение, чем любая из доступных ей сил.

Она прогнала тревожные мысли и устремилась вслед за братом. В теле ощущалась слабость, вызванная недоеданием, изнуряющим трудом и душераздирающим отчаянием, которым веяло от этого места. Комки глины и камешки врезались ей в босые ступни, но двенадцать бледных детских лиц, выглядывавших из-за папоротников, заставляли боль отступать на задний план.

– Быстрее, быстрее, быстрее! – шептала она.

Фургон не будет ждать их слишком долго.

Одна девочка, торопясь к оврагу, покачнулась и чуть не упала. Зофи подхватила ее под худенькое плечо, и они пошли вместе. Папоротники хлестали их по ногам и цеплялись за ступни. Быстрее. Нужно двигаться еще быстрее.

Завыла сирена.

Этой она еще не слышала, однако сразу догадалась, что означает пронзительный, скрежещущий звук: побег.

Зофи с детьми достигли вершины холма и уже были готовы скатиться по склону в поросший папоротниками овраг, когда между деревьями заметались лучи фонарей. Значит, волкожутни сейчас находились в гуманоидном обличье. Это хорошо, поскольку в темноте их глаза не настолько зорки, и в то же время плохо, ибо они вооружены.

У Зофи сбилось дыхание, но она сосредоточилась и послала назад сгусток силы. Фонари погасли. Даже первосвет не выдерживал ее силы. Послышались злобные мужские голоса.

Зофи поспешила вперед, ведя группу за собой. Эмиль бежал последним, присматривая, чтобы никто не потерялся. Грудь Зофи наполнилась гордостью за брата, хотя к гордости примешивался ужас.

Она знала: если их поймают, живыми в лагерь они уже не вернутся.

Зофи быстро взбиралась по крутому склону оврага. От напряжения у нее жгло саднящие бедра. Не хотелось даже думать, каково приходится детям; особенно при взгляде на их ноги с костлявыми коленками, едва способные выдерживать вес тела. Беглецы достигли края оврага под звериный вой, раздающийся из глоток волкожутней. Призыв к охоте.

Зофи подгоняла детей, заставляя бежать быстрее – сквозь туман, папоротник, деревья и камни.

Когда один мальчик упал, Зофи подхватила его на руки. Тонкие ручонки вцепились в ее лагерный наряд.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Вот и дорога, и фургон на ней. Агент Сильбо их ждет.

Его настоящего имени Зофи не знала и не собиралась выяснять, хотя было бы неплохо знать, кто он на самом деле. Для нее он был просто Сильбо. И он ждал.

Он мог бы отказаться. Заявить, что Офион убьет его, поскольку в это время он выполнял совсем другую миссию; что Пиппа убьет его или поручит это какому-нибудь солдату из Светопада.

Но он отправился вместе с Зофи и две недели где-то прятался, пока минувшим вечером она не послала ему импульс первосвета – единственный сигнал, который осмелилась послать из лагеря, кишащего ванирской охраной. Сигнал означал, что через сутки он должен быть в условленном месте.

Она велела Сильбо не использовать его силу, даже если это делало побег легче и безопаснее. Но тогда он был бы сильно истощен, а ей требовалось, чтобы он находился в полной силе.

Лунный свет бледнил лицо Сильбо. Агент был в украденной имперской форме; волосы зачесаны назад, как у любого щеголеватого офицера. Увидев Эмиля и еще одиннадцать детей, он скорчил гримасу, прикидывая, как такая орава разместится в неприметном белом фургоне.

– Всё, – хрипло выдохнула Зофи, подбегая к фургону. – Всё, Сильбо.

Он понял. Он всегда ее понимал.

Со сверхъестественным изяществом Сильбо выскочил из машины и открыл задние дверцы. Еще через минуту Зофи протиснулась на сиденье рядом с водительским. Тепло тела Сильбо проникало даже под ее поношенную лагерную одежду. Зофи не успела вздохнуть, как агент резко нажал педаль газа. Его большой палец снова и снова давил ей на плечо, словно он хотел удостовериться, что Зофи сидит рядом и что она исполнила задуманное.

Дети не проронили ни слова. Никто не заплакал.

Фургон рванул в темноту. «Наверное, лагерь отучил их плакать», – подумалось Зофи.

Путь до портового города Серваст занял полчаса.

Зофи сидела, прислонившись к Сильбо. Мчась по извилистому и ухабистому проселку, он не забыл, что дети хотят есть, и указал им на мешки с едой, припасенные в задней части фургона. Пища была приготовлена из расчета на троих, однако эти дети умели растягивать скудные порции. Он позаботился, чтобы Зофи тоже поела. Две недели в лагере едва не доконали ее. У нее в голове не укладывалось, как дети жили там месяцами. Годами. Ее брат провел в Кавалле три года.

Дорога сделала крутой поворот.

– Лань поблизости, – нарушил молчание Сильбо. – Утром мне сообщили, что она в Альсене.

Так назывался городок в двух часах езды отсюда – один из важных складов вдоль железной дороги, которую вскоре после строительства окрестили Хребтом. Она пересекала континент с севера на юг и служила основной транспортной артерией для снабжения имперских войск боеприпасами и всем необходимым.

– Наши шпионы доложили, что она направляется сюда.

У Зофи свело живот, но она заставила себя не отвлекаться: ей требовалось переодеться и переобуться. Одежду и обувь привез все тот же Сильбо.

– В таком случае будем надеяться, что мы доберемся до берега раньше Лани, – сказала Зофи.

У Сильбо дрогнул кадык.

– Как Пиппа? – решилась спросить Зофи.

Теперь у него дернулась жилка на подбородке. Они с Пиппой целый год соперничали за вхождение во внутренние ряды командования. «Чокнутая фанатичка» – так неоднократно называл Пиппу Сильбо, особенно после жестокой атаки, учиненной ее Светопадом. Выживших среди противников не осталось. Но Зофи понимала рвение Пиппы; она на себе познала отношение ваниров к людям и представляла, как те относятся к Пиппе. Таких нюансов Сильбо не понять, равно как и таких переживаний.

– Пока никаких известий, – ответил Сильбо. – Уж лучше бы она оказалась там, где обещала.

В каждом его слове сквозили недовольство и недоверие.

Зофи промолчала. Она не раскроет ему подробности собранных ею сведений, хотя он много делал и много значил для нее. Сколько молчаливых часов провели они вместе, сливаясь телами и душами! Но она не расскажет никому, пока командование целиком не исполнит свои обещания.

Вероятно, астерии сообразили, чтó она сумела узнать. Потому-то и послали Лань, дабы помешать ей рассказать другим.

Но сейчас непосредственная угроза исходила от волкожутней. Словно гончие, бегущие по следу, те нагоняли фургон. Сильбо то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Он тоже знал о погоне.

Вдвоем с Зофи они смогли бы одолеть горстку волков-оборотней. Такое было в их практике. Но за беглецами из Каваллы гналась не горстка. Сил не хватит, чтобы сокрушить противников и самим остаться в живых.

Зофи подготовилась и к такому варианту. Перед отправкой в Каваллу она передала командованию свой коммуникационный кристалл – драгоценное средство непосредственной связи. Такие кристаллы давали лишь наиболее ценным шпионам. Зофи знала: ее кусочек кварца в безопасности. А Сильбо обещал уберечь Эмиля. Он дал ей слово.

Когда они выбрались из фургона, узкие причалы Серваста были густо окутаны туманом, клубящимся над темными водами Хальдренского моря. Туман обволакивал старинные каменные здания портового города, заставляя помаргивать редкие уличные фонари. Улицы здесь мостили булыжником. Из-за ставен домов не пробивалось ни лучика света. Не было ни машин, ни тем более пешеходов, отважившихся идти по улицам, полным тумана и теней.

Казалось, улицы Серваста опустели заблаговременно; словно жители города – небогатые рыбаки из числа людей и ваниров, принадлежащих к Дому Многоводия, – закрылись в домах и подчинились инстинкту, велящему не высовывать носа в туман. Особенно сегодня.

Особенно когда в городе вот-вот появятся волкожутни.

Сильбо шел первым. Его волосы выбивались из-под фуражки. Он оглядывался по сторонам. Выхватить пистолет из кобуры – секундное дело. Зофи видела, как он метко убивал своей магической силой, но иногда проще было выстрелить из пистолета.

Эмиль двигался рядом с Зофи по истертым булыжникам улиц, мимо опустевших рынков. Зофи знала: из-за ставен за ними наблюдают. Она спиной ощущала взгляды жителей. Но никто не открыл дверь и не предложил помощь.

Зофи это не волновало. Пока судно стоит там, где она сказала, мир может убираться в Хел.

К счастью, «Бодегравен» покачивался в конце длинного деревянного причала. На черном корпусе корабля выделялись серебристые буквы названия. До него оставалось три квартала. В нескольких иллюминаторах горел первосвет. На причале и соседних – ни души. Эмиль шумно вздохнул, словно корабль был видением с Луны.

Зофи молила богов, чтобы за пределами гавани ждали и другие офионские корабли. Командование обещало ей эскорт в обмен на ценный ресурс, за которым она и путешествовала в лагерь. Их не заботило, что ценным ресурсом являлся ее брат. Их интересовало лишь то, на что способен этот мальчик.

Зофи всматривалась в улицы, причалы и небо над головой.

В ней, вторя ударам сердца, запульсировала магическая сила. Звук, похожий на удары костяного барабана. Предвестник беды. Предупреждение.

Надо бежать не останавливаясь.

Зофи рванулась, но ей на плечо легла широкая ладонь Сильбо.

– Они здесь, – с характерным северным акцентом произнес он.

Его чутье было острее, чем у Зофи.

Зофи обвела глазами пологие крыши, булыжники, клочья тумана:

– Насколько близко?

– Они везде. – на обаятельном лице Сильбо отразился ужас. – Эти долбаные твари везде.

Всего три квартала отделяли беглецов от спасения. А позади, на расстоянии квартала, уже слышались крики:

– Там! Там!

Секунда на принятие решения. Эмиль застыл. В его темных глазах ярко вспыхнул страх.

В следующее мгновение уже не было ни страха, ни боли.

– Беги, – прошипела Зофи Сильбо.

Он потянулся к пистолету, но Зофи опустила его руку вниз и приблизила лицо к его лицу:

– Вместе с детьми беги к судну. Я задержу волков. Встретимся на причале.

Несколько детей уже бежали к причалу. Эмиль ждал.

– Беги! – вновь велела она Сильбо.

Легко и нежно он коснулся ее щеки, затем бросился вслед за детьми, крича капитану, чтобы запускал двигатели. Промедление грозило смертью всем.

– Беги на судно, – сказала брату Зофи.

– А как же ты? – Его глаза, такие же, как у их матери, округлились.

– Обещаю: я найду тебя. Помни все, о чем я тебе говорила. Беги!

Обняв долговязого, худосочного брата, Зофи вдохнула его запах – тот, что еще сохранялся под зловонными слоями, оставленными лагерем. Эмиль отодвинулся и чуть не споткнулся, ощутив магическую силу, что нарастала на кончиках пальцев сестры.

– Заставь их заплатить, – прошептал он.

Она закрыла глаза – так было легче подготавливаться. Собрала силу. Вокруг стали гаснуть редкие уличные фонари. Когда Зофи вновь открыла глаза, вокруг заметно стемнело. Она увидела, что Эмиль добежал до судна. Сильбо стоял под единственным горевшим фонарем и жестами торопил мальчишку. Глаза Зофи и Сильбо встретились.