История для взрослой девочки, или Как противостоять дьяволу

Глава 6. Школьные годы в г. Ростов-на-Дону

С прибытием в г Ростов-на-Дону на меня обрушилась буквально океанская волна эмоций и впечатлений. Вокруг меня появились новые лица, я каждый день соприкасалась со всем новым и необычным. Мне нужно было привыкать к иному образу жизни.

В посёлке, где проживала мама с отчимом, была только начальная школа. Поэтому решили, что меня примут к себе родители отчима в их небольшую квартирку в старом доме. Так как я до восьмого класса изучала французский язык, мне стали искать соответствующую школу. Недалеко оказалась школа с физико-математическим уклоном и с изучением французского. У школы была отличная репутация с высочайшим уровнем преподавания и, следовательно, с высокими требованиями. Отчим предложил мне попробовать свои силы, а вдруг справлюсь. В той школе мне предстояло учиться следующие два года.

Ростов мне сразу понравился. Я не успевала перечислять, что меня поражало: было жарко, ярко, шумно. Сразу бросалось в глаза, что на улицах было много людей разных национальностей, это был гостеприимный город. Все мирно и дружно существовали бок о бок, совершенно не зная ещё такого понятия, как толерантность. Когда со всех щелей будет доносится до людей призыв о том, что они должны быть толерантными, той искренней дружбы и тёплых отношений уже не будет. Если бы мы знали, сколько ещё всяких противоречий предстоит нам пропустить через своё сознание.

А пока я наблюдала за всем происходящим вокруг себя. Я заметила, что люди говорили очень быстро и громко. Наверное, ритм жизни всё объяснял, люди здесь были пошустрее. Там в районном центре у дедушки жизнь протекала медленно, степенно, и речь была не столь быстрой.

Ростов – город контрастов. Мне нравились центральные улицы с красивыми многоэтажными домами и яркими витринами магазинов. Если спуститься вниз к Дону, то вид стареньких двухэтажных домов двухсотлетней давности переносит тебя в другую историческую эпоху. Несмотря на свою ветхость старенькие районы умиляли меня, я с уважением относилась к их историческому возрасту.

Родители отчима: баба Соня и дед Петя, как раз, жили в таком историческом доме на улице Станиславского. Улицу составляли дома дореволюционной постройки. Такие дома когда-то населяли купцы со своими семьями и челядью. Не знала, что слово челядь снова вернётся в наши жизни.

Это были, в основном, двухэтажные дома с подвальными помещениями. Окна подвальных помещений лишь немного поднимались выше уровня земли. По всей видимости, внизу обитала прислуга. Когда я смотрела на эти окна, я представляла себе, как когда – то давно до меня там трудились подмастерья. История – коварная дама, имеет свойство возвращаться.

Дом новых родственников находился на вымощенной булыжником улице, по которой с шумом сновали туда – сюда трамваи. Поначалу мне мешал этот шум громыхающих трамваев, пришлось привыкать. Каждый раз, когда проезжал трамвай, в доме дребезжала люстра и двигалась со звоном посуда в буфете. Мне это напоминало кадры из фильмов, я опять чувствовала дыхание прошлой эпохи. Арка с железными воротами вела внутрь двора, экзотический вид которого приводил меня в восторг. Это точно сравнимо было с эпизодом исторического фильма.

Квартира новых дедушки и бабушки находилась на втором этаже. Подниматься приходилось по старенькой деревянной лестнице, ступеньки которой жутко скрипели и прогибались под каждым шагом. Я поднималась и чувствовала, как они этим звуком выражали своё возмущение нещадно долгой их эксплуатацией. Я старалась ступать легко, выражая, в свою очередь, им почтение к их возрасту. Перилла, пережившие сто слоёв покраски, тоже шатались, но никто из обитателей не беспокоился по этому поводу. К неудобствам быта относились легко, просто не замечали их. Самое необходимое удобство – туалет находился в центре двора.

Зато наверху на втором этаже находилась чудная веранда и небольшой балкон, который делился с соседской квартирой. С окон веранды можно было любоваться потрясающим видом на Дон. Надо заметить, что ближе к Дону уклон был большой, и крыши невысоких домиков не мешали любоваться пейзажем. Вниз от нашей улицы шёл крутой спуск, свободно можно было видеть кроны деревьев нижних улиц и другой левый берег Дона.

С каждой квартиры вид с внутренних милых балкончиков выходил к центру двора. С самого утра и в течении всего дня соседи видели друг друга, почти ничего невозможно было утаить. Было заметно, кто когда вышел из дома и когда пришёл обратно. В общем, жизнь была у всех на виду, скрывать особо было нечего. Мне нравилось неподдельное внимание милых соседей друг к другу.

Подвальные помещения на тот момент были заколочены, лишь в небольшом закутке дворник хранил свой инвентарь. По-новому ощущались не только звуки, но и запахи. Запах дореволюционного старья, начинающийся со входа в арку, переходил в невероятный запах жареного болгарского перца, базилика и рыбы. Запахи исходили от содержимого сковородки на электроплитке, установленной прямо на открытой веранде первого этажа. Чтобы подняться на второй этаж, нужно было проходить мимо этой сковородки с умопомрачительными запахами. Конечно же соседи щедро угощали и делились секретами приготовления своих блюд.

Я тогда впервые увидела и попробовала базилик. Его душистый запах связан с приятными воспоминаниями, обожаю его и сейчас, его запах служит мне вместо успокоительного средства. Что – то невероятно ценное мы потеряли от того времени взамен благополучию.

Подвальные помещения в девяностые годы сразу оживут. Очень быстро там откроются всякие магазинчики, мастерские, пивные, кафешки. Интуиция тогда в юности меня не подвела, я, словно предчувствовала, что старые времена вернутся. Тогда же (в начале девяностых) у людей появилось ощущение присутствия чужаков. Мозг давал сигнал тревоги, предупреждал, что все новшества не наши, они навязаны нам чужаками. История пробегает перед глазами, как кадры киноленты.

Почти два месяца лета я привыкала к южному городу, его ещё называли «ворота Кавказа». Глаза впитывали яркие краски. Помню необыкновенное впечатление произвела на меня выставка цветов, ежегодно проводимая в Первомайском парке. Коллекционеры представляли удивительно разнообразные сорта самых разных цветов. Всё напоминало фантастические декорации, так умело и оригинально были сделаны композиции с цветами. Не спеша проходили и любовались причудливыми формами хризантем, роз, лилий и других творений природы и рук человеческих.

Я видела настоящие цветочные шедевры и полностью соглашалась с тем, что красота способна растопить самое ледяное сердце и сделать человека лучше. Красота впитывает в себя любовь, с которой её создают, потому она так благостно действует на человека. Ведь как надо любить то, чем занимаешься: терпеливо растить каждый цветок, ждать пока маленький росточек превратится в божественное чудо, вызывающее трепет души. Всё это творилось когда – то бесплатно на одном вдохновении и энтузиазме. Сама выставка тоже была бесплатной. Вот и пойми человека, который с любовью делал то, за что не платили. Загадочное было время, о нём ещё долго будем вспоминать.

Удивительно щедрая южная земля. Мне казалось тогда, что и люди тоже удивительно открытые и щедрые благодаря столь яркому солнцу. Я тогда обратила внимание, что много было роскошных женщин в ярких платьях с ухоженными лицами и красивыми причёсками. Люди на улицах улыбались, значит, жизнь приносила им удовольствие.

Ещё помню важную черту того времени – на улицах не было толп людей. Не было ощущения, что тебе мешают, как сейчас. Дышалось свободнее. Сейчас есть желание отгородиться от людей, живёшь в ожидании какого-то удара с их стороны. Если честно, то пропадает интерес что – то посетить, выбираешь время, когда туристов бывает мало. Огромные толпы туристов мешают насладиться красотой места и портят всё впечатление, хочется побыстрее сбежать от толпы.

Приятно вспоминается, когда по утрам главные улицы города поливали машинами, город просыпался в чистоте.

Мне запомнилась интересная соседка. Эта пожилая женщина была уже на пенсии, занималась воспитанием внучки. Частенько она выходила на балкон с сигаретой в руках и чашечкой кофе. Из открытых дверей квартиры шёл дурманящий аромат заваренного кофе. Мне нравились беседы с ней. Почему – то подумалось, что, достигнув почтенного возраста, буду также наслаждаться жизнью на балкончике и пить кофе. Курить так и не научилась, а кофе пью с удовольствием.

Пролетали дни моего восторженного состояния. Я привыкала к новым дедушке и бабушке. Бабушку Соню можно было называть Божьим одуванчиком, это так подходило к ней. Очень худенькая, маленького роста, вся болезненная, она вызывала чувство жалости. Так хотелось её от кого – то защищать. За короткое время знакомства она успела мне поведать свои тайны. Она мне говорила: – Не думай, что я всю жизнь была такой невзрачной. За мной ухаживали представительные мужчины, не то, что этот – одноглазый. Тут она кивала головой в сторону деда. Одно веко у него было сильно опущено, глаз еле был виден, поэтому казался одноглазым.

Этот дед Петя приходился отчимом моему отчиму. Вот такой каламбур.

Родной отец отчима пропал во время войны под Сталинградом. Похоронки не было, но и вестей от него тоже не получали. Считали пропавшим без вести, а со временем – погибшим. Бедная баба Соня, я сомневалась в том, что её больное сердце выдержало бы сногсшибательную новость, которую мы узнали уже после её смерти. Если бы она знала, что родной отец её сына всё это время был жив и находился на другом краю планеты.

Я вспомнила о наших с ней беседах, когда в девяностых годах после распада Союза письмо того человека удивительным образом нашло отчима. Письмо пришло из Канады. Отчим летал в Канаду к своему отцу и узнал историю своего отца. Тот рассказывал, что после плена боялся вернуться на Родину, бежал в Турцию, затем в Китай. После долгих приключений оказался в г. Вернон, который расположен в сорока километрах от Ванкувера. Без знания языка приходилось трудно, работал на лесозаготовках. Писал письма родным, но ответа так и не дождался.

В девяностых отчим купил себе дачку – покосившийся деревенский домик в одной из станиц на берегу Дона, где когда – то проживала его мама (та самая баба Соня) с родителями во времена своей молодости. В эту станицу и попало письмо из Канады. Письмо долго пролежало в администрации станицы забытым до тех пор, пока отчим не купил дачку и стал оформлять документы на неё в администрации. Надо сказать, что письмо вскрывали, читали, но не знали до поры, что делать. В письме содержалась просьба к жителям станицы найти сына Эдуарда, указывался год рождения и данные матери. Стоит жить ради того, чтобы понять, что жизнь сама по себе есть величайшее чудо. Ещё одна чудесная сила через много лет соединила родных людей.

По какому-то своему усмотрению эта чудесная сила решила, что я уже получила свою порцию радости сполна. Пора напомнить мне, что люди – это всего лишь грешные создания. Не научившись жить достойно, получают пинок, как это принято сейчас говорить. Пинок и более тяжкие удары получают с той целью, чтобы остановиться и посмотреть, что они сделали не так. Вселенная давала мне понять, что пора становиться взрослой. Настала пора проходить очень серьёзный урок и подготовиться к тому, что мир взрослых очень сложный, он может быть плохим и совсем отвратительным. Надо научиться жить в таком мире.

Не один раз я слышала из уст знаменитостей о том, что мир похож на цветной ковёр с самыми разными нитями. Каждая нить что – то означает. Выдернешь одну нить, и сразу изменится весь узор ковра. Любовь и ненависть, жадность и щедрость, добро и зло – всё это переплетается в замысловатый узор. Добро и зло всегда идут рядом. Если бы не было зла, мы бы не понимали так ясно, что такое добро. Выходит, без встречи со злом мы не сможем по – настоящему оценить жизнь.

Пришла пора увидеть своими глазами, как в нашем мире взаимодействуют добро и зло – эти две силы разума. Люди и их поступки, которые они совершают согласно устройству своего мозга, являются носителями этих сил. Происходит эволюция, меняются цивилизации, но добро и зло остаётся. Разум человека должен выбрать, в какую сторону метнуться. Наверное, Вселенная наградила человека разумом вовсе не для того, чтобы он совершал зло, направленное против неё же. Есть такое выражение «не хватило ума». Когда человеку не хватает ума, он мечется и ошибается. Вселенная будет испытывать человека, пока он не поступит правильно Мне предстояло изучить добро и зло в моей жизни и делать свой выбор. Как нам понять, что мы делаем добро и поступаем правильно, откуда нам взять эти знания? Мы должны слушать подсказки свыше. Прожив много лет, я видела свои ошибки и ошибки других людей, добро и зло в разных их проявлениях. Бабушкины молитвы наперёд помогали мне с выбором добра, меньше было ошибок.

Шла третья неделя сентября. В класс не я одна пришла новенькой. Я повторюсь, школа имела хорошую репутацию, и в неё стремились попасть дети из других районов города. Здесь была сильная подготовка. Для тех, кто решил связать свою жизнь с техническими науками, это было превосходное место.

Итак, я подружилась с бабой Соней и начала осваиваться в новом пространстве. Но тут произошло нечто такое, что ошеломило меня и выбило почву из – под ног. События менялись мгновенно: не успел принять один удар, как тут же настигал другой.

Баба Соня постоянно болела, и все уже свыклись с этим. Желудок, кишечник, поджелудочная – чего у неё только не болело, тем не менее, казалась бодренькой и подвижной. Но однажды вечером ей стало совсем плохо. Два раза за ночь я бегала в дежурную аптеку за кислородной подушкой. С дедом Петей мы сидели возле её кровати. Он время от времени подносил зеркало к её губам, проверяя, есть ли дыхание. Если человек дышал, на зеркале должна появиться испарина. К утру бабы Сони не стало. Меня поразило, как просто человек может покинуть наш мир. Следующие девять дней прошли в жуткой суматохе. Много родственников и чужих людей, с которыми я ещё не была знакома, заполнили тогда маленькую квартирку.

Прошло ещё пару недель, и нас добивает ещё одно событие. Отчим бросает маму и возвращается к своей первой жене. Да уж, получилась совсем некрасивая история. Мама не успела оформить официальный брак. С самого начала их отношений отчим уверял, что с первой женой его уже ничего не связывало, но нужно немного подождать. История банальная и не новая. Только не хотелось бы, чтобы такое происходило с тобой или с твоими близкими. Спустя годы мама рассказывала, что во время их совместного проживания отчим не раз попадал в неприятные ситуации. Он был высокомерным, имел задиристый характер. Находясь в нетрезвом состоянии, легко мог обидеть и унизить человека. По этой причине его нередко избивали до жуткого состояния. Мама каждый раз выхаживала его, вытаскивала из всех передряг.

Теперь она осталась с ребёнком на руках, сестрёнке не исполнилось и годика. Мама осталась одна в посёлке в ста километрах от Ростова и, разумеется, без средств существования. А тут ещё и я, прибывшая к её несчастью. С этого момента и до тех пор, пока я не закончила третий курс института, отчим маме не помогал. Представить её состояние было совсем не сложно. Мне хотелось провалиться сквозь землю или куда-нибудь исчезнуть. Мама ничего не говорила, но и так было понятно, что сейчас ей совсем не до меня.

Пока мама разбиралась с отчимом, дед Петя великодушно разрешил мне остаться у него и доучиться оставшиеся два года (я только начала учиться в девятом классе). Отчима он осуждал, а мне тогда сказал: – Вот это ты попала. Рассчитывай только на себя. Школу надо закончить и получить образование, иначе будет такая история, как у матери.

Так мы и прожили с ним два года, пока я не закончила десять классов. Когда мне было невыносимо тяжело, мне всегда попадались добрые люди. Я видела, как одни люди делали зло, в то время другие делали добро. Я своей кожей ощущала, что значит добро.

Наш родной дедушка помог маме дотянуть до того момента, когда сестрёнку можно было определить в детский сад в младшую группу. Она была самой маленькой по возрасту, её не хотели принимать. Но уступив мольбам несчастной женщины, наконец согласились. Сразу же мама устроилась бухгалтером в местную конторку. Уже можно было сносно существовать на одну зарплату.

Проживала мама в служебной квартире, которую выделили им с отчимом, когда они ещё были вместе. Она никак не могла оправиться от предательства, Жизнь придавила её, словно гранитной глыбой, казалось, что несчастья идут за ней вслед. Радость исчезла надолго. Счастье слегка коснулось её жизни и унеслось стремительно прочь. В то, что ей снова когда-нибудь будет хорошо, она не в силах была поверить. Измученная женщина не видела выхода, только ежедневные заботы о ребёнке поддерживали её жизнь.

Я приезжала к ней один раз в месяц. Чем я могла ей помочь? Добавляли горя бесконечные болезни маленькой сестрёнки, маме часто приходилось лежать с ней в больнице. Все болезни от бабы Сони перешли к её внучке. У мамы опускались руки, начались срывы и упрёки. Я так долго ждала того момента, когда окажусь рядом с мамой. Но, я появилась, видимо, не вовремя, я её обременяла и раздражала. Было ощущение полной ненужности. Возвращаясь на автобусе в Ростов, я мучила себя мыслями: если я никому не нужна, куда я могу исчезнуть. Мне не у кого было спросить совета.

Как же я завидовала ребятам из своего класса. У них был дом и были родители, которые любили их. У меня не было дома, а мама была бесконечно далека в своих мыслях от меня. С грустью я смотрела на радостные лица одноклассников. Если бы они знали, какое это необыкновенное счастье – приходить домой, где тебя ждут.

Я почти ничего не слышала, что объясняли на уроках. Пару раз даже получила двойки. Когда меня спрашивали, просто вставала и молчала. Моё отрешённое состояние заметила классная руководительница. Она потом призналась, первые два месяца боялась меня вызывать к доске, чтобы отвечать на задание. Вид у меня был более, чем странный, напоминающий вид очень больного человека. Она чувствовала мою тревогу, это её и пугало.

Как – то после уроков классная задержала меня, спросила, почему родители не приходят на школьные собрания. Я ответила, что у меня одна мама, которая живёт с маленьким ребёнком далеко от Ростова в небольшом посёлке. Название посёлка классной было хорошо известно, это был посёлок, куда направляют людей после колонии. У неё там некоторое время жили знакомые после схожих обстоятельств.

Этого ещё мне не хватало! Что я натворила! Я злилась на себя за то, что проговорилась и выдала то, что хотела скрыть. Я с диким ужасом подумала, что теперь все в классе узнают о моих родителях. И без того опухшая от переживаний голова, воспалилась. У меня поднялась температура, еле живая добрела домой. Каждый шаг отдавался неимоверной болью. Преследовали мысли о том, что от меня отвернутся, и я стану изгоем. А школа была единственным местом, где я могла чувствовать себя хорошо.

На следующий день с тем же ужасом я заметила, что стала немного заикаться. Я хотела дышать, но мне не хватало воздуха, будто кто – то сильно сдавил мне грудь. Мне хотелось вырваться из этих тисков и сделать глоток воздуха, но не получалось. Помню девочка, с которой я успела подружиться, с тревогой в голосе спросила: – У тебя всё в порядке? Ничего не произошло?

Разве я могла ей сказать правду? Могла ли я ей поведать слишком длинную историю, в которую с трудом можно было поверить. У меня самой было много вопросов, на которые я хотела бы получить ответы. Я недоумевала, почему мне стыдно сказать правду, если я не сделала ничего дурного и ни в чём не виновата. Эта правда мне приносила боль.

А ещё я жалела о том, что не могу пока быть самостоятельной. Настроение у меня было самое прескверное, я чувствовала свою полную беспомощность. Мне так тогда захотелось самой зарабатывать деньги, чтобы быть независимой. Как это сделать, я тогда понятия не имела, время юных блогеров ещё было далеко от меня. Правда потом, летом после девятого класса полтора месяца отработала в том посёлке, где проживала мама. Там был небольшой цех, в котором перерабатывали фрукты и овощи: делали соки из яблок и помидор.

Дед Петя, посмотрев на меня, истерзанную всякими кошмарными мыслями, сказал: – Выкинь всё из головы. Побереги силы, они тебе ещё пригодятся. Не думай, что впереди жизнь будет лёгкой, любит она играть с нами в злые игры. Как важно, чтобы кто – то сказал тебе вовремя пару добрых слов, чтобы ты не потерялся. Я их услышала и подумала, что родилась не просто так, для чего-то я пришла в этот мир. Пока что я ничего не успела в нём сделать. Значит, у меня всё ещё впереди. Единственное решение, которое пришло мне тогда в голову – учиться. Учёба открывала путь к самостоятельности и независимости.

Мне понадобилось время, чтобы вернуться в нормальное состояние, чтобы мозг нормально усваивал учебный материал. О пятёрках речи уже не было. До конца девятого класса я только подстраивалась и втягивалась в сложный процесс. Была я тогда молчаливой необщительной. Просто боялась лишних неудобных вопросов. Но это не мешало мне учиться.

Надо отдать должное классной, она никому ничего не рассказала. Дружелюбная среда в той школе положительно повлияла на меня. К концу девятого класса я уже чувствовала себя своей в спецшколе, одно упоминание о которой внушало ученикам других школ страх. Я старалась изо всех сил не отставать. Примером для меня были сильные (в плане ума) ребята, которыми я восхищалась. Пять медалистов из нашего класса поступили в МГУ и МФТИ. Практически всё время уходило на учёбу. Учёба оказалась для меня спасительным лекарством. Мне повезло оказаться в той среде, которая тебя поднимает, и от которой идёт добро.

В десятом классе я уже полностью восстановилась. В школьном аттестате были только две четвёрки: по физике и физкультуре остальные – пятёрки. Сердце наполняется благодарностью тому времени, тому месту и тем замечательным преподавателям, от которых мы имели счастье получить знания.

Очень необычно проходили уроки литературы и русского языка. Буквально стена к стене со школой находилось здание филармонии. Сдвоенный урок иногда проводили в залах этой филармонии. Мир прекрасного проникал в наши души звучанием божественной музыки. Уроки литературы заменялись спектаклями в драмтеатре им М. Горького. И ничего, что на следующий день мы писали сочинение на свободную тему, которая раскрывалась в спектакле. Нас учили понимать добро и делать его своими руками, какие бы обстоятельства не мешали бы при этом. Нас учили этому, но думать и поступать, по совести, приходилось уже нам самим.