Очерки цивилизационной истории Европы

В работе Ф. Энгельса «Происхождение, семьи, частной собственности и государства» (1884) трехчленная периодизация истории человеческого общества превращается в двухчленную (дикость и варварство). Эта периодизация существует до сих пор Освальд Шпенглер в своем известном сочинении «Закат западного мира» (Der Untergang des Abendlandes, 2 тт., 1918–1922) развил учение о культуре как множестве замкнутых «организмов», выражающих коллективную «душу» народа и проходящих определенный жизненный цикл, длящийся около тысячелетия. Этих культур или, точнее, «органических» культурно-исторических типов восемь: египетская, индийская, вавилонская, китайская, аполлоновская (грекоримская), магическая (византийско-арабская), фаустовская (западноевропейская) и майя. Девятая – культура будущего, русско-сибирская. По его мнению, умирая, культура перерождается в свою противоположность – цивилизацию и умирает. Это была практически первая теоретическая разработка периодизации по трем периодам как стадиям развития: дикость, варварство и цивилизация, что свидетельствовало и о возникновении определенной классификации социально-исторических организмов и их достаточно четкой типологии, причем как типологии стадиальной. Это можно назвать первой нововременной концепцией мировой истории.

Появление такой трактовки понятия объясняется широко распространившимися в конце XIX в. пессимистическими настроениями в отношении будущего Европы. Достаточно вспомнить ленинское учение об империализме как стадии загнивания капитализма. На самом деле начинался невиданный доселе по своим масштабам процесс, получивший впоследствии название глобализации.

Устами О. Шпенглера «цивилизация» была обозначена как период агонии европейской культуры. Ф. Ницше торжественно объявил о смерти Бога, а К. Маркс вообще объявил его несуществующим. По инерции с судьбой культуры связывали именно религию и ее уход воспринимался как момент смерти культуры в целом.

Это примеры крайностей, в которые общество попадает, когда впервые начинает работать с такого рода понятиями. Одновременно все же стали появляться достаточно оптимистические представления о сложном развитии культур. На протяжении того же XIX в. в цивилизации стали видеть не только высший уровень развития культуры или стадию агонии, но и своеобразный исторический феномен.

Здесь определенную роль сыграл дарвинизм со своей сущностной ревизией библейских представлений о единовременном творении всего сущего. В определенном смысле теория Дарвина была перенесением на животный и растительный мир, а оттуда и на историю, идеи капиталистической экономической конкуренции. Мощное развитие получила и сама идея эволюционизма. Начиная с издания труда Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» (1859) эволюционизм фактически полностью сменяет креационизм и начинает играть его роль в развитии культуры, являясь методологической базой всех типов наук. Сторонники «замкнутых цивилизаций» фактически считали, что их может быть сколько угодно и «каждая культура находится в непосредственной связи с Богом» (Л. фон Ранке). В начале XIX в., в ходе становления мировой колониальной системы (по сути, первой волны «глобализации») возникла даже «этно-историческая концепция цивилизаций», согласно которой у каждого народа – своя цивилизация.

Г. Рюккерт в своем «Учебнике всемирной истории в органическом изложении» заявил, что «историческая действительность не может быть логически правильно расположена в виде одной линии». Любопытно, что именно в России фактически рождается представление о цивилизациях как пространственно-временных конструкциях. Это теория «культурно-исторических типов» как «действующих лиц истории» Н. Я. Данилевского. Он предложил, правда, тоже отталкиваясь от своей критики общечеловеческой культуры, концепцию культурно-исторического типа, состоящего из четырех основ: религия, культура (наука, искусство, техника), политика, общественно-экономический уклад. А «ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения – относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу».

Это российские востоковеды первой половины XIX в. (Н. Я. Бичурин, архимандрит Петр Каменский, М. Н. Суровцов). Это Т. Н. Грановский. Однако наиболее четкое и аргументированное выражение такой подход нашел в работах Арнольда Тойнби. Его 12-томный труд «Постижение истории» (A Study of History, 1934-61) посвящен анализу возникновения, развития и умирания мировых цивилизаций. Тойнби выделял 21 цивилизацию, для которых характерны уникальные универсальные религии, мировые государства и философии (впоследствии – 36 цивилизаций и 5 «живых» цивилизаций третьего поколения). Цивилизация для него – это группа стран и народов, связанных общей судьбой и мировоззрением, и она противостоит примитивным обществам. Причинами роста и развития цивилизации являются «вызов» и наличие творческого меньшинства. Несмотря на то, что в трудах различных историков и философов это понимание нашло самую широкую поддержку, его все же, по большому счету, можно обвинить во все еще сохраняющемся просветительском понимании цивилизации как самого высокого уровня развития общества.

Между тем, здесь, вероятно, точнее будет средневековое понимание «мира» (рах). На рубеже тысячелетий, который все «миры» не случайно воспринимали как знаковую веху в своей собственной и всемирной истории, закончилось образование евразийских цивилизаций («миров») по широте и сложился окончательно так называемый «пояс цивилизаций» от Атлантики до Тихого океана. Оформились «миры», которые условно можно назвать «материнскими» (христианский, мусульманский, буддийский, конфуцианский), оформлялись они с помощью идеологической экспансии, путем распространения «истины» («идите и несите всей твари на земле истину»). Именно на это обратил в свое время внимание К. Ясперс, выдвинувший идею «Осевого времени» и сделавший акцент лишь на двух параметрах этого процесса, – оформлении Текстов и появлении Учителей. В Европе завершился процесс антропогенизации вмещающего ландшафта и переход к пашенному земледелию, созданы «первый витраж, первый готический свод, первая героическая поэма» (М. Блок).

Но средневековые цивилизации – это комплексные конструкции, в рамках их зарождения и эволюции обязательно идут два процесса, – складывание не только общецивилизационной парадигмы на основе «мировой религии», но и оформление геополитической конструкции в форме «империи». Первоначальное распространение шло по освоенным ранее в рамках первых протомиров – «оазисов» пригодным землям за счет их объединения. Эти «материнские цивилизации» условно могут быть названы аграрными, ибо в них на первый план выходит земля как преимущественная сфера применения человеческого труда в области земледелия или скотоводства.

Именно история этих классических цивилизаций и дает возможность выделить наиболее характерные черты этой конструкции. При этом необходимо подчеркнуть, что методологический анализ их истории проводился, как правило, в европейской культуре, которая до сих пор пытается сочетать два подхода – конфессиональный и секулярный. Если до эпохи Возрождения «миром» считалось пространство Истины (отсюда миры именовались «христианским», «мусульманским», «буддийским и т. п.), то под влиянием широко распространившейся идеи научно-технического прогресса, в «мире» стали видеть определенную стадию социального и технического прогресса. Эти два подхода кардинально разошлись именно в период эпохи Просвещения

Если исходить из логики исторического процесса, под «цивилизацией» следует понимать не уровень развития того или иного общества. Такой подход был характерен для XVIII – начала XIX вв., когда на базе традиционной историко-культурной европейской парадигмы, основывающейся на эволюционном подходе, складывались первоначальные светские однолинейные теории развития (теория континуитета, марксизм, неоэволюционизм, теории модернизации и др.). Впоследствии стал формироваться и широко распространяться цивилизационный подход, рассматривающий всемирную историю как результат взаимодействия отдельных культурных ареалов (Данилевский Н. Я., Шпенглер О., Тойнби А., Сорокин П. и др.). В конце XIX – начале XX вв. под понятием «цивилизации» стали подразумеваться «локальные цивилизации».

Спор формационного и цивилизационного подходов, который происходит на наших глазах сейчас, на самом деле, всего лишь частный случай вечного их противостояния. Любое историческое явление необходимо смотреть по горизонтали (в пространстве) и вертикали (во времени). В рамках средневекового периода, когда активно шло становление «миров», этот процесс просматривался, прежде всего, во времени, «сверху вниз». Результатом явилась вертикальная модель истории, и формационный подход как деление этой истории на значимые части (периоды, эоны, формации). Формационный марксистский подход в определенном смысле апогей и предел этого рассмотрения.

История отдельных периодов оценивалась с точки зрения их «вклада в историю», иначе говоря, значимости для нововременной культуры, но в итоге получалось порой так, что любая доиндустриальная, догоризонтальная стадия в любой цивилизации стала именоваться пустой. Так у итальянских гуманистов и просветителей родилось презрение к «средним векам». По словам Вольтера, «историю этого времени необходимо знать лишь для того, чтобы ее презирать».

Двадцатый век с подачи девятнадцатого, пытавшегося понять причины культурного шока, пережитого европейской культурой при встрече с «чужими» культурами в процессе колониальной и миссионерской экспансии XIV–XIX вв., стал смотреть «по горизонтали» и сравнивать европейский опыт строительства цивилизации с опытом иных миров.

Время показало, что это тоже была крайность, ибо даже это сравнение могло приводить к весьма неприятным результатам. Скажем, именно на этой основе стала формироваться «покаянная» европейская литература, доказывавшая происхождение европейской средневековой культуры от исламского мира.

Одним из последствий этого стал разнобой в понимании «цивилизации»:

• «Цивилизация представляет собой некую культурную сущность… наивысшего ранга… самый широкий уровень культурной идентичности людей»[1].

• «Цивилизация – это совокупность материальных, политических и духовно – нравственных средств, которыми данное сообщество вооружает каждое поколение его членов, вступающих в состояние «взрослости», «дееспособности», «полноправия»[2].

• «Цивилизация – мера развития общества, социума; культура – мера развития личности, а также системы ценностей и способа деятельности»[3].

• «Цивилизация – это сообщество людей, объединенных основополагающими духовными ценностями и идеалами, имеющие устойчивые особые черты в социально – политической организации, культуре, экономике и психологическое чувство принадлежности к этому сообществу»[4].

• «Цивилизация – это исторически устойчивая совокупность этносов, имеющих письменность, государственность, связанных общностью ядерных социальных отношений, культурных традиций и идей»[5].

Быть может, действительно все дело в том, что сама по себе «история человечества дает бесконечное разнообразие материала для формирования разнообразных классификационных схем цивилизаций»[6]. Необходимый симбиоз в некоторых своих чертах фиксируется к концу XX в., чему, вероятно, способствовала и ситуация активно идущей деидеологизации и конвергенции евразийских культур. Были выделены не только древние и средневековые цивилизации и начато их комплексное сравнительное изучение, но даже заговорили о некоторых зонах как цивилизационных, например, «кочевой цивилизации».

В итоге можно сказать, что «цивилизация» – это определенный «мир» как пространственно – временной культурный континуум, у которого есть «своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания и чувствования и, наконец, собственная смерть». Это некая зона, которая живет в соответствии со своей парадигмой, паттерном. Время формирования «цивилизаций» – процесс не одномоментный, он займет более половины тысячелетия.

В нашем случае есть смысл остановиться на еще одном из значений термина «цивилизация». Поясню это с помощью образа Л. Н. Гумилева, который писал о трех взглядах на историю – взгляд полевой мыши, взгляд всадника на кургане, взгляд орла над степью.

«Взгляд орла» позволяет рассматривать «христианский мир» как часть иной, большей системы под названием «Евразия». До сих пор история Евразии лишь описывалась как конгломерат событий и фактов, но на самом деле это особый организм, состоящий из отдельных цивилизационных зон. Это означает, что есть общеевразийские причины складывания «миров» в целом и христианского в частности.

«Взгляд полевой мыши» позволяет увидеть конкретную жизнь этой зоны, увидеть специфику социальных и политических процессов, идущих там.

Именно «взгляд всадника на кургане» важен в данном случае, ибо позволяет увидеть во всей полноте и цельности эту цивилизацию.

Цивилизационный подход используется сейчас, прежде всего, «по горизонтали», т. е. для компаративистских исследований, когда сравниваются разные цивилизационные зоны Евразии. Это действительно необходимо, ибо мы должны уходить от предпочтения одной какой-то зоны другим. Однако, это не менее необходимо и для того, чтобы сформулировать наконец-то четкий и неангажированный критерий «цивилизационности», создать некую модель «цивилизации», как определенной формы существования того или иного «отряда человечества». Уже не ради сравнения отдельных «миров», а, чтобы понять суть тех цивилизаций, которые все еще существуют и борются между собой.

Пока цивилизационный подход и построенный на нем компаративистский алгоритм существуют как средство примирения разъяренных в последнее столетие цивилизаций. Каждая из них претендует на наивысший уровень развития и не принимает всерьез остальные. Для кого-то, может быть, и для Европы, планку надо опустить пониже, для кого-то, например, для кочевников, и поднять.

Есть еще одна необходимость обращения к этому подходу. Изучая цивилизации, мы работаем как бы на двух уровнях: либо мы реконструируем конкретную историю, анализируя письменные и археологические источники и выстраивая относительно безупречную цепочку фактов, либо подходим «философски», т. е. даже не зная глубоко исторический материал, оперируем «мировыми законами» и логикой.

До сих пор преобладало маркирование цивилизаций с помощью языка, религии и этноса, но, действительно, пора создавать комплексную модель цивилизации. Находясь на своего рода среднем уровне и синтезируя конкретные факты, поверяя их логикой и используя сравнительный метод («всадник на кургане»), мы должны и сможем осмыслить материал какой-либо одной цивилизационной зоны («мира») и использовать его для более широкого анализа. Фактов для этого анализа собрано уже достаточно. Несмотря на существование разных народов, религий и языков, цивилизационные конструкции все же по своей структуре очень похожи друг на друга. Просто сторонники того или иного «мира» свой путь развития считают «магистральным», а остальные народы «догоняющими», несмотря на культурные или расовые отличия. Каким бы «отсталым» народ ни считался, он рассматривается как «свой», а не «иной», способный и обязанный «догонять».

На этом уровне, собственно, и происходит скрещение идущей вверх «вертикали» (семья, род, племя и т. д.) и «горизонтали». Образно говоря, «дом» делает не «пол» (быт, ментальность), а «потолок» (потребности метарегиона). «Стены» (этатическая модель) дают форму и красоту.

Цивилизации еще долго будут сосуществовать и в их развитии будет иметь значение и общее, и особенное. Пока особенное превалирует над общим и невозможно предсказать, «перевернется» ли дробь, чтобы в «числителе» оказалось общее, и когда это произойдет. Однако процесс конвергенции, в отличие от предыдущих столетий, уже можно, если не регулировать, то, по крайней мере, контролировать. Все же даже тогда, когда проявится общепланетарная модель, она вырастет из классических цивилизаций, сохранив существенное из их черт.