– Ага, что ж, поезжайте, все же спасибо вам!
И охотники пустили коней рысью через луг по направлению к Поселку, однако же не навстречу приближающемуся пешему отряду, а огибая его по пологой дуге, чтобы не вступать в лишние разговоры. Высокие травы шелестели под копытами лошадей и волнами колыхались под порывами ветра, доносящего свежесть близких гор. Тим вдыхал воздух, пропитанный ароматами горного луга, и от удовольствия даже чуть прикрыл глаза. Голос Иржи периодически возвращал его к реальности.
– …И всё же объясни, почему ты хочешь так попасть на эти Выселки? Чего тебе там, сударь, надо?
– Да не знаю, только у меня сложилось такое впечатление, что Дульф всячески пытался нас туда не допустить. Даже мимоходом. И разговоров про это избегает. Ну вот и охота поглядеть. Может, и впрямь – показалось, а может – что интересное.
– Дульф-то, может, и странно себя повел, да. Однако, я так думаю – стоят на отшибе несколько домов. Люди живут. Посмотришь на них, и что?
– Погляжу, может, поговорю с кем. Посоображаю, – лениво отвечал Тим, покачиваясь в седле и не открывая глаз.
– Ну пусть так, если думаешь, что нужно – стало быть, сходи. А ведь, честно признаться, как утром новость услышал, про пропавшего пастуха, так подумал – ну все, еще один!
– Ага, верно, посетила такая мысль! – согласился помощник пристава. – Пришлось бы снова… дознание вести. С людьми разговаривать, кто чего видел да подозрительного… А тут – всего лишь волки. Да уж.
– Ну при этом ты заметь, уважаемый, что за язык-то тебя никто не тянет! Сам же, своею волей, следствие проводишь! – иронически заметил его собеседник.
Тим открыл глаза, глянул на приближающиеся дома поселка, потом повернулся к Иржи и ответил:
– Так вишь, нужда заставила! Надо же знать, что вокруг нас происходит, а не ровен час – самих нас коснется! Да и местные – узнали, что я вроде как представитель закона, да и ожидают чего-то. Какой- никакой помощи.
– Да верно, верно все говоришь, – подтвердил Иржи. Через несколько минут они въезжали на свою улицу.
Глава 8. Выселки
Тим миновал огороды, лежащие за домом Фени, и оказался на пологом склоне холма, обращенном на восход. Склон был неровным и порос невысокой – до середины голени – травой. Внизу, у основания холма, начиналось небольшое скошенное поле, среди которого стояло несколько стогов сена. За ним виден был луг, ограниченный видневшейся вдалеке стеной леса. Туда Тиму было не надо. Он спустился по склону шагов на пятьдесят, чтобы не быть слишком заметным любому человеку, смотрящему сверху, с уровня домов, и повернул на север, в сторону близких круч и вершин Елового хребта. Таким образом он обогнул большую часть поселения и уже за его границей вышел на дорогу, по которой они три дня назад начинали свой путь в Кедровую Падь.
Выйдя на относительно ровную поверхность, Тим зашагал вперед легким шагом, любознательно глядя по сторонам. Одно дело – идти в сопровождении проводника, иное же – одному, надо и местность получше запоминать, и всякое любопытное примечать, ежели такое встретится. Шел Тим налегке – только кинжал на поясе, да легкий арбалет на ремне, ну и десяток арбалетных болтов в чехле на левом боку. Стоял ясный нежаркий день. Ветер стих, предварительно угнав куда-то все облака, и теперь солнце светило в прозрачном осеннем воздухе. В тянувшихся по обе стороны дороги зарослях кипела жизнь: в кустах и кронах небольших деревьев шебуршали десятки мелких птиц, в траве перебегали с места на место и то и дело деловито попискивали какие-то грызуны.
Тим шел и размышлял, какой должна быть следующая попытка добыть черного единорога. Наилучшим ему представлялось снова отправиться в Кедровую Падь и провести там две-три ночи. Быстро шагая по тропе, он в уме прикидывал, как бы можно было по другому устроить засаду у водопоя, где кому сесть, чтобы перекрыть возможные пути подхода и отхода зверя. Главное – терпение. Ведь случилось же им с начальством городской стражи и шерифом одной из крупных деревень четыре года назад охотиться на марала в отдаленном уголке Старой Пущи – лесного массива, по имени которого был назван город, в котором он служил. Две ночи стрелки караулили на тропе, по которой маралы вроде бы ходили регулярно, два дня аккуратно проверяли места, где могли быть лежки, но лишь на третью ночь им улыбнулась удача. Крупный марал вышел на шерифа по тропе, на которой в предыдущие ночи точно так же сидели стрелки.
«Так что, – делал вывод Тим, – надо делать больше попыток, и будет больше шансов. Вот только небезопасно туда сейчас идти, поскольку так не ко времени возникли эти осложнения с горцами… Хоть выждать несколько дней, может, ситуация и прояснится».
Вот только плохо – времени было не очень много. Еще дней десять – и пора отправляться в обратный путь. Поближе к своим привычным заботам. Девятый день шел с той поры, как, проехав полсотни верст от Старой Пущи, трапезничали они в харчевне Мартына. Столько событий произошло. А единорога не взяли! Пока не повезло…
Вскоре Тим дошел до того места, где Дульф увел их на боковую тропу, в сторону от Выселок. Вперед уходила наезженная колея в ширину крестьянской телеги, изрядно заросшая травой, однако же идти по ней было удобно. По сторонам от дороги трава росла уже по пояс, а еще чуть поодаль справа и слева вздымалась настоящая крепь из густо растущих кустов. Он шел, а на штанинах в изобилии оставались прицепившиеся семена растений и мелкие колючки. Помощник пристава попытался оценить, часто ли пользуются этой дорогой. По всему выходило, что ни сегодня, ни вчера, ни позавчера на телеге уж точно никто не проезжал, разве что прошел пешком.
Тим начал подниматься на небольшой бугор, трава на котором была пониже. В этой траве у изгиба дороги мрачным напоминанием обо всех страхах белел лошадиный череп, кем-то начисто обглоданный, а потом еще и тщательно обработанный ветром, солнцем и водою. Покосившись на его пустые глазницы, охотник продолжал путь, пытаясь пустить в ход свою фантазию: представить себе, что можно скрывать от чужаков на выселках? Специфическое воображение помощника пристава прежде всего рисовало два варианта. Первый – труп, или целый схрон трупов. Невинно убиенных жертв. Второе – сокровища. Награбленные сокровища. Кем убиенных и кем награбленные – это оставалось даже без намека на ответ. Если не считать за ответ общее определение «нехорошими людьми». Что-то более оригинальное, увы, в голову не приходило.
Дорога полого поднималась вверх, и по правой стороне Тиму открывался все больший обзор: поросшие зеленью склоны, ниже их – луга и обширные лесные массивы. Поселка видно не было – его закрывали кроны растущих неподалеку горных дубов. Путешественник внимательно поглядывал по сторонам, стараясь не упустить деталей, изучая незнакомую местность и просто любуясь открывшимся пейзажем. Примерно через версту дорога провела его между двух холмов и спустилась в ложбину, заросшую орешником, дикой малиной и крапивой, по которой охотник двигался настороженно, остерегаясь сюрпризов, так как буйная растительность скрывала все вокруг. В какой- то момент цепкий взгляд Тима выхватил из окружающего некую деталь: справа от дороги, саженях в десяти от нее над травой возвышался покосившийся столб высотой примерно в полтора человеческих роста. Заинтересовавшись, охотник свернул в траву и направился к нему, длинным кинжалом срубая стебли крапивы на своём пути.
Столб был сделан из грубо отёсанного камня, и с первого взгляда было понятно, что он очень древний. Он стоял, немного наклонившись на север, в сторону горных склонов. Подняв руку и встав на носки, Тим мог дотянуться рукой до его слегка закруглённого верха. Северная сторона от земли до самой верхушки была покрыта мхом, на остальных сторонах мох поднимался не выше, чем на две-три ладони от земли. Поверхность камня была неровной. Возможно, когда-то она была отшлифована, а может быть и нет, но со временем, под воздействием горных ветров, воды и морозов она покрылась выщерблинами и трещинами, поверх которых, выше уровня мхов, поселились лишайники. Водя рукой по прохладной поверхности столба, Тим обнаружил на южной его стороне барельеф. Аккуратно поскоблив камень лезвием кинжала и потерев рукой, помощник пристава смог разобрать часть изображения. Сначала ему показалось, что это несколько концентрических окружностей, однако, проведя по барельефу рукой, он пришел к выводу, что здесь изображено что-то вроде спирали, а вернее – две кривые, закрученные в двойную спираль. Было, видимо, и что-то еще, но разобрать детали не представлялось возможным. Любознательный помощник пристава даже попытался припомнить, не встречалось ли ему в той книге, где рассказывалось о государстве Алган, упоминаний о каких либо символах, с ним связанных. Однако нет. Ни о чем подобном в книге не говорилось. Может, кто-нибудь из мудрецов и знает ответ на этот вопрос, но где же их искать?
Тим вернулся на тропу и зашагал дальше. Миновав ложбину, путешественник оказался на обширной довольно ровной поляне, на которой тут и там группами росли кусты и невысокие лиственные деревья. Вдали, в просвете между кустами, был виден фрагмент частокола. Тим неторопливо приближался к нему, осматриваясь вокруг. В его планы не входило сразу попадаться на глаза обитателям Выселок, а сначала незаметно понаблюдать со стороны. Мягко ступая по тропе, Тим вспоминал сказанное ему о людях, живущих здесь. Пасечник с дочерью, – говорил Грант, – Гьорн, охотник, в позапрошлом году женился на горской женщине. Старший сын из некоей семьи, который живет то на Выселках, то в Посёлке. Дом какого-то чудака Бродяги, который большую часть времени скитается по горам. Немного.
Дорога огибала стену кустов. Тим остановился, аккуратно выглянул, отводя рукой в сторону несколько веток. Осмотрелся. В двухстах саженях перед ним дорога заканчивалась у закрытых ворот. Частокол высотой примерно в полтора человеческих роста тянулся в обе стороны, из-за него можно было рассмотреть крыши трёх домов. Домов должно было быть больше, очевидно, остальные просто не видны с этой точки. Еще дальше, за огороженной частоколом территорией, полого поднимался вверх каменистый склон горы, на котором там и тут торчали отдельные кусты и чахлые лиственницы.
Некоторое время Тим тихо стоял и наблюдал. Ветер еле заметно покачивал ветви деревьев и шелестел листьями. Где-то неподалеку то и дело отрывисто кричала птица. Прислушавшись, охотник различил неподалеку журчание ручья. Сделав несколько шагов, он вышел на открытое место. Вправо уходил небольшой спуск к двум растущим рядом вязам. Шум воды доносился оттуда. Свернув с дороги, Тим осторожно спустился вниз. Небольшой ручей протекал как раз между вязами, а в нескольких шагах ниже по его течению из камней была сложена запруда и постелены деревянные мостки. Переливаясь через верх запруды вода и издавала журчание, привлекшее внимание помощника пристава.
«Должно быть, воду здесь берут», – подумал Тим. Опустившись на колени, он положил арбалет на траву рядом с собой, несколько раз зачерпнул холодную воду ладонями и выпил, потом ополоснул лицо. Рядом послышались легкие шаги. Тим поднялся на ноги. Со стороны ворот по узенькой тропинке к нему приближалась молодая женщина. В обеих руках она несла по ведру. Одета она была в белый с красным сарафан, с непокрытой головой – черные волосы были распущены и спускались чуть ниже плеч. На вид ей было лет около тридцати.
«Красивая», – отметил про себя Тим. До женщины оставалось не больше десятка саженей, когда она подняла глаза и увидела незнакомца, появившегося из-за толстого ствола вяза.
На несколько мгновений она остановилась, замерла от неожиданности.
– Мир тебе, уважаемая! – произнес охотник, не сходя со своего места.
– Удачного тебе дня, добрый человек! – ответила женщина, ставя ведра на землю.
