Кровавый юбилей

Украинская эмиграция на территории стран Европы в начале 20-х годов

Необходимость создания военной организации, из оказавшихся в эмиграции бывших граждан Украинской Народной Республики (УНР) (не путать с Украинской Народной Республикой Советов, образованной 23 ноября 1917 г. в г. Харькове, выделено – О. Р.) и Западно-украинской народной республики (ЗУНР, созданной в ноябре 1918 г. во Львове, выделено – О. Р.), возникла после окончания 1-й Мировой войны с целью продолжения борьбы за суверенитет и национальную независимость оккупированных большевиками и поляками территорий Центральной и Западной Украины.

Как известно, итогом войны стал так называемый «Версальский мир», прошедший по европейским этносам своим безжалостным «пером». В одночасье «Европейским дом» превратился в некое подобие «транзитного лагеря», из которого миллионы граждан не знали куда податься, так как в вихре военного лихолетья исчезли целые империи, а на их месте вновь образованные государства, продолжали «войну» за начертания своих границы. Вспыхнувшая в России революционная эпопея, на время закончилась короткой мирной передышкой, чтобы продолжиться очередным этапом «мирового пожара». Не стал исключением, в этих национальных трагедиях, и народ Малороссии, получивший неожиданно для себя независимость, о которой никогда и не помышлял.

Версальский проект европейского урегулирования не смог в полной мере удовлетворить надежд и чаяний одного из украинских государственных осколков – ЗУНР, оставив в неопределённом положении вопрос государственного суверенитета Западной Украины и пути его возрождения. Речь, в первую очередь, идёт о ЗУНР так как именно западно-украинские земли (принятое сокращение – ЗУЗ. Далее Гали́ция – О. Р.) весной 1920 года стали разменной монетой в политических интригах Председателя Директории и Главного атамана УНР Симона Васильевича Петлюры и условием его «возвращения в Киев». Причины его «предательства» в будущем оказались гораздо прозаичнее, нежели идеалы украинского суверенитета ЗУНР или УНР.

Рождённый при активном участии Антанты (дословно с французского – «сердечное согласие» – О. Р.) союз Временного начальника Второй Польской Республики (Жечи Посполитой – О. Р.) маршала Ю. Пилсудского, и атамана С. В. Петлюры, имел конечной целью возведения так называемого «железного занавеса» между Польшей (читай – цивилизованной Европой) и Россией (читай – варварской страной) в форме независимого государства – Украина; страны богатой полезными ископаемыми, плодородной, располагающей развитой транспортной, судостроительной и морской инфраструктурой.

До оформления данного союза, ближайшим союзником и «национальным братом по крови» УНР являлась ЗУНР, объединившая в себе территорию современной: Львовской, Дрогобычской, Ивано-Франковской и части Закарпатской областей. Образованная 13 ноября 1918 г. на территории ЗУЗ – ЗУНР[2] в результате различных политических интриг, в первую очередь стран Запада, не желавших допустить «большевиков» в Европу, де-факто прекратила своё существование в июле 1919 года, де-юро в мае 1923 года.

Глава государства Евгений Петрушевич, в связи с начавшейся военной агрессией Польши летом 1919 г. года, официально получил от парламента республики полномочия диктатора.[3] В ноябре 1919 г. Е. Петрушевич и его правительство, не найдя консенсуса с С. Петлюрой, вынуждены были выехать в Румынию, а вскоре переехали в Вену. Здесь, в эмиграции, был создан правительственный центр ЗУНР (ДЦ ЗУНР), который поставил своей главной целью добиться помощи держав Антанты в ликвидации польской военной оккупации Западной Украины и восстановления на ЗУЗ украинской государственности. При этом большинство европейских стран считало, что Польша в борьбе с большевистской Россией, является более надёжным и последовательным союзником способным успешнее противостоять, в том числе и послевоенной Германии, нежели ЗУНР.

В этой связи необходимо отметить, что в 1917–1920 годах страны Антанты с обоснованным подозрением относились к украинским притязаниям на независимость, памятуя о том, как на протяжении 1917 г. Восточный фронт, под влиянием Февральской революции, стал на глазах разваливаться, вскрывая признаки полной дезорганизации и не желания воевать дальше. Военные миссии Франции, Британии, Бельгии, рассматривали вновь образованную Украинскую Центральную Раду как стабилизирующий фактор в регионе и неоднократно намеревались убедить украинских политиков продолжить боевые действия, предлагая в ответ поддержать автономные требования украинцев.

Однако, отказ украинского правительства продолжать выполнять союзнические обязательства, исчезающей Империи, и быстрое подписание сепаратного договора с Германией и большевистской Россией, оттолкнули правящие круги стран Антанты от дальнейшего сотрудничества с Киевом. С этого момента западные правительства начали рассматривать появление украинского государства не иначе, как последствие работы немецкой разведки, а украинское правительство приравняли к большевикам.

Интересный факт. Так называемая польская «временная военная оккупация» территории Восточной Галиции, ранее принадлежавшая Австро-Венгрии, была санкционирована 25 июня 1919 г. высшим советом Антанты, чтобы держать под контролем и управлением Польшу и ЗУНР. В то же время, Антанта, оставалась сувере́ном данных территорий, то есть носителем высшей верховной власти вплоть до 15 марта 1923 года, когда она объявила о временной передаче ЗУЗ в состав Польского государства сроком на 25 лет (выделено – О. Р.).

В целях политической нейтрализации России в Европе, Антанта использовала Вторую Жечь Посполитую, способствовав её вооружённой агрессии против РСФСР весной 1920 года, в которой принимали участие некоторые соединения бывшей армии ЗУНР так называемая «УГА» – Украинская Галицкая Армия и армия УНР. Однако, основной костяк армии УНР составлял Корпус Сечевых Стрельцов – КСС (наследник добровольческого соединения Украинских Сечевых Стрельцов – УСС, сформированного в Австро-Венгерской Империи в августе 1914 г. для участия в боях против Русской армии в Карпатах. Выделено – О. Р.).

Воинское подразделение, которое со временем переросло в корпус, было сформировано из выходцев с Гали́ции (то есть враждебного государства), оказавшихся на территории Украины после февраля 1917 г. И, вопреки существующей легенде, к его формированию хорунжий Е. М. Коновалец (а на момент его прибытия летом 1917 г. в Киев, он носил именно такое звание) никакого отношения не имел, как и к Сечевым Стрельцам в целом. Данный вооружённый отряд был создан по указанию Центральной Рады во главе с М. Грушевским, весной 1917 года. Летом того же года после побега с лагеря военнопленных под Царицыном Е. Коновалец, прибыв в Киев, устроился в гражданский «Галицко-Буковинский комитет», который занимался военнопленными из галичан[4] и буковинцев. Тогда же он стал одним из первых командиров куреня Сечевых стрельцов (СС. Выделено – О. Р.). При гетмане М. Скоропадском произведён в полковники (выделено – О. Р.) и по его указанию сформировал отряд Сечевых стрельцов в г. Белой Церкви (Киевской области). При Директории УНР (период правления УНР – С. Петлюрой ноябрь 1918 – май 1926 гг. – О. Р.), свергнувшей власть Скоропадского, отряд Е. Коновальца, предав гетмана, перешёл целиком на сторону нового правительства, во главе с В. Винниченко и С. Петлюрой.[5]

Возвращение С. Петлюры в Киеве в мае 1920 г. оказалось недолгим, и в июне после прорыва 1-й Конной Армии С. М. Будённого в тыл противника, польский фронт вместе с украинскими вооружёнными формированиями УНР и ЗУНР был вынужден в спешке отступать на Запад. Расколовшиеся остатки украинских воинских подразделений были интернированы поляками. Некоторая часть ушла в Чехо-Словакию, чтобы также быть помещённой в лагеря для интернированных и ожидать своего часа возвращения на родину. Другие подразделения превратились в партизанские отряды или «освободительные армии» и продолжили «борьбу» на территории Надднепрянщины (области центральной, правобережной Украины – О. Р.). Со временем они станут востребованными прежними командирами в качестве потенциальной базы «народного восстания» против большевистской власти за независимую, соборную Украину.

Один из сподвижников Е. Коновальца сотник КСС И. Андрух в середине 1920 г. предлагал перенести деятельность организации Сечевых стрельцов, некоторые части которых располагались в Чехо-Словакии и Польше, на территорию Надднепрянской Украины, охваченной активным повстанческим движением и борьбой с коммунистическим режимом. В этом противостоянии, накануне «чуда на Висле»,[6] военный потенциал большевиков был значительно ослаблен. Так, например, в районе Днепропетровска и южнее Киева действовала Алексадровская повстанческая дивизия, в рядах которой в августе 1920 г. насчитывалось около 15 000 вооружённых сельских жителей.[7]

Однако утрата собственной украинской территории в форме оккупации Надднепрянщины большевиками, а ЗУЗ – Польшей, послужила причиной отказа от борьбы с коммунистами, с использованием «заграничного» украинского войска – прежде всего частей УСС и КСС. Поэтому планы Стрелецкой рады (своего рода военно-политический штаб Сечевых Стрельцов. Выделено – О. Р.) создать собственное войско постигла неудача. Это был серьёзный удар по политическому и личному самолюбию, и престижу полковника Е. Коновальца, мечтавшего занять соответствующую ему, как он считал, ступень в эмиграционной иерархии.

Необходимо учесть, что с временным прекращением участия в борьбе с «красными» и «белыми», он отошёл от активной политической и военной деятельности. После освобождения в феврале 1920 г. из польского лагеря интернированных в г. Луцке полковник отказался от участия в прямом руководстве украинскими воинскими структурами УНР. Но, по-прежнему сохранял влияние на бывших «товарищей по оружию» из состава КСС и УГА. Свой отказ от службы С. Петлюре (уроженец г. Полтавы – левобережье Днепра), он, как галица́й, объяснял несогласием с политикой Главного атамана направленной на «дружбу» с Польшей, в ущерб украинским территориям (имелось в виду передача Петлюрой Польше, по секретному договору от 22 апреля 1920 г., западно-украинских земель бывшей ЗУНР).

Представляется, что в этом объяснении Е. Коновалец был не совсем искренним и как показали последующие события, а именно «Второй зимний поход» генерала УНР Ю. Тютюнника, способным на циничный обман как в случае с предательством гетмана М. Скоропадского. Дело в том, что к этому времени он уже растерял приобретённый с 1918 года «политический и военный капитал» и в окружении С. Петлюры был заменён иными фигурами, например, тем же генералом Ю. Тютюнником. После этого демонстративно выехал из Польши в Вену, где в то время находилось правительство ЗУНР Е. Петрушевича. И это при том, что С. Петлюра лично ходатайствовал перед Ю. Пилсудским об освобождении полковника Е. Коновальца из плена для использования в походе на «красных».

Затрагивая причины отказа от сотрудничества Е. Коновальца с С. Петлюрой известный украинский историк, специалист в вопросах УВО-ОУН-УПА А. В. Кентий считает, что тот выехал из лагеря интернированных военных армии УНР в Прагу по особому поручению С. Петлюры. Цель поездки – создание нового воинского формирования из солдат украинских частей, которые находились в лагере интернированных в Чехо-Словацкой республике (ЧСР) и в Польше. Работа по вербовке рекрутов в новые структуры будущей украинской армии была прекращена по причине окончания войны между Польшей и Советской Россией.[8]

По нашему мнению, в этом сообщении очевидна некоторая нелогичность, исторических поступков полковника Е. Коновальца. Не совсем понятна причина, по которой он выехал из Польши для формирования новых воинских соединений, если лагеря интернированных солдат УНР находились на её территории? В то же время, С. Петлюра не мог не знать, что лагеря интернированных украинских военнослужащих в ЧСР, находятся под опекой правительства страны-пребывания и Е. Петрушевича, а также бывших «вояк» УСС, КСС и УГА, которые осуществляли их содержание и тоже вынашивали планы будущего привлечения указанного контингента в качестве военного инструментария при возрождении ЗУНР. К этому следует добавить, что, например, в лагере интернированных частей УГА в городе Немецком Яблоне (Словакия) на начало 1920 г. находилось около 5 000 солдат и офицеров.[9] В тот же время в Германии на 1 июня 1920 г. их насчитывалось около 40 000 человек. Пленные украинцы находились в лагерях Италии и Венгрии. Однако туда полковник-вербовщик почему-то не поехал.[10]

Трудно согласиться с утверждением А. Кентия о «прекращении вербовочной работы Е. Коновальцем после окончания войны…». В работах известных историков: П. Мирчука, А. Дарованца, М. Ковальчука наоборот, приводятся данные о перманентных попытках Е. Коновальца и его приближённых по формирования воинских подразделений из остатков бывших соединений УСС, КСС, а также иных частей армий УГА и УНР на протяжении 1920–1923 годов. И только после передачи Антантой суверенитета на управление территорией ЗУЗ – Польше (март 1923) Е. Коновальцем был сделан вывод о бесперспективности и тщетности попыток вооружённого восстания на территории Надднепрянщины и Восточной Малопольши, и взят курс на переход к разведывательно-террористической деятельности подразделений военной организации – будущей УВО. По крайней мере, в декларированной им задаче борьбы с большевиками Польша рассматривалась как своего рода вооружённый плацдарм. Подтверждением данного факта могут выступить неоднократные попытки Е. Петрушевича и Е. Коновальца по передислокации существовавших украинских вооружённых формирований из ЧСР в Польшу, в том числе и во время подготовки «Второго зимнего похода» под руководством генерала Ю. Тютюнника в октябре 1922 г.

Здесь уместно привести любопытные заявления атамана Сечевых стрельцов от февраля 1921 г., явно навеянные бесплодностью попыток возглавить «очередной поход» на большевиков. В письме членам Стрелецкой рады Е. Коновалец писал: «…Политика УНР, как вообще политика Надднепрянской Украины, могла стать активной только в том случае, если бы государства Антанты решились выступить с вооружённой интервенцией против большевиков. Надеяться, однако, на это нет никаких оснований. Мысль о вооружённой интервенции против сегодняшних панов России и Украины, считаю окончательно ликвидированной».[11]

Вполне можно предположить, что за этим кроется желание полковника притупить бдительность «коллег» и скрыть от них факт участия в подготовке «зимнего похода» Ю. Тютюнника, а также залегендировать истинную цель своего пребывания в Вене, в «гостях» у правительства и диктатора ЗУНР.

Немаловажный факт. После освобождения из плена и получения приказа от С. Петлюры на «сколачивание» войск из интернированных вояк в ЧСР и Польше Е. Коновалец, в сопровождении своих ближайших соратников по КСС: Ю. Отмарштайна, В. Кучабского, И. Андруха, Р. Дашкевича и других выехал из Варшавы… но не в Прагу, а в Вену, где находилось Правительство ЗУНР. И это при том, что его проверенный заместитель и «боевой товарищ» Андрей Атанасович Мельник распоряжением Си́мона Петлюры был назначен военным агентом в ЧСР с одновременным исполнением обязанностей ревизора войсковой миссии УНР за границей.

Е. Коновалец и А. Мельник были не только старыми сослуживцами, но и женатыми на родных сёстрах Ольге (в 1922 г.) и Софье (в 1929 г.) известного галицкого политического деятеля Степана Федака. К этому следует добавить, что сын С. Федака, тоже Степан Федак-младший 25 сентября 1921 г. во Львове, осуществил покушение на Ю. Пилсудского, который не пострадал, но при этом был ранен в руку Львовский градоначальник – Грабовский.

После прибытия весной 1920 г. в Вену полковник Е. Коновалец занялся попытками консолидации бывших «вояк» УСС и КСС с подобными эмигрантскими структурами в некий политический или военный блок, партию, чтобы окончательно не оказаться «не удел» в политическом хаосе той эпохи. Параллельно с этим проводил работу среди бывших военнослужащих частей УНР с целью создания полулегальных структур ССО (Сечево-стрелецкой организации. Выделено – О. Р.), с последующим оформлением и включением их в сеть «военной организации». Один из уполномоченных Е. Коновальца сотник М. Матчак, в рамках выполнения указанного в мае 1920 г. задания, прибыл в 16-ю стрелковую бригаду армии УНР, которая находилась под Киевом, и предпринял шаги по созданию военной организации, но вскоре вынужден был отказаться от своих намерений так как встретил решительный отказ со стороны командира соединения Романа Сушка.[12]

Возможно последний, несмотря на общее с М. Матчаком «сечевое» прошлое, доложил по инстанции о намерениях сослуживца. Но, как свидетельствует бывший сечевик М. Курах, главный атаман С. Петлюра в мае 1920 г. уже был проинформирован о «настоящих» намерениях Е. Коновальца.[13]

В то же время для С. Петлюры деятельность бывшего командира КСС не представляла особого риска. Как претендент на «булаву» (символ украинской государственной власти – О. Р.) Е. Коновалец не имел в своём распоряжении ни войск, ни общественной поддержки, но опирался лишь на круг своих бывших боевых соратников.[14] Вскоре, как уже отмечалось выше, армии Польши и УНР под ударами Красной Армии вынуждены были обратиться вспять и, избегая окружений, уходить на Запад. Однако – это никак не сказалось на планах полковника в Европе, где он продолжил свои «военные интриги». Вскоре и здесь его постигла неудача и разочарование. При попытке объединиться с УСС оказалось, что старшее поколение сечевиков помнит, что его корпус (около 5 000 бойцов) не пришёл на помощь ЗУНР в период ожесточённых боёв с поляками во Львове в ноябре и декабре 1918 года, а был занят подготовкой к государственному свержению гетмана М. Скоропадского. Не могли они простить Е. Коновальцу и его верное служение атаману С. Петлюре «предателю» интересов ЗУНР.

Проблемы восстановления нарушенных контактов с УСС полковник обсуждал с одним из ветеранов этой организации генералом В. Старосольским. Со слов последнего Е. Коновалец намекал: «…организация Сечевых стрельцов существует – необходимо восстановить организацию УСС, после чего объединим обе организации в одну».[15] В этих устремлениях бывшего командующего КСС или как его называли в последующем «керманыча» (с укр. рулевой – О. Р.) явно просматривались попытки заполнить некий политический вакуум в среде украинской эмиграции Праги и Вены, и одновременно «утолить» властные амбиции оставшегося за «кермом» (рулём – О. Р.) военного политика. При этом с достаточной долей убеждённости можно говорить об управляемости его действий со стороны определённых европейских политических структур, о чём речь позже.