Лорды гор. Огненная кровь

Почувствовав мое появление, Эльдер приподнял морду, лениво моргнул сонными глазищами и зевнул во всю пасть, блеснув огромными ледяными клыками.

– Что случилось, ваше бессонное величество? Не спится?

– Эльдер, а как тут без меня поживают мои заклятые друзья из белого воинства?

– Никого из их четверки нет во дворце. Наши за ними присматривают.

Чудесно. Соглядатаи за надзирателями. Вот так и живем.

– И где же мои телохранители изволят шастать?

Голова снежного дракона мигом взвилась во всю длину шеи и едва не уперлась гребнем в свод. Эльдер пыхнул мерцающими радугами, улетевшими роем в открытое окно, прислушался к чему-то.

– Таррэ и Миар засели на постоялом дворе «Хромой осел». Близко мы подойти не можем – засекут. Паэрт болтает с неизвестным мальчишкой, а переодетый монашкой Онис втихаря осматривает приют святой Вассары. Кого-то ищет.

Я попыталась представить черноглазого, аристократичного, сиятельного Ониса, обладавшего утонченным лицом и свирепым характером, шныряющим по приюту в синем монашеском балахоне и заглядывающим под одеяла паломниц. Весело там, должно быть. Но… А ведь присутствия ласхов у той гостиницы я не почувствовала! Впрочем, если даже высшие мастера не заметили слежки, то куда мне. Или сделали вид, что не заметили?

– Ваше драгоценное величество, – заговорщически зашептал ласх, – а не воспользоваться ли нам их отсутствием, раз вы все равно не спите? Такой случай нельзя упускать!

– Подожди, туда мы еще успеем. Я тебе сейчас кое-кого покажу, пока мои тюремщики заняты, а ты скажешь, над чем мне еще надо поработать.

И ушмыгнула в Жасминовую башню через камин. Там я быстренько накинула на свой фантом такую же фантомную одежду, потренировалась пару минут с иллюзией дыхания и заявилась со своей полной копией пред ясны очи Эльдера.

О! Вот такого эффекта я и добивалась!

Глаза изумленного снежного дьявола едва уместились на его морде. Он даже дышать забыл.

– Ну и как он тебе? – я взъерошила черные волосы фантома, испытывая материнскую гордость. Заставила его повернуть ко мне голову и улыбнуться. Так, над мимикой надо еще поработать. Вместо задуманной снисходительной улыбочки получился зверский оскал.

Из камина выскользнула огненная гончая Дорри – неугасимое творение короля Роберта – обошла вокруг нас, принюхиваясь и приглядываясь, уселась напротив, вынудив Эльдера захлопнуть разинутую пасть и отступить с ковра, и чисто по-человечески склонила голову набок, как бы оценивая.

И тут я сама испытала шок. Мой фантом самопроизвольно, без участия моей воли, поднял руку, точно таким же жестом, как я только что, по-хозяйски поворошил мои волосы и спросил у Дорри с той же горделивой интонацией:

– Ну и как он тебе?

Огненная псина, глухо взрыкнув и оскалив клыки, бросилась на фантома. Неуправляемое создание спряталось за мою спину. Эльдер попытался взлететь и достать обоих взбесившихся фантомов и чуть не раздавил меня. А ложе точно раздавил, махнув хвостом. Столбики, державшие балдахин, рухнули. Полог накрыл и мою копию, и вцепившуюся в его ногу Дорри, и свечу. Ткань загорелась. Снежный дракон обжегся, взвыл, шарахнувшись в сторону. Тряпка, прицепившаяся к когтю, метнулась за ним. Прощай, туалетный столик, кресло и ширма.

Я погасила начавшийся пожар, отползла в уголок, сосредоточилась и развеяла свой фантом, на создание которого убила столько сил и времени.

– За что-у-у? – всхлипнул он, рассыпаясь искрами.

Мне тоже было смертельно обидно за свой труд и бессонные ночи.

Дорри тут же, не дожидаясь, когда я опомнюсь, с виноватой мордой шмыгнула в камин.

– Что это было, ваше потрясающе двойственное величество? – прошептал Эльдер, оторопело оглядывая учиненный им же разгром.

– Неудачный эксперимент, – я приподнялась, села, потирая ушибленные места. Полуоторванный кружевной манжет на рубашке не прибавил настроения. – Кто-то перехватил власть над моим фантомом, вот что интересно. Он действовал не по моей воле.

– А в башне так же себя вел?

– Нет, был нем и недвижен, как мертвые боги. Это же фантом!

– Дорри тоже – лишь видимость собаки, но вредничает как живая, – пожаловался мой друг. – Особенно когда никто не видит. Пытается меня с моего любимого коврика согнать, жадина.

В камине возмущенно фыркнули угольки.

– Твоего? – подняла я бровь.

– Нашего! – примирительно уточнил дракончик и поспешил вернуться к теме. – Значит, что-то оживило ваше огненное отражение только здесь, за пределами защиты убежища. Я бы решил, что фантомом двигала душа Роберта, но тогда Дорри не набросилась бы. Она вела себя так, словно появился чужак. Причем не в первый миг появился, а когда вы прикоснулись к нему.

Угли в камине пошевелились, издав утвердительное ворчание. Все-то она понимает, эта дивная огненная псина, несущая в себе отпечаток воли ее творца.

– Я не сержусь, Дорри, – вздохнула я. – Спасибо тебе.

Лучше было помолчать. Обрадованная гончая вылетела пламенным гейзером, сбила меня с ног и… нарычала на открытое окно.

– Что там, Эльдер? – я попыталась отпихнуть псину, решившую вдруг, что мне угрожает сквозняк.

– Ничего, – ласх поземкой скользнул, принюхался. – И никого. Я не чувствую опасности.

От окна, за которым ничего не наблюдалось, кроме неба с бледными звездами, раздалось скромное покашливание.

– Я тут, – сказал невидимка. – Простите за вторжение, ваше величество. И за неуместную шутку. Это я на радостях.

При первых же звуках чужого голоса между мной и оконным проемом выросло две стены: огненная и ледяная. Дорри, потеряв собачий облик, окружила меня кольцом пламени, как будто у меня собственного нет. Эльдер обвился вокруг на расстоянии локтя от первого кольца. Удивительное единодушие двух противоположных стихий. И как они друг друга не уничтожили?

– Покажись и назовись, – приказала я невидимке.

– Мое имя – Тайлиен, сир. Но показаться я не в состоянии, ибо бесплотен. Я, простите мне мое далекое от вежливости состояние, всего лишь дух.

– Тайлиэн? Что-то знакомое.

– Я имею честь состоять с вами в родстве, ваше величество. По линии вашей матушки, леди Хелины. Я брат вашего прадеда.

– Так это вы забрались в тело моего фантома?

– Не смог удержаться, – покаянный вздох. – Это было выше моих сил – увидеть бездушную, никем не занятую плоть, почти человеческую…

– Это была моя «почти плоть»!

– О! – удивленный вздох. – Простите великодушно, сир. Я… не разобрался. Я так давно бестелесен! У леди Хелины не хватало сил дать мне вторую жизнь во плоти, она смогла лишь впустить меня на земной план бытия. По ее просьбе я и осмелился явиться.

– Причем без стука и тут же меня ограбить! – не нравился мне этот родственник. Да и верить всяким духам… И ведь чувствую, что лукавит, как сто темных владык! Это имя действительно имелось на родовом древе. Как я помнила, брат прадедушки Тайлиэн Грахар, погиб в довольно юном возрасте, не основав собственный дом и не оставив детей. Но это еще ничего не значит. Кто угодно мог назваться этим именем, пойди проверь. – И где сейчас моя матушка?

– Уже почти два месяца, как пропала, – сообщил он давно известный факт, душераздирающе вздохнув. – Не могу точно сказать, где она сейчас, но догадки ужаснейшие. И сделать ничего не могу! Даже ее последнюю просьбу не мог так долго исполнить.

– И что же мешало?

– Как что?! Ваши телохранители! Этот Таррэ! Пока вы тут, во дворце, были, он ни на миг не оставлял вас без надзора, тайного и явного. А вейриэнам, при всем моем к ним почтении, ни к чему знать то, что я должен вам сообщить. Не их дело вмешиваться в дела лордов!

Все подозрительнее и подозрительнее. С чего бы горному духу рода Грахар, если это действительно он, бояться воинов Белогорья?

– Ну так говори поскорее о деле, пока они не вернулись. Только прежде… как я могу удостовериться, что ты именно тот, за кого себя выдаешь?

Дух помолчал, подумал, выдал шепотом:

– А ведь пока никак. Ваш дар риэнны заперт.

Риэнны! Одно слово, а столько сказано…

– Эльдер, отойди, – сквозь зубы процедила я. – Ты можешь пострадать случайно.

Ледяная прозрачная стена просела, но совсем с линии удара не убралась. Ну, пусть потом не обижается. Дух торопливо забормотал:

– Но я могу напомнить такие вещи, какие знали только духи нашего рода и больше никто. Вы хранили в шкатулке со сломанными солдатиками перо райской птицы, помните? Оно потом исчезло, когда наша риэнна перестала поддерживать сотворившее его заклинание. Я присматривал за вами, вместе с другими духами. Я помню даже ваши ходы в шахматной партии с Дигеро. Вы играли белыми, и ваш первый ход был пешкой королевы. Нам было запрещено вмешиваться без крайней необходимости, чтобы вы не узнали о нас прежде времени. Я присутствовал невидимым на всех семейных советах, следил за вами в кладовой, когда Рагар убил предательницу Сильвию. А ведь она готова была вас выдать! Вы верите мне, Лэйрин?

– Допустим. Дальше.

– Леди Хелина в смертельной опасности, но я точно знаю, что она еще жива. А ведь я ее предупреждал! Умолял!!! И дэриэны Амель с Гиртом, ваши бабушка с дедушкой, ее умоляли! Но она почему-то решила, что в Северной Империи сможет укрыться. О, если бы мы могли ее остановить! – невидимый дух опять издал столь горестное стенание, что мурашки пробежали не только по моей спине, но даже по шкуре Эльдера, вздыбившего ледяную чешую. А огненное кольцо Дорри взъерошилось, как куст чертополоха.

– Да скажешь ты, в конце концов, что случилось с мамой?

– Ее захватил Азархарт, – шепнул дух на пределе слышимости. – Она успела лишь отправить меня к вам с этим известием.

Я похолодела от ужаса. Но с подозрением прищурилась на арку окна, откуда доносился голос.

– Почему именно тебя? Почему не мою бабушку или дедушку?

– Они же были воплощенными дэриэнами, отягощенными плотью. И в тот миг наша риэнна их развоплотила, чтобы они не попали к темному владыке вместе с ней. А процесс развоплощения весьма мучителен даже для духа. Это такое страдание, что мы теряем разум на некоторое время. Потому она отправила меня, невоплощенного. И велела передать следующее: «Не верь ни одному слову Азархарта, дитя мое. Он попытается заманить тебя в ловушку, будет шантажировать, но ты не поддавайся. Не вздумай искать меня и тем более, освобождать. Даже если я сама буду просить тебя потом – не верь. Это буду уже не я. Помни, что я люблю тебя, Лэйрин, и твоя безопасность превыше всего».

– Это все?

– Все.

– Исчезни.

Ответом стало молчание. Я подождала пару минут. Ничего не происходило. Неужели и правда исчез?

Дорри обрела привычный собачий вид и прижалась к моей ноге. Эльдер тоже расслабился, распушился – вместо ледяной чешуи оброс подобием мягкой снежной шерсти. Что-то новенькое в репертуаре многоликого ласха. Явно на ласку напрашивается. Даже холодный нос не побоялся сунуть под мою горячую руку.

– И что мне теперь делать? – мои ладони зарылись в иллюзорную шерсть, с одной стороны – в пламенную собачью, с другой – в морозную дракошачью. Интересное ощущение. Вот так меня и разрывают противоположные чувства.

– Как что? – встрепенулся мой необъятных размеров дракош, любитель мягких ковриков, варенья и радуг. – Улепетывать отсюда поскорее! Таррэ снимает наблюдение с той подозрительной ночлежки, скоро будет здесь. Долго ли им домчаться… А у нас еще дел невпроворот! Мы столько ждали! Когда еще будет такой удобный случай, ваше растерянное величество? Вот там и подумаем, что делать со всем этим, – он горестно покосился на творившийся вокруг хаос.

– Тогда полетели.

Растерянность и величие – несовместимы, думало мое морально раздавленное величество, устраиваясь на спине снежного дракона.

Эльдер вихрем вылетел в окно, а я едва не свалилась с него наземь. Голова закружилась не от скорости, я уже привыкла к своему личному ездовому бурану. Мне было тошно от понимания того, что слежка за мной была непрерывной, с рождения, что кто-то подсматривал, как я мочилась в уборной или ребенком крала сухари на кухне, готовясь к бегству. Меня душила ярость от того, что опять кто-то пытается сыграть мной втемную, как неразумной пешкой.

Но я король. Я не могу позволить себе многого и особенно – быть наивной дурой.

Вряд ли дух, назвавшийся именем Тайлиена – темный, как я заподозрила поначалу. Самопожертвование Роберта защитило Гардарунт от прихода Темной страны и ее исчадий. Так утверждал белый мастер Таррэ, и хочется в этом ему верить. Если даже не навсегда защитило, то на мой короткий век хватит. На те оставшиеся одиннадцать месяцев, пока не завершен связавший нас с Робертом ритуал айров.

И второе – столько деталей не мог знать чужак. О перышке в шкатулке я никому не говорила. Эту сокровенную детскую тайну могла знать мама. И духи рода, вполне. Но ее «послание» слишком не вписывалось в тот образ королевы Хелины, который я помнила. С другой стороны, она точно жива. Иначе ее смерть освободила бы во мне запертый дар риэнны.

Третье. Даже Белый Совет не может напрямую приказывать духам родов. И тем более темный владыка. Только риэн или риэнна рода. Наверняка они и хранят их от власти темных. Чужой приказ дух не станет выполнять. А вот живого человека, даже мага, Азархарт мог принудить. Может ли мама быть в плену и приказывать духу то, что желает темный владыка? И намеренно говорить его словами? Королева Хелина ни за что не стала бы сообщать мне, что попала в ловушку, чтобы у меня и мысли не возникло! Она ставила превыше всего не мою жизнь, а безопасность Белогорья. И в первую очередь отправила бы гонца к белым воинам: стражи должны первыми узнать об угрозе стране духов. А Тайлиен от них скрывался. Вейриэны не знают еще ничего. Если бы знали, то Таррэ держал бы меня за горло куда плотнее, чем он делает это сейчас. Я бы на его месте меня похитила и заперла в Белых горах. Или убила бы.

Итак, мама у Азархарта. Хелина говорила духу под диктовку и намеренно не исправила ни слова, чтобы я поняла: это «послание» – не от нее. Плохо, если владыка узнал о том, что я – девушка. Бесценное сокровище для Темной страны. Отмычка к Белогорью. И, как никто не спрашивает у стрелы, хочет ли она убивать, меня тоже никто не спросит. Мой двойной дар – «огненной крови» и хранительницы рода – оружие, которым темные сокрушат мир. Тогда Белые горы станут Черными.