Сказки о символах города Саратова

– Тогда разрешите мне ещё своего хлеба перед смертушкой откушать, – говорит Ивашка, –а сам из сумы калач достаёт и кусок отламывает.

«Что? Что это? Что такое!?» – задвигали носами вельможи, принюхиваясь.

– Что ты ешь, Иваша? – ласково спрашивает Царь Спиридон. – Уж больно запах вкусен и мне ранее неведом. Может быть, мне дашь попробовать?

– Можно и дать. – Сказал нехотя Ивашка, отломил и дал по куску царю и царевне. Остальное из рук Ивашки вельможи выхватили и стали свои рты набивать, да заморских кондитеров хвалить и всё про то же говорить, что мужицкий сын купца де убил и теперь они не узнают в какой стране убиенный купец это кушанье купил.

– Что вы заладили! Купца убил… Купца убил… – говорит Ивашка, обращаясь к вельможам. – Да нигде этот калач не покупался и никого я не убивал. У нас в деревне каждая хозяйка по праздникам такие калачи выпекает. Возьми хоть моих снох. Они хотя меня и тузят, то ухватом, то сковородником, однако на дорогу калач дали. – И улыбнулся. – Калачи у них отменные получаются, одно слово – мастерицы-ы-ы…

– Удивил ты меня во второй раз, – проговорил царь. – Стало быть, эту вкуснейшую еду снохи твои состряпали?

– Как есть, они. Батюшка царь.

– В жизни такого лакомства во рту не держал,– говорит царь Спиридон, – пережёвывая ломоть калача. Вот уж воистину такого мой язык никогда в жизни не ощущал. Как бы вместе с калачом и язык не проглотить.

– Что, понравилось!? Батюшка царь, – весело говорит Ивашка.

– Очень понравилось, Ивашечка, очень.

А Ивашка, увидев, что от калача и крошек не осталось, достал гармошку с колокольчиками, да как растянет мех, да как нажмёт на лады, да как вдарит в колокольцы.

«Что это!? Что так красиво и игриво звучит?» –спрашивают друг друга придворные, а сами ногами притопывают в такт музыке и всё чаще и чаще. Царь тоже ногами задвигал, глядь уже вприсядку пошёл, коленца выкидывает. Тут уж, даже тот, кто стоял в дальних уголках площади не мог на месте устоять. Вельможи тоже животами заколыхали и уж через минуту другую стали сбрасывать с себя дорогие шубы, чтоб пляске не мешали. И до того расплясались, что царь стал просить Ивашку остановиться, потому как люди от усталости на снег стали валиться и продолжали лёжа ногами в такт музыке дрыгать.

– Ух, развеселил! Такой музыки моё ухо отродясь не слыхивало, такого весёлого инструмента я не встречал. Вот, бестия, где ты такую гармонию взял?! – спрашивает царь Ивашку.

«Не иначе купца ограбил, что из заморских стран возвращался и гармонь вёз», – говорят царю вельможи, поостыв от пляски и снова водружая на себя дорогие шубы.

– Отвечай, – говорит царь Ивашке, вытирая платком со лба пот. – Народ спрашивает и на тебя суд наводит.

– А что отвечать!? – весело говорит Ивашка. – У меня братья ещё лучше гармошки с колокольчиками умеют делать, они и звучат лучше, и перебор у них приятнее. Только делают мало. По вечерам, жёны прядут, а они гармошки клепают. У нас в Саратовской земле и не такое можно увидеть.

– Значит, гармошки тоже в Саратовской земле делаются?! – изумилась царевна.

– А где же ещё. Я за границей отродясь не был.

«Не верьте этому мужику, батюшка, – говорят чутьли не хором придворные. –Купца он убил. А потому он убил, что у нас в царстве такого, чего за границей есть, никогда не было, нет и быть не может. Стало быть, преступление налицо».

А царевне уж больно Ивашка понравился. Не было у неё раньше таких женихов. Много всяких было, и из луков стреляли хорошо, и на кулаках бились, и на лошадях верхом скакали, и на мечах сражались. Только это всё не то. Руками-то они делать стоящего ничего не умели. Эх, её бы мысли да царю в голову.

Царевна рядом стоит, плачет, по Ивашке слёзы льёт, а царь Спиридон думу думает, как с Ивашкой поступить. Не хочет он за простолюдина царевну отдавать. «Казнить бы его, – думает, – тогда и вопросов никаких. А с другой стороны, как же казнить, когда он сам царь всея Руси признался перед всем честным народом, что то, что Ивашка показал, он и не видывал, и не слыхивал, и языком не ощущал. Тут дело не простое. И так народ говорит, что я из-за жадности парней гублю».

Рядом вельможи царю шепчут: «Нельзя, чтоб Ивашка вашим зятем стал. Тогда мы должны будем с ним за одним столом сидеть, кланяться…»

– Цыц! Охолоньте, – прицыкнул на них Спиридон…– Позвать звездочёта, пусть рассудит.

Привели звездочёта. Посмотрел звездочёт на игрушки, что у Ивашки были и какие он только что сделал, послушал, как он на гармошке играет и говорит:

– Ты хотел царь-батюшка видеть то, чего око не видывало. Вот и увидел. И больше того увидел. Узрел не только чудные поделки, но и мастера, что игрушки сделал, он же является твоим подданным. А это больше чем поделки.