Квадратные углы

– Что за поза?

– Не хорошая. Когда женщина на коленях…

Тут я покраснела. Секс для меня до сих пор является не изученным материалом, но некоторые вещи я все же знаю. Один раз читала эротическую книгу и пару раз с Веркой смотрела порнуху из интернета. А опыт с Майклом многого мне не дал. Два раза, что мы переспали в отеле, больше были похожи на гонки на выживание. Быстренько и по-тихому, чтобы никто не застукал.

– Она его совратила?

– Не она его. – Засмеялась старушка. – Ты бы видела свои глаза. Ох, София. Какая же ты еще маленькая. Кому я рассказываю об этом?

– Нет, нет. Расскажите! – попросила я, умирая от любопытства. – Сколько ему было тогда лет?

– Примерно семнадцать. А может и меньше. Не помню. Давно это было. Только после того случая, Наташа перестала общаться с Олей. Она пошла, учиться в институт, получать второе образование, и познакомилась с этой ведьмой Лерой. Они подружились. А потом уже лет через десять, Оля сама пришла к ней на работу и попросила прощение. Сейчас они снова общаются, но Наталья все равно с опаской относится к своей подруге.

– Почему? Она ее не простила?

– Оля до сих пор не равнодушна к Максу. Мне кажется, она даже не вышла замуж из-за него.

– Они до сих пор встречаются?

– Не знаю. Макс любвеобильный мужчина. Женщин меняет, как перчатки. Но, Оля его все равно любит. Это видно даже не вооруженным взглядом.

– Но, она старая!

– Она старше его на шестнадцать лет.

Из коридора послышался шум. Пришел Алекс.

– Я пойду. Не буду, вам мешать.

Маргарита Францевна нашла своего питомца под кроватью в моей комнате. Потом еще раз окинула зорким взглядом все углы, дала мне пару советов, как правильно мыть пола, и пошла домой.

– Я немного отдохну, – сказала я Алексу, когда мы остались одни в квартире. – Ты справишься без меня?

Пока я мыла посуду, прихватило спину.

– Иди, полежи на диване. А я вынесу последний мешок на мусорку.

Я ушла в свою комнату. Там кровать удобнее. Тем более, хочется вытянуть, уставшие ноги, и подложить под спину подушку.

Никогда не думала, что беременной быть, так тяжело. Живот тянет вниз, и постоянно болит поясница. В первый триместр мучил токсикоз, а теперь постоянно хочется, есть и спать. Еще тянет на цитрусы, которые врач мне строго на стога запретил даже нюхать, не то, что есть.

Алекс вернулся через пару минут.

– Не улице хорошо. Может, сходим, прогуляемся? Тебе нужен свежий воздух.

Я закрыла глаза.

– Не хочу. Спина жутко болит.

Он присел на кровать, снял носки, а потом лег рядом со мной.

– Давай, разотру.

Я повернулась на бок, подставив ему спину. Он приподнял кофту.

Теплые руки прошлись вдоль всего позвоночника. Вверх, вниз. Аккуратно, не спеша. Волна удовольствия проникла даже в кончики пальцев на ногах. Волоски на теле встали дыбом.

Как же мне нравится, когда делают массаж. Особенно такие умелые руки, как у Алекса.

– Расслабь плечи.

Пальцы скользнули по лопаткам, поднялись вверх и проникли в самую гущу волос. Задели ухо, шею и снова опустились вдоль позвоночника.

О, да! Эти места особенные. Обычно, я никому не разрешаю трогать свою спину. Но, сейчас… Окончательно снесло голову. Тело растеклось по кровати, а изо рта потекла слюна.

Вот так бы всегда лежать и не о чем не думать.

– Лучше?

– Угу.

Он убрал руки, и я повернулась к нему.

Кровать широкая, но мы лежим близко друг к другу. Только мой живот разделяет нас.

– Почему ты оставила ребенка? – неожиданно спросил он. – Ты думала, что тот мужик на тебе женится?

– Майкл? Нет. Он женат. К тому же старше меня на двадцать лет. Я ни на что не рассчитывала.

– Тогда почему? Ты такая молоденькая. Зачем тебе ребенок?

– Я испугалась.

– Чего?

– Уколов.

– Ты боишься уколов?

– Жутко. С детства их не люблю.

– Почему?

– Не знаю. – Я потерла нос рукавом, а потом снова легла на спину. – Как же хорошо. Уже ничего не болит.

Он взглянул меня своими зелеными глазами.

– Ты красивая, Соня.

– Ты тоже, – ответила я, а потом быстро добавила: – Добрый. Ты очень добрый, Алекс.

– Я понял.

Улыбнулся он.

Какая же я идиотка. Даже не могу нормально принять комплимент. Несу какую-то чушь. Недаром Наталья надо мной смеется, говорит, что я еще слишком детская.

Он придвинулся еще ближе. Губы коснулись щеки.

– Мне пора домой. А ты отдыхай и больше не прыгай по квартире с тряпкой. Поняла?

– Обещаю.

Его глухой голос усыпил меня. Только входная дверь закрылась, как я тут же провалилась в сон.

В эту ночь мне приснилась моя дочка. Веселая и уже взрослая. Лет десять-одиннадцать. Мы вместе гуляли по берегу моря, и почему-то рядом с нами шел мальчик, незнакомый, совсем еще маленький. Дочка взяла его за руку, чтобы его не унесло огромной волной. А он крепко вцепился пальчиками за мой подол и засмеялся, когда теплая вода окутала его пяточки.

Весь сон я не запомнила. Дети о чем-то говорили, бегали, играли. А утром остались только ощущения, и мне они понравились. Легкая усталость вперемешку с полным удовлетворением. Как будто выиграла сражение, длившееся почти всю жизнь, получила желаемое, а теперь наслаждаюсь покоем.

Алекс заехал за мной на своем новеньком Пассате. Мы решили съездить на рынок за овощами.

Еще только десять часов, а детей во дворе собралась целая стайка. Холодно, а они бегают, играют, громко щебечут. На лавочках, возле фонтана, сидят бабули, внимательно наблюдая каждый за своим чадом, и тут же успевают обсудить вчерашний сериал, некогда покоривший сердца всех бразильцев.

– Неужели мы все закончили? – спросил Алекс.

– Вряд ли, – ответила я. – В этом доме еще много работы.

– А мне кажется все чисто.

Я только усмехнулась.

– Мартышкин труд.

Он убрал мой ремень безопасности, который еле застегнулся на огромном животе. Уж очень жмет.

Я поблагодарила его улыбкой и вытянула вперед уставшие ноги. Ночью ребенок так толкался, что ребра до сих пор болят. А руки снова отекли, как подушки.

– Может тебе остаться? – забеспокоился он. – Что-то ты сегодня выглядишь не очень.

– Я устала. Не могу дождаться, когда начнутся роды. По всем прогнозам, я уже должна была стать мамой.

Ветка березы низко повисла над капотом машины. Алекс сжал пальцами руль, но так и не завел двигатель. Первые лучики солнца отразились в зеркале заднего вида.

– Доктор тебе подсказал, что нужно сделать.

Он произнес это тихо и сразу же отвернулся.

Странно. Алекс всегда смотрит в глаза и ничего не стесняется. А тут… Голос изменился, и ресницы чуть дрожат.

– А что он сказал?

– Ничего…

Он махнул рукой, так и не взглянув в мою сторону.

– Ну, Алекс, скажи. Может, я просто не слышала? – взмолилась я. – Почему ты молчишь? Разве не видишь, как мне плохо?

Я дернула его за рукав.

– Ничего.

– Как это ничего? Скажи!

– Отстань. Я сморозил чушь.

– Нет, нет, нет. Ты сказал это не просто так.

– Просто.

– Ну, Алекс.

– Секс, София. Он сказал, что тебе нужно заняться сексом.

Его голос стал более уверенным, но брови все такие же хмурые.

– Я такого не помню. Он ничего не говорил про секс.

– Он говорил про любовь.

Теперь он посмотрел мне в глаза.

– Ах, да. Про любовь…

И тут я вспомнила.

– Я мог бы тебе помочь.

– Чем?

– Я – мужчина. Ты – женщина. Тебе это нужно, а мне будет приятно.

– Что? – Опешила я от неожиданности. – Ты предлагаешь мне… Нет, Алекс. Этого не может быть. Ты готов переспать со мной? Тебе будет приятно?

Брезгливо передернув плечами, я даже на мгновение потеряла дар речи. С беременной? С таким огромным животом? С растяжками на груди? Фу! Я бы не стала!

– Ты говоришь так же запутанно, как мой брат. Он иногда начинает предложение с конца. А иногда забывает смысл того, что хотел рассказать. И получается полная чепуха, которую без рюмки не разберешь.

– Подожди! – одернула я его. – Причем здесь твой брат? Мы говорили о другом.

– Забудь. – Усмехнулся он. – Давай сделаем вид, что я ничего не предлагал? Хорошо?

Весь этот разговор завел меня. Мало того, что мне так плохо, так еще он смеется надо мной.

– Нет, подожди. Почему мы должны забывать? Ты предложил мне помощь, а теперь прячешься в кусты?

– Да, ты что, Сонь? Я не хотел тебя обидеть.

– Ты меня не обидел. Просто, почему ты так делаешь?

– Что?

– Все!

– Что, все?

– Ты хочешь переспать со мной, или это шутка?

Алекс испуганно взглянул на меня. Видимо он впервые встретил такую дуру.

– А ты сама хочешь?

– Я хочу, – твердо ответила я. – А вот ты…

– Я тоже хочу.

– Тебя не смущает мое положение?

– Не смущает.

– А как мы это сделаем? И где?

Теперь уже испугалась я. Завела мужика, а сама…

– Мы можем поехать ко мне, – робко предложил он, – а можем подняться в квартиру. Все равно родители придут поздно.

И мы поднялись.

Я еле проснулась в десять часов. Давно не было так хорошо. Ноги не болят, девочка всю ночь вела себя спокойно. Только спина немного ноет, да губы распухли от поцелуев.

Зазвонил телефон. Я протянула руку к тумбочке и сразу же нажала на кнопку.

– Как ты, София? – спросил Алекс. – Я тебя не разбудил?

– Привет. Я только открыла глаз.

– Один?

– Пока один.

– А что со вторым?

– Он обычно просыпается позже.

– И когда его можно застать в бодром виде?

– Кого?

– Второй глаз.

– А?

– Ладно, проехали.

Встряхнув головой, я села. Включила мозги, а потом уже задала человеческий вопрос. Не глупость, а нормальный вопрос, на который нормальный человек нормально ответит.

– Ты уже на работе?

– Да. Сегодня вышел первый день.

– Отпуск всегда быстро проходит.

– Это точно.

За окном полил дождь. И только сейчас я заметила, что на деревьях появились почки. Значит уже скоро лето.

– Как ты себя чувствуешь? – загадочно спросил Алекс. – Вчерашняя терапия не прошла даром?

– Пока не знаю.

Почему-то я засмущалась. Никогда не думала, что пересплю с… Хотя он совсем не похож на такого. Только улыбка слишком нежная, а больше ничего.

На заднем плане послышались голоса. Алекс что-то ответил, а потом прошептал в трубку:

– Мне пора. Вечером перезвоню.

– Хорошо.

Я свесила ноги с кровати. Вставать не хочется, но пора заняться чем-нибудь полезным. Например, приготовить обед, или сходить в магазин за хлебом. А так можно проваляться целый день. Я привстала, и из меня потекла вода. Простынь намокла за секунду. В животе резко кольнуло, словно в меня воткнули горячую спицу.

– Нет.

Я еле встала с кровати. Дикий испуг сковал мозг.

Ночная сорочка прилипла к ногам, я сделала шаг, и снова боль пронзила все тело. В этот момент кто-то постучал в дверь. Я попыталась, ответь, но не смогла. Через секунду в комнату вошел мужчина. Я не рассмотрела его лица, но только помню испуганные черные глаза и большие сильные руки, которые подхватили меня словно пушинку.

– Алекс, что делать? – услышала я грубый голос у своего уха. – У нее отошли воды. Да, да. Хорошо. Нет, она ничего не говорит. У нее шок. Не болевой. Куда везти? Хорошо. Позвони папе. Ладно, уже еду.

Я прижалась к его плечу, как к родному. Резкий запах табака ударил в нос. Из-под воротника рубашки виднеется татуировка дракона.

Мужчина посадил меня на кровать, затем резко стащил мокрую сорочку. Я сжалась от холода, по коже побежали мурашки.

– Что бы надеть?

Он бесцеремонно порылся в шкафу, потом выдвинул верхний ящик комода и вынул платье.

Под рукой оказался край простыни, и я потянула ее на себя, чтобы прикрыть свое беззащитное тело.

– Убери это, – жестко приказал он. – Она мокрая. Нужно надеть это дурацкое платье. Черт! Да где здесь перед, а где зад? Как бабы это носят? Пуговицы должны быть впереди?

– Да, – тихо ответила я.

– Хорошо. Теперь все понятно.

Через минуту я была уже одета. Платье, чистое белье, потом куртка и сапоги. Все произошло как в тумане.

Мы быстро доехали до роддома. Я только слышала, как он всю дорогу разговаривает с Алексом по телефону, и как сильно шумит дождь за окном. Больше ничего не помню.

Роды прошли быстро. Алекс ни на минуту не отходил от меня. Он первый взял девочку на руки и даже сам перерезал пуповину.

Все девять часов, пока я рожала, Сан Саныч с Натальей сидели в комнате ожидания. Позже приехала Маргарита Францевна с букетом цветов, а после работы пришел Юра.

Только утром на следующий день им разрешили меня увидеть.

– Где тут моя девочка? – воскликнул Сан Саныч со слезами на глазах.

Его большой живот тут же улегся мне на руку. Страстно расцеловав меня в обе щеки, он немного успокоился. Как обычно фыркнул, но на сей раз не от возмущения, а от радости.

– Как ты себя чувствуешь, София? – спросила Наталья, отодвинув мужа в сторону. – Тебе уже приносили девочку?

Я взглянула на детскую кроватку. Ночью медсестра принесла чистое белье и подушку с одеялом.

– Сказали, что скоро принесут.

– Не волнуйся, с ней все в порядке. Сан Саныч разговаривал с врачом. И Алекс ее уже посмотрел. Девочка здорова и скоро будет с тобой.

Горячая слеза скатилась по щеке.

– Вы так много для меня делаете. – Снова расплакалась я. – Даже не знаю, как вас благодарить.

– Ну, что ты! – воскликнул Сан Саныч, нахмурив брови точно так же, как это делает Алекс. – Тебе нельзя плакать, девочка. Сейчас мы должны радоваться, что малышка, наконец-то, родилась.

Ну, конечно, я рада. И то, что она родилась, и то, что такие хорошие люди находятся рядом. Я лежу в хорошей больнице, в палате, которая стоит огромных денег. И роды принимал друг Сан Саныча. Чего бы мне плакать?

Только мы заговорили о ребенке, как в двери показалась медсестра с девочкой на руках. Маленький кулечек в шапочке. Торчат одни глазки и курносый нос.

– Какая она красивая! – в один голос воскликнули Наталья и Сан Саныч.

Когда малышка оказалась в моих руках, я смогла получше ее рассмотреть. Папины голубые глаза, рыжие кудряшки, пухлые губки. А еще она пахнет ванилью и моим любимым какао.

– Она рыжая. – В палату вошел Алекс, пока мы любовались девочкой. – Я уж подумал, что нам подменили ребенка. А потом внимательно пригляделся… Нет, наша. Те же пальчики, что у мамы. И упрямое выражение лица.

Он поцеловал меня в лоб, словно маленькую девочку.

– У нее, что папа был рыжий? – удивился Сан Саныч. – Или в твоей родне были золотые волосы?

– Она вылитая папа. Только у него темно-рыжие волосы. Почти медные.

В палату вошел врач и, увидев такое скопление людей возле ребенка, тут же начал ругаться.

– Все домой. Дайте мамочке и малышке отдохнуть. С ума сошли! Они весь день вчера работали. Столько сил потеряли. А вы… Ну, так же нельзя!

– Ладно, мы уходим. – Сан Саныч еще раз поцеловал меня в щеку. – Мы завтра придем.

– Хорошо, – сказала я, еле шевеля губами. Усталость накрыла внезапно.

Они все вышли, и остался только врач.

– Отдыхайте, а позже придет медсестра и поможет вам с кормлением. Сейчас девочка сытая.

Малышка сладко зевнула, не успел доктор выйти за дверь, как она уже уснула. Я уложила ее рядом с собой, накрыла одеялом и тоже закрыла глаза.

Именно этой минуты я ждала все девять месяцев, пока носила мою крошку под сердцем. Думала о ней, мечтала, втайне надеялась, что она будет похожа на меня, или на мою маму. Но оказалось, что красивее ее никого нет на свете.

Пахнет чудесно. Крошечные пальчики на руках. Кожа нежная. Мелкие кудряшки выглядывают из-под чепчика. Носик-пуговка. Ресницы дрожат на розовых щечках.

Ангел. Мой маленький, долгожданный ангел.

После ужина меня навестил еще один человек. Если бы не татуировка на шее, я бы не узнала его. И резкий запах табака.

– Привет, – пытаясь придать серьезный вид лицу, строго проговорил он. – Можно войти?

Ему не идет хмуриться. Морщинки вокруг глаз, говорят о том, что он часто улыбается.

– Проходите.

Он замешкался в двери, но потом все же зашел. Высокий, как и родители. Волосы черные, глаза – два уголька. Тело сильное мускулистое. Не похож он на спецназовца. Хотя видно, что натренированный и выправка солдатская.

– Как малышка? – заглянув ко мне под бок, спросил он, а потом отошел в сторону и уселся в кресло возле окна. – Это точно твой ребенок? Она какая-то рыжая.

– Точно моя. – Засмеялась я, и он тоже улыбнулся. – С ней все в порядке. Спасибо вам, что привезли меня сюда.

– Я здорово испугался. Никогда не имел дела с беременными женщинами. А тут такое…

Он уставился в окно. Снова посыпал дождь. Не любит он смотреть в глаза, постоянно прячет улыбку, как будто стесняется чего-то.

Я тоже смутилась. О чем нам говорить? Я даже, по сути, не знаю, кто он такой.

– Вы, наверное, Макс?

– Да. А тебя я знаю. Читал досье.

Вот теперь он – мент. В голосе появились стальные нотки.

– Правда? – испугалась я.

– Отец – предприниматель. Не очень честный, но без судимости. Мать – учитель начальных классов, из семьи интеллигентов. Сейчас не работает. Младшая сестра восемнадцать лет учиться на первом курсе в университете. Будущий ветеринар. Бабушки, дедушки все из простых семей. Рабочие. Ты окончила школу и подалась в бега. Сменила имя. Раньше была…

– Я знаю свое имя, – перебила я его пламенную речь. – Что вы хотите этим сказать? Что я не достойна, общаться с вашими родителями и жить в их доме? Или не той породы, как Лапины?

Макс опешил. Он не ожидал, что я стану огрызаться. Слишком еще сопливая.

– …тут даже не может. Я разве сказал что-то подобное. Черт, какое-то издевательство. С чего ты взяла такую глупость?

Алекс был прав, он говорит не понятно, глотая половину слов и без всякого смысла.

– Что? – растерялась я.

– Я имел в виду, что ты нормальная. Ну… без всяких осложнений. Чистая.

– А.

Мои выпученные глаза и открытый рот, еще больше смутили его. Видно он редко общается с женщинами. Ему легче найти общий язык с мужиками, где-нибудь в баре с кружкой пива в руке, или с автоматом на стрельбище.

Девочка пискнула во сне и снова закрыла глазки. Макс тут же вскочил на ноги.

– Она голодная, или что?

– Нет, она поела. Наверное, сниться что-то.

Он низко склонился над кроватью. Вот теперь я увидела его улыбку.

– Неужели ей уже снятся сны? Она еще только вчера родилась.

– Не знаю. Всем сняться сны.

– Мне не сняться, – грустно признался Макс, – …что-то такое друг рассказывал … потом забыл, а вот сейчас… может и сняться.

Он снова меня запутал своей невнятной речью. Даже голова пошла кругом. Интересно, он просто не образованный, или это сказываются проблемы с психикой? Кажется, его отец рассказывал что-то про военные операции, про горячие точки?

Я взяла девочку на руки. Стало страшно в такой компании. Заметив мое замешательство, Макс дернулся, словно от удара молнии. Мышцы под тонкой футболкой напряглись, а из-под ворота показалась голова дракона. Возле запястья я заметила еще татуировку, в виде креста. А на безымянном пальце буква А.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, – уже более четко произнес он. – Уже поздно, а завтра на работу.

Я только махнула головой. Через секунду он скрылся за дверью.

В роддоме мы провели всего четыре дня. Утром пришел Алекс и сказал, что ближе к двенадцати часам нас выпишут. Я собрала вещи и приготовила одежду для малышки, которую накануне принесла Наталья.

– Почему ты не работе? – спросила я Алекса, когда он в очередной раз зашел к нам в палату.

– Я взял выходной.

– Из-за меня?

– И из-за тебя тоже.

– Что это значит?

Его хмурая складка на переносице, встревожила меня. Что-то здесь не так. Сейчас он похож на врача, а не на друга, которого я хорошо знаю.

– Соня, девочку выпишут сегодня. А тебя переведут в другое отделение и подержат еще пару дней.

– Что?!

– Подожди. Не надо кричать. – Он взял меня за плечи. – Ты сама знаешь, что у тебя не все в порядке со здоровьем. Кровотечение – это не шутки. И оно само не пройдет. Нужно всего пару дней, чтобы проколоть уколы.

– Нет. Нет, – упрямо проговорила я. – Никаких больше больниц. Я выйду отсюда вместе со своей дочерью. Алекс, ты сума сошел? Как я могу остаться, а ее выпишут? Кто будет ее кормить, укладывать спать? И вообще…

– Я тебя понимаю, – сказал Алекс таким тоном, как будто я несмышленый ребенок. – Ты же взрослый человек. Правда? Сейчас ты не долечишься, а потом будет еще хуже, и ты попадешь в больницу не на два дня, а на месяц.

Он старше меня на десять лет и умнее, но это не дает ему право решать за меня такие вопросы. Я сама знаю, как жить дальше.

– Нет! – отрезала я, демонстративно отвернувшись от него.

– Это даже не обсуждается, София. После обеда тебя отведут в гинекологию.

Никогда не думала, что он такой жестокий.

К глазам подступили слезы. Он прав. Кровотечение сильное, и я ничего не могу изменить. Мое здоровье подвело не только меня, но и мою маленькую дочку, которая так нуждается в материнской заботе.

– Хорошо, – сдалась я. – Только как же ребенок? Кто будет с ней все это время?

– Не волнуйся, мы позаботимся о малышке.

Он обнял меня, и слезы брызнули ручьями. Я всегда плачу, когда кто-то меня жалеет.

– Ты же не сможешь… А как же работа? Как она без моего молока? А как я без нее?

– Молоко будешь сцеживать. Юрка готов ездить за ним каждый час.

– А кто будет с ней дома?

– Максу дали несколько дней в счет отпуска. Мама будет после обеда помогать. Вечером – я. Там еще есть Маргарита Францевна.

Ужас! Моего ребенка будет воспитывать какой-то неотесанный мужик в татуировках? Что он понимает в этом?

– Макс очень добрый человек, – словно прочитав мои мысли, сказал Алекс. – Он хорошо справляется с малышами. К тому же он сам согласился.

– Макс? Сам? – удивилась я.

– Да. Он даже кроватку купил для девочки и заказал коляску. Правда, мы хотели желтую, или красную, но он настоял на зеленой. Сказал, что у ребенка с рыжими волосами должна быть только зеленая коляска.

Сейчас и он бредит. Видимо у них это семейное.

– Алекс, она еще совсем маленькая. Ты хоть это понимаешь?

– Соня, два дня. Только два дня. А потом ты приедешь домой к своей дочери.

Я села на кровать. Даже не села, а скорее упала. От бессилия и от обиды.

– Только скажи, как ты ее назовешь? А то ребенок до сих пор без имени.

– Я хотела Алиса, – растерялась я, – но пока точно не определилась.

Он сморщил нос. Видимо ему не понравилось это имя. Хотя мне самой оно уже не нравится.

– Ты подумай еще. Ладно? Только не торопись, ей потом жить с этим именем.

– А как бы ты ее назвал?

– Я? – удивился Алекс.

– Да, ты.

– София, я не…

– Ты был со мной во время родов. Даже помог мне вызвать эти самые роды. Потом перерезал пуповину, взял ее первый на руки. Алекс, ты имеешь право дать ей имя.

Повисла напряженная тишина. Даже когда у него родилась сестра, никто не спросил, какое имя ему нравится. А тут совершенно чужой ребенок.

– Даже не знаю, – взволнованно проговорил он. – Елки-палки. Алиса? Так можно назвать кошку, но не девочку. Почему именно это имя?

– Если тебе не нравится…

В этот момент у него зазвонил телефон. Он еле вынул его из кармана джинсов и виновато произнес:

– Извини, я отвечу.

Я села на кровать.

Почему так сложно подобрать имя своему ребенку? Все девять месяцев, что я ее носила, в голове крутились сотни мыслей. Мне нравилось много имен. А сейчас я не могу даже представить, какое должно быть имя у маленькой девочки, которую я еще совсем не знаю. И не знаю, понравиться ли ей оно?

В соседней палате мамочка назвала дочку Сашей, в другой – Мариной. Медсестру, которая делает нам уколы, зовут Милана. Санитарка, старая женщина с тряпкой – Елена. В гардеробе работает Тамара, а еду нам приносит Ольга. Имен так много и все хорошие. Если бы мама была рядом, или моя подруга Верка, которая осталась в Москве – они бы точно помогли мне выбрать правильное имя для моей малышки. Но, их нет, и никто берет на себя такую обязанность. И я еще не готова.

Через час приехал Сан Саныч и забрал девочку домой. Без имени и без мамы. Они тоже все расстроились, когда узнали, что меня оставят в больнице еще на несколько дней. Пусть ненадолго, но когда дело касается маленького существа, так сильно нуждающегося в материнской заботе, все становится гораздо сложнее.

– Не волнуйся, милая. Мы позаботимся о твоей дочке.

Попытался успокоить меня Сан Саныч, а у самого глаза на мокром месте.

– Только не оставляйте ее одну, – взмолилась я. – Она будет плакать.