Пинг-понг с самим собой

– Давай! Режь! Ну! Гаси! Эх, мазила…

Эти выкрики мальчишеских голосов слышались в июньские дни на одном из участков дачного поселка. Их сопровождало характерное цоканье белого шарика по твердой поверхности стола.

Еще одно «гаси!», и цоканье стихло.

– Молодец, и ты у него выиграл! – хлопнул победителя по плечу один из мальчишек и повернулся к остальным. – Ну, пошли, что ли, ребята.

И несколько парней, сразу о чем-то заговорив, направились к калитке. У стола остался стоять только один мальчик, исподлобья глядя им вслед. Калитка хлопнула и голоса мальчишек затихли. Сегодня он опять, как ни старался, не смог выиграть ни одной партии. Он медленно и глубоко вздохнул, наклонился и поднял из травы шарик. Засунул его в левую руку, которую держал перед собой согнутой в локте. Взял в правую обе ракетки и понуро побрел в дачный дом, расположенный метрах в десяти далее по участку. «Почему они такие злые?» – спрашивал он себя и не находил ответа.

Стоны прекратились, и через секунду-вторую оглушающей тишины раздался крик новорожденного.

– Ну вот! Вот и все хорошо! Все позади. – Сказала кто-то в белом. – О, какой мальч… – голос прервался. – Сейчас…

– Ку… куда вы его понесли? – переполошилась роженица, пытаясь приподняться вслед уносившей ее сына белой фигуре.

– Не волнуйтесь, лежите спокойно, – кто-то другой белый положил ей руку на приподнявшееся было с кушетки плечо, – сейчас вам вашего сына принесут.

И правда, через несколько томительных секунд вошла акушерка, и на руках у нее был белый сверток.

– Это… почему? – непонимающе проговорила женщина на кушетке.

– Сейчас холодно, так вот чтобы не застудить.

В этот момент новоиспеченной матери подходило любое объяснение, если оно отражало заботу о ее ребенке.

– Дайте, дайте мне его! – и протянула руки навстречу завернутому в простыню крохотному тельцу. Она была счастлива – у нее родился сын! Только какое-то смутное сомнение затеняло ее радость.

В тот же день к ней в палату зашел врач. После стандартных «как вы себя чувствуете», он присел на табуретку у ее кровати и добавил тихим голосом:

– Мне очень жаль вам это говорить… – Он прочистил горло и прямо посмотрел на нее. – Но это моя обязанность.

Мать привстала с кровати с расширенными от внезапного испуга глазами.

– Нет-нет, простите, – поспешил добавить врач, – с вашим сыном все в порядке. То есть… сейчас он спокойно спит. Я не об этом.

После некольких томительных секунд он продолжил:

– Это очень редкий случай, но такое, к сожалению, бывает. Одним словом, у вашего сына покалеченная рука. Левая рука. Но это не должно помешать ему вести нормальную жизнь. Если вас это утешит, что-то подобное было у Сталина.

– Мама, папа, почему я не могу быть как все? – не в первый раз родители слышали этот вопрос от их сына. Каждый раз он ставил их в тупик. У них для сына было не очень много времени: работа отнимала немало сил, а по вечерам надо же отдохнуть: наутро снова на работу. «Как в школе?» – «Нормально» было стандартным ежевечерним диалогом. Еженедельные проверки дневника подтверждали сыновье «нормально», и больше ни о чем заботиться не хотелось.

Да и что они могли сказать? Да, их сын не мог быть совершенно таким же, как другие дети ни в детском саду, ни сейчас в школе. Да, он не мог принимать участие в активных играх вроде салок, футбола, хоккея, просто какой-нибудь беготни. Но ведь существует много других, более спокойных игр! Вот они, родители, не бегают, а спокойно ходят, и все у них в порядке! А одеваться и принимать душ с покалеченной рукой Слава научился уже с раннего детства. Так чего же ему не хватает? Все надо принимать так, как оно есть. И эту мудрость они еще раз коротко донесли до Славы, прежде чем снова повернуться к телевизору.

В тот вечер к ним зашел его дедушка. Он жил неподалеку и иногда навещал их. У него для внука каждый раз находилось время: кроме разговора за чаем с его родителями он всегда выискивал темы, чтобы пообщаться со Славой. Славе вдруг подумалось: может быть, дедушка даст ему какой-нибудь дельный совет?

– Деда, а ты можешь мне сказать, что мне делать?

Дедушка задумался, склонившись над дымящейся чашкой ароматного чая, а потом ответил:

– Давай, Славик, в другой раз об этом поговорим. Я завтра к тебе специально зайду.

Завтра… Мальчик подумал, что это просто отговорка, и больше сегодня с дедушкой не говорил, но назавтра тот и вправду пришел и принес с собой газету «Советский спорт».

– Хочешь быть как все? – спросил дедушка.

– Хочу, – ответил Слава.

– А лучше других?

Слава не совсем понимал, что спрашивает дедушка, и поэтому выжидающе молчал.

– К сожалению – я ж могу говорить с тобой прямо, мы же мужчины, верно? – быть во всем как все у тебя нет возможности, – дедушка кивнул на малоподвижную левую руку Славы. – Но в чем-то ты можешь стать лучше других. Если, конечно, захочешь. Вот смотри! – И дедушка развернул принесенную газету. – Здесь мы можем найти любой вид спорта. Если ты хочешь, мы попробуем выбрать тот спорт, который подходил бы тебе. И тогда мы запишем тебя в секцию, и ты будешь занимался там наравне с другими. Это ли не решение, а?

Слава ликовал:

– Деда, какой ты молодец!

Дедушка попытался предостеречь внука от преждевременной радости:

– Не спеши! Чтобы догнать других, тебе придется работать вдвое больше. А чтобы перегнать, так и втрое.

– Буду! буду работать! – кричал Слава, – Давай искать!

И они, перелистывая страницу за страницей, перебирали виды спорта.

Футбол и хоккей были отброшены с ходу. Так же были забракованы баскетбол с воллейболом – необходимо использование обеих рук – и даже бадминтон с теннисом: везде надо было много бегать. Плаванье, бокс, лыжный спорт – все отпадало. Слава уже пригорюнился. Зря дедушка так его обнадежил! Лучше бы сам дома газету полистал, так меньше огорчений было бы.

– Шахматы! – воскликнул вдруг дедушка. – Как ты смотришь на шахматы? Прекрасная игра!

Слава посмотрел на дедушку как на сумасшедшего.

– Какой же это спорт! – проворчал он. – Сидишь себе, сидишь. Это я и так в школе каждый день делаю.

– Но и в шахматах можно быть лучше других, – попытался возразить дедушка.

– И в литературе, и в математике, – перебил его Слава. – А ты говорил мне о спорте, где я со своей рукой могу у других выигрывать! А теперь шахматы предлагаешь! Ну, спасибо! – И он сел за свой стол и демонстративно склонился над тетрадью с домашним заданием. Ну надо же! Подал надежду, заранее не проверив, а есть ли она, эта надежда. Спасибо, деда, удружил, нечего сказать.

Дедушка углубился в газету. Слава прав – напрасно обнадежил он внука. В самом деле, надо было самому заранее дома проверить. Хотя…

– А что ты скажешь, – уже осторожно начал он, пошуршав листами газеты еще пару минут, – что ты скажешь о настольном теннисе?

Дыхание у Славы прервалось, он замер, подняв взгляд от тетради куда-то в невидимую даль. Представил себе теннисный стол – немногим больше, чем их обеденный в столовой, – маленькую ракетку, удобно лежащую в ладони, азарт кажущейся малоподвижной, но тем не менее спортивной игры, и глаза его, только что потускневшие, загорелись огоньком маленькой надежды. Он видел себя, пружинисто стоящим на немного согнутых ногах, отражающим резкий прямой посыл, ловящий сложные, утягивающиеся вбок подрезанные шарики, подающим, не сходя с места, то вправо, то влево, подрезающим, гасящим и – счет в его пользу!

– Хо… хочу! Деда, это то, что нужно! Какой ты молодец! – и он бросился к дедушке, на лице которого появились радость за внука, гордость за свою оправдавшую себя идею, не совсем скрытая тревога – а справится ли его внук с такой непростой задачей? – и обнял его одной, правой, рукой.

Было решено: в следующие же дни дедушка узнает про настольный теннис в ближайшем спорткомплексе, и они вместе пойдут записываться в секцию.

– Хорошо как, что неподалеку от твоего дома! – восхищался дедушка, подходя со Славой к мощному зданию районного спорткомплекса.

Открыл высокую дверь и, пропустив внука вперед, зашел вслед за ним.

– Сейчас посмотрим, где настольный теннис находится, – проговорил дедушка, направляясь к списку секций на стене. Нашел, что искал, и покрутил головой вправо-влево, пытаясь понять, в каком направлении идти. – Нам – туда, – указал он пальцем.

Найти труда не составило: надо было сначала идти длинным коридором, а там уже просто на звук: усиленное эхом цоканье шарика слышалось издалека. Открыв дверь с табличкой «Настольный теннис», вошли в небольшой зал. За тремя столами шла игра; Слава успел увидеть четырех мальчиков и двух девочек. Но это так, краем глаза, а его взгляд сразу же приковала к себе игра, ведшаяся на ближайшем столе. Он так себе это и представлял! Вот и он уже через неделю-вторую будет стоять здесь у стола и учиться, учиться, учиться играть, догонять других, становиться лучше других, обыгрывать других, получать разряды – сначала юношеские, а затем и взрослые – и станет самым молодым обладателем взрослого разряда! Это именно то, что он так долго искал! Бороться, вот оно! Почему только мысль эта не пришла ему или его дедушке еще на пару лет раньше? Сколько времени потеряно зря…

– …например, на шахматы, – услышал он вдруг, выходя из мечтательного состояния, негромкий голос тренера.

– Но он хотел именно в настольный теннис! – попытался возразить дедушка.

– Простите, но я просто не могу взять такого мальчика в секцию. Нет, – тренер провел ладонью по воздуху, как будто бы подрезая ракеткой теннисный шарик, – и не будем спорить.

Слава посмотрел на тренера и дедушку: первый старался выглядеть решительно, хотя и несколько смущенно. Дедушка же смотрел на тренера долгим прямым взглядом, но увидев, что Слава стал свидетелем их разговора, повернулся к нему.

– Пойдем, внучок, тут… мест свободных уже нет, – и, не отвечая на вопросительный взгляд Славы, первым направился к дверям.

По дороге к дому они молчали. И только у подъезда дедушка решился высказать предложение:

– А может, и в самом деле пойти тебе на шахматы? Там также надо бороть…

Слава, недослушав дедушку и даже не поблагодарив его за участие, повернулся к нему спиной и направился в свой подъезд. Хлопнула входная дверь, а дедушка еще стоял, глядя вслед внуку, и в глазах его начинала светиться какая-то идея.

В первые выходные июня Слава с родителями приехал к дедушке и бабушке на дачу. Родители в воскресенье возвращались в Москву, а Слава оставался на все три месяца гостить в дачном поселке. Он не то чтобы очень любил такое проведение лета: у него хоть и были здесь приятели, но играть с ними во все игры он по известным причинам не мог. Они любили бегать, кататься на велосипедах, плавать в Клязьме. Все, что мог сделать Слава в реке, это окунуться, держась правой рукой за лесенку, спускающуюся в реку с дощатого мостика, в то время как другие ребята наперегонки переплывали речку. Или вот прошлым летом после просмотра телефильма о Робине Гуде все сразу же начали мастерить луки и играть в веселых охотников. Славе же доставалась неинтересная ему роль монаха Тука.

Но тем не менее лето на Клязьме было гораздо лучше, чем в душной Москве.

Дедушка с бабушкой приехали на дачу двумя неделями раньше, и фанерный дом, вполне подходящий для трех-четырех теплых месяцев жизни на природе, уже имел вид обжитого: стекла блестели чистотой, стол на веранде был накрыт праздничной скатертью, в вазе стояли первые цветы, уютные запахи готовки, без который и дом – не дом, манили оставаться и никуда не уходить, на диване как бы с той же целью лежали дедушкины газеты – все свидетельствовало о том, что жить здесь хорошо. И родители Славы со вздохом покидали на следующий день это убежище для ищущих покоя после шумной Москвы, собираясь приезжать сюда по выходным, пока не получат отпуск на работе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.