Собиратель Сухоруков

Глава 1. Отец учения

Бесконечно длинная цепочка могучих воинов шла по узкой тропе. Шли быстро и слаженно, след в след. Никто не отставал, никто не сбивался, не наступал на товарища, идущего впереди. Дорога была опасной: слева – пропасть, справа – чаща, на дороге – огромные валуны. Но воины ловко обходили все препятствия! Если же дорога оказывалась полностью заваленной, то они умело взбирались на завалы, даже не замедлив скорости.

Грозные! Полные сил! Солнце сверкало на их твердых латах, парное оружие пугало своей остротой. Воины крались бесшумно, враг (сколь близок он ни был!) даже не подозревал о том, что сама смерть неумолимо приближается к нему! Воины шли ходко, но при этом тщательно оглядывали окружающий их мир: нет ли где опасности. Усики их грозно топорщились…

– Аскуатла!.. – раздалось тихое шипение в стороне. – Слепыш, да раздери тебя! Ты совсем заснул что ли?!

Воин, почти совсем еще мальчишка, наконец, оторвался от любования колонной муравьев, что шли узенькой тропкой по своим неведомым хищным делам. Слегка затуманенным взором он взглянул на своих товарищей. Те смотрели на него гневно, раздувая пылкие ноздри. Эх, схлопотать бы ему не одну затрещину, если бы их троица не сидела в засаде! И обязана была хранить полнейшую тишину. Сам Черный Хвост определил их сюда и велел сторожить перевал. Чтобы ни один горный не проскользнул незамеченным!

Старший дозорный – Лапа Ягуара – наконец, перестал гневаться. Приложил палец к губам, а потом направил его вниз. Аскуатла-Муравей проследил за ним и бесшумно охнул.

По низинке через перевал крался горный.

Чужой воин двигался неспешно и настороже, но особо не скрывался. Он внимательно оглядывал заросшие лесом склоны, но засаду не видел. В левой руке его был легкий щит (явно ярко расписанный, только вот сейчас раскраску замотали серой тряпкой), а в правой – дубинка.

– Совсем не умеет прятаться, – презрительно прошептал Лапа.

Враг был невелик. Конечно, повыше Слепыша, но раза в полтора мельче, чем глава их дозора. Зато поджарый, жилистый. Он ловко перебирался с валуна на корягу, словно те муравьи, шедшие в набег.

– Будем брать его, – скомандовал Лапа Ягуара. – Как только поравняется с нами, по моему сигналу нападаем! Ты, Черепаха, беги влево, ему взад, Слепыш – вправо, перекроешь ему путь. А я прямо на него кинусь!

– Но предводитель велел…

– Чо, приссал, Муравьишка? Да не трусись, я тебя на самое неопасное место посылаю. Вряд ли горный вперед кинется. Скорее, уж Черепахе придется его ловить.

Аскуатла вспыхнул.

– Я не боюсь! – злобно зашипел он. – Просто Черный Хвост велел предупредить. Это главное.

Он на самом деле не боялся. Да и чего бояться втроем одного! Даже если этот горный – лютый в боях воин. Но Муравей четко помнил приказание главы черных: надо предупредить. Задача всех дозоров – предупредить о том, по какой тропе пойдут горные.

– Дурак, – прошипел Лапа. – Главное – слава воинская. Возьмем пленника – это уважение в обоих воинствах… да чего с тобой говорить!

Черепаха хмыкнул, поддерживая старшего товарища. Глаза его горели в предвкушении схватки. Воины должны быть героями!

– Вперед! – резко крикнул старший дозора, и вся троица рванула из кустов вниз, к тропе. Аскуатла не замедлил – приказ есть приказ. Но душа его изнывала от того, что он чувствовал: происходит что-то неправильное. Тем не менее, парнишка со всех ног бежал к тропе, чтобы перекрыть ее.

Горный резко присел, заприметив врагов. Глаза его по-бабьи округлились от ужаса. Однако, троица стремительно приближалась – и враг со всех ног дал стрекача! Бежал он хорошо: как Летняя Черепаха не спешил, но лазутчик проскользнул перед самым его носом. Лапа звонко заулюлюкал, размахивая дубьем над головой и рванул вниз, на дальнюю сторону перевала.

Юный Муравей оказался позади своих товарищей. На миг возникла мысль: все равно ведь не догонит… может, пойти к своим и предупредить о враге? Но представил, как вечером Лапа будет у костра рассказывать, как ловко они поймали горного, да как трусливо Аскуатла сбежал, хотя их было трое на одного… Ноздри паренька раздулись, он закричал что-то гневно, затряс копьем и кинулся за своими.

Какое-то время широкая спина старшего в дозоре еще служила ему надежным ориентиром. Но еле приметная тропа петляла меж дубов и валунов, так что вскоре его товарищи полностью скрылись из виду. Муравей бежал по следам, которые лежали, как на ладони… Наверное, поэтому он слишком поздно заметил, что всё изменилось. Что преследователи уже стали добычей. Ушлый лазутчик заманил дозорных в свою засаду. Его подельники сидели в кустах и спокойно ждали, когда им приведут добычу. Аскуатла поднял глаза и увидел, что Лапа с Черепахой сидят на четвереньках, а на них целены дубинки и заряженные дротиками атлатли!

Обманули! Провели, как детей! А всё Лапа Ягуара! И ведь Муравей знал! Он чувствовал, что надо не нападать, а выполнить приказ! Теперь что? Теперь и они унижены пленом, и черное воинство не предупреждено! Целых два вдоха парнишка испепелял взглядом… нет, не горных, а своего незадачливого командира. Однако, увидев, что враги повернулись к нему, резко развернулся и бросился назад.

«Я еще успею предупредить! – промелькнуло в его голове. – Я легкий, я быстрый, они не догонят! Великий Змей, их же тут двадцатки и двадцатки!».

Перевал был совсем близко. Дым запалить он точно не успеет, но на той стороне можно начать кричать – вдруг, кто из своих услышит.

Перевал был совсем близко…

– Долгий сигнал! – отдал я приказ мелкому сигнальщику. – Дуй, пока силы есть! Всё: закончены учения, если кто в горах еще остался – пусть возвращаются.

Раковина утробно загудела, а я повернулся к своим отцам-командирам. Генерал Глыба сиял, как начищенный медный самовар, даже оттенок кожи у него был подходящим.

– Владыка! Хуакумтла! – рокотал он, топорща итак огромную грудь. – Мои воины обошли заслоны черных! Заняли лагерь и продержались в нем до тех пор, как солнце не коснулось гор.

– Я вижу, Прекрасная Слеза! – улыбнулся я. – Отлично вижу. Вы хорошо справились, и победа, безусловно, за вами.

Два моих воинства – Золотое и Черное – очень сильно ревновали друг к другу. Отношения были предельно конкурентными, так что уязвить соперника – для любой из сторон было кайфом высшей пробы. От того Глыба и сиял. А вот Черный Хвост – он стоял тут же, рядышком – выглядел чернее тучи…

Так, пора завязывать с цветовыми метафорами!

– Всё! Учения закончены. Мир! Мы больше не враги!

Генерал чуть склонил голову (насколько позволяла его каменная шея), как бы соглашаясь.

– Ну, раз учения закончены, то я с радостью верну Черному Хвосту пленных, которых мои люди взяли.

На безбородом лице Хвоста заиграли желваки. Прекрасная Слеза же, наслаждаясь моментом, махнул рукой, и его стражи привели троих.

– Это дозорные Черного воинства, – охотно пояснил Глыба. – Именно через их перевал золотые прошли и оказались за спиной у уважаемого Хвоста.

Дозорные выглядели изрядно помятыми. Я подошел к самому здоровому из них.

– Я помню тебя, Лапа Ягуара. В Крыле, пред алтарем Великого Змея ты первым поклялся мне в верности.

Бугай послушно кивнул, не поднимая глаз.

– Что же вы так?

– Перехитрили нас золотые.., – выдохнул он, не оправдываясь.

– А вон тот мелкий вообще струхнул и в кусты сбечь пытался! – злорадно гоготнул один из стражей, но подавился взглядом Глыбы и утух.

Я повернулся к трусу. Совсем молоденький! Надо выяснить, почему таких молодых в воинство набирают.

– Что ж, ты, парень? – укоризненно спросил я. – Это ведь были свои. Четлане. А что ты сделаешь перед настоящими врагами?

В этом мире я уже твердо усвоил: жалость – неуместное чувство. А уж за слабость жалеть, вообще последнее дело. Здесь слабого бьют. И я буду, только мой удар должен не добить, а помочь стать сильнее.

Удар, кстати, прошел: паренек вскинулся и вцепился в меня своими черными глазенками. Лицо его пылало красной краской похлеще Глыбы-самовара. Только вот в глазах я стыда не заметил. Как, впрочем, и гнева. Он обиделся?

– Идите уже, – сухо бросил Черный Хвост своим. – Доложитесь двадцатнику.

Мне стало жалко Хвоста. Он так старался. За короткий срок он почти сделал то, что Глыба делал много лет. Но «почти» не считается. Терпи, дружище! После сегодняшнего дня ты тоже должен стать сильнее. Как и все твои люди.

– Отойдем в сторонку, присядем? – предложил я своим полководцам, ибо раковина надсадно гудела у самого уха и лишала воли к жизни. – Надо обсудить итоги учений.

Учения! Говорю вслух и сам себе не верю. Всего четыре месяца назад судьба закинула меня в эти дикие края. Похоже, что в Америку, в которой не было ни рок-н-ролла, ни автоматов Гатлинга, ни даже рабыни Изауры. То есть, по меньшей мере, на пять веков назад, а, может быть, гораздо – гораздо! – дальше! Выбора мне особо не давали: либо помирай от цирроза, либо шуруй неизвестно куда, неизвестно когда. Это был ад. Дикие люди, темнота, духота, грязь, кровь. Я – в теле однорукого дебиловатого парня. И никаких явок и паролей! Ни языка, ни обычаев, ни законов – ничего не знаю. Однорукий глухонемой дебил в плену слабого опухшего тела.

Научился понимать, научился говорить – и только хуже стало. Выяснилось, что хоть я и четланский правитель, но власти у меня никакой нет. А кругом враги: улыбающиеся в лицо и держащие за спиной острые обсидиановые ножи. Три месяца у меня ушло на то, чтобы укрепить власть, выявить врагов, покарать самых наглых из них. Три месяца, пока, наконец, я набрался сил для того, чтобы выбраться из горной долины Серой Воды на Великую реку. Выбрался – и оказался среди нового круга врагов. Непокорные четлане во главе с злобным Ицкагани; зловещие пурепеча, покорившие десятки малых племен. Помню, пришло мне в голову сравнение с пескариком, что стал самым крутым в большой луже, перебрался в пруд – а тут здоровые караси да щуки! Очень точное сравнение. Особенно, в том смысле, что пескарику назад в лужу тоже пути нет. Всё! Обозначился! Теперь либо на обед, либо шустрить да массу набирать. Чтобы у любой щуки пасть порвалась.

Вот она – моя масса. Воинства – Золотое да Черное. Первое – бывшие дворцовые стражи; вторые – бывшие рабы. И тех и других я решил довести до сотни, благо, захват Излучного и «запасы» местного вождя увеличило мою казну вдвое. Как говорится, пока бабки есть. Я велел Глыбе и Хвосту разбить своих людей на пять неполных двадцаток, чтобы «младший офицерский состав» привыкал командовать, и постепенно наполнять их завербованными воинами. Вербовка шла неспешно: не так уж много было желающих, да и не все подходили. Уже месяц прошел, а «золотые» двадцатки были заполнены процентов на 70, «черные» – на 80. В общем, это и к лучшему. Новички не составляли большинство, а значит, не навязывали свои представления о службе. Тянули лямку, как все.

И вот, месяц спустя, задумал я учения. С одной стороны, посмотреть на силы свои. Но кроме честолюбивого желания, нужно было убедиться, насколько умело и грамотно управляются мои «бессчетные орды», как умеют мыслить отцы-командиры, как исполняют приказы воины. Помню свой первый поход на горцев-оцколи – там ничего этого и близко не было. Захватом Излучного я уже пытался руководить, да вот войско, состоящее на три четверти из рабов и крестьян-ополченцев, было мало на что пригодно. Хорошо, настоящих боев в том селении не было – удалось мне заблаговременно его обезглавить.

А что будет сейчас? Все-таки воины обучаются, на их вооружение казна не скупится. Надо проверить, правильно ли мы всё делаем? Конечно, никаких настоящих боев и драк я допускать не собирался: золотые с черными и так «дружили» почти как кошки с собаками. Втроем мы придумали правила учений, согласно которым победа присуждалась без драки. Например, если заметно более крупный отряд окружал более мелкий, последний признавался побежденным. Ну, в крайнем случае, можно попытаться бежать. При равных столкновениях допускались толкания щитами, руками и ногами. Во избежание, у всех воинов отобрали реальное оружие и снабдили палками: длинными, короткими, тонкими и толстыми.

Золотых я обозвал горными, черных – низинными. Вторым велел идти по берегу Серой Воды и, как свечереет – обустроить лагерь. С естественными укреплениями, стражей. А первые должны были уйти в горы – также на день пути. Задача у подопечных Глыбы была – найти и захватить лагерь низинных. Соответственно, люди Хвоста старались этого не допустить.

– Черный Хвост, говори, – обратился я к другу, когда мы, наконец, уселись в стороне от бесячей раковины.

– Да что уж тут говорить… – вздохнул лидер проигравшей стороны.

– А вот всё подробно и говори! – нахмурился я. – Ты командир или кто?

Хвост кивнул. Непонятно, правда, с чем он согласился.

– Переход прошли хорошо: никто не отстал, всё время впереди дозоры ходили. Лагерь надежный у нас был – ты сам видел, владыка!

Я кивнул. Низинные нашли очень удобную для обороны площадку, за остаток вечера, как могли, укрепили ее завалами из камней.

– Потом я разослал к горам людей, за ночь они нашли три удобных перевала, по которым зол… горные могли подойти к лагерю. Значит, либо оттуда придут, либо вдоль берега. Я на каждый перевал отправил дозор – чтобы предупредили о враге. Собрали сигнальные костры и держались наготове. В лагере оставил пятерку воинов, а с остальными прошел к востоку.

– Зачем?

– Там место удобное: высотка и видно далеко на все стороны. Там можно и за рекой, и за горами следить.

– А почему решил в лагере не обороняться?

Хвост молчал. Конечно, у него был ответ. Но он прекрасно помнил, чему я его учил и понимал, что это неправильный ответ. Черные не хотели выглядеть трусами и отсиживаться в лагере. Моя стража презирала их, упорно не желала считать настоящими воинами, поэтому бойцы Хвоста из кожи вон лезли, чтобы доказать обратное. Но, исходя из того, чему я его учил, это было проявлением слабости. И мой младший «генерал» это знал. Знал! Но ничего не мог поделать с собой. Да и с подчиненными.

– Ладно, – поберёг я остатки самолюбия проигравшего. – Что было потом?

– Потом появился сигнал. Сразу с двух перевалов. Я пошел к ним поближе, но горные оказались уже в лагере. Я надеялся, что оставленная там пятерка продержится до нашего подхода… Однако, не вышло.

– Ясно… Слово горным.

Глыба уже поуспокоился и обрел прежнюю невозмутимость.

– Шли в горы. С реки я атаковать не собирался. Все-таки и крюк большой, да и очевидно это. Думал, что там-то нас и встретят. Лучше со стороны гор, вдруг низинные их оборонять не станут! Нам повезло: встретили охотника из ближней деревни, он нам все дорожки и указал. Я разделил всех своих на три группы, чтобы проверить, охраняются ли перевалы. Один воин открыто идет, а остальные сзади по кустам ползли. В двух случаях, нас раскрыли, а вот на дальнем перевале мы весь дозор в плен взяли. Я стянул туда все силы и повел вниз. Разведчики вовремя приметили основные силы низинных, дали сигнал, мы обошли воинов Хвоста и слету ворвались в лагерь. Ну, а дальше просто удерживали его!

Глаза Глыбы снова разгорелись. Мысли буквально читались: эх, если б нам можно было по-настоящему драться – уж мы бы им наваляли!

– Черный Хвост, в чем видишь причину неудачи? Что сделал не так?

По виду моего товарища тоже явно читалось: всё я так сделал! Но все-таки неуверенно буркнул:

– Что, надо было из лагеря не вылезать?

– Тут я как раз не уверен… Обычно, победа не приходит к тем, кто ждет ее, сидя на заднице. Так что правильно сделали, что боя искали. Но…

Но низинные допустили банальную ошибку выжившего. Я это понимал, только вот не знал, как ее объяснить. Не рассказывать же про подбитые самолеты!

– Смотри: у тебя было три дозора на трех тропах. От двух из них пошел сигнал тревоги. И ты сделал неправильный вывод.

– Как это?

– А вот так! Если бы дым был один, значит, враг пошел по этой тропе. Разумно? Разумно! Но сигнал был с двух троп. Что это значит? Что враг атакует по двум тропам, а по третьей – нет? Разумно?

– Не очень, – подумав, нахмурился Хвост.

– Конечно, не очень! Почему только с двух? Разумнее предположить, что Гл… Прекрасная Слеза решил проверить все тропы. На двух тропах его заметили – появился сигнал. А вот на третьем перевале тишина. Значит, что?

– Ну, теперь-то понятно что, – вздохнул предводитель Черного воинства. – Золотые прощупали все три тропы и пошли по той, где их не заметили.

– Разумно! Мог ты об этом догадаться? Мог! А значит, мог отступить к лагерю или даже попытаться поймать врага, пока тот шел и растянулся по дороге.

Я встал.

– В целом, я доволен обоими воинствами. Все действовали грамотно, с выдумкой. Но нам есть, чему еще учиться. Хвост, на досуге вызнай: почему третий дозор провалил задание. Ведь, они могли перевернуть исход учений в вашу пользу. Не накажи, а выясни! А потом разжуй им, где ребята были неправы!

И добавил:

– Собирайте скорее людей. Хочется уже сегодня выдвинуться в Излучное! Домой охота!

Да, именно так. Вот уже почти месяц прошел, как моим домом стало Излучное.

Глава 2. А теперь лубяная

Над Великой опускались густые горные сумерки, когда всё мое воинство добралось до Излучного. То самое селение Иттануаки-Носача, которого я убил, дом его разорил, семейство евонное пленил! А теперь еще и поселился здесь. Что твоя лиса: была у меня избушка ледяная, а будет теперь лубяная! А «зайца» даже не выгнал, а в землю закопал и надпись написал.

А вот нечего на «императоров» руку поднимать!

Конечно, это не было изначальным планом. Поначалу хотелось только подчинить мятежное селение, закрепить власть за правящим домом – и в Крыло! Где всё уже знакомое и привычное. Но реальность внесла свои коррективы. Я ведь раньше здесь не был, многого не понимал.

Само по себе Излучное не то, чтобы выглядело привлекательнее старой столицы. Во-первых, оно было меньше Крыла, здесь жили всего три рода. Род Клювастой Крысы (что бы это ни значило), род Колибри. И – самый большой – род Тури. Тури – это какое-то то ли выдуманное, то ли реальное животное, которое называют убийцей ягуаров. Все четлане уверенно описывали мне его, как некое кошачье на высоких лапах с огромными зубами. Только вот никто его самолично не видел. Так что: хочешь верь в него, хочешь не верь. Я про себя стал переводить «тури» просто – кот-убийца. Разумеется, этот самый большой род был правящим, уже два поколения имачат Излучного были отсюда. А потому Котам доставалось всё самое лучшее.

Да, всего три рода, но по населению селение не сильно уступало столице. Если в Крыле обитали около двух тысяч людей, то в этой «деревеньке» – до полутора тысяч. А всё потому, что в Излучном жило очень много безродов, не меньше трех-четырех сотен. Говоря модно-академично: здесь очень высокий миграционный трафик. Люди приходили и с Серой Воды, и с верховьев Великой, и с низовий.

Правда, земли хорошей здесь было мало. Намного меньше, чем вокруг Крыла. Я только потом узнал, что это не страшно – урожайность в долине Великой заметно выше. А поначалу общий обзор полей и огородов меня огорчил. Но я уже тогда понимал, что богатство этого селения кроется не в кукурузе с помидорками.

Не буду врать: не в первый и не второй день понял. Тогда мы местных к покорности приводили, да барыши подсчитывали. Помню, как Ннака млел от радости. Ровно домовенок Кузя, обнимал мешок за мешком, да считал: один да один – два, три да один – четыре, четыре минус один – три. И ведь уже тогда пытался что-то минусовать (в свою пользу, разумеется!). Думал, что раз так всего много, грех чуточку не прикарманить! С владыки не убудет, владыка – щедрый. А владыка – очень даже мелочный и расчетливый! У владыки на эти мешки свои планы, между прочим!

В общем, два дня, пока воинство отдыхало и отъедалось на свежеубиенных утках Носача, я считал и пересчитывал привалившие богатства, постоянно «выворачивая карманы» моего ловкого горца-помощника. И только на третий день стал отмечать, что по Великой чересчур активное движение идет. Что я видел в Крыле? Торговцы могли заплыть раз в неделю, а могли – и раз в месяц. Четлане всего раз прошли мимо – это обнищавший род сбегал в низовья. А здесь – каждый день! Лодочка вверх, лодочка вниз, а то и три-четыре лодочки зараз проплывают. И явно не с пустыми руками.

Мысль о переезде вспыхнула внезапно и ярко. Такие озарения обычно вызывают слепой восторг, и я тоже испытал его. Вот это идея! Смелая, удачная! Но потом взял себя в руки. Надо очень хорошо взвесить все «за» и «против». И лучше сразу несколькими головами.

На совет позвал четверых: Мясо с Хвостом и Глыбу-Слезу с Тихим Ветром. Раздобыл баклагу какого-то забродившего сока (то ли агавы, то ли какого-то кактуса), почему-то мне показалось, что столь концептуальные вопросы лучше обсуждать с чуток расширенным сознанием.

Вся четверка расширяла свои сознания с энтузиазмом. В баклаге уже плескалось на дне, когда я призвал всеобщее внимание и вывалил:

– Как вам такая идея: переселить весь владычный Дом сюда, в Излучное?

– Ого! – непроизвольно вырвалось у предводителя ополченцев.

Все даже кружки поставили.

– Владыка, ты это серьезно? – вздел бровь Глыба.

– Ну, вот пришла в голову мысль. Хочу ваше мнение узнать.

– Да как же это? Всегда владыки в Крыле жили, – растерялся Черный Хвост. – Там дворец, там храм Змея. Всегда было так.

– А до того, как четлане пришли на это место? – пытался я расшатать кристаллическую решетку стереотипов. – Когда-то ведь Крыла не было! Либо было мелкое сельцо, куда и пришел мой предок с верными людьми.

Мои советники пытались представить себе эту картину, но выходило с трудом.

– Интересно, тогда тоже помощники владыке говорили: такого никогда не было? А?

– Окрестности Крыла землями богаты, – неуверенно высказался Тихий Ветер. – Щедрое место. Может, поэтому туда переселились?

– То есть, кто-то решил, что новое место лучше старого? – подводил я своих помощников в нужное направление. – Так, может быть, и сейчас подумать надо?

– Ну, так-то… ежели подумать, – Ннака запустил пальцы в свисающий непокорный чуб. – Так-то это место отличновенное!

Он даже встал в волнении.

– Володыко! Это же здорово! Туточь Великая, туточь весь торг проходит! Любой товар, какой понадобится, всегда можно приобресть. Либо у торгашей заказать! Аще: Люди приходят-уходят постоянно. Можно умелых да разумных привечать. А вони ж везде ходят, всё видят, всё слышат – и мы туточь всё знать можем тож!

Его аж распирало от наплывающих выгод.

– Землицы мало в Излучном, – хмуро бросил Тихий Ветер.

– Верно, мало! – кивнул я. – Да только мне, владыке, на что земля? Мои закрома маисом со всех моих владений полнятся. И вы с них кормитесь. Какая разница, где хранилище обустраивать: тут или в Крыле?

– Вестимо, есть разница! – уже уверенно хлопнул рукой по колену Мясо. – Туточь! Всё торжище ведь здесь, можно менять ненужное на нужное.

– А черные? – тихо спросил Хвост.

– Что «черные»? – не понял я вопроса.

– Владыка, ты обещал, что всё Черное воинство получит свободу и землю. И говорил, что дашь им землю на горе возле Крыла, где мы агаву рубили. Там уже и росчисти кое-какие появились. А теперь как? Отправишь моих воинов в Крыло? Или без земли оставишь? А может, у местных ее заберешь?

Я задумался.

– Отнимать землю, конечно, не стоит, – покачал головой Глыба. – Народ местный и так боится владыку: пришел с войском, побил многих. А потом еще и землю отнимет. Так страху и ненависти добавится. Как жить тебе среди таких людей, владыка?

– Это не Крыло, – вздохнул Ветер.

– А то в Крыле володыку любили! – хмыкнул Ннака. – Вождь родного материна рода в заговоре участвовал! Да и прочие не сильно лучшее!

Остальные советники недобро поглядели на жаборотого. Но Мясу было плевать на соблюдение приличий: он был горцем, чужаком, его не волновало соблюдение лица. И он говорил правду. В Крыле привыкли к владыке, но владычный Дом никто особо не любил. Власть владык была «всегда», она поддерживалась волей бога. Но не более того. Почти все вожди блюли свои интересы. Разве что Кочи «за державу обидно».

– Думаем дальше! – велел я своим помощникам, чиркая угольком на листочке.

– Ненадежное это место, – хмуро произнес Хвост. – Там, в Крыле в любую сторону были твои земли, владыка. На дни пути. А тут мы на самой окраине. Кругом – чужие. Пусть и четлане, но они тебе не служат. До Черного Урочища рукой подать, где Ицкагани сидит, на престол твой метит. Я не говорю о прочих народах. Если враг вздумает напасть – он может это сделать внезапно.

– Черный Хвост верно говорит, – с ленцой протянул генерал Глыба. – Это если думать о защите. Но, если о нападении? Владыка, ведь далеко не весь народ четлан вернулся под твою руку. А я вижу, что ты намерен это исправить. В таком случае, Излучное наоборот нам удобно. Всё близко, легко организовать набег и даже поход. Великая – это отличная дорога не только для торговли, но и для войны.