Лессепсово путешествие по Камчатке и южной стороне Сибири
Несмотря на усталость, я не стал останавливаться в Кирганике. Ещё через несколько вёрст я увидел на севере вулкан, который не извергал пламени, но из него поднимался столб очень густого дыма. Я ещё буду возвращаться этим путём, и тогда расскажу о нём подробнее. Я заметил возле Машуры еловый лес, довольно густой, и это был первый такой лес, который я увидел на Камчатке. Деревья были прямыми, и очень тонкие. В два часа пополудни я въехал в Машуру, деревню на реке Камчатке, в тридцати семи верстах от Кирганика.
Я остановился у барона Штейнгеля, бывшего капитан-исправника Камчатки, должность которого впоследствии была поручена господину Шмалеву. Наше знакомство состоялось ещё в Большерецке. Я был счастлив, что могу говорить с ним на нескольких языках, в особенности на моём родном языке, хотя он и не был ему хорошо знаком; но всё равно это был французский язык, и я считал барона своим соотечественником. Тот, кто покинул Европу, чтобы отправиться в столь отдалённую часть света, должен испытывать подобные чувства. Мы рассматриваем каждого человека, принадлежащего к тому же континенту или говорящего на том же языке, как согражданина. Самое простое обстоятельство, напоминающее нам о родной стране, доставляет нам весьма волнующее удовольствие; сердце страстно тянется к другу, к брату, которого, как мы думаем, мы нашли, нас охватывает мгновенное желание довериться ему всей своей душой. При взгляде на г-на Штейнгеля у меня сразу возникало это восхитительное ощущение. В разговоре с ним, с самой первой минуты, я почувствовал его неотразимую привлекательность. Я чувствовал что-то вроде жажды увидеть его, поговорить с ним; он просто очаровал меня, хотя его французский, как я уже говорил, был не самым чистым и произносился с немецким акцентом. Весь день 4 февраля я провёл у барона, а вечером, как и ожидалось, прибыл господин Козлов.
Острог Машура до появления оспы был одним из самых населённых на полуострове; но опустошительные последствия этой жестокой болезни сократили число жителей до двадцати семей.
Все камчадалы этой деревни, мужчины и женщины, являются или шаманами или верующими в этих мнимых колдунов. Они до крайности боятся русских священников, к которым питают самую закоренелую ненависть, и делают всё, чтобы только избежать встречи с ними. Это удаётся им не всегда, и тогда в присутствии священника они ведут себя лицемерно, но при первой же возможности стараются скрыться. Я приписываю этот страх тому пылкому рвению, с которым эти священники боролись с идолопоклонством, что камчадалы, несомненно, считают насилием над ними. Соответственно, они смотрят на них как на своих злейших врагов. Возможно, у них есть основания полагать, что, желая обратить их в свою веру, миссионеры преследуют также другие цели, нежели низвержение идолов. Эти попы, вероятно, не подавали им такого примера добродетелей, о которых сами они проповедуют. Туземцы подозревают, что целью их является обогащение и удовлетворение своей чрезмерной склонности к пьянству, а вовсе не обретение новых верующих. Так что не следует удивляться, что туземные жители остаются при своих древних заблуждениях. Они тайно поклоняются своему богу Кутке[85] и обращают к нему все свои молитвы, когда просят благ или помощи в каком-либо деле. Когда они идут на охоту, они воздерживаются от умывания и стараются не осенять себя крестным знамением, молят своего Кутку об удаче, и первое животное, которое они убивают, немедленно приносится ему в жертву. После этого акта благочестия они уверены, что охота будет успешной; напротив, если бы они перекрестились, они бы не надеялись добыть что-нибудь. Также часть их суеверия – это посвящать Кутке некоторых из своих новорожденных детей, которым, как только они покинут колыбель, предстоит стать шаманами. Почтение жителей этой деревни к колдунам трудно понять; оно близко к безумию и на самом деле достойно сожаления, ибо экстравагантные и дикие нелепости, с помощью которых эти колдуны поддерживают доверие к себе в своих соплеменниках, вызывают у нас скорее негодование, чем насмешку. В настоящее время они не демонстрируют свое лицедейство открыто и не придают своей некромантии того великолепия, которым она когда-то обладала. Они больше не украшают свои одежды мистическими побрякушками и другими символическими металлическими фигурками, которые звенят при движении их тел. Точно так же они отказались от своего барабана, называемого «бубен», который они использовали для ритмичного сопровождения своих показных мистерий, и которым они объявляли о своем приходе. Короче говоря, они отказались от всего своего магического инвентаря. Сохранились, однако, обряды, которые они соблюдают на своих собраниях и которые они также стараются держать в тайне, хотя и не так тщательно. Представьте себе круг из зрителей, сидящих вокруг шамана, мужчин или женщин, ибо, как я уже говорил, женщины также посвящены в эти мистерии. Внезапно шаман начинает петь или издавать бессмысленные пронзительные звуки. Толпа послушно присоединяется к нему, и представление превращается в мешанину резких и невыносимых диссонансов. Шаман возбуждается всё больше и больше и начинает танцевать под нестройные возгласы своих зрителей, голоса которых от неистовых усилий становятся хриплыми и изнурёнными. По мере того как в служителе их Кутки просыпается пророческий дух, танец оживляется всё больше и больше. Подобно дельфийской пифии, он закатывает свои страшные измождённые глаза, движения его судорожны, рот кривится, конечности напрягаются, каждая гримаса и конвульсия приводит в восторг его приверженцев. Разыграв своё представление в течение какого-то времени, он вдруг останавливается, как бы вдохновленный, и становится таким же спокойным, каким был прежде взволнованным. Такое особенное сосредоточение человека, исполненного бога, который им управляет и который собирается говорить его голосом. Удивлённая и трепещущая толпа мгновенно замирает в ожидании чуда, которое должно произойти. В этот момент самозваный пророк начинает произносить обрывки фраз, бессмысленные слова и всякий вздор, который приходит в голову самозванцу; и всё это безоговорочно воспринимается как результат чудесного вдохновения. Вся эта тарабарщина сопровождается либо потоком слез, либо громкими взрывами смеха, в зависимости от характера сведений, которые он должен сообщить, в соответствии с этим же изменяются выражение лица и жесты оратора. Обо всём этом мне рассказывали люди, которые заслуживают несомненного доверия и которым удалось лично присутствовать на этих абсурдных «откровениях».
По-видимому, существует некоторая аналогия между этими шаманами и сектой квакеров. Квакеры также претендуют на боговдохновение, и среди них есть люди, которые, якобы под его воздействием, разражаются горестными жалобами или внезапными приступами экзальтированной радости на своих безмолвных собраниях. Разница заключается вот в чём: эти внезапные ораторы импровизируют на тему морали, основные принципы которой они пытаются проповедовать, в то время как камчадальские фокусники не понимают ни слова из того, что они говорят, а только используют свой загадочную и притворную тарабарщину, чтобы подчинить своих глупых поклонников.
В Машуре подтвердились сведения, которые г-н Козлов получил ранее от инженера Богенова. Его посылали на реку Пенжина, чтобы он определил положение населённых пунктов на ней и составил их план с указанием затем двигаться вдоль западного берега Камчатки до Тигиля и составить точную карту местности, по которой он проехал. Он рассказал господину Козлову, что по прибытии в Каменное[86] встретил значительное число взбунтовавшихся коряков, которые вышли, чтобы помешать ему выполнить его миссию. Теперь ещё выяснилось, что их уже шестьсот человек и что нам, вероятно, не будет позволено проехать. Это было печальное известие, особенно для меня, который так стремился прибыть в Охотск, как будто это был конец моего путешествия, или как будто я мог оттуда добраться до Франции в один день. Мучительна была мысль, что нет другого пути, кроме как через эту деревню, и что мне, быть может, придётся повернуть назад! Я просто содрогнулся при одной мысли об этом! Господин Козлов сочувствовал мне и согласился, что донесение инженера не должно нас останавливать. Возможно, всё было не так уж плохо; возможно, рассказчик придал происшедшему больше значимости, чем оно имело на самом деле; возможно, он преувеличил что-то из страха; или история дошла до него, уже обросшая всякими дополнениями, передаваясь от одного к другому. Эти соображения заставили нас усомниться, и мы решили лично убедиться в истинности доклада, полагая, что у нас будет достаточно времени, чтобы прибегнуть к необходимых средствам, если мятежники действительно воспротивятся нашему проезду. Вскоре нас ещё ободрил курьер, прибывший к господину Козлову, который прибыл к нам без помех и заверил, что всё вокруг совершенно спокойно.
На рассвете я распрощался с бароном де Штейнгейлем с равным сожалением и благодарностью за его радушный приём и то внимание, которое он оказал мне во время моего короткого визита. Его знания и образованность делали его поистине интересным персонажем[87].
Мы прошли в этот день по реке Камчатке шестьдесят шесть вёрст, лёд был твёрд и очень гладок. Я не увидел ничего примечательного ни по пути, ни в деревне Щапино[88], куда мы прибыли на закате.
Рано утром мы отправились в путь и обнаружили, что нас очень задерживает снег. Он был так глубок, что мы едва могли двигаться. Весь день мы ехали так через густой еловый и берёзовый лес. Примерно на полпути и несколько дальше мы встретили две реки, одна из которых была совсем узкая, а другая шириной в шестьдесят ярдов, она называется Николкой Первой. Обе они берут начало в горах, сливаются здесь вместе и впадают в реку Камчатку. Обе они не были замершие, что я приписал чрезвычайной быстроте их течения. Место, где мы их пересекли, было поистине живописно, но самым необычным было то, что берега этих рек обрамляли многочисленные рощицы ледяных деревьев. Густой иней, вызванный сыростью этого места, покрывал каждую ветку и придавал ей сверкающий хрустальный вид.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Прежнее название островов Самоа. – прим. перев.
2
Если бы моё перо было достойно того, о чём оно повествует, какие замечательные вещи я мог бы рассказать об этих знаменитых людях, созданных для того, чтобы совершать самые великие дела с величайшим искусством! Но их подвиги и общественное уважение давно поставили их выше всех моих похвал.
3
В 1849 году город стал называться Петропавловский порт и только в 1924 году – собственно Петропавловском-Камчатским – прим. перев.
4
Григорий Алексеевич Козлов-Угренин (1738-?) – полковник, комендант Охотска и Камчатки в 1784–1789 гг. Участник первой турецкой войны 1768-1774 гг. – прим. перев.
5
Он не только одарил каждого участника экспедиции, но и пожелал снабдить провизией наши корабли. Несмотря на трудности, связанные с разведением на полуострове крупного рогатого скота, он доставил за свой счёт семерых быков, и никакие уговоры не могли заставить его согласиться на какой-либо эквивалент, он даже сожалел, что не может раздобыть бо́льшего количества.
6
Большере́цк или Большерецкий острог – бывшее селение на зап. побережье полуострова Камчатка. Основан в 1703 году. С 1739 по 1783 – административный центр Камчатки. Прекратил существование в 1928 году. – прим. перев.
7
Охотское море достаточно безопасно для путешествий только летом, этого правила придерживались все местные мореплаватели.
8
Согласно рассказам мореплавателей, это самый удобный порт в этой части Азии, и он должен быть главным торговым центром страны. Это было бы тем более выгодно, что суда, часто посещающие другие порты, обыкновенно считают за удачу, если им удаётся избежать кораблекрушения от штормов и непогоды; и по этой причине императрица прямо запретила там всякое плавание после 26 сентября.
В то же время я узнал одно обстоятельство, которое подтверждает сказанное мною и, по-видимому, послужило поводом для первоначального плана этих улучшений.
В 1786 году некий английский корабль, принадлежащий месье Ланцу, торговцу из Макао, стал на якорь в порту Петропавловска. Капитан Питерс, командовавший этим судном, сделал русским коммерческое предложение, о котором я расскажу ниже. По договору, заключённому им с русским купцом по фамилии Шелихов, он обязался вести торговлю с этой частью Российского государства и потребовал товаров на сумму восемьдесят тысяч рублей. Эти товары, вероятно, состояли бы из мехов, которые англичане рассчитывали сбыть в Китае, откуда они привезли бы взамен товары и другие предметы, нужные русским. Шелихов немедленно отправился в Петербург, чтобы испросить согласия своей государыни, которое он и получил; но пока он пытался выполнить условия контракта со своей стороны, он узнал, что английское судно затонуло у берегов острова Медного при возвращении на Камчатку из северо-западной части Америки, куда оно, вероятно, отплыло, чтобы доставить свой груз, который оно рассчитывало продать в Петропавловской гавани. Известно, что спаслись только двое членов экипажа – португалец и бенгальский негр, которые провели зиму на острове Медном, откуда русское судно доставило их в Нижнекамчатск. Мы встретились с ними в Большерецке, и господин Козлов намеревался отправить их на следующий год в Петербург.
9
Слово «острог» на самом деле означает поселение, окружённое частоколом. Оно происходит, я полагаю, от укреплений, наспех сооружаемых русскими для защиты от туземцев, которые, несомненно, не всегда мирились с вторжением на их земли. Острогами теперь называются почти все деревни в этой части страны.
10
Его звали Хабаров, и он имел чин прапорщика.
11
Неподалёку от этого места, под деревом, было погребено тело капитана Кларка [Чарльз Кларк (1741–1779), капитан-командор, исследователь Берингова моря, участник четырёх кругосветных плаваний. – прим. перев.]. Надпись, которую англичане поместили на его могиле, была сделана на дереве и долго бы не сохранилась. Граф де Лаперуз, желая, чтобы имя этого мореплавателя сохранилась на века, заменил её надписью на медной пластине.
Нет нужды упоминать, что в то же самое время он поинтересовался, где похоронен знаменитый французский астроном де ла Кройер [Людовик Делиль де ла Кроер (1685—1741), профессор астрономии, академик Петербургской Академии наук – прим. перев.]. Он попросил господина Козлова воздвигнуть на том месте надгробие и поместить на нём эпитафию, которую он оставил выгравированной на меди и описывающую достоинства и обстоятельства смерти нашего соотечественника. Я видел, как его просьба была исполнена после ухода фрегатов.
12
Примерно в пятнадцати-двадцати верстах от порта находится вулкан, который посетили натуралисты, сопровождавшие графа де Лаперуза, и о котором будет рассказано в его путешествии. Жители рассказывали, что вулкан часто дымит, но извержения, которые раньше были частыми, не случались уже много лет.
13
Ужасные холода, на которые жаловались англичане, наверное, имели место, и я сделаю вид, что согласен с ними. Они, правда, утверждают, что местные жители не смеют выходить из своих подземных жилищ-юрт в течение всей зимы, опасаясь замёрзнуть. Я не замечал такого, по крайней мере, в южной части полуострова, но, возможно, буду иметь случай наблюдать в другом месте. Признаюсь, однако, что холод, который я испытал во время моего пребывания там и который, возможно, можно сравнить с зимой 1779 года, показался мне очень похожим на тот, что бывает в Санкт-Петербурге. Англичане, возможно, имели в виду нечто другое – эти ужасные снежные ураганы, настолько свирепые, что невозможно ни выйти из своего убежища, ни двигаться вперёд, если вы находитесь в пути. Я испытал это не раз, как будет видно в дальнейшем.
14
Господин Шмалев – главный инспектор Камчатки, или, как его называют в России, капитан-исправник; это тот самый человек, которого англичане имели столько оснований хвалить, и добрые услуги, оказанные им нам, делают его равным образом достойным нашего уважения. [Василий Иванович Шмалев был «командиром» Камчатки и комендантом Петропавловской гавани в 1779—1799 годах. Ему довелось встречать и провожать корабли таких великих мореплавателей как Д. Кук, Ж.-Ф. Лаперуз и Г.А. Сарычев. – прим. перев.]
15
Секретарь Шмалева. Имеет офицерское звание и занимается гражданскими делами.
16
Господин Ивашкин [Петр Матвеевич (1723-1806) – прапорщик Преображенского полка, крестник Петра I, был обвинён в заговоре против Елизаветы Петровны – прим. перев.] – тот самый несчастный джентльмен, о котором упоминают англичане и который во всех отношениях заслуживает похвал. Простого перечисления его несчастий достаточно, чтобы возбудить сострадание любого читателя; надо было видеть его, чтобы понять, чем вызван такой интерес к его горестной участи.
Ему не было и двадцати лет, когда императрица Елизавета сделала его сержантом своей Преображенской гвардии. Он уже пользовался некоторым доверием при дворе, а свободный доступ к государыне, который давала ему его должность, открывал для его честолюбия самую блестящую карьеру; как вдруг его не только опозорили и лишили всех его лучших надежд, но и поступили с ним, как с величайшим преступником: его «кнутовали», что является самым суровым и унизительным наказанием, практикуемым в России, вырвали ноздри и сослали пожизненно на Камчатку.
Англичане рассказывали нам, как он страдал в течение более двадцати лет от жестокости, с которой к нему относились; ему отказывали даже в самом необходимом, и он наверняка умер бы от голода и нищеты или впал в отчаяние, если бы не его ум и физическая выносливость. Необходимость обеспечить себе пропитание вынудила его не без отвращения породниться с камчадалами и целиком перенять их образ жизни. Он одевается так же, как они, и с помощью охоты и рыбной ловли может не только прокормить себя, но и имеет некоторый излишек, от продажи которого имеет те небольшие удобства, которые хоть как-то скрашивают его жалкое существование. Он проживает в Верхне-Камчатске. Русские ничего не знают о причине его столь сурового наказания; они склонны приписывать его недоразумению или каким-нибудь его неосторожным словам, ибо не верят, что он способен на преступление. Со временем, однако, произошла перемена в оценке тяжести его преступления, и недавно было сделано предложение изменить место его изгнания и переселить его в Якутск, город, в котором условия для жизни, несомненно, лучше. Но этот несчастный, которому на вид лет 60-65, отказалось воспользоваться этим разрешением, не желая, как он сказал, выставлять напоказ отвратительные следы своего бесчестья и во второй раз краснеть от ужасного наказания, которому он подвергся. Он предпочёл остаться жить с камчадалами, имея лишь одно желание – провести несколько оставшихся лет жизни с теми, кто знает о его честности, и унести с собой в могилу дружбу и уважение, которые он так справедливо заслужил.
Рассказы англичан побудили графа де Лаперуза встретиться с этим несчастным, который с первой минуты внушил ему живейшее сострадание. Он принял его на борту своего корабля и за своим столом. Гуманность графа не ограничивалась сочувствием к его несчастьям; он искал все средства смягчить их, оставив ему всё, что могло напомнить ему о нашем пребывании там и убедить его, что англичане – не единственные иностранцы, неравнодушные к его печальной участи.
17
Байдары – лодки, несколько похожие на европейские, за исключением того, что борта их сделаны из досок шириной от четырёх до шести дюймов, скреплены между собой верёвками шнурами и законопачены мхом. Это единственные суда, которые используются для плавания к Курильским островам, на них обычно гребут, но иногда используют парус.
18
Его зовут Феодор Верещагин; он стал преемником своего старшего брата Романа Верещагина, который был так любезен с капитаном Клерком и которого я потом нашёл в Большерецке. Его предшественник сообщил англичанам, что этот приход должен быть немедленно переведён в Петропавловскую гавань; но это не может произойти до тех пор, пока не будут приведены в исполнение намеченные улучшения в отношении порта. Надо заметить, что англичане упустили из виду, что там уже когда-то была церковь, от которой мало что осталось.
19
Эта река впадает, как я уже говорил, в Авачинскую бухту. Отмели, которые обычно обнажаются при отливе, делают вход судов в неё невозможным; впрочем, это трудно даже при высокой воде.
20
Когда я рассматривал камчадальские дома, я иногда представлял себе презрительное недоумение, которое выказали бы при виде их наши французские сибариты. Кто-то из них гордится своими обширными усадьбами, другие – своими маленькими опрятными домиками, а кто-то – роскошно украшенными квартирами с великолепной мебелью. Я думаю, они воскликнут: как люди могут жить в этих жалких хижинах! Камчадал, однако, отнюдь не несчастен в своём жилище, архитектура которого, кажется, ведёт нас назад к первобытной эпохе; он живёт там со своей семьёй в спокойствии и наслаждается, по крайней мере, тем счастьем, что имеет меньше потребностей и поэтому знает меньше лишений, а перед глазами у него нет предметов для завистливого сравнения.
21
Впоследствии я нашёл несколько юрт в северной части полуострова и описал их в надлежащем виде.
22
Поскольку скоро мне придётся перейти на этот способ передвижения, я отложу описание собак до того времени.
23
В этом они чем-то похожи на промасленную бумагу в окнах наших промышленных помещений.
24
Современное название этой реки – Плотникова. Рекой Большой сейчас называется только участок (58 км.) реки ниже слияния р. Плотникова и р. Быстрой. – прим. перев.
25
Раньше они не осмеливались приближаться к этим источникам или к какому-либо вулкану, считая их обителью злых духов.
26
Краситель, ферроциани́д, имеющий яркую синюю окраску. – прим. перев.
27
Фукус – род бурых водорослей, из которых добывают клейкое вещество типа агар-агара или камеди. – прим. перев.
28
Г-н Козлов дал несколько образцов этой водоросли одному из натуралистов нашей экспедиции, аббату Монгесу, когда фрегаты стояли у Петропавловской гавани.
29
Господин Козлов, участвовавший в этой охоте, любезно подарил мне этого соболя, и пообещал добавить ещё одного, чтобы я мог привезти с собой во Францию пару шкурок.
30
Эти шкуры являются не только предметом торговли, но и служат разновидностью денег у камчадалов.
31
Смотрите "Путешествие Кука", том III, стр. 208.
32
Чекавка – бывший населённый пункт в устье р. Большой, на левом берегу, в самом начале гавани, которая, собственно, так и называлась: Чекавская гавань. Здесь выгружались товары, назначенные в Большерецк, было несколько жилых домов, склады и маяк для указания судам устья реки Большой. До 1850-х годов выход в море из гавани был прямо напротив устья реки. Затем выход обмелел, его занесло песком, и река нашла себе выход в море южнее – сперва в 8-15 км., а затем в 30 км., где и находится в настоящее время. – прим. перев.
33
Когда эти галиоты вынуждены зимовать здесь, они укрываются в устье узкой и глубокой речки, впадающей в Большую примерно в пятидесяти шагах от деревни, выше по течению. [Река Чекавина (Шхачу), названая по имени ительмена Чекавы, впадает «в двух верстах от устья, с южной стороны из болот» (по С.Крашенинникову). Название её ныне исчезло с карт, но на старых картах она обозначена, как впадающая в р. Большую слева, напротив острова, который называется сейчас Пограничным. «Пятьдесят шагов от деревни» – преувеличение Лессепса. – прим. перев.]
34
Фатом – 6 футов или 182 см.