Она так хотела этого счастья. До последнего вздоха ждала и надеялась, что встретит мужчину из мечты. Буквально – до последнего вздоха!
Воспоминания о ночи и аварии зажглись в голове яркими вспышками. Она так отчаянно загадывала желание о мужчине, с которым сможет быть счастлива, что готова была поверить и в новогодние чудеса, и даже в Деда Мороза.
Неужели, ее желание исполнилось, а она теперь так глупо отвергает этот дар? Знать бы наверняка, что Габор именно тот мужчина…
Стоп! Олеся отерла слезы и глубоко вздохнула. А не слишком ли многого она хочет? Она могла быть мертва уже несколько дней. Вместо этого на ней лишь пара шрамов от ударов кнутом. Ей предстояло встречать одинокий унылый Новый год в пустой холодной квартире. Взамен – огромная, почти сказочная, крепость. В прежнем мире она бы провела пару дней, рыдая над черно-белыми фильмами и наматывая сопли на кулак из-за измены Андрея. Но получила сумасшедшую ночь и мужчину, о котором даже не осмеливалась мечтать. А если и позволяла себе представить такого, так все равно понимала, что он – лишь сказка. Выдумка. Фантазия.
Она получила новую жизнь. Новый шанс. Свою собственную сказку. Мужчину. Зная ее лишь несколько дней, он уже собирался сделать ее своей женой. А ведь он наверняка должен был выбрать девушку равную по положению. Наверняка богатую. Хорошо воспитанную. Невинную. И уж точно осознающую, какой подарок судьбы ей выпал.
Олеся перевела взгляд на камин. Хватит разводить нюни. Ей надоело быть сопливой овцой. Она уже начинала ненавидеть себя за минуту слабости. Она получила новогодний подарок. Просто он не в коробке и не обернут яркой бумагой.
Если ей нужно грызть землю, то она будет ее, черт возьми, грызть! Габор именно тот мужчина, который ей нужен. Которого она всегда хотела. Андрей ему и в подметки не годился. А она так глупо его оттолкнула.
Ничего. Все еще можно исправить. Наверняка можно. Она способна растопить тот холод, который он на нее наслал своим равнодушием. Нужно только отыскать его…
Олеся поняла, что до сих пор смотрит на камин. Пусть Габор ее запер, но, чтобы выйти из комнаты, ей и не нужен ключ. Есть другой способ.
Она быстро отерла слезы краешком покрывала и направилась к подоконнику. Неожиданно заскрипела замочная скважина.
Сердце забилось быстрее. Неужели он все-таки вернулся? Понял, что был не прав, уходя так резко и холодно.
Дверь отворилась, и на пороге показалась низенькая пухлая старушка. На морщинистом лице застыло выражение доброты и любопытства. Из-под опрятной косынки выглядывали пушистые седые волосы, которые сияли на свету.
Старушка подслеповато щурилась, рассматривая спальню. Увидев у окна Олесю, она радостно улыбнулась и вошла в комнату.
– Вот вы где, госпожа! А я уж было подумала, что перепутала чего со старости.
Голос он у нее оказался напевный, но на удивление громкий и бодрый. Таким сказки малышне рассказывать и залихватские народные песни петь.
Олеся неуверенно мялась у подоконника, не зная, что сказать. Переминаясь с ноги на ногу, как утка, старушка вошла в спальню. Только сейчас Олеся увидела у нее в руках тяжеленный поднос, нагруженный всякой едой. А через локоть было перекинуто платье и, судя по белой ткани, нижняя сорочка.
Олеся тут же подскочила к женщине и вырвала из ее рук поднос:
– Давайте помогу.
Та не ожидала подобной прыти. Остановилась, несколько раз забавно моргнула, приоткрыла наполовину беззубый рот и… всплеснула руками:
– Да что ж вы, госпожа?! Кто тут служанка: вы или я?
Олеся осмотрелась, ища, куда пристроить поднос, от которого исходили чудесные аппетитные ароматы. В животе тут же жадно заурчало, и она поняла, что краснеет.
– Вот я глупая гусыня! – Старушенция всплеснула руками. – Поставить-то некуда!
Олеся осторожно водрузила поднос на краешек кровати. С другой стороны женщина начала аккуратно раскладывать платье, нижнюю сорочку и чулки.
– Давайте вас оденем, госпожа, а потом я и завтраком накормлю. А то уж больно вы бледная. Да и худышка такая. Глаза вон на пол-лица. – Она взяла сорочку и встряхнула. – Идите-ка сюда.
Олеся с сомнением посмотрела на пожилую женщину и поплотнее закуталась в сползшее покрывало.
– Пожалуй, я сама оденусь.
– Да где ж это видано, чтобы госпожа, да еще такая юная и красивая, сама одевалась? Нет уж, я хоть и стара, но свои обязанности знаю!
Загадочная старушка придирчиво разглядывала нижнюю сорочку.
– Разве ж эта ветошь убережет девичью честь? – Она покачала головой и двинулась к Олесе. – Давайте-ка, госпожа, поднимайте руки, надену на вас этот срам.
Олеся абсолютно не желала обнажаться перед старой ворчуньей. Она мягко высвободила ткань из натруженных дряблых рук, подхватила чулки и платье и двинулась в ванную.
Женщина снова забавно моргнула:
– Госпожа, куда ж это вы?!
– Сейчас вернусь!
Олеся захлопнула дверь, быстро скинула с себя покрывало и принялась одеваться. Старушенция так смешно причитала над сорочкой, что ей в голову пришла одна идея. Нужно было только договориться со швеей. И если к тому моменту, когда ее идея воплотится в жизнь, Габор все еще будет сердит… она сумеет заслужить его прощение.
Из обуви у нее были только сапоги, так что пришлось довольствоваться ими. А вот платье застегивалось сзади, и без помощи старушенции было не обойтись.
Олеся вышла из купальни, когда женщина суетилась над подносом. Выкладывала на красивую серебряную тарелку всевозможные яства.
– Вы не поможете? – Она повернулась к женщине спиной.
Та тотчас бросилась застегивать бесконечные крючки:
– Конечно, госпожа моя славная. Для того я и здесь.
Олеся не знала, принято ли здесь общаться со слугами, но молчать было глупо. Да и Габор позволил этой женщине сюда прийти. Значит, доверял.
Решившись, она спросила:
– А как вас звать?
– Петра я, госпожа.
– А я… Маргит. – Олеся едва не назвала свое настоящее имя. Спохватилась лишь в самый последний момент. И чтобы Петра не заметила заминки, поспешно добавила: – Рада с вами познакомиться, Петра.
– Ох вы ж, девочка моя… Ласковая какая…
Петра вышла из-за спины Олеси и ласково на нее посмотрела:
– Как же хорошо, что Морозный дед сделал нам всем такой подарок. Исцелил тебя, речь вернул. А ты вон какая оказалась… добрая… Да ты не бойся, господарь Габор уж все мне объяснил. Знаю я, что ты ничегошеньки не помнишь. Да это и не беда. Заново все узнаешь. Оно ж даже и лучше, когда в себе.
Олеся немного напряглась. Петра общалась не так, как другие слуги. Сбилась с почтительного «госпожа» на «девочка моя». И все так бойко, шустро. Олеся едва успевала следить за ее речью. Явно она не из простых слуг. Только как это узнать? Да ведь старушка сама подсказала!
– А вы давно здесь служите? Мы встречались прежде? – Она изо всех сил старалась подражать здешней манере говорить, но выходило немного коряво.
Одна надежда, что спишут на ее мнимую болезнь.
