Серебряный Дым
Маша рассмеялась. Ваня еле сдержал слёзы – она впервые за эти бесконечные полгода рассмеялась. Его Маша возвращалась в себя. «Она права, вот оно – настоящее чудо».
– Но чудеса не имеют ничего общего с утопиями, – Маша даже не заметила изменений в себе, – поэтому мы можем пытаться сделать мир лучше, но идеальным он никогда не будет. Кто знает, может быть, даже к счастью.
– А ты философски настроена, – Ваня наконец тоже рассмеялся.
– У меня было немало времени подумать о разном. И вот задача из задач – как мне вернуться в школу? Наверное, мне придётся остаться на второй год. Это как-то… стрёмно.
Маша скривила гримасу. И покорно, но недовольно вздохнула.
– Мне кажется, школа – это не такая большая проблема, как… – Ваня замолчал, сомневаясь, стоит ли договаривать мысль.
– Какая ещё проблема? Ваня, что случилось, пока меня не было???
– Ничего не случилось. Маш, ты меня извини за эти мысли, но ты уверена, что справишься с Водой, когда вернёшься?
– Я поняла, – Маша стала грустной и серьёзной, – я хочу тебе кое-что показать.
Маша встала, подошла к ваниному рюкзаку и вынула оттуда складной ножик-брелок. Ваня не успел понять, что она делает, как девочка порезала себе палец. Он резко вскочил и начал вопросительно причитать.
– Ваня, подожди. Я тебе сейчас всё объясню. – Маша была спокойна и серьёзна.
Она нажала на палец, и из него пошла самая обычная кровь.
– Ваня, ты видел когда-нибудь зависимых людей?
Он в ужасе смотрел на неё и молчал.
– Так вот, я много раз видела кровь своего отца. Он же постоянно пьяный всё где-то падал, то лоб расшибёт, то руки расцарапает где-нибудь. Его кровь была красной, но немного густая и с отчётливым серо-блестящим оттенком. Такая же кровь была и у мамы. И у меня я тоже видела такую кровь. А сейчас смотри. Она обычная. Как всегда. Просто алая жидкая кровь. Ничего необычного.
– Маша, что ты хочешь сказать? Что ты полностью очистилась? Но ведь это невозможно. Мы же оба знаем, что есть мизерный шанс остановиться, но шансов полностью избавиться от зависимости не существует.
– Ваня, я сама не понимаю, как так. Но ты же видишь кровь. Когда я вернусь, я хочу сдать анализ на зависимость. Чтобы быть точно уверенной. Но я чувствую, что во мне что-то не так. Как будто я прежняя. И я сама не знаю, как это возможно.
Ваня не поверил в такую теорию, но спорить больше не стал.
В городе без Маши ничего особенного по большому счёту не случилось. Всё шло своим чередом. Проблема восстановления девушки в школе оказалась гораздо проще, чем ребята думали. Директор сказал, что если Маша сдаст все экзамены, то вопросов не будет. В школах вообще учебных проблем не осталось. Большинству учителей было совершенно безразлично, смогут ли они чему-то научить детей. Они приходили на урок – рассказывали параграф. Кто не спрятался, я не виноват. Если школьник не желал учиться, ему просто ставили неуд, и он шёл в следующий класс. Поэтому когда Маша пришла с основными знаниями – Ваня её понатаскал, как смог, – многие даже удивились её подготовке.
– Первый вопрос – «Стадии зависимости», – озвучила педагог вопрос последнего экзамена Маши. Ольга Львовна, учитель по урокам здоровья, была очень красивой, но глубоко зависимой женщиной. Она отлично знала свой предмет, но своим же знаниям не следовала. Все были в курсе, что она употребляет. Поэтому особо на её уроках никто не старался. Это была худая, светловолосая женщина, которая держалась за работу. И всё ещё надеялась начать жизнь без Серебряной Воды. Но в её случае это было уже невозможно. Она употребляла несколько лет. И у неё совершенно не было силы воли.
– Не существует никаких стадий, – ответила Маша. – Зависимость от Серебряной Воды наступает сразу после употребления. Неверно думать, что можно немного попить, а потом соскочить. Зависимость абсолютная и неизлечимая. Есть шанс исправить положение…
– Какой шанс?.. – Учитель прервала ответ девушки. – Это неверно, Маша. Согласно учебникам, вылечиться невозможно.
Ольга Львовна говорила строго, но Маша видела, как интерес и надежда блеснули у неё в глазах. Она очень ждала, что Маша скажет. Не для того, чтобы оценить ответ, а чтобы самой уцепиться хоть за какую-то её мысль, или – что было совсем шикарно – какое-то её новое знание, где-то услышанное или прочитанное.
– Вылечиться, согласна, невозможно. Возможно прекратить пить.
– Ты считаешь, что это не одно и то же?
– Нет, я считаю, совсем не одно и то же, – Маша была убедительна, – если человек зависим, так скажем, этот «ген» будет жить с ним всегда. Но если он сможет остановиться и не употреблять, он получит шанс на дальнейшее нормальное существование.
– Ты знаешь, где продают это лекарство? – Ольга Львовна схватила Машу за руку. Её глаза стали безумными. Она уже не помнила, что ведёт экзамен, что вокруг люди. Её интересовала только волшебная пилюля, которая бы помогла бросить пить Серебряную Воду.
– Таких таблеток не существует, – Маша поняла, что происходит, она сразу заметила расширенные зрачки и трясущиеся руки педагога, неподдельный интерес к теме выдал учительницу до конца, – Это не вещество, это желание.
– Что ты несёшь! Ты не выучила предмет! По-твоему, стоит только захотеть, и всё само пройдёт?! – Учительница пришла в ярость, она негодовала от глупого разочарования и громко стучала ладонью по парте.
– Конечно, это крайне утрированно, – Маша не шелохнулась, она отвечала спокойно и негромко, – нужно очень постараться, чтобы по-настоящему взять себя в руки. Но без сильнейшего желания, без стойкости духа, без самого себя человеку это не одолеть. Если Вы слабая и подсознательно к этому не готовы, у Вас ничего не получится.
Ольга Львовна затихла. Она даже не обратила внимания, что школьница с ней разговаривает неподобающе. Она понимала, о чём идёт речь. Она вспомнила, как раньше каждый раз обещала себе, что пьёт Воду в последний раз, но очень скоро возвращалась к бутылке. Она понимала, что ей не хватит сил это бросить. Теперь это стало слишком очевидно. Она была рада купить лекарство, которое бы избавило её от этого кошмара, но таких таблеток не было, и она смирилась со своей участью.
– Это всё только пространственные разговоры… Это не научная теория. И нет примеров, у кого такое получалось.
– На самом деле примеры есть. Они описаны в книге «Жить по-другому» Сергея Мирошниченко. Там он говорит о тех, кто силой духа победил эту дрянь. Но таковых, действительно, очень немного.
Маше стоило больших трудов достать эту книжку. Её нигде не продавали. Интернет-версии тоже не было. Она заказала её из Ирландии. Но она была на английском языке. Пришлось потратить большую часть скопленных денег, чтобы её достойно перевести.
В «Жить по-другому», действительно, были описаны случаи абсолютного излечения. Но таких примеров было ничтожно мало. И никаких особых рецептов этого – ни волшебной пилюли, ни каких-то специальных манипуляций – не было. Автор всё свёл к индивидуальным особенностям организма, стойкому гену, который не определяют известные исследования, сильному иммунитету. Главным он посчитал исключительную силу воли. Человек сам не знает, какой моральный волевой запас у него есть. В самых сложных ситуациях организм его проявляет. В книге были описаны всего 4 случая. 4 случая за 50 лет наблюдений! Это, конечно, ничтожно мало, но так хотя бы Маша поняла, как сильно ей повезло.
– Я читала эту книгу – автор всё выдумал в рекламных целях. Чтобы книгу покупали, и только. – Ольга Львовна была непреклонна.
– Я не могу с Вами согласиться. Я знаю, что это возможно.
Учительница поняла, что означает ответ Маши.
– Сколько ты не пьёшь?
– Одиннадцать месяцев.
Педагог завистливо облизнулась.
– Тебя ломает?
– Уже нет. Бросания на стены уже прошли.
– Выйдите все из класса!!! – скомандовала учитель остальным сдающим экзамен. Школьники удивились, но послушались.
– Смотри, что у меня есть, – Ольга Львовна никак не хотела верить, что её ученица оказалась морально сильнее неё, взрослого и образованного человека.
– Вы предлагаете мне выпить? – Маша даже закашлялась.
– Смотри, свежая Серебряная Вода, – учительница открыла бутылку, приятный запах разнёсся по классу. – Давай вместе, понемногу.
Ольга Львовна достала два чайных бокала.
Маша молчала.
– Давай, если ты справилась однажды, значит, опасности нет. И нечего бояться.
Педагог стала похожа на одержимую женщину. Её речь путалась, язык заплетался, Маша заметила, как Ольга Львовна вытирает слюни, – так сильно ей хотелось выпить.
– Нет, – ответ девочки был спокойным и уверенным.
– Не бойся, я тебе поставлю хорошую оценку за экзамен, просто немного глотни со мной.
Ольга Львовна, как лиса из сказки, ластилась около Маши, заглядывала ей в глаза, говорила сладким манящим голосом.
– Нет, – Маша сидела ровно. Её мозг кипел от сильного запаха Серебряной Воды, но организм не вступал в сопротивление. Она точно осознавала, что делает и чего не делает.
– Нет, – повторила девушка спокойным ровным голосом.
Учительница резко развернулась, налила себе полную кружку и быстро выпила. Потом села обратно за стол, закрыла лицо руками и расплакалась. Маша не двигалась и молчала. Уже через несколько минут Ольга Львовна начала смеяться и танцевать. В итоге успокоилась, поставила всем ученикам отличные оценки по экзамену, оделась и вышла.
Маша продолжала сидеть за партой.
Из её окружения только одноклассник Ваня и ещё несколько человек не употребляли. Все остальные были зависимы. В том числе и многие учителя, которые преподавали уроки здоровья. Таких, как Ольга Львовна, было много. В том числе, наверное, ещё и поэтому эти занятия были практически непродуктивны. Педагог говорил об одном, а его собственный пример показывал обратное. А молодёжь не верит нравоучениям. Дети так вообще просто копируют поведение взрослых. Маше повезло, что она смогла остановиться. У большинства её одноклассников к 5-му классу уже не было шансов.
Школьная система в России была упразднена 20 лет назад. Привычную десятилетку сократили в 2 раза. Ученик начинал обучение в 14 лет, а до этого постигал основы знаний самостоятельно. Можно было нанять репетитора или заниматься по Интернету. Это существенно отразилось на качестве обучения, но спивающаяся нация меньше всего думала о своей образованности.
3
Маша сидела в лесу и вспоминала серый мир, залитый Серебряной Водой. Так ведь было не только в Нижегородске, где она жила, – так было везде. Ленты новостей были переполнены разными происшествиями на почве перепития. У людей не оставалось никакой ценности, кроме Воды. Часто она вызывала галлюцинации, и люди, постоянно употребляющие, зачастую не могли определиться, где вымысел, а где реальность. За годы существенно сократилась рождаемость. У людей, чей организм был «отравлен», сильно снижалась репродуктивная способность. Были случаи, когда бесплодные женщины воровали детей. Материнский инстинкт даже у спившейся женщины подсознательно вызывал тоску по детям. Совершенно невероятный и вместе с тем дикий случай произошёл за три недели до того, как Маша убежала из дома. 24-летняя девушка, постоянно употребляющая Серебряную Воду, брызнула из газового баллончика на женщину, гуляющую с ребёнком, забрала двухлетнюю девочку и убежала. В «мамочку» она «играла» несколько дней. Ухаживала за ребёнком, кормила, купала, даже гуляла. Но не прошло и недели, как Серебряная Вода напомнила её организму, что пора принять «отраву» снова. У неё начались ломки, девушку рвало, тяга с каждым часом становилась нестерпимей… и она выпила. Сначала она успокоилась, а потом пошла агрессивная реакция. Она возненавидела ребёнка. И выбросила его. Малышке повезло, что она не выкинула её с балкона, как собиралась сначала, а просто отнесла в мусорный бачок. Это увидели соседские бабушки и сразу вызвали полицию. Девочку вернули в семью – девушку отправили на принудительное лечение, которое в итоге так и не дало положительного результата. Ей удалось достать бутылку Серебряной Воды, она смешала её с лекарствами и отравилась.
Мужчины под воздействием Воды всё чаще становились неспособными к сексуальными действиям. Единицы ещё пытались с этим бороться, но, не соглашаясь отказаться от употребления, они впустую ходили по врачам и принимали лекарства. Лечение, смешанное с Серебряной Водой, попросту оказывалось неэффективным. Большинство же зависимых быстро смирялись с данностью и целиком отдавали себя своим пьяным галлюцинациям.
Многим нравилось жить в своём ненастоящем мире, и чтобы подольше не возвращаться в действительность, они попросту чаще пили. Маша ненавидела «новый мир». Все её близкие деградировали после Сербряной Воды. Непьющих было настолько мало, что они считались «ущербными». В 18 лет у Маши не было ни подруг, ни парня. Никто не хотел с ней общаться только потому, что она всегда была трезвая. У неё был только одноклассник Ваня Смирнов, тоже не употребляющий. Он жил в благополучной семье, где не было зависимых. Маша часто приходила к Смирновым в гости, и каждый раз после этого плакала – ей очень хотелось тоже жить в такой семье, где родители любят своего ребёнка, где все заботятся друг о друге, где нет места Серебряной Воде.
Но у неё была другая семья. И из этой семьи, в которой, в общем-то, остался только отец на длительной зависимости, она сегодня утром убежала. Она сидела в лесу и совершенно не знала, что ей делать дальше. Домой она твёрдо решила не возвращаться. Жаль было школьный диплом, который она теперь, скорее всего, не получит. Ведь если не возвращаться, то и школу бросить придётся. «Куда я без образования?» – думала Маша. Но страх перед Серебряной Водой был настолько силён, что преодолевал переживания остаться необразованной.
Маша неплохо училась в школе. Нельзя сказать, что учёба ей нравилась, – просто она знала, что учиться надо, ей самой же в первую очередь. Она была обычной девочкой с длинными русыми немного вьющимися волосами. У неё были серо-голубые глаза с длинными ресницами и тонкие губы. Маша всегда много читала. Но не потому что задавали в школе, а те книги, которые ей хотелось читать самой. Обычно это были произведения по психологии. Особенно ей нравились терапевтические сказки. К тому же она не любила «крупногабаритные» книги. «Читаешь, читаешь, уже всю суть забудешь, прежде чем до финала дойдёшь». А сказки всегда были очень небольшими, а главное – полезными. В каждой был не просто намёк, а почти краткая консультация у психолога. Дело оставалось лишь за тем, чтобы вдумчиво разобрать всё, что хотел сказать автор.
Сказки во многом помогали Маше в жизни. Друзей (кроме Вани Смирнова) у неё не было, но на него тоже всё вываливать не будешь. К тому же, она девочка, и внутри неё всегда было много вопросов и даже противоречий, которыми с мальчиками делиться не принято, да и зачастую бессмысленно. Когда мама умерла, Маша только и спаслась этими сказками. Сначала она много плакала, казалось, теперь и её жизнь тоже закончилась. Мама была единственным человеком, с кем она могла поговорить по душам, поделиться самым сокровенным. Правда, до того, как она стала употребляющей. И вот Серебряная Вода забрала её самого дорогого в жизни человека. Маша плакала постоянно. Она не знала, что делать, куда идти, где искать поддержки. А потом наткнулась на сказки. Это была книжка психолога Арины Семёновой. Она писала под псевдонимом Эльф. В книжке была сказка про мальчика, которого не стало, про его маму, которая долго убивалась по нему, не давая душе спокойно уйти. После этой сказки Маша впервые со дня трагедии в семье немного успокоилась. Она стала разговаривать с фотографией мамы. Постепенно истерики прекратились. Девочка приняла мамин уход и отпустила её в другой мир. Но беседы с фото не остановила. Когда она скучала, когда случалось что-то, хорошее и не очень, она рассказывала это маме. И иногда ей даже казалось, что мама отвечает. Она даёт какие-то знаки, которые, если увидеть и правильно понять, помогали решить проблему.
Так было и с её уходом из дома. Маша рассказывала маме, что больше не может жить так. «Этот мир давит на меня. Мама, все пьют, вокруг все и всегда нетрезвые! Это невыносимо. Я сама уже ломалась. Большое счастье, что мне удалось выкарабкаться. Но что ждёт меня впереди? Я повзрослею, и что со мной будет? Вокруг только увеличатся дозы?.. Я совсем запуталась, я не знаю, как мне быть дальше».
После «разговора» с мамой девочка вышла на улицу. Идти до школы было недолго, поэтому она особо не торопилась. Вдруг к ней подбежала девушка с рекламными листами. Там был анонс выставки шуб. «Опять эти шубы! – пронеслось у Маши в голове, – зачем людям столько шуб?! И дорого, и бестолково, и зверей жалко». Она хотела уже выбросить красочный листочек, как ей в глаза бросились слова, написанные на нём крупными буквами. «Беги от серости и однообразия! Сделай шаг в другую сторону, и ты увидишь, как твоя жизнь изменится!» Ввиду имелось, конечно, то, что жизнь должна измениться исключительно в новой шубе, но Маша всё поняла по-своему.
Между тем, в лесу темнело. Сумерки постепенно переходили на ночной режим. И уже было сложно что-либо разглядеть. Маша поднялась и пошла к дороге. Она знала, что автотрасса должна быть недалеко – был слышен шум проезжающих машин. Она цеплялась за деревья замёрзшими руками, пытаясь не поскользнуться на мокрой земле. Она понимала, что если выйдет на дорогу, город останется на другой стороне леса. И что она будет делать ночью на трассе? Этот вопрос оставался без ответа. Маша продолжала идти.
«Интересно, а здесь есть звери? Лес-то маленький, на одной стороне у него – городской парк. Уж, наверное, медведи и волки здесь не водятся. Хотя… кто знает…» Маша старалась идти тихо и не привлекать внимание возможно обитающих в лесу существ. Но тихо не получалось. Ей казалось, что в лесу ужасающая слышимость. Вот ветка хрустнула, вот она наступила в лужу и вода громко расплескалась, вот подул ветер и всё вокруг зашевелилось. «Это так громко… казалось бы, всего лишь ветки елей шелестят от ветра, а слышно так, будто весь лес гудит в большую трубу».
Идти было сложно – Маша почти ничего не видела. Разве что луна на чистом небе немного помогала в выборе дороге, но ночная чернота практически сводила её усилия на нет. Девочка шла очень медленно. Каждый шаг она тщательно проверяла – не хотелось снова угодить в лужу. Самые разные мысли крутились у неё в голове. Иногда казалось, что эта дорога – последнее, что будет в её жизни. Иногда – наоборот, надо только преодолеть эту сложность, и всё будет иначе.
«Почему я просто не взяла билет на поезд и не уехала?.. Ну, конечно, я же несовершеннолетняя, кто мне продаст билет на поезд?.. Но неужели уйти в лес – это спасение? Я, что, не могла придумать вариант поприличнее и побезопаснее?!» Маша топала по лесу и корила себя за безрассудство. «А какой вариант? Даже с автобуса меня бы быстро сняли, да я и не уверена, что это было бы безопаснее. А так – в лесу, точно, искать не будут. Я выйду из него, и вот тогда уже можно будет искать автостанцию, чтобы уехать из чужого места, а не из своего города, где тебя сразу кто-нибудь, да узнает…
Всё равно это очень глупый план. Ну, что я буду делать дальше?..
Ладно, не ной, что бы ты делала, если бы осталась? Ну, в крайнем случае, вернёшься обратно…
Ну, уж нет! Ни за что! Ни за что я не вернусь обратно!..»
Вдруг ей показалось, что по лесу она идёт не одна. Жуткий страх заставил её остановиться и прислушаться. Она обняла дерево руками и затаила дыхание. В глубоком безмолвии темноты еле различимы были звуки проезжающих машин. Маша постояла ещё немного и уже собиралась продолжить путь, как близкий шорох повторился. И она отчётливо услышала дыхание. Дыхание не человека – люди не могут так громко дышать. А как могут большие звери, Маша не знала.
Она вцепилась в дерево. От страха стало жарко, её затрясло. Девушка хотела крикнуть, но рот не слушался, и она так и не смогла издать ни звука. Дыхание кого-то подходящего всё ближе становилось громче. Прошло ещё несколько секунд, как Маша увидела его глаза. Приближаясь к полуобморочному состоянию, стоя почти в абсолютной темноте, она не могла рассмотреть того, кто стояла перед ней. Это был кто-то огромный, покрытый шерстью, но… с большими человеческими глазами! Они были странные – зрачки суженные, в основном белые и покрытые стеклянной поволокой. Но они, точно, были, как у людей. Такие глаза были у её отца, когда он пытался её задушить. Маша, не моргая, таращилась на существо, не потому что бесстрашная, а потому что это единственное, что она могла разглядеть в лесной тьме. И тут зверь открыл пасть и заревел. Стало понятно, что это точно не человек. У Маши подкосились ноги. Она по-прежнему тщетно пыталась закричать. А существо уже приблизило огромную пасть к её голове. Маша увидела огромные зубы, которые надвинулись на неё. Она машинально закрыла лицо руками и зажмурилась.
4
Паулина Эдуардовна смотрела на себя в зеркало. Она поправила волосы и немного подкрасила губы. Сегодня она выбрала красную помаду, которую особенно любила. Переживания – не повод плохо выглядеть, считала она. К тому же, именно яркие краски, наряды, ухаживания за собой могут даже в самые тяжёлые времена сделать женщину увереннее и решительнее. А главное, счастливее. К тому же, она старалась никогда не вмешивать в свои проблемы других людей, поэтому ухоженный внешний вид она рассматривала как преграду жалости и пересудам.
Она плохо спала. Постоянно просыпалась, смотрела на часы, как будто знание времени что-то могло изменить. Мысленно она перебирала десятки вариантов, и ни один ей не нравился. Что теперь делать? Что предпринять? Что могло произойти? Чего произойти не могло? Ждать или действовать? Вопросы, как назойливые мухи, летали в её голове, не давая покоя. Был ещё один вопрос, который на самом деле стал бы главнее всех остальных, но его она всеми силами заглушала. Даже мысли не позволяла появиться о том, что могло случиться непоправимое. Но на деле это мучило её только сильнее. В итоге она не выспалась и утром долго замазывала круги под глазами, чтобы не выдать своих переживаний.
Сегодня предстоял тяжёлый день. Ночью в Солинск привезли девушку. Без зависимости. Это, конечно, радовало. То, что ещё прибывают «чистые» люди, вселяло надежду. Правда, в её крови нашли показатель зависимости, но он был буквально ничтожным. Стало очевидно, что она не пьёт. Тем не менее, с девочкой предстояла большая работа, и неизвестно, как она отнесётся ко всему, что узнает. К тому же, она прибыла в ужасном состоянии, билась в истерике и всех боялась. Даже не удалось выяснить, как её зовут. И что она делала ночью в лесу? Одна!
Через 1,5 часа снотворное должно было перестать действовать, и Паулине предстояло встретиться с новенькой. Пока она раздумывала, говорить той всё сразу или подождать, в дверь постучали. Зашёл Олег, спасатель, который ночью и нашёл девушку.
– Доброе утро, Паулина, – Олег выглядел уставшим и недовольным.
– Здравствуй, Олег. Ты голоден? – Паулина Эдуардовна умела «чувствовать» мужчин. Особенно тех, кого давно знала. Олег, как и многие его сородичи по половому признаку, всегда нервничал, когда хотел есть.
– Нет, не хочу, – соврал парень, не желая выглядеть слабым, тем более перед женщиной. Тем более перед такой женщиной. Паулина для всех обитателей Солинска была примером красоты, доброты, решительности и стойкости. Она улыбнулась и сказала, что собиралась перекусить, но не хочет делать этого в одиночестве.
– Составишь мне компанию? – конечно Олег согласился.
Во второй комнате кабинета на небольшом деревянном столике она поставила разогретые блинчики, сливовое варенье и фрукты. Сама пила только кофе – жалко было размазывать красную помаду блинами.
– Расскажи мне про девочку, которую ты привёз ночью. Ты был у неё сегодня?
– Да, она спит под действием лекарства. Ничего нового я не могу рассказать, – Олег уминал блинчики, – мы ночью успели в последний момент. Её голова была у него в пасти, когда мы его усыпили.
– А его ты видел сегодня?
– Да, он давно пришёл в себя. В смысле, в человеческое обличие. Лет 20 парню на вид. Ничего не помнит и орёт, чтобы мы его отпустили.
– Что врачи говорят? Его можно спасти?
– Нет, говорят, процесс уже необратим. У него высокая степень зависимости.
– Когда он успел?! – Паулина Эдуардовна всегда переживала за «больных». Ей было горько осознавать, что люди по глупости сами себя лишают нормальной жизни. Они сознательно обрекают себя на гибель. На нечеловеческое существование. И хуже всего, что эта фраза имеет прямой смысл.
2 года назад в разделённой после революции Америке был изобретён новый наркотик. Его выявили на основе состава Серебряной Воды. Это было вещество, похожее на мелкие опилки. Оно заправлялось в специальную трубку, раскуривалось, и потом из трубки выходил очень красивый дым. Вот этот дым и заменил по силе воздействия все существовавшие ранее наркотики. Вещество было полностью синтетическим, не требовало больших затрат. Его не обнаруживали полицейские собаки, так как оно не имело ни вкуса, а в не раскуренном виде – и ни какого-либо запаха. И что самое страшное – оно было гораздо дешевле своих предшественников. В Америке, которой после гражданской войны только скандала с наркотическим ядом не хватало, его тут же запретили. И поспешили проинформировать, что лаборатория закрыта и никакой опасности нет. Но на самом деле производство попросту стало подпольным и уходило на экспорт.