Главачетвёртая.
Имятвоейдуши
У всего что есть, и у всего, что когда-то было, есть своё название. Оно изменяется в зависимости от времени, эпохи и даже настроения, но то, что остается неизменным, так это имя, данное ему Богом при сотворении мира.
Бог дал имя творению своему – Человек, а содержанию его – Душа.
И каждому из людей он даровал имя, определяющее его земную суть, или иными словами – судьбу, в данной, отдельно взятой жизни…
Так кто же я такая? Как моё имя? Почему я ничего не помню из своих прежних жизней? А ведь должна же!
Иначе как бы я справлялась со всеми этими проблемами, налетевшими на меня так внезапно. Ведь всего каких-то там 200 лет назад Петра со мной не было, так может, был кто-то другой? Но кто?
Я лежала в кровати и размышляла, а за окном вставал рассвет, и комната становилась розовой. А затем солнце поднялось выше, и солнечные зайчики забегали по стене и по старинному гобелену с белоснежным замком на высокой горе.
И я заметила, как в его окошках потушили свечи, встречая новый день, и они загорелись отсветами от алой зари. И весь замок стал кроваво-красным.
Ветер дул из-за гор и качал величавые деревья у подножья скалы, на которой стоял замок. А над самой высокой башней, почти задевающей за облака, летели утки, спеша к берегам горного озера, чтобы насладиться жизнью и вывести потомство…
Волшебство?
Думаю, что это нечто иное. Умение видеть больше, чем кажется на первый взгляд. Проникать в суть вещей и понимать то, что они хотят тебе поведать.
Этот замок и многое другое, вроде тех пожелтевших фотографий с говорящими персонажами, всё это теперь было частью моей жизни, моей реальности. И я должна к этому привыкнуть.
И тут я вспомнила про ночного гостя и вскочила с постели…
С кухни пахло ароматным кофе, и я поспешила сесть за стол.
Но завтракала я одна, даже полупрозрачное тело Петра не составило мне компанию. Помыв за собой чашку, я направилась в гостевую комнату, куда вчера поселила Алексея.
На двери появилась табличка, которой ещё вчера не было, я это точно помню.
Комната №1 – было выбито на золотой дощечке, а ниже красивыми прописными буквами с крендельками и завитушками было написано имя постояльца – Алексей.
Я открыла дверь, но в комнате никого не был. Постель осталась не расстеленной и даже не примятой, но я чувствовала присутствие призрака.
– Ты здесь?
После минутной тишины я услышала тихое всхлипыванье. В дальнем углу комнаты, прямо на полу сидел Алексей, больше похожий на туман.
Он горько плакал и его прозрачное тело вздрагивало. Оно, то исчезало, то появлялось вновь, а когда я подошла к нему, он и вовсе растаял, как лёгкое облачко.
– Алёша, так нельзя. Что проку убиваться по тому, что уже нельзя изменить. С твоей женой всё хорошо, она сидит на розовом облаке и ждёт тебя. И для неё время вашего расставания пройдёт незаметно. Ты с ней на расстоянии одного вздоха.
– И чей это вздох?
– Да мой, глупыш! Ты с ней на расстоянии моей жизни. Когда я умру, ты уйдёшь на небо вместе со мной. Осталось подождать совсем немного. И постарайся воспользоваться этим временем для чего-то полезного.
– Для чего же?
– Ну, хотя бы для того, чтобы научиться не рыдать как девчонка, а стойко переносить трудности. Научиться терпению и умению мыслить.
– Так значит, чем раньше вы умрёте, тем быстрее я попаду к своей любимой?
– Ты совершенно прав, но не думаю, что стоит делать акцент на слова «чем раньше». Какой смысл торопиться туда, где тебя ожидает вечность?
– Как сказать! Ведь вы возрождаетесь постоянно, почти без перерыва, и может так случиться, что я попаду на небо, а моя любимая вновь обретёт тело, и уже я буду ждать её там, до бесконечности…
Я не знала, что сказать ему на подобную глупость. Исчерпав все доступные мне доводы, я стала мысленно звать на помощь всезнайку Петра, и он не заставил меня долго ждать.
В дверь постучали и, не дождавшись ответа, в комнату вошёл Петр.
– Как наш гость?
– Да вот, хочет, чтобы я поскорее загнулась! – усмехнулась я, но на душе скреблись кошки, и чувство опасности наполняло сердце.
Алёша посмотрел на Петра исподлобья с нескрываемой неприязнью.
– Что пришёл? И без тебя тошно, господин вечный Призрак. Думаешь, что сможешь уговорить меня стать бесчувственным и послушным? Ничего у тебя не выйдет, и не надейся! Я всё равно буду думать о своей любимой. И спешить к ней.
– Я не собираюсь никого уговаривать, у меня и так дел полно. Можешь продолжать своё нытьё, мы не станем тебе мешать. Пойдём Варенька, мы здесь лишние.
Когда мы вышли за дверь, Пётр заговорил шёпотом:
– Плохо дело, этот парень неуправляем. Ума не приложу, что с ним делать.
– Если ты не знаешь, то откуда знать мне?
– Раньше ты и не таких приручала.
– Раньше? Но я ничего не помню из того, что было раньше. Может, пришло время рассказать мне об этом?
– Может, пришло… Пойдём в гостиную, там и поговорим, подальше от чужих ушей, – и с этими словами он покосился на дверь под №1.
Но вместо гостиной он повёл меня в комнату с удобными креслами под сенью экзотических растений. Когда я устроилась поудобнее, он начал свой рассказ…
Шёл 1691 год от рождества Христова. В двухстах километрах от Москвы, в маленькой деревушке у самого леса жила старушка с внучкой Варенькой.
Рождению девочки предшествовала череда событий, весьма загадочных и таинственных даже для той поры, когда люди ещё не позабыли свои истоки, когда в лесах жили лешие и кикиморы, а в реках русалки да водяные.
Бабушка девочки была уважаемой женщиной, и не только в этой деревне.
Слава о чудесной целительнице шла по Руси великой, и многие пускались в путь в надежде на исцеление от своей хвори.
Всем помогала добрая старушка, а судьбы своей дочери изменить не смогла.
Звали девушку Марией, и была она красы сказочной. Многие заглядывались на неё, сватов засылали, но всем отказывала она, видно, никто не был мил девичьему сердцу.
