Возрастное. Книга 1. Часть 2

Глава 7

Август 1907 – Июнь 1912

Станция Акуличи, Хейдер, Посёлок Клетня, Ц.П. школа

Прошло целых два месяца, наступил Август 1907 года, и вот только теперь мы перебираемся жить на ж/д станцию Акуличи (посёлок Акуличи 2-е). Семья наша – большая, пять душ, поэтому ехали мы на двух подводах. На первой, запряженной в фаэтон1 (на рессорах, да с капюшоном) сидели мама и мы, трое детей, с вещами. На второй телеге, точнее бричке, сидели папа и младший брат отца, дядя Исаак, с вещами. Он едет помочь отцу устроиться на новом месте.

Дом, в который мы поселились, это «хата2», девяти аршин3‚ с сараем. Здесь мы‚ шесть душ (вместе с папиным младшим братом, дядей Исааком) разместились и неплохо.

Родители отгородили себе «простыней» в одном углу «спальню». Позже купили материал, ситец‚ мать сшила занавес, он «служил» на всех. Мы, дети и дядя Исаак, предпочли спать на свежеструганных сосновых стружках. Кто не спал в таких условиях, тот не знает, что это настоящий «курорт»‚ да еще хвойный. А простор? Расстелил стружки по полу на всю ширину дома, и ничто тебя не стесняет. Не то, что в кровати. Раздолье!

Так мы прожили около года, до Июня 1908 года, пока не купили себе хату за восемьдесят4 рублей‚ и тут же наняли плотников, чтобы сделать пристрой к этой хате, так что длина нашей хаты стала двадцать семь аршин.

Итак, мы живем на ж/д станции Акуличи. Спустя пару дней после приезда отец и дядя начали работать. А это означает, что в скором времени будет прибыток и мы, наконец-то, сможем купить себе всё то, что нам так необходимо, нужно…

Как раз сейчас начинается строительство двух новых заводов: лесопильного и стружечного. Отец уже принял несколько заказов на столярные изделия.

В сентябре 1907 года я начал заниматься в нашем Акулическом Хейдере. Учеников вместе со мной, «пока» что, только шесть человек. Учитель – молодой, из города Хотимска, звать его – Иосиф5 Слуцкер6. Всесторонне грамотный, знает Еврейский и Русский языки. Среди учеников я был старший по возрасту и знаниям.

Там я «прозанимался» пять лет.

Вскоре у отца с дядей Исааком дела пошли ХОРОШО. Заказы заводские – рамы большие‚ двери гораздо больше квартирных.

Все изделия принимают некрашеные, даже негрунтованные, причем‚ ввиду срочности‚ за работу, по предварительным расчетам отца, платят ВДВОЙНЕ.

Шел 1909-й год. И вот‚ мы впервые в нашей жизни купили КОРОВУ, стоимостью в ОДИННАДЦАТЬ7 рублей. Впервые мать надоила ОДИННАДЦАТЬ стаканов молока‚ или по рублю за стакан. В первую очередь отца посадили на «диету», на молочные блюда. Жизнь входила в должное русло…

И вдруг… нашу «чернушку» поезд зарезал.

Там‚ в лесных местах, скот пасется в лесу. От овода, комаров скоту отбоя нет. Пока скотина голодна‚ она терпит, щиплет траву («голод не тётка8»)‚ а насытилась – она уходит куда-нибудь, на поляну‚ полежать‚ отдохнуть. Полян близко нет, есть железнодорожное полотно, причем продуваемое сквозняком, значит‚ здесь меньше мошкары.

Наше небольшое стадо, с полсотни коров, уже привыкло к свисткам паровозов, знает им цену, как услышит, сразу же уходит с ж/д полотна. Хотя товарные поезда проходят здесь очень редко, один-два раза в день, а вот скот, особенно «новые» коровы, им это в диковинку‚ вылупят свои глаза и смотрят… пока не поздно!

Вот и наша «чернушка», убегая, решила «лягнуть» паровоз задней ногой и попала ногой в подножку паровоза, а тот ее «цап» за ногу и поволок. Понятно, что корова на трех ногах‚ это не корова. Выход из создавшегося положения был один… Пока не поздно‚ зарезать‚ продать мясо, к вырученным деньгам добавить… купить другую‚ и получше. Так мы и сделали. И, как говорят, «всё встало на своё место9».

В сентябре 1910 года отец отдал меня в Клетнянскую Церковно-Приходскую10 (ЦПШ) школу, так как других школ в поселке Клетня не было.

Да и приняли меня только в ПЕРВЫЙ класс, поскольку «хейдеровским» знаниям, да ещё и без справки, не верили, и детей оттуда не принимали.

В Ц.П. школе – две классные комнаты, в одной из них занимались дети второго класса. Во второй комнате – дети первого класса занимали два последних ряда парт, столько же рядов парт впереди занимали третьеклассники.

Повторяю – я в первом классе на последней парте.

Впереди нас, а также справа и слева висят по одной классной доске, в центре стоят стол и стул нашей красивой‚ умной учительницы, любимицы всего класса, Екатерины11 Александровны Савельевой.

ПЕРВЫЙ УРОК НАЧАЛСЯ!

Он был посвящен, в основном, новичкам, школьному правопорядку, дисциплине и прочим…

Для нас учительница начертила на классной доске строки по трем «косым» и написала «палочки»‚ потом пояснила‚ как их писать. Не все начали писать, некоторые смотрели на доску, не поняв‚ очевидно‚ как их писать. Для нее это не впервые‚ и вот она пошла вдоль парт, заглядывая в тетради, давая соответствующие поправки. Подошла она и ко мне, а у меня на строке все десять цифр, а также – заглавная буква и рядом простая – всего Русского алфавита.

– ХОРОШО, – сказала она, улыбаясь, и я понял, что у нас будет разговор.

Екатерина Александровна пошла и села на свое место.

Ребята, третьеклассники, в это время решали задачи на все четыре действия арифметики.

(Задачник Евтушевского12, задача № 1088. – У помещика есть скот: лошади‚ коровы‚ волы, овцы, телята и ягнята. Указана также потребность корма на единицу животного и на всю зиму, при разной длины зимы‚ и ряд вариантов.)

Учительница вызвала к доске ученика Коростылёва.

Он начал пару вариантов, но не смог решить, и стирал тряпочкой мел с доски.

– Иди, садись. – Сказала она ему.

Я машинально поднял руку.

Е.А. недоуменно спросила меня. – Что тебе, Фейгин? – Я помешал ей вызвать к доске другого ученика.

Я же ответил ей вопросом. – МОЖНО МНЕ ПОПРОБОВАТЬ РЕШИТЬ ЭТУ ЗАДАЧУ?

Она сразу ответила. – ИДИ, попробуй.

Я шёл через весь класс, в сопровождении СОТНИ ГЛАЗ. Это было сверх ожидания и самой Е. А. Савельевой.

Задача была не так уж тяжелая, как громадная‚ свыше тридцати действий, но я её сразу решил.

– МОЛОДЕЦ, – сказала она. – Иди, садись на место Коростелева. А ты, САША, иди, садись на свободное место на последнюю парту.

Так я стал учеником ТРЕТЬЕГО класса Ц.П. школы.

Мы живем на ж/д станции Акуличи. Церковно-приходская школа находиться на ж/д станции Клетня. Расстояние между этими железнодорожными станциями пять13 верст.

Товарно-пассажирский поезд, с которым мы утром едем в школу, прибывает на станцию Клетня ровно в ВОСЕМЬ утра. Церковь рядом с вокзалом, так что к концу школьного звонка мы уже здесь.

По окончании уроков, примерно, в полдень‚ мы идем пешком, по дороге через Брянский лес, расстояние, напрямки, всего-то ЧЕТЫРЕ версты. Жаль‚ что мало, а, впрочем, у нас, детей, летом и зимой, в погодные дни, для того, чтобы дойти до дому, уходит два часа. Почему так? На что? Так мы, то собираем ягоды, то играем в снежки и другие игры.

Так было в детстве, но для меня оно кончилось в 1911 году, когда я еще учился в Ц.П. школе.

Как понять, что ДЕТСТВО КОНЧИЛОСЬ… когда МНЕ всего-то ДЕСЯТЬ ЛЕТ?

В Богом проклятое царское время ЕВРЕЮ-РЕМЕСЛЕННИКУ ПРИ НАЛИЧИИ ПРАВА НА ЖИТЕЛЬСТВО ВНЕ ЧЕРТЫ ОСЕДЛОСТИ14‚ его дети имеют право заниматься любым физическим трудом‚ при отце, но… до СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ15. При достижении этого возраста и желании остаться жить как прежде, ему надлежит оформить права, как это оформлял его отец. В противном случае он подлежит ВЫСЫЛКЕ из данного места жительства.

В фильме «Кремлёвские Куранты16» ЧАСОВЫХ ДЕЛ МАСТЕР отвечает на вопрос Владимира Ильича Ленина в присутствии Алексея Максимовича Горького, что он теперь называется «ЧАСОВЫХ ДЕЛ МАСТЕР – ОДИНОЧКА БЕЗ МОТОРА». Когда В. И. Ленин и А. М. Горький17 смеются, до слез, над выдумкой профсоюзного деятеля, то мне, с болью в душе вспоминается та ВАРВАРСКАЯ, АНТИСЕМИТСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, КОТОРОЙ ПОДВЕРГАЛСЯ МОЙ НАРОД.

Когда я буду писать о 1915 годе, о моей работе на лесопильном заводе братьев Этингер18‚ я вернусь к теме «права на жительства» ЕВРЕЕВ.

Имея в виду своё слабое здоровье, и тяжелый‚ адский труд столяра прошлого времени, когда все операции делались вручную, отец давно решил, что я буду АПТЕКАРЕМ.

В Сентябре 1910 года он договорился с супругами Блюмкиными19 (он – лесопромышленник‚ она – Эсфира20 Рафаиловна21‚ провизор22 по специальности, вела аптеку)‚ что они берут меня в ученики.

Мои обязанности: санитарное состояние аптеки, но без мытья полов‚ для этого есть уборщица.

До открытия аптеки нужно удалить пыль с фаянсовых банок, в которых находятся нерасфасованные медикаменты, а также протереть полки‚ стойку‚ кассу‚ прибрать смежную комнату для хранения стеклотары, расставить бутыли с медикаментами.

Потом уже особо внимательно смотреть и запоминать, как Эсфира Рафаиловна читает РЕЦЕПТ, вешает дозы, искусно держит в одной руке равноплечные ручные весы, во второй – баночку с содержимым в ней сыпучим медикаментом‚ постукивая указательным пальцем по баночке и поворачивая баночку, чтобы содержимое частично сыпалось на вторую чашечку весов‚ (на первой чашечке лежат меры веса), с такой точностью, чтобы ни «пылинки» лишней‚ более или менее.

И если порошок, согласно рецепту, состоит из нескольких медикаментов, то каждый медикамент взвешивается отдельно, затем высыпается в фаянсовую ступку‚ и таким же толкачиком растирается, потом содержимое в ступке расфасовывают, на заранее разложенные на столе бумажки, заранее нарезанные по размеру порошка. Опытные специалисты делают это на глаз, с проверкой точности веса через каждые 3-5 порошков.

Главное, это – мытье пузырьков, баночек для капель: мятных, валериановых, касторового масла, серо-ртутной мази, вазелин и многое другое.

После закрытия аптеки, я тут же садился изучать латынь, читать, писать.

Жил я и питался у Блюмкиных на правах члена их семьи.

С начала учебного года прошло полтора месяца.

Заканчивается Октябрь 1910 года, успеваемость моя – круглые «пятерки».

И тут отец забирает меня из школы…

Учительница рекомендует, чтобы я посещал школу хотя бы через день. Все стороны, в том числе и я, согласны. Фактически, я с вечера, на завтра, произвожу уборку в аптеке. Утром иду в школу и возвращаюсь в полдень. После обеда я на работе. Вечером – максимум один час на уборку‚ столько же на уроки. В тот день, когда я не иду в школу‚ убираю аптеку утром.

Успеваемость в школе прежняя‚ на работе замечаний нет. А вот по латыни – неважно… Для меня это совсем неодолимо, как мне сперва казалось.

Эсфира Рафаиловна пошла мне на помощь тем, что предложила мне выучить, сперва, серию названий «ПОВСЕДНЕВНЫХ РЕЦЕПТОВ и ЛЕКАРСТВ». Для этого она отобрала некоторые рецепты, из наличия остающихся в аптеке экземпляров, и рассказала, как их использовать для познания, запоминания‚ и их назначения. В последнее время, она стала часто, стоя рядом со мной, разрешать мне, под ее наблюдением, готовить лекарства.

Бывало и так, что наш районный врач М. А. Годин23, наш завсегдатай, экзаменовал меня по приготовлению лекарств, и всегда оставался довольный.

Вскоре Эсфира Рафаиловна открыла мне секрет моей спешной подготовки.

– Моя сестра живет в городе Смоленске24‚ у неё дочь, твоя ровесница. Она тоже готовится на получение звания «ДРАГИСТА25».

– Занимается она вот уже год. А ты за пять месяцев, с Сентября 1910 года до Февраля 1911 года, успел гораздо больше чем она.

– Летом, в Июне 1911 года, ЗАКОНЧИТСЯ учебный год в школах, здесь и в Смоленске, и она приедет сюда.

– Здесь вы позанимаетесь с полгода, примерно до Декабря 1911 года, и поедете вместе в Смоленск «ЗАЩИЩАТЬСЯ» НА ПРАВА «ДРАГИСТА». Защиту вам гарантирует сестра.

И вот уже, как МНЕ казалось, что все «ясно» и понятно…

ЧТО, КАК, ГДЕ и КОГДА…

И НА ЧТО МЫ РАССЧИТЫВАЛИ???

А развенчала наш успех здесь РЕЛИГИЯ. Об этом ДУРМАНЕ, с опозданием на семьдесят лет, поговорим отдельно…

Вот уже около двух лет, с 1907 по 1909‚ отец выполняет отдельные заказы Березина, еще для первого «заводика» лесопилки на две пилорамы, при бывшем владельце разъезда Сальниково господине Либертале. Привезут отцу домой на заводской подводе пиломатериал, а обратно – увозят изделия: разлучки26, в основном, а иной раз – шкив27.

Заработки хороши. Поработали первую половину 1910 года, не унывали, но эти два завода – Этингера и Хотылева – небольшие заводы. И вот уже, в основном‚ строительство зданий заканчивается.

В это время, в восьми28 верстах от нас, в лесу, на нашей ж/д ветке Жуковка–Клетня, учредили полустанок. Назвали его Сальниково29. Здесь уже сами «хозяева» будущих заводов «Либертал» и «Этингер-большой», приступили к строительству железнодорожного разъезда‚ со службами для складской администрации.

С полверсты от разъезда ведется строительство «малой» лесопилки, которая будет давать пиломатериал для собственных разъездовских строек: мощного лесозавода, конторы, бараков и жилья для служащих.

Управляющий этого крупного объекта Гвоздин (И.О. не помню, а ведь знал), жил рядом с нами на станции Акуличи.

Внутри завода висела захудалая «вывеска» с фиктивной надписью: «Управляющий завода Д. Ф. Шарапов». Я проработал на этом заводе с лета 1912 года и до конца 1915 года и никогда этого Дмитрия30 Фомича31 на заводе не видел.

Спросите: – Что значит Этингер-большой?

Отвечаю: – Завод братьев Этингер на станции Акуличи в те годы оценивался в ПЯТНАДЦАТЬ-ДВАДЦАТЬ32 тысяч рублей. Небольшой был заводик …

– Итак, всё же… Почему называли Этингера – большой?

– Потому что на ТОРГАХ, которые состоялись в городе Смоленске, примерно в 1908 году‚ случилось следующее…

В газете «Биржевые Ведомости33», как правило, заранее печатают о том, ЧТО продается? ГДЕ можно ЭТО посмотреть? КОГДА? КАКОВА ПЕРВИЧНАЯ СТОИМОСТЬ???

В день ТОРГА съехались туда «ОРЛЫ»‚ «ТУЗЫ34» со своими советниками и компаньонами. Сдали конверты. При вскрытии оказалась, что цена Этингера выше всех‚ аж ПОЛМИЛЛИОНА35. Люди озверели, готовы были «сожрать» друг друга.

Комиссия объявила УЛЬТИМАТИВНО: – Пусть Этингер тут же выложит ПОЛМИЛЛИОНА рублей наличными.

Сперва пригласили группу людей из полиции. Затем чемоданы с наикрупнейшими государственными купюрами были выложены на столы. Сколько нужно было – отсчитали… Здесь же и полицию… отблагодарили.

Такое же произошло на торгах в повести «Приваловские Миллионы36», где старик Привалов, пешком, с клюкой в руке, с сумкой денег за плечами‚ пробирался по проселочным дорогам на ТОРГИ.

Отец был единственный столяр в этой округе, поэтому‚ не без помощи управляющего завода господина Гвоздина, он получил большой заказ на столярные работы: окна‚ двери‚ столы‚ табуретки и многое, многое другое…

Работы много и все требуется СРОЧНО, а рабочих – МАЛО.

Что делать??? Как быть???

Отец едет в родимый город Хотимск за рабочей силой.

День туда, день там‚ и день обратно.

Обратно с ним приехали два его родных брата – Яков и самый младший брат, Илья, а также его дядя Яков, брат моего дедушки Мойше-Гиршул37, со своим сыном Давыдом.

И все они – Фейгины.

В общей сложности получилось – ЧЕТЫРЕ родных брата – Хаим, Исаак, Яков и Илья, один дядя Яков‚ и один двоюродный брат Давыд. И все они, если не богатыри, так крепыши, опытные, знающие специалисты.

В то время работали – когда надо было срочно выполнить заказ – по десять-двенадцать, а то и более, часов в день. Заработки господин Гвоздин обещал большие.

Ему – Гвоздину – отец верит.

Лесопильный завод строится типа «времянки» – общежития, столовая, магазин, баня‚ склад‚ другое… Строительство типа «времянки»‚ это значит – бревенчатый каркас завода‚ с обшивкой досками в разбежку. Остальное названное строительство – бревенчатое на мху‚ с печным отоплением‚ окантовкой бревен для внутренних стен здания. Такая стройка допускалась без излишней отделки внутри здания. Исходя из этого, все здания росли, как грибы после дождя. Всем зданиям нужны оконные рамы, поэтому столяры переключились на эту работу, и всё было в порядке.

Для того, чтобы за летний период все здания, названные и дополнительные, были готовы‚ управляющий завода господин Гвоздин разослал ГОНЦОВ по окружающим завод деревням, с таким «КЛИЧЕМ» – всякий и каждый человек, кто может держать в руках ТОПОР или ЛОПАТУ, приходите к нам.

И люди шли‚ шли, и пришло очень много‚ и всю нужную стройку начали сразу‚ по-артельно. Наблюдение осуществляли главный инженер и мастера.

Про такой размах работ наша Артель38 столяров даже и не думала. Пришлось‚ временно, прекратить все мебельные работы для конторы, и переключиться на «рамы оконные».

И, как я уже раньше написал, всё было в порядке.

К тому же, сюда еще приехали молодожены, дочь дяди Якова, брата дедушки Моисея Фейгина, Люба с мужем Борисом, недавно вернувшимся из солдатской службы, где он последний год был КАШЕВАРОМ. По профессии Борис – портной, по фамилии – Кукуй39. Он взял на себя все заботы и работы по питанию. Так было в Сальниково.

Нелегко было моей маме дома, на ж/д станции Акуличи. Закупить продукты и приготовить пищу на ужин в Пятницу и на целый день в Субботу А в воскресенье утром – помыть всю посуду‚ обеденную и кухонную после СУББОТНЕГО ОТДЫХА восьми человек и своей семьи.

Уезжали они в Сальниково поздним вечером в Субботу, после захода солнца, чтобы в воскресенье пораньше со свежими силами приступить к работе.

В таком темпе Фейгины отработали с начала Мая и до конца Сентября 1910 года, всего – около пяти месяцев. У отца была запись выполненных работ‚ с нарастающим итогом до последнего дня, которая была тождественна записям КОНТОРЩИКА (имя и отчество забыл) по фамилии Канторович40..

Последнюю неделю работы «семья столяров» подсчитывала изделия, помноженные на «желаемую расценку». Получалось МНОГО… Минусовали суммы денег, полученные АВАНСОМ, потом поделили их между собой ПОРОВНУ и УЛЫБАЛИСЬ, МЫСЛЕННО.

Обычно, ежегодно‚ в конце Сентября или в первых числах Октября, у нас, ЕВРЕЕВ, наступает РОШ-ХА-ШАНА – Новый Год. Потом, через десять дней, ЙОМ-КИПУР – Судный День. Через четыре дня – СУКЕС, и замыкает все это – СИМХАС-ТОЙРЭ – Праздник Торы. Все эти праздники – через день, потом через два, в итоге весь ОКТЯБРЬ – сплошная выпивка и закуска.

И вот за неделю до праздников отец зашел в кабинет управляющего заводом господина Гвоздина, чтобы поговорить с ним о предстоящем отъезде РОДНИ со стройки домой на праздник.

После праздника им ВСЕМ тут делать нечего, поскольку все срочные работы выполнены, осталось закончить только мебель, так что всё это отец с братом Исааком за месяц сами сделают.

Управляющий послал своего курьера за конторщиком Канторовичем и старшим бухгалтером Петровым. И вот они пришли.

– ЗАВТРА УТРОМ, – сказал Управляющий, – ПРИНЕСИТЕ МНЕ ПОЛНЫЙ РАСЧЕТ СТОЛЯРАМ – Фейгиным.

Ночью некоторые из родни спали плохо. Лежали… и молчали… Разговоров почти не было. Отец все успокаивал своих, он хорошо знал Гвоздина, ведь никто из рабочих на него НЕ ЖАЛОВАЛСЯ.

Назавтра документы лежали на столе у Гвоздина, здесь же были конторщик и старший бухгалтер.

Послали курьера за столярами.

Они, Фейгины, «раздели» свои фартуки‚ очистили бороды от стружек и опилок, наспех умылись, и пошли к Управляющему.

– Мы все, шесть столяров, работали с начала Мая до конца Сентября – почти пять месяцев, весь световой день‚ не жалея себя‚ лишь бы побольше заработать.

– Теперь мы идем к Управляющему, и у нас всех одна и та же дума – что он нам скажет? Мы не договаривались за цену, ведь Хаим нас заверил, что нам заплатят хорошо.

А Хаим шел и знал наверняка, что их не обидят.

Еще когда отец работал дома, на станции Акуличи, он часто попутной заводской подводой приезжал в Сальниково, то – за расчетом, а то и за новым заказом.

Как-то в беседе с Березиным отец узнал, что вчера СГОРЕЛ лесозавод в деревне Новожеевка41. Этот завод принадлежал Братьям Этингер из нашей ж/д станции Акуличи. У них и здесь такой же завод, как и тот.

– Вот Вам, Хаим Моисеевич, и новые заказы. – Сказал, улыбаясь, Гвоздин отцу.

– Так ведь до хутора Новожеевка – аж сорок42 верст, – ответил ему отец, шутя‚ – а ВАШ-то завод – рядом.

– Ну что ВЫ, Х. М., наш завод-то ведь новый. – Взмолился Управляющий завода.

– Ну, что же, что новый, – успокоил собеседника отец, – СТРАХОВОЕ ОБЩЕСТВО ВЫПЛАТИТ С ЛИХВОЙ.

Пошутили, посмеялись‚ и снова за дело.

Не прошло и месяца, как с разъезда Сальниково передали, что лесопилка ночью сгорела. Всюду говорили, что это не случайно, мол, работа уходящего хозяина Либертала. Поговорили, посудачили… Но ведь за руку, конечно, ни Либертала, ни поджигателя, не поймали‚ и ХОЗЯИН получил СТРАХОВКУ…

Утром отец поехал на ПОЖАРИЩЕ, а там еще головешки дымились.

Здесь он застал: Березина, Петрова, и Канторовича.

Все они поздоровались с отцом, а Управляющий, тут же на пожарище, рассказал сотрудникам об его недавнем разговоре с отцом по вопросу пожаров.

Потом он сказал отцу: – Ваши слова, Х. М., дошли до ушей БОГА‚ значит Ваша и ВИНА.

– Да‚ я не отказываюсь от своих слов. – Сказал отец, шутя. – Значит, Вы меня принимаете за «чудотворца».

–Тогда Вы, – добавил он, – пожалуйста, не судите меня, а благодарите, что не назвал никого из ваших людей.

Под общий‚ дружный смех они все вместе пошли в контору завода.

Ну а теперь вернемся к нашей истории…

Когда они все, Фейгины, пришли в кабинет Управляющего, тот вышел из-за стола‚ поздоровался с каждым – рукопожатием.

Затем пригласил их всех сесть.

– Первое моё слово к вам, – сказал господин Березин‚ – это БОЛЬШОЕ ВАМ СПАСИБО ЗА ОКАЗАННУЮ НАМ ПОМОЩЬ В СТРОИТЕЛЬСТВЕ НАШЕГО ЗАВОДА.

Потом старший бухгалтер Петров зачитал итоговые цифры заработка за ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ, поделив на шесть столяров поровну. Получилось по сто рублей43 в месяц на каждого.

Потом Управляющий сделал такое заявление присутствующим.

– Что же‚ за успешную и добросовестную работу решено каждому из вас выдать премию по сто рублей за весь период работы.

– Теперь‚ поварам вашим, Кукую Борису и его супруге Любе, выплатить за счет завода по пятьдесят44 рублей в месяц, за проработанные пять месяцев. Каждому.

– Хаим Моисеевич, – обратился господин Гвоздин к отцу. – Скажите, пожалуйста, сколько человек поедет в город Хотимск и когда?

На этот «неожиданный» вопрос отец ответил не сразу, потому что кое-что было не ясно, и он начал перечислять все по порядку.

– Сегодня понедельник, завтра мы окончим всю работу. – И вдруг он спросил Гвоздина. – Когда нас рассчитают?

Ответ был такой.

– ХОТЬ СЕЙЧАС. – Сказал управляющий.

– Спасибо, – ответил отец и попросил, чтобы получить расчет в день отъезда‚ и пояснил, что с деньгами некуда деваться.

Так и решили.

– Так вы и не сказали мне, сколько человек поедет в город Хотимск?

– СЕМЬ, – ответил отец. – Да вот еще, инструмент много места займет. Нам бы, хотя бы до станции Акуличи добраться.

– Так, что вы, Хаим Моисеевич, ранее не сказали, что вам бы только до Акуличи добраться? – Переспросил Управляющий отца. – Так вот, послушайте, пожалуйста, мое вам предложение.

– Во вторник вы кончите работу, уложите ваши вещи и инструмент‚ попаритесь в нашей бане, специально вытопленной для вас.

– В среду, рано утром, получите деньги, сядете на наши три подводы, запряженные по паре лошадей, с пристяжной, по пути заедете в Акуличи на полчаса‚ попрощаетесь, и в дорогу, аж до самого города Хотимска.

– Кстати, шесть лучших лошадей, из полсотни работающих на трелевке леса, уже готовят для этой поездки.

– ЯСНО? ПОНЯТНО?? СОГЛАСНЫ???

– У моих родичей аж в горле пересохло‚ – позже рассказывал нам‚ всей семье, отец.

Всё так и было. Ничего надуманного нет.

Это был конец Сентября 1910 года. Мне уже шел ДЕСЯТЫЙ ГОД. Я хотел ехать с ними на праздники, на целый месяц, на Октябрь 1910 года, но мне не разрешил отец… Мать на сносях‚ им с отцом предстояла поездка в Бежицу.

Мы еще не знали о том, что отец просил Гвоздина, чтобы эти подводы, на обратном пути из Хотимска, привезли к нам бабушку Сару Головичер и еще кого-нибудь, в связи с тем, что отец и мать уезжают… возможно на месяц.

Представьте себе нашу детскую радость, когда подъехала подвода, на которой сидели бабушка Сара и тетя Рая. Бабушку отец взял с подводы и на руках внес ее в дом.

Бабушка Сара была ниже среднего роста‚ худенькая‚ здоровенькая, любимая всеми, и детьми, и внуками, ЗА ЕЁ УМ и ЛЮБОВЬ К НАМ. Тетю Раю мы любили за её учебу.