– Аой!

Отторжение

Умолкни муза! Звонкой лиры струныБесчувственность всеобщая сгубила.Мой голос, бывший ласковым и юным,Теперь охрип, и в сердце боль вступила.Кого мне петь среди долин подлунной,Средь душ глухих и грубых, мне постылых?Отечество скорбит под властью скверны,Стяжательством отравлено безмерным. Луиш Важ де Камоэнс, «Лузиады», песнь десятая, октава 145. Перевод О. Овчаренко•Я знаю: мир нестоек и безбожен;следы на нём крошатся там и тут.•Остынет ласковое солнечное ложе,в агонии дохнув вокруг себя кроваво-красным, беспощадным жаром;рассветы и закаты навсегда от нас уйдутк мирам иным, где – прорва звёзд поярче,где смыслы бытия лишь в притяженияхда в порушении того, что накопилось. •В последний раз, прощаясь, улетая прочь неведомо кудаи видя под собой испепелённую, вскорёженную, скорбную пустыню,тоскливо и невнятно прокурлычат клинья журавлиные. •Усохнут навсегда цветы, деревья, водоёмы, травы;и в бешенстве забьются особи жирафов, рыб, собак, жуков и прочих тварей. •С людским же родом, оскверняющим земную твердь и всё на ней и по-над ней, а также и – себя, ещё на много раньше то печальное должно произойти, что относимоко множеству, растущему без цели и мотива, —конец ему приблизят и ускорят добавленияк его угрюмой, бесконечно несуразной численности и гордынеи полоскания в разливах искушений. •Бесцветными окажутся улыбки и задатки детворы. •И томных дев не увлекут желания зачатий;на нет сойдут для них забавы и утехи с мужами, истрепавшими себя в блуде и в сладострастии. • И откачают головами старцы, смиряясь перед тем,что в юных истощилось радостное родовое семя. •Пригашенное яростное, зубчатое огневое пламягримасами забвения и фальши заскользит тогда по полотнищам знаменным. •И орды обречённых на безумие гомункулов, восстав, —из отвращения к их утеснённой, горемычной доле, —властителей над ними — предков тлена и пороков — решатся истребить… •Нет поворота вспять — к былому, к изначальному;и не проявится лишь то, что — не рождалось! •Причин и следствий череда в объятьях мирозданиятолкает к одному — к погибели.Себя рассудкому роковой черты нам не дано принять. •Мы всё ещё заботимся о славе,о том, что время в мёде растворитсяи нас обдаст живительной росой. •Уж эти росы, — в ярких свежих каплях оседающие по ночамили с приходом зорь избытки испарений, — так густо окропившие стихи и прозу! – Аой! •Ещё в зародыше иронией и пошлым пересудомпрожигается поделенный на всех утробистый расчёт —остаться в памяти сменяемых беспечных поколенийи – как бы дольше продержаться там. •Горьки, бессмысленны благие упования! •Куда и для чего манит нас предстоящий срок? •Как будто в нём бы удалось кому-топоверхность вечно смутных, измождённых, ломких буднейподправить благоденствием и благолепием,чему вразрез уже нельзя воочию не видеть взры́хленную в неостановимом долгом истребленьи матрицу долин, полей, урем, — когда-то над собою нас легко носивший край из ликующих просторов и бессчётных горизонтов —отрада глазу и грааль воспоминаний, —по-детски розовый, благословенный рай… •Под кров его убогий, одичалыйнам теперь стремиться — с обожанием?гордиться им — без почитанья, тупо, слепо? • Усердие к тому всегда копилось в деспотах и в их холопах, на пики насаждавших непоколе- бимый,взвешенный, отважный выбор. •Им – следовать? •Я – не берусь! •Туда ли, на вместилище алчбы, раздоров, ненависти, расточительства и боли, я,постранствовав, вернусь? •Что мне там было б в утешение, приятным, увлекало б, зазывало?Не то ль, чтоб мог я в одиночку переплытьзнакомые студёные и тёплые моря?протоки, реки и озёра обнырять и омуты исчесть?понежиться под кронами берёз, дубов иль пальм?к забытой беспорочности и бескорыстию в намерениях,к чести, верности и чистоте в духовном и в телесном подтолкнуть кого-то?величием нагорий, гроз, лавин и давних укреплений восхититься?абсурду следуя, проголосить заздравьекому-то, потерявшемуся в лунных, серебристых снах?рапирою проткнуть злодея? простонать вороной?увлечься игрищами, строчкой ковыряя раны?или – заслышав сердца странный, безотчётный, гулкий перестук,в немых предчувствиях себя заледенить:а — вдруг?.. •Да – нет; – не то. •Мне дорог путь иной,устеленный смущеньем перед тайноймоей нескладно скроенной души,забывшей о покое,о всполохах корявой ностальгии,о зависти к реченьям мудрецов,бегущей прочь от рубрик похвалы и лести,не принимающей костров и стуж вселенской лжи. •И! — что бы я без отторженья значил! – Аой! •Всегда нам ненавистно то, что губит волюи, искривляя существо заветов, половинит разум. •Венец красавице невесте – словно щиттриумфа ждущему от завтрашнего боя, неискушённому, лукавому спартанцу, —нелепа и смешна ей мысльказаться незнакомым юным шалопаямкривой и злобною каргою — в отдалённой, передрягами и нищетой замятой пресной,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги

Предыдущая 1 2

Авторизация