Госпожа

С малых лет Ксения слышала, как возвратившийся с отхожего промысла отец возмущался существующим порядком вещей:

– Пропади этот город пропадом! Никогда бы туда не пошел за гроши ишачить, кабы у нас земли поболе было, да получше. Вот если бы всю господскую землю меж нами разделить – всю Подшиваловку можно было бы хлебом завалить и никому не надо было бы в город уходить…

Потому Ксения хоть внешне не выказывала недовольства, но уже с определенным напряжением терпела ту же высокомерность барышни, которая не давала себе труда скрывать свое сословное превосходство. Ксения уже без восторга исполняла такие свои обязанности как уборка после барышни ее постели, мытье ее в ванной, уборка ее личного, так называемого, ватер-клозета. Ксения понимала, что все это с превеликим удовольствием согласиться делать любая девушка из Подшиваловки и своего места она не собиралась уступать. Тем не менее, от барышни ей передалось то, чего, казалось бы не могло быть в русской крестьянке от рождения – чувство собственного достоинства, и еще… Еще Ксении, чем дальше тем больше самой захотелось стать госпожой. Да-да, она вдруг сама захотела жить как жила барышня, как жили в ее понимании все господа: спать сколько захочет, ни к чему не прикладывать своих нежных красивых рук, быть хозяйкой в доме и отдавать приказания прислуге. При этом такие посторонние для крестьянского самосознания факторы, как то что барышня при такой жизни много училась, знает французский и немецкий языки, умеет играть на фортепьяно, знает и умеет множество прочих вещей ей совершенно неведомых… Все это сознание Ксении не воспринимало как необходимые атрибуты легкой и приятной барской жизни, а так, ну вроде как несерьезные капризы, излишества без которых вполне можно обойтись.