Игры в героев. Воля свыше. Часть первая

– Стой… стой, какое оружие? Давай постараемся без этого обойтись. Меня до сих пор трясёт, когда вспоминаю, как тех двоих на дороге зарубили. Всё-таки, прав был Саша, когда сказал, что этот мир меняет, делает нас другими. Мы начинаем чувствовать свою безнаказанность, и превращаемся в безжалостных убийц.

– Спокойно, Николай, давай без лишних эмоций и глубоких философских размышлений. Просто здесь раскрывается наше истинное лицо. Мы не ограничены какими-то рамками и становимся теми, кто есть на самом деле. Только и всего. И если понадобиться защитить свою жизнь любой ценой, я сделаю это не задумываясь о морали и прочих условностях.

– Хорошо, попробуем, – после недолгих раздумий согласился товарищ. – Надеюсь, монахи будут спать.

День сменился ночью. Нависшие над головой тяжёлые тучи скрыли свет луны и звёзд. Лишь багровое пятно от прогоревшего костра медленно угасало в паре шагов от притворившихся спящими Николая и Ивана. Остальные спали, как говориться, без задних ног, выводя порой такие рулады, что захватывало дух, и бежали мурашки по спине.

– Пора, – громким шёпотом сказал Стрижевский и осторожно вытащил из мешка лежавшего рядом Бирнезия верёвку с крюком. – Не теряй времени, поднимайся.

– Ничего не вижу, – пожаловался Николай.

Он поднялся на ноги и сделал несколько осторожных шагов в сторону. Но, немного не рассчитав, наступил на руку раскинувшегося во сне Александра.

– Кто здесь? – хрипло выпалил тот, мгновенно проснувшись. Сартаков услышал, как едва слышно лязгнул выдвигаемый из ножен меч и поспешил ответить.

– Я это. Я. Извини, не видно ничего.

– Куда собрался? А это там Иван что ли? Куда вы вдвоём, в ночь?

– Тихо, не шуми, – шикнул Стрижевский. – В храм мы пошли, ночь сегодня подходящая.

– Но…

– Так не толпой же идти. Чем меньше нас будет, тем больше шансов на успех.

– Подождите, я с вами. Вы ведь – ни тот, ни другой – меча в руках толком не умеете держать.

– Ладно, идём. Только не вздумай больше никого будить.

Осторожно, на цыпочках, они покинули лагерь, на ощупь отыскали тропу вдоль реки по которой пришли сюда и направились к храму. Над окружавшими его стенами поднималось едва заметное багровое зарево, видимо от горевших во дворе светильников или факелов. Этот слабый свет, словно маяк, показывал путь, не давал заблудиться в прибрежных зарослях.

Трое авантюристов остановились у подножья стены, прислушались – не слышны ли наверху шаги или разговоры стражи. Но ночную тишину нарушало лишь негромкое уханье филина в лесу.

– Они не охраняют, что ли? – усмехнулся Стрижевский и снял с плеча свёрнутую в бухту верёвку.

Задрав вверх голову, он постарался оценить высоту стен, но практически ничего не увидел. Бросать предстояло вслепую. Раскрутив кошку, Иван Сергеевич с силой выбросил её вверх. Спустя мгновение, железный крюк звякнул о камень.

– Тряпкой надо было обмотать, – недовольно проворчал Александр.

Они снова замерли в ожидании – вдруг звук удара переполошил местных обитателей. Но в храме по-прежнему царила тишина.

– А вы боялись, – ответил Стрижевский и начал осторожно подтягивать верёвку.

В какой-то момент крюк зацепился за что-то. Иван Сергеевич дёрнул сильнее – верёвка натянулась, но с места не сдвинулась. Затем он повис на ней всем своим весом – снасть держала.

– Кто первый?

– Давай ты, – предложил Николай. – Я же помню – ты как-то хвастался, что в молодости увлекался скалолазанием.

– Ну, ты вспомнил, – фыркнул Иван Сергеевич. – Ладно, попробую. Вы только верёвку держите немного внатяг.

Он взялся за неё руками, ногами нащупал в кладке швы и, довольно ловко, хотя и кряхтя от натуги, полез наверх. Подниматься было несложно – швы в старой кладке оказались глубокими и широкими, как раз для того, чтобы поставить ногу. Если не спешить, можно не бояться, что нога соскользнёт. Силуэт Ивана исчез в ночной темноте, и лишь ходившая ходуном верёвка давала понять, что человек над головой старается, ползёт. В конце концов послышалось совсем уж натужное кряхтенье, и после этого дёрганье прекратилось.

– Подождите, привяжу, – свесившись вниз, сказал Стрижевский громким шёпотом.

Но, как оказалось, крюк попал в какое-то железное кольцо, вмурованное в кладку – лучше не придумаешь. Иван Сергеевич довольно улыбнулся.

– Залезайте, – снова бросил он вниз.

Николай и Александр поднялись довольно быстро. Для физически сильных молодых людей такой подъём не представлял сложности.

– Нам пока везёт, – шепнул Давыдов. – Дальше то куда?

Устроившись поудобнее на голом камне, они принялись изучать освещённый факелами двор храма. Слабый свет позволял разглядеть лишь вход в, по всей видимости, главный храм, очень напоминавший своим видом здание парижской оперы. Вдоль стен Николай заметил ещё какие-то постройки, судя по рассказу Вителия – кладовые и жилища. Внизу не было ни души. Похоже, все монахи беспечно спали, уверенные в том, что никому не придёт в голову покуситься на их святыни.

– Я, всё-таки, не представляю, как мы что-то искать будем, – покачал головой Александр.– Храм – вот он. Но где ты там думаешь найти медальон? Или надеешься, что внутри есть указатели как в музее?

– Ха, насмешил, – Стрижевский показал товарищу язык. – Поищем, попробуем. Времени у нас много. Да можно хоть каждую ночь сюда наведываться и искать. Монахи всё равно спят, вряд ли кто нас заметит.

– А если заметят?

– А на этот случай у тебя свой медальон есть.

– Всё у тебя легко и просто. Ну, хорошо, попробуем, поищем.

– Ну, так пошли, нечего здесь рассиживаться.

Рядом вниз вела широкая каменная лестница, и друзья осторожно спустились по ней вниз. Площадь перед входом в храм они пересекли спокойно, не спеша, словно совершали прогулку. К чему таиться, если вокруг ни души, а если что, трое спокойно идущих вызовут меньше подозрения, чем, если бы они крались вдоль стен.

Огромные двустворчатые, украшенные резьбой двери оказались незапертыми. Стрижевский медленно приоткрыл одну из створок и проскользнул в щель.

– Сюда, – услышали спутники его тихий голос и направились следом.

Они очутились в огромном тёмном зале. Осторожные шаги отвечали гулким эхом в высоких потолках, шёпот, дыхание казались настолько громкими, что трое авантюристов невольно замерли, ожидая, что их вот-вот услышат, и кто-нибудь появится здесь, чтобы встретить незваных ночных гостей.

– Впечатляет, – негромко сказал Стрижевский, и звук его голоса отразился от стен и сводов.

– Тихо, – шепнул Александр.

У противоположной стены, освещённой двумя факелами, стояла огромная статуя крылатого человека. Статуи поменьше, едва различимые в свете крохотных лампадок, стояли между находившимися по краям зала колоннами. Каждая их них отображала деяния таинственного человека с крыльями. Вон он, держа в руках крошечный росток, наклоняется к земле; другая показывает его сжимающим в руках похожий на язык пламени меч; на третьей он поднимает над головой покрытый письменами шар…

– Не засматривайтесь, здесь вряд ли что найдём, – одёрнул Иван Сергеевич компаньонов. – Ищите вдоль стен, может дверь есть в другие помещения.

Он пошёл по левой стороне, Александр и Николай вдоль правой.

– Смотри, фрески, – Сартаков прикоснулся ладонью к шероховатой поверхности. – Жаль, не видно, а хотелось бы посмотреть.

– Идём, а то Иван опять шипеть на нас начнёт, – отозвался Саша. – В воскресный день с паломниками сходим и посмотрим.

– Если только к тому времени нам не придётся сбежать подальше от этого места.

Уходящий вглубь храма проход нашёлся позади большой статуи. Полутёмный коридор освещали небольшие масляные светильники.

– Слышите? – Стрижевский замер, насторожился. – Кажется, поют. В такое то время?

– Да, из коридора доносится, – Николай приложил ладонь к уху, прислушался.

Они направились вглубь прохода и, шагов через тридцать, когда впереди уже был виден тупик, Иван Сергеевич заметил нишу в стене, в глубине которой начиналась спускающаяся вниз лестница. Пение стало слышно ещё отчетливей.

– Туда.

Стрижевский первым шагнул на крутые, скользкие ступеньки и, едва не упав, раскинул в стороны руки, чтобы опереться о стены.

– Идите осторожно, – предупредил он товарищей.

Спуск показался бесконечно долгим. Каждую ступеньку приходилось нащупывать ногой, держась руками за влажные, замшелые стены. Видно было немного, лишь изредка, при очередном повороте, на стене попадался светильник, бросавший слабый свет на вьющуюся спиралью лестницу. А пение становилось всё сильнее и сильнее. Наконец, впереди забрезжил яркий оранжевый свет. Они очутились в коротком коридорчике, который выходил на галерею, проходящую над огромным залом. Она пересекала его поперёк и выходила на балкон, с которого вниз вела широкая каменная лестница.

– Стойте, – Стрижевский остановился. – Здесь подождём.

Они спрятались за колоннами, упиравшимися в потолок зала. Николай поднял голову и ахнул – выкрашенный чёрной краской свод был покрыт золотыми письменами, похожими на…

– Саш, посмотри, они похожи на те, что на твоём медальоне.

– Есть немного, – кивнул головой тот и перевернулся на спину.

Монахи внизу на мгновение замолчали, а потом запели ещё громче, ещё проникновенней. Слова были непонятны, но мелодия, торжественная и радостная, очаровывала, заставляла забыть обо всём.

Стрижевский подполз к другой стороне галереи и вдруг сдавлено застонал и суматошно замахал руками, подзывая товарищей.

– Смотрите, смотрите!

Александр осторожно посмотрел вниз и увидел, что монахи поют стоя на коленях перед золотой статуей, уменьшенной копией той, что стояла наверху.

– Думаешь, она вся золотая? Может, отделанная золотой фольгой деревяшка?

– Да какая статуя, ты смотри, что у неё на шее висит! – Стрижевский едва не сорвался на крик.

Только теперь Саша заметил медальон, очень похожий на тот, что висел на его шее.

– Ничего не видите, не смотрите, – ворчал Иван Сергеевич. – Теперь дождёмся, когда эти напоются, спустимся и возьмём его.

Они снова уселись на пол галереи. То и дело кто-либо выглядывал, чтобы посмотреть, не хотят ли монахи уходить. Пение уже смолкло, но служители Лабека никак не собирались подниматься с колен. Теперь они склонили головы и что-то тихо шептали, отчего окружающее пространство наполнилось неясным, таинственным шелестом. Прошло больше часа, прежде чем монахи поднялись и, без слов, ушли из зала через выходящие на балкон коридоры.