Девять Жизней. Девятый вал

Уходить, не заплатив, стало неудобно. Чтобы не пятнать совесть, я решил положить деньги в кассу. Все ячейки оказались пусты, кроме двух. В одной лежали три купюры. Во второй, что пониже – мелочь. Ничего необычного, только вот одна монета выделялась среди остальных – она была пустой.

Второе кафе располагалось напротив и называлось «Купидон». «Видимо, какое-то особенное заведение для влюблённых», – подумал я и прошёл мимо, решив усесться на скамейке возле кафе.

Одной из особенностей моей работы над текстом было то, что писал я либо простым карандашом, либо ручкой с чёрной пастой, никаких синих или фиолетовых чернил я не признавал, только чёрной. Всё это потому, что мне приходится часто пользоваться текстовым редактором на ноутбуке, особое влияние оказали и книжки.

Изучив начальные заметки, я в центре листа вывел печатно:

Черновик повести

Без названия

Автор: Виктор Майков

– Чем ты занят? – услышал я знакомый голос, а когда отвлёкся, увидел Настю. Она только что зашла, прикрыв рот ладонью, чтобы зевнуть.

– Да так… пустяки… – я быстро закрыл блокнот и тетрадки. – Что, не выспалась?

– Есть такое. Я уже вставала, заказывала беседку, потом пыталась лечь снова, но уснуть не вышло. У меня всегда так: просыпаюсь, и что ни делай, заново уже не засыпается. – Девушка развела руками в стороны. – Ты, кстати, беседку-то видел?

– Нет, – в недоумении ответил я.

– Там, на поляне… – объяснила она. – Жаль только дождь с самого утра как из ведра льёт. Так бы сходили…

– А мне нравится дождь, – поделился я, – всегда любил гулять с друзьями, когда он начинался посреди дня и продолжался до самой ночи. Незабываемо!

– Ну, а мне осень нравится серыми буднями, благодаря им, я исполняю музыку гораздо лучше, чем в любой другой сезон.

Когда мы вышли на улицу и встали у входа в здание вокзала, дождь прекратился.

– Вон, взгляни, – девушка указала в направлении поляны.

За ночь ветер успел застелить поляну ковром из листьев. В её центре, действительно, стояла беседка. Такие можно встретить во дворе любого города. Но эту отличало от всех других бесконечное число оплетающих сверху донизу роз. Смотрелось, конечно, очень классно, но, чтобы описать все свои впечатления, подходящих слов у меня в голове не нашлось.

– Я заказала её, как напоминание о прогулках с друзьями. Кто знает, может, и к тебе придут воспоминания из прошлого, а вместе с ними вдохновение или идеи. – Сказала она.

– Вполне возможно! – ответил я.

– Ладно, пойду в актовый зал, попробую прорепетировать. Вчера Андрей помог мне донести виолончель до зала.

– Я зайду позже к тебе, – сказал я.

– Заходи.

– Интересно послушать, как ты играешь.

– Жаль, что Марина не сможет играть вместе со мной. У нас здесь на двоих одна виолончель, да и играть в один сезон у нас не получилось бы. Она классно играет исключительно зимой.

Мы говорили ещё минуту, а позже разошлись. Она подалась в актовый зал, а я – в библиотеку, в компанию Данте, Беляева, Шекспира… в надежде отыскать в их окружении необходимое настроение для работы.

Больше всего писать мне нравилось под музыку. Традиции сочинительства, значит, традиции до конца! И вот, чтобы не изменять им, я захватил плеер. Давно убедился: музыка творит чудеса! Рисуя в воображении несчётное количество картин, музыка показывает нашу неразрывную связь с внутренним миром.

– … о, смотрю начал что-то писать, да? – подъехал ко мне в кресле Илья. Углубившись в размышления, я не сразу заметил, как он оказался в библиотеке, соответственно, услышал лишь конец его фразы.