– Всё? И свинину? Окорок? Сто лет не ел окорока, – не верил Скарафаджо.
– Окорок ему, и сыр, хороший сыр давай, и колбасу кровяную.
– Ту, в которой чеснока побольше, – уточнил Роха.
– И бобы с тушёной говядиной. И пива два кувшина, – заказал Волков.
– Неужто всё сожрём? – веселился, тряся бородой, Скарафаджо.
– Ты думаешь, мне некого кормить, кроме тебя? – спросил солдат.
– Помню?помню, у тебя и семья, и холопы.
– Семьи у меня нет.
– А девка та красивая, значит, твоя…, – догадывался Скарафаджо.
– Значит…
– А малая? Худая в добром платье?
– Какая тебе разница, – Волков не хотел говорить на эту тему с ним.
– Да никакой. Завидую просто. Всё у тебя есть, да! Ты молодец, Фолькоф, всегда был молодцом, всегда знал, где самый жир.
– Про жир я знал не больше твоего, – заметил солдат.
– Да брось, ты из всех наших один, кто знал, как поближе к офицерам быть. Как дружбу с ними водить. За столами с ними сиживать.
Вроде как и простые слова, но солдата они задевали.
– Что ты несёшь? – сухо спросил он.
– Да я не в упрёк, Фолькоф. Но тебя все считали в роте пронырой. Офицерским любимчиком.
– Кто все? – мрачнел солдат.
– Да все, вся наша рота! Вся наша корпорация. Бителли считал тебя пронырой. И все остальные тоже, особенно после того, как пропали пятьсот шестьдесят дукатов, что мы нашли в обозе под Виченцей.
– Их украл лейтенант Руфио, все это знают.
– Да?да, Руфио, вот только нашли их мы, а отдал их лейтенанту ты.
– Так положено по контракту, знаешь, что такое контракт? И не я принимал решение, так решили старшины и корпоралы. А Руфио был батальонный маршал, он хранил все деньги, – Волков пристально смотрел на Роху.
– Да, я знаю, что такое контракт, я знаю, кто такой батальонный маршал, – Скарафаджо так же не отрывал глаз от солдата. – Да только вот в ту ночь, когда Руфио сбежал, ты разводил караулы.
– Что? – солдат глядел на сослуживца, думал, что и за оружие можно взяться.
– Это не я, это Бителли всем рассказывал. Не кипятись ты.
Солдат больше не хотел с ним разговаривать. Он просто спросил:
– Ты готов подтвердить свои обвинения железом?
– Чего? Да ты рехнулся, в самом деле? Да плевать мне на те дукаты, даже если ты и поделил их с Руфио. Что было – то быльём поросло. Давай лучше жрать. Ишь, придумал, я бы ещё подумал бы драться с тобой, будь я на двух ногах, крепко бы подумал, а с одной ногой ты меня подрежешь, как новобранца.
Расторопная баба стала носить на стол тарелки с едой.
– Жри, у меня с тобой жрать желания нет боле, – сказал солдат, вставая и поднося кулак к носу Рохи, – ещё раз увижу тебя тут…
А Роха вдруг схватился за руку солдата своими руками, тоже вскочил и заговорил:
– Бить хочешь? Бей! Зарезать хочешь – режь, только пообещай, что за моими спиногрызами присмотришь.
Солдат вырвал у него руку.
– И уйти мне некуда, – продолжал Скарафаджо, садясь на лавку снова, – жена у меня тощая, как бродячая собака, и злая, как цепная. И детей двое. И все жрать хотят. И за кров нужно платить. А к тебе я пришёл не жрать, дело есть хорошее, тебе по плечу будет, умный ты. А мне одному его не осилить.
Солдат молчал, смотрел на Роху, всё ещё желая ему врезать.
– Ну чего ты, садись, скоро люди придут, расскажу тебе о деле.
Волков нехотя сел, сидел угрюмый, ему не хотелось знать, что за дело затеял Скарафаджо.
А тот стал есть, да так, как будто не ел уже пару дней.
– Не подавился бы так жрать, – холодно заметил солдат, которого Роха просто раздражал.
Тот усердно жевал и вместо того, чтобы ответить Волкову, стал размахивать рукой, привлекая к себе внимание. Солдат взглянул.
У двери стояли двое бродяг. Ну, почти бродяг. Один невысокий южанин в замызганной одежде, а один явно местный, высокий, рыжий, тоже небогатый на вид. Они завидели Роху, подошли к столу. Скарафаджо звал их сесть, даже подвинулся на лавке, но эти двое кланялись и стояли, ждали приглашения от Волкова. А тот не торопился их звать, разглядывал беззастенчиво.
– Вот, Фолькоф, – заговорил Роха, – это наши друзья. Пригласи их за стол, и мы разъясним тебе наше дело.
– Роха сказал, что собрались вы зарезать купчишку какого-то на мосту, что у южного леса, там место удобное, – заговорил солдат со зловещей усмешкой. – Я согласен, зарежем мерзавца, но полталера у него хоть будет?
Двое пришедших отчаянно мотали головами, не соглашаясь резать купца. Смотрели на него с ужасом.
– Да не пугай ты их, чёртов головорез, – серьёзно сказал Скарафаджо, – у честных людей от твоих шуток живот скрутить может, за стол их лучше позови, они не знаю даже, когда ели.
– Садитесь, господа бюргеры, – Волков жестом пригласил их. – Угощайтесь, иначе этот колченогий один всё сожрёт.
Глава 2
Двое пришедших скромно присели на лавки.
Роха хотел их представить: