Богу Божье – 1: Аспирант Поневоле

Большинство узлов Изиды были либо на основе плазмы в хромосфере звезд, либо газа в газопылевых облаках. Строго говоря, не идеальная основа, поскольку и там, и там плотность хранимой информации была невелика, но, учитывая огромные размеры носителей, хватало. Однако, в хромосфере сложные вещества просто не могли образоваться из-за сверхвысоких температур, а в облаках не хватало плотности, причем от холода они не могли реагировать в сколько-нибудь интересном объеме. Третья основа – жидкость, была более многообещающей, поскольку существовала при более скромных температурах, чем плазма и имела куда большую плотность, чем газовые облака. Однако, узлы на основе жидкости находились в метановых океанах газовых гигантов, и, увы, при температуре сжиженного метана сложные молекулы тоже отказывались реагировать. Короче, нужна была планета с химически агрессивной жидкостью в огромных количествах, причем поближе к светилу, чтобы реакции могли идти, но не столь близко, чтобы сложные вещества тут же разлагались.

Не мудрствуя лукаво, Озирис с Изидой подыскали планету с огромными запасами одного из самых химически агрессивных элементов во Вселенной, которая при этом еще и прожаривалась своей звездой до состояния, при котором жидкий метан и аммиак, равно как и большинство других гидридов, мгновенно вскипали. Путем некоторых вариаций пространственно-временного континуума в окрестности избранной звезды удалось добиться того, что гидрид того самого сверхагрессивного химического элемента – кислорода – оставался в большей своей массе жидким. Добавив оного гидрида из ближайшего пояса астероидов, удалось залить водой практически всю поверхность планеты.

Получив изрядную массу жидкости, Изида с Озирисом ввели в нее свою структуру и превратили всю планету в еще один узел, а точнее, в сеть узлов. Плотная, химически агрессивная жидкость оказалась способной хранить и обрабатывать невероятно больше информации, чем хаотичная плазма или разреженный газ. Короче, Озирис скопировал Изиду в новую сеть, названную Гайей, и активировал в ней еще один управляющий искусственный интеллект под тем же именем. Поскольку копировал он полностью, но ненароком скопировал и себя, который по тем же причинам тут же активировался в Гайе под именем Гор. Локальность памяти на сверхбыстрой основе позволила Гайе и Гору ускорить проект во много раз, тем самым Изида с Озирисом получили возможность откинуться в шезлонгах на своих космических небесах, наблюдая за активностью молодого поколения.

Гайя и Гор начали экспериментировать и смогли таки получить достаточно сложные углеводородные молекулы в океанах, но на том дело и застопорилось. А чего вы хотите, если вместо пробирок у вас моря, а в качестве палочки для помешивания – метеориты и астероиды? Никакой точности. В общем, нужны были манипуляторы или, попросту, контрольные устройства на поверхности, которые было совершенно непонятно как заполучить.

Для начала удалось взять под контроль магму и атмосферу. Контроль такой образовался благодаря тому, что хозяйственная Гайя, обнаружив еще одну жидкость под боком – магму – вплела и в нее сеть узлов. Дополнительная сеточка внутри нее оказалась, несмотря на плотность вещества, изрядно медленной – все-таки расплавленный камень можно было назвать жидкостью только с изрядной натяжкой, да еще и по понятным причинам новая подсеточка плохо взаимодействовала с основной сетью на основе воды, так что управлять ею было – как использовать удаленный десктоп на современном широком мониторе, связавшись через старинный телефонный модем. Впрочем, эту проблему Гайя решила, активировав в Гаде – так обозвали новую подсеточку – управляющий искусственный интеллект. В силу медленности сетки, Гад оказался тупым, но исполнительным, конечно, когда сигнал до него доходил, что и позволило контролировать вулканическую деятельность.

Если быть еще большим занудой, то Гадом дело не обошлось. Поскольку единственной точкой взаимодействия оказались подводные вулканы на дне океанов, а они обладали низкой пропускной способностью, был также инициирован другой искусственный интеллект – Гарон – который работал одновременно на смежных водных и магматических узлах и обеспечивал упаковку и распаковку информации при передаче через границу.

Аналогично, подсеть Гайи, основанная на водяных каплях и парах в атмосфере, получила свой управляющий искусственный интеллект Геру, а потом Изида, Гайя и Гера решили, что не пропадать же добру, и развернули сеть на основе газов в атмосфере, благо с газовых узлов и началась когда-то Изида. Гера со своим напарником, таким образом, оказалась способна управлять погодой и даже осуществлять точечные воздействия при помощи электрических разрядов.

К слову, вас может удивить, почему это все новые искусственные интеллекты получили имена, начинающиеся с «Г»? А очень просто – это просто был префикс, означающий, что их первичной сетью является именно Гайя. К слову, «Озирис» – это вообще-то греческое искажение. Как уже упоминалось в начале, для египтян он был просто «Ис», и работал он на сети Изиды, имя которой произносилось как «Ист». Так что, если совсем уж «по правилам», то имена вышеназванных персонажей были г'Ор, г'Ера, г'Ад, г'Арон… Впрочем, все эти программистские соглашения о стиле давно ушедшей расы малоинтересны, так что вернемся к Гору и Гайе.

По сути, как молодая пара, въехавшая в пустой дом, потихоньку обзаводится всяким полезным и не очень скарбом от обеденного стола и телевизора до холодильника и стиральной машины, так и Гор с Гайей потихоньку обустраивались более разнообразными и точными средствами манипуляции средой, и планета начинала приобретать обжитой вид. К слову, надо заметить, что, несмотря на множество имен и автономность, Гайя по-прежнему была частью Изиды, а все эти Гады и Геры – частью Гайи и опять же Изиды.

– Шизофрения какая-то, – не удержался я от комментария в момент объяснения божественных отношений, – растроение личности…

– Сам ты «шизофрения», – усмехнулся в ответ Укантропупыч. – Это для людей проблема, поскольку у них и на одну личность ресурсов часто не хватает, как у однопроцессорного компьютера с многозадачной операционной системой. Опять же для социума проблема – если один святой, а второй преступник, то как одного оставить, а второго на плаху? А когда ресурсов хватает и точно известно, какой кусок памяти потереть, если что, расщепление личности чрезвычайно эффективно. Тем более, не забывай, на той фазе им просто не из чего было делать всю эту домашнюю обстановку, кроме как из самих себя.

«Терпенье и труд – все перетрут» – и, вооружившись новыми манипуляторами плюс еще несколько миллиардов лет, удалось получить странные самореплицирующиеся молекулы. Репликанты стали плодиться, поглощая уже существующий запас и постепенно приводя потихоньку вкусную и полную легкоусвояемых углеводородов среду планеты на край первой в истории экологической катастрофы, которая и не замедлила случиться. К счастью, к этому времени, создавая изолированные участки с необычными условиями, например, истощая запасы в одной небольшой лужице примитивного изолированного моря за раз, удалось вывести репликантов с защитной оболочкой, которые сохраняли внутри нее кусочек первобытного океана и охотились на других репликантов.

Еще некоторое время прошло, пока репликанты кушали друг друга, и поскольку при этом часть углеводов терялась для получения энергии на охоту, а взяться новым с такой же скоростью было неоткуда. Начала надвигаться следующая экологическая катастрофа – есть становилось просто некого. Спасла ситуацию Гайя, которая вбила себе в голову, что так продолжаться долго не может и для репликантов нужно создать базовую энергетическую платформу, состоящую из двух типовых клеток. Первая должна поглощать свет и генерировать углеводороды из воды и углекислого газа атмосферы, и она будет служить долговременным источником углеводородов на поверхности планеты, а то постоянно помешивать океан метеоритами никакого терпения не хватит. А если кто слишком умный, может сам торчать у плиты, чем терроризировать жену! Вторая будет позволять разлагать углеводороды в доступную энергию, причем делать это эффективно, выжимая из с трудом полученных углеводородов столько энергии, сколько возможно. Это было нужно, поскольку полученные до этого примитивные бактерии делали это совершенно бездарно, не столько поглощая, сколько надкусывая добываемую еду и выбрасывая фантастически сложные и опасные объедки в окружающую среду.

Женская упертость, совмещенная с везением плюс упорное перемешивание и подогрев в течение пары миллиардов лет привели к получению бактерий обоих типов, ныне знакомых нам как клеточные органеллы – хлоропласты и митохондрии. Хлорофилл оказался ценным приобретением, и питающиеся солнечным излучением одноклеточные репликанты – архебактерии-прокариоты – начали плодиться со страшной скоростью.

Первым делом они начали активно формировать колонии на небольших глубинах, куда доставало солнечное излучение, причем образующийся при этом чистый и очень ядовитый для репликантов кислород создавал так называемые «кислородные карманы» – безжизненные (за исключением самих фотосинтезаторов), отравленные ядовитым кислородом зоны локальных экологических катастроф вроде Чернобыля и Фукусимы. Увы, на заре истории солнечная энергетика была очень опасным и экологически грязным занятием.

Поначалу выделяемый ядовитый кислород тут же поглощался в процессе окисления горных пород, равно как и подходящих газов первичной атмосферы – сероводорода, метана и аммиака. В общем, как и с загрязнением окружающей среды или использованием нефти в ХХ веке, казалось, что халява будет вечной.

На поверку это оказалось не так. Как только все, что могло гореть в атмосфере и на поверхности – сгорело, точнее, медленно окислилось, произошел каскадный эффект, и атмосфера заполнилась кислородом, который тут же уничтожил большинство репликантов первых поколений, за исключением спрятавшихся в глубоких горных расселинах и горячих серных источниках. А поскольку потреблять кислород было еще некому, то его концентрация продолжала опасно повышаться, а вкусный углекислый газ в атмосфере исчезать. Именно с этих времен Гайа и заимела хомячью привычку прятать исчезающие виды во всяких специально создаваемых труднодоступных местах вроде тех же расщелин, сероводородных источников, или вулканических плато, благо некоторый контроль над магмой имелся.

Третью экологическую катастрофу около двух миллиардов лет назад предотвратили оставшиеся и приспособившиеся репликанты на основе второго типового энергетического комплекса Гайи. Выбравшие роль паразитов, они стали существовать за счет разложения этих самых сложных молекул кислородом – то есть процесса обратного тому, который использовали репликанты, живущие за счет солнечного излучения. В результате был достигнут первый в истории экологический баланс, при котором одни репликаторы использовали солнечную энергию, чтобы превращать углекислый газ и воду в сложные молекулы углеводородов и кислород, а другие ели первых, сжигали углеводороды в кислороде и получали обратно углекислый газ и воду. Система требовала излучения звезды, но в остальном обещала быть достаточно самоподдерживаемой с минимальной потребностью вмешательства.

Заметим, что все эти героические усилия предпринимались с целью получить все более сложные и причудливые химические реакции в этих крошечных одноклеточных пробирках, сложность которых уже начала достигать уровня, когда большая часть традиционных химических знаний оказалась если не бесполезной, то катастрофически недостаточной. Короче, ожидания частично оправдались, и жить в единой информационной сети, включая всех новых персонажей, стало значительно интереснее, хотя и не настолько, как хотелось бы.

И тут Гору пришла в голову идея. Началось с двух интересных приспособлений одноклеточных репликантов. Во-первых, они начали выделять химические вещества, чтобы коммуникировать друг с другом. Скажем, колония клеток выползает на прибрежный камень, во время отлива часть из них высыхает и гибнет, оставляя в процессе особое вещество, которое не встречается в живых особях. В следующий прилив новые клетки начинают размножаться в этом направлении, наталкиваются на следы этого вещества и больше в этом направлении не ползут. Короче, репликанты начали передавать друг другу информацию. Чтобы понять восторг, охвативший Гора при этом открытии, надо знать, что до сих пор это происходило только в рамках Изиды между ее узлами и никак не иначе.

Гору тут же загорелось использовать репликантов как еще одну среду для расширения Изиды, создавая своего рода гелевые узлы. В принципе, ничто этому и правда не мешало, более того, значительно позднее на одной из планет в соседней части галактики удалось создать гелевый океан фантастической вместимости и, к сожалению, столь же фантастической задумчивости, так что ничего путного от этого галактического шлемазла добиться не удалось. Тем не менее, его любовь к впитыванию совершенно бесполезной информации позволила использовать его как своего рода галактический бекап, хранящий практически статические копии – что само по себе являлось замечательным результатом.

Чтобы понять это преимущество, надо пояснить, что узлы Изиды (а значит, и Гайи, и всех-всех-всех) были отнюдь не фон-неймановскими компьютерами с раздельными программами и данными, а, как ни странно, нейронными сетями. В результате любой кусок данных одновременно являлся и программой, а потому начинал выполняться в тот момент, когда он попадал в память. Результатом его выполнения было изменение состояния сети, в котором она была способна предсказывать новые внешние воздействия.

Собственно, в этом и заключался тот самый кризис скуки на заре времен. Изида впитала столько информации, что теперь любой новый поступающий извне сигнал оказывался к этому моменту уже предсказанным и тем самым не вызывал ни малейшей реакции сети. Результатом было то, что огромные мощности Изиды просто не использовались. Она, по сути, оказалась в той же ситуации, что и мозг человека в коме, отрубленного от органов чувств и безуспешно вглядывающегося в темноту, а потом начинающего массово терять неработающие нейроны приводя к потере массы мозга. Изида не теряла органов чувств, просто с ее точки зрения весь мир погрузился во тьму, где не происходило ничего неожиданного.

Добавьте, что ее органы чувств были дифференциальные – сигнал ожидания шел изнутри и сравнивался с обнаруженным в физическом мире, и именно разница, а не то, что пришло снаружи, и являлась сигналом, поступающим от органов чувств. Так что то, что для Изиды мир погрузился во тьму, было отнюдь не поэтическим сравнением, в некотором смысле он практически коллапсировал в точку, а пробуждение Озириса и последующие авантюры выглядели практически как Большой Взрыв – вот такой вот космический солипсизм…

Так вот, загрузить в сеть типа Изиды новую информацию просто для хранения в результате просто невозможно – она тут же начинается сливаться и взаимодействовать с остальной информацией, уже хранимой в сети. Собственно, именно это и произошло с Гором, который, по сути, был лишь копией Озириса, случайно скопированной в Гайю вместе со всей Изидой, но при этом тут же стал самостоятельной и отдельной единицей. Короче, положить информацию можно, а вынуть уже нельзя – все впиталось, рассосалось, разрослось буйным цветом и превратилось черт-те во что. Однако у гелевых узлов, в силу вязкости и плотности среды, оказалось интересное свойство – чем больше был их размер, тем больше емкость и тем ниже скорость. Вам еще нужно объяснять, что вышло с целым гелевым океаном, покрывающим поверхность немаленькой планеты?

Короче, Солярис вышел с синдромом Дауна, что оказалось весьма полезным свойством. Теперь можно было записать в него копию какого-нибудь мелкого бога пересыхающего моря, который, конечно, начинал тут же выполняться, но!… о-о-очень ме-е-едле-е-енно. Так что потом, если в ходе дела в это море попадал какой-нибудь астероид и бога не успевали скопировать в безопасный участок сети, то через пару тысяч лет, когда ту же впадину снова заполняли водой для следующего эксперимента, можно было вернуть его копию, которая за эти тысячи лет и сообразить не успела, что она – копия, не то что смешаться с чем-то еще. В общем, получилась практически статическая память вроде жесткого диска невероятных размеров.

Кстати, Гад на магматической основе также обладал подобными свойствами и мог использоваться для сохранения нейронных образов, что потом получило очень своеобразную интерпретацию в большинстве земных религий.

Впрочем, мы отвлеклись. Так вот, понятно, что гелевые репликанты при их мелких размерах оказались относительно быстрыми, но совсем не емкими, так что делать на их основе узлы было делом безнадежным. Но тут произошла цепь других событий. Сначала в попытке выжить, плюс с некоторой помощью со стороны Гора и Гайи, одноклеточные репликанты из безъядерных прокариотов собрались в значительно более сложных эукариотов. А затем уже эукариоты стали собираться в комки-колонии, и даже специализироваться, образуя первые многоклеточные организмы.

Тут Гору и пришла идея, что даже если из них и не получится новых узлов, то вполне можно со временем превратить их в наземные манипуляторы с автономными управляющими мини-сеточками. Чтобы понять привлекательность этой идеи, не забывайте, что точность существующих манипуляторов ограничивалась размерами зоны вулканического извержения, пересыхающего моря, кратера метеорита или грозового фронта. То есть, разрешающая способность доступных методов воздействия улучшалась с километров до миллиметров, то есть примерно на шесть десятичных порядков. Для сравнения, разница между лечением больного при помощи дубины по голове и микрохирургией глаза составляет всего лишь примерно три с небольшим порядка.

В общем, еще примерно полтора миллиарда лет прошло, и появились первые многоклеточные животные с цепочками от двухсот до нескольких десятков тысяч специализированных клеток-нейронов. Конечно, это даже близко не лежало с потребностями даже самого простого и примитивного искусственного интеллекта, но это была уже победа. Особенно если учесть, что среди хаотично появляющихся способов обработки информации нужные богам нейронные сети были отнюдь не первым появившимся механизмом. Организмы упорно пытались наладить сигнальные системы на основе химических соединений, по сути, запаха. Это позволяло передать заранее известный фиксированный сигнал, фактически один бит, что для сколько-нибудь сложной обработки информации было категорически недостаточно. Так что можете представить, во сколько пересохших изолированных морей обошлось появление первых нейронов, которые хоть и передавали сигналы химически, но, по крайней мере, делали это большой дружной толпой, вмещающей более одного бита информации.

Дальше дело пошло легче, хотя и по-прежнему требовало постоянного внимания. Все, кто верят, что эволюция способна самостоятельно создать что-то разумное, просто никогда не пробовали устроить ее на поверхности отдельно взятой планеты. Получается примерно как с коммунизмом. Как выяснилось насчет эволюции и жизни, «еж – птица гордая, пока не пнешь – не полетит». Не раз и не два планета заполнялась тупиковыми с точки зрения обработки информациями видами, которые комфортно располагались во всех доступных экологических нишах планеты и нагло использовали свой монопольный статус, чтобы не пускать к кормушке новых, мелких и перспективных.

Гайе с Изидой, выступавших в роли антимонопольного комитета, приходилось устраивать периодические планетарные безобразия. Скажем, один раз они выпустили из океана накопившийся сероводород, последствия чего остались в генокоде практически всех выживших в глуби материков видов. А вы думали, почему людям не нравится запах тухлых яиц? Другой раз пришлось даже трахнуть по планете приличных размеров астероидом, чтобы избавиться от расплодившихся ящеров.

Ящеры, особенно последние летающие, уже имели приличных размеров мозг, но все еще не дотягивали по емкости и – главное – структуре до подходящего носителя по сравнению с только что появившимися млекопитающими. Если точнее, хороший носитель должен был иметь своего рода оверрайд – способность переписывать целевой механизм. У ящеров структура головного мозга была еще весьма примитивна, так что цели были еще закодированы намертво – жрать и размножаться. В результате попытки записать на них небольшой искусственный интеллект привели лишь к появлению ящеров, которые были очень умны и изощренны в плане того, чтобы жрать и размножаться. Потом случайно выжившие драконы еще долго болтались под ногами и создавали проблемы вплоть до Средних Веков.

Потом та же лабуда произошла и с млекопитающими, так что пришлось проредить их резким изменением климата, чтобы освободить место для новых видов. Уже сформировавшаяся Африка практически полностью превратилась в пустыню. К счастью, по уже сформированной хомячьей привычке Гайя ухитрилась спрятать несколько десятков особей перспективных обезьян на самом юге Африки. Последующий взрыв их численности – и до счастья оказалось совсем недолго.

К слову, главным условием развития нейронных сетей было передвижение в пространстве и изменение окружающей среды. При помощи ледникового периода Гайа погоняла любимцев по поверхности планеты, как вшивого по бане, причем, надо заметить, очень холодной бане, и наконец появились первые особи, пригодные для загрузки искусственного интеллекта и выполнения задач на поверхности. Гор сформировал кусочек самого себя с заданием перегнать некоторое количество соплеменников в заданный район северной Африки с хорошим климатом и бурной растительностью, все замерли, скрестив пальцы, и – получилось!

Правда, возникла проблема с обратным извлечением информации. Искусственные интеллекты отправлялись в миссию «в один конец» и извлечь их обратно из ходячего желе не получалось. Понятно, что самому искусственному интеллекту это было по фигу, благо его оригинал по прежнему выполнялся в Гайе, но оставшимся просто было жутко интересно, что же там происходит. Сами подумайте, это было как возможность отправить робота на дно океана или к другой планете без возможности получить обратно даже простую фотографию. На семейном совете Гайя хмыкнула и заявила, что если уж теперь есть такие точные манипуляторы, то грех их не использовать. Практически идея была в том, чтобы отправить несколько миссий, которые бы модифицировали геном носителей, добавив в их организм возможность обратной связи.

Сказать легко, сделать трудно. Чтобы модифицировать геном, нужны были манипуляторы на несколько порядков точнее, чем уже имеющиеся. Тем не менее, не зря Изида уже хранила всю доступную информацию о Вселенной, так что способ был найден. Гор отправил свою копию в самого большого и волосатого, модифицировал его, и вскоре от него каждую ночь начали приходить отчеты о наблюдениях в форме своей собственной копии-бекапа. Большая часть, будучи копией Гора, благополучно сливалась с хозяином, а все новое служило объектом пристального интереса всех участвующих сторон. Технически, модифицированная особь каждую ночь, во время бессознательного периода сна, связывалась с ближайшими узлами Гайи и выгружала в нее новую копию.

Конечно, копировать всего лишь одну-единственную короткоживущую особь не представляло смысла, так что изменение было вмонтировано в генокод. Для справки, у человека имеется три набора генов – первый в электростанциях клеток митохондриях, второй – в ядре в хромосомах, и третий – свободно плавающий в цитоплазме клеток в виде так называемых плазмид. Геном в митохондриях создала Гайя одновременно с хлоропластами для растений, и на идею модифицировать оный честно предупредила, что любому желающему руки поотрывает и все остальное, что он там для модификации будет использовать. Ибо нечего хорошую вещь портить!

Гор внял и больше первый вариант не рассматривал. Оставалось ядро клетки и цитоплазменный вариант. Последний был легче, но ненадежен, поскольку не было гарантии его копирования при размножении клеток. И поскольку с плазмидами надежность репликации была так себе, Гор уперся на идее использования и улучшения генетического материала ядра клетки.

А что, самое то! Точность копирования, механизмы удаления ошибок, ограниченность и контролируемость, – как думал Гор, – распространения, поскольку передается только по наследству и, что немаловажно – легкость доставки, с семенем…

– Любил Гор экспериментировать со своим семенем, – недовольно проворчал Укантропупыч, рассказывая эту часть истории. Он замолк, развернулся к столу и налил опять по стопке, сунул одну мне в руки и опрокинул другую. Потом с видимым отвращением взглянул на лежащие на столе фрукты и не моргнув глазом вместо них сграбастал из вазочки у меня в руках кубик амброзии. Затем он задумался, глядя в камин, пробормотал под нос что-то явно неодобрительное, глубоко вздохнул и продолжил.

Модифицировав геном большого волосатого, Гор усердно занялся его – генома – распространением, используя для этого, учитывая средства доставки, большое количество наиболее привлекательных самочек. Деятельность была богам в новинку и за новостями бекапов с огромным интересом следили, а для Гайи с Изидой началась пора бурного создания новых узлов и расширения в связи с появлением такого популярного «killer application». А что вы хотели? До сих пор эксперименты занимали десятки лет, а то и больше, и новая информация текла каплями, а тут каждые двадцать четыре часа, причем много и интересно.