– Сестра Хель.
– Брат Фенрир, – откликнулась она.
– Этого не было в пророчествах!
– Меня в них вообще не было, – согласилась владычица царства мёртвых. – Но сегодня такой день, что пророчества должны исполняться, неважно, поминают они тебя или нет. Ты готов, Волк?
– К чему я должен быть готов? – оскалился сын Локи. – Зачем ты вообще здесь, сестра?
– Затем, – грустно сказала Хель, – что мертвецов, как и встарь, прибирать, кроме меня, некому. А мертвецы здесь почти все. Если бы не воля Третьей Силы, тут давно остались бы только Древние Боги, такие, как мы, кого затянуло в этот пузырь.
– Не ведаю, о чём ты, – прорычал Фенрир. – Отойди, сестра. Не много было меж нами любви, но кровь для меня священна. Отойди и не пытайся помешать владыке Асгарда.
– Я помогаю, – вздохнула владычица царства мёртвых. – Помогаю себе, вам, всему сущему.
– Пустые слова! – оскалился волк. – Отойди, я сказал!
– Спокойно, племянник. – Старый Хрофт выступил вперёд. – Племянница, в страшный день Боргильдовой битвы ты исполнила данную мне клятву. Вышла на бой, вывела своё воинство. И – погибла. Дай же теперь пройти, не заставляй меня поднимать на тебя оружие, племянница.
– Во мне нет твоей крови, Ас Воронов, – возразила Хель. – Мой отец – твой названый брат. А здесь я для того, чтобы прибрать тебя, владыка Асгарда, как только исполнятся пророчества.
– Какие ещё пророчества? – Старый Хрофт шагнул на бревно. – День Рагнарёка так и не наступил. Дважды я думал, что он приходит, и дважды ошибался. Сперва – в канун Боргильдовой битвы, и вот сейчас. Нет никаких пророчеств, дочь моего названого брата, уж коль тебе так угодно себя называть. Есть просто бой, и надо победить. Уйди с дороги, предупреждаю в последний раз.
– Не могу, – Хель развела руками. – Я здесь, чтобы исполнить положенное – прибрать мертвецов. Что станется потом со мной и с ними – не ведаю. Но таково условие…
– Чьё?
– Сил, устроивших всё это, конечно же.
– Условие чего?
Хель понурилась, уродливо-длинные руки её бессильно упали вдоль нелепого великанского тела.
– Что я смогу увидеть своего мужа, Нарви. Хотя бы один раз – перед самым концом. А конец ждёт всех, кто оказался здесь и сейчас, Ас Воронов. Поэтому нет смысла – нет смысла ни в чём. Но я хочу увидеть Нарви.
Старый Хрофт пожал по-прежнему могучими плечами.
– Тогда дело решит поединок, Хель.
– Ты не понял, Древний. Поединка не будет. Сражаться с тобой придётся вот ему, – и дочь Локи указала на Фенрира. – Мой брат должен исполнить то, за чем пришёл в этот мир.
– Что?! – зарычал волк. – Не бывать этому!.. Безумная вёльва опилась настойки из мухоморов, вот и вещала невесть что!..
– Ты знаешь, что не опилась, – кротко ответила Хель. – Просто свела всё вместе. Исполни своё предназначение, брат!
– Моё предназначение, – не поддался Фенрир, – помогать великому Одину, Владыке Асгарда, носителю Гунгнира, Отцу Дружин и Асу Воронов. Я больше не верю пророчествам, сестра. И тебе нет нужды в них верить – встань рядом с нами, это будет славная битва!..
Хель едва заметно улыбнулась – печально, кротко, совсем не как полагалось кошмарной владычице царства мёртвых.
– Здесь не с кем сражаться, маленький брат. Те, кто нас сюда загнал – до них не дотянуться. Мы можем лишь исполнить своё предназначение. Отдать силу тем, в чьей власти ею распорядиться.
Волк взревел – именно взревел, словно разом сотня боевых рогов. Глотка его извергла поистине невозможный для простого зверя звук, тело взмыло, перечеркнуло пространство над оврагом – словно серое копьё мелькнуло. Лапы ударили Хель в грудь, дочь Локи отбросило; Фенрир навис над ней, распахнул пасть, готовый перегрызть горло.
Старый Хрофт вступил на скользкое бревно.
Это место пыталось притвориться обычной землёй, с лесами и оврагами, чащами и ручьями; но истинный Железный Лес был настоящим, живым лесом, хоть и мрачным, и жутким.
Гулльвейг, доселе застывшая недвижным изваянием, вдруг оказалась у него за спиной. Скрипнула броня, Отец Дружин ощутил пришедшую в движение силу.
Он успел повернуться, успел даже размахнуться сотканным из молний молотом; но Мать Ведьм всё равно оказалась быстрее. Её собственный клинок мелькнул, рубанул вкось, и покрытый мхом ствол рухнул вниз.
Разом и Хель извернулась, голыми руками вцепилась в шею волка; чудовищные челюсти Фенрира сошлись на горле Хель, но из-под клыков брызнула чёрная гниль, а не кровь.
Волк поперхнулся, захрипел, а из ран на шее Хель поднимались тёмно-серые дымные струйки, словно змеи, опутывали сына Локи, норовили вползти в уши, вцепиться в глаза, и волк, взвыв от боли, отскочил, яростно тряся головой, сбрасывая призрачных пресмыкающихся.
Хель поднималась, но не как живое существо, пусть и владычица царства мёртвых; нет, её словно поднимали за незримые ниточки, точно куклу-марионетку. Из оставленных клыками Фенрира рваных ран сочился серый дым, вился кольцами; словно живой, слагался в змеевидные жгуты, раскачивающие бесчисленными головами.
Волк не сдавался. Сбросив и растоптав последнюю из вцепившихся змей, он вновь изготовился к прыжку – пока Старый Хрофт карабкался вверх по глинистому и скользкому склону.
Проклятая ведьма, предала-таки. Ударила в спину!..
«А не надо было оставлять её за плечами!..»
Вся пропитанная водой, словно после только что прошедшего ливня, земля предательски разъезжалась под ногами. Зацепиться было не за что, и Древний Бог барахтался на дне оврага, словно подгулявший мастеровой после ярмарки где-нибудь в Бирке или Хедебю.
– Прости, великий бог, – раздалось позади. – Но Хель права – нам осталось исполнить последнее своё предназначение.
Бело-голубоватые молнии, составлявшие бестелесный молот в руке Старого Хрофта, яростно шипели и плевались искрами, словно и в самом деле придя в бешенство. Отец Дружин размахнулся – и метнул оружие так же, как метал в своё время Тор, его сын.
Гулльвейг успела вскинуть клинок, пытаясь защититься – молот ударил прямо в неё, смял, отбросил вместе с мечом, и Мать Ведьм рухнула бесформенной грудой искорёженного железа, словно и не прикрывали доспехи живой плоти.
Старый Хрофт поднял руку и ничуть не удивился, когда молот послушно вернулся ему в ладонь. Остро и свежо пахло грозой.
Наверху, где только что раздавалось яростное рычание Фенрира, всё внезапно смолкло. Отец Дружин с размаху всадил молот в скользкий откос, подтянулся, перехватил, уцепился за какой-то корень – и оказался нос к носу с волком.
Фенрир молча глядел на Старого Хрофта. Из пасти его лениво тянулись вниз, свиваясь причудливыми кольцами, струйки густо-серого дыма.
Хель замерла на одном колене, правая рука пытается зажать раны на шее; из-под ладоней тоже сочится серый дым, такой же, как и из пасти волка.
Фенрир глухо заворчал.
Отец Дружин одним рывком вздёрнул себя на край оврага, поспешно отступил от склона.
– Сделала своё черное дело, Хель? Сумела зачаровать собственного брата? Чтобы только исполнилось бы пророчество? Но как насчёт второй его части – да, Волк должен сразить Отца Богов, но и сам пасть от руки моего сына, Видара? Волка вижу. Отец Богов тоже тут. Где Видар? А иначе какое-то странное пророчество!..
Шерсть на хребте Фенрира встала дыбом. Из пасти продолжали течь струйки дыма – вместо положенной слюны.
– Неважно, Ас Воронов. – Хель с трудом удерживалась, чтобы не рухнуть. – Я получу то, что хотела, пусть и перед самым концом. Он обещал, а он никогда не нарушает данного слова.
