Когда пришло утро. Фантастическая повесть
Чвак обернулся к Чаву. Продемонстрировал ему радостный ряд своих неровных зубов.
– Уже устала!
Чав, пыхтя, разделил радость Чвака.
– Ага!
Чвак вдохновенно повернул свою сухую голову на длинной шее в сторону Чава.
– Скоро возьмём!
Чав, уже в который раз, смахнул пот со своего покатого лба.
– Ага!
Мелькнули первые деревья. Это опушка. Беглянка углубилась в лес. Трава стала хилее, но усталость не отступила. Она затравленно оглянулась. Преследователи приближались. Если у коротышки Чава из травы торчала только голова, то нескладный, как кузнечик, Чвак, высовывался из неё почти до пояса. Они приближались, как грозовая туча, быстро и неотвратимо. И теперь ей уже никто не поможет. Никто! Робкая надежда на встречу с милым Чаком или его друзьями исчезла, растаяла, как белое облачко в далёкой синеве. На глазах у Чары навернулись слёзы отчаяния. Бежать резво она уже не могла, а только едва плелась. Силы совсем оставили её. За своей спиной она слышала голоса преследователей. Чав и Чвак торжествовали. Теперь они находились от неё на расстоянии всего, каких-нибудь, двух полётов копья.
Чвак предвкушал удачу. Не оглядываясь, он крикнул своему подельнику:
– Всё! Она совсем остановилась! Теперь возьмём!
Однако Чав ответить ему не успел, хотя уже и открыл было, для этой цели, свой рот. В тот момент, когда он пожелал радостно отреагировать на слова Чвака, что-то постороннее мимолётно коснулось его шеи. Нельзя сказать, что ему было больно, совсем нет. Но таинственное прикосновение имело для Чава необъяснимые, и где-то даже, мистические последствия. Неожиданно тело его стало таким, словно из него вдруг, вынули все кости. И эта желеобразная масса плюхнулась на землю, смешно раскидав в разные стороны свои короткие руки и ноги. Рот так и остался радостно открытым. Но вместо слов он стал извлекать из своих недр звук, напоминающий хрюканье. Всякий, кто знал Чава накоротке, с уверенностью сказал бы, что тот крепко спит. Правда, случилось так, что Чав уснул прямо на бегу, даже не подготовив подстилки. Такого за ним раньше никогда не водилось. А нескладный Чвак, между тем, захлёбывался оптимизмом:
– Гляди, она уже спотыкается!
Сменил аллюр на шаг.
– Скоро упадёт!
Обрадовался, пришедшей в голову, удачной мысли:
– Как спелый банан!
Радостно рассмеялся. Однако Чав почему-то медлил с ответом. Чвак оглянулся. Чава нигде не было видно. Чвак сначала изумился, а потом, чуть поразмыслив, пришёл в недоумение. Какие чувства его могли посетить дальше, осталось загадкой, ибо в этот момент он, как и его коллега, тоже получил лёгкий толчок в шею. Всё произошло так быстро, что Чвак даже не успел поскучнеть. Разом куда-то провалились и лес, и поляна, и небо, и несчастная, совсем обессилевшая, беглянка. Раскидав свои нескладные конечности, Чвак свалился в траву. И тут же из его недоумевающего рта пошёл тонкий, пиликающий звук. Это был верный признак того, что Чвак сладко уснул. И тоже, прямо, на бегу.
Чара остановилась. Бежать дальше не было сил, да и шагать тоже. В отчаянии оглянулась и не поверила своим глазам: преследователей сзади не оказалось! Странно. Куда они подевались? Может, хитрят? Может, заходят сбоку? Метнула быстрый взгляд сначала в одну сторону, а затем в другую. Преследователей не наблюдалось. Как всё это странно. Всполошилась: а что, если крадутся ползком? Но, так же медленнее! Тут же отбросила эту мысль. И, тем не менее, куда же они, всё-таки, подевались? Тут что-то не так. Что? Она не знала, а упорно размышлять не привыкла. А вскоре и вовсе перестала морочить свою голову на эту тему.
Зато теперь во всей полноте до неё дошло то, что она свободна. И как это хорошо! Внутри у неё всё ликовало. Взвизгнув от радости, она запрыгала на одном месте. Теперь она обязательно встретит Чака и тот ни за что не отдаст её вождю! Надежда придала ей силы. Она бодро зашагала вдоль опушки леса. Шла беззаботно, а зря. Так вести себя в диком лесу совсем негоже. Ведь в лесу всегда есть хозяин. Об этом ей, как-то, даже рассказывал Чак, но она всё пропустила мимо своих легкомысленных ушей. Подумаешь, хозяин какой-то! Ну и что?
Опасность подкралась, как это всегда водится, совсем незаметно. И когда Чара заметила её, то было уже поздно. По её следу бесшумно крался клыкастый зверь. Страшный и беспощадный. Даже сильные охотники избегали с ним встречи. Что уж тут говорить о Чаре, этом хрупком и беззащитном создании! Он находился на расстоянии всего одного прыжка. Ах, если бы она заметила его немного раньше, то успела бы вскарабкаться на дерево. Теперь не успеть! Пасть зверя оскалилась в страшной улыбке. Уши прижаты. Жёлтые глаза смотрят неподвижно и жутко. Чару сковал ужас. Она заворожено глядела, как зверь, сначала, припал к земле, а потом его длинное, пластичное тело взвилось в воздух. Дальше смотреть она уже не могла. Было страшно! Чара в ужасе закрыла лицо ладонями. Отняла их лишь тогда, когда услышала совсем рядом глухой звук. В полушаге от её ног красовалась огромная, клыкастая морда хозяина леса. Зверь лежал неподвижно. Страшные глаза были смежены. Могучая грудь равномерно вздымалась. Он безмятежно спал.
И тут Чару покинули остатки её сил. Она охнула и повалилась на землю без чувств, рядом со свирепым хищником…
Глава 3
Утро
Дронов прошёл временной портал без приключений. Тот находился сбоку от большой пещеры. Той самой, которая по их, Годова и Дронова, предположению, возможно, принадлежала вождю. Появление путешественника во времени удачно прикрыл развесистый куст. Глеб внимательно осмотрелся. Ничего подозрительного не заметил. Облегчённо вздохнул: первая треть операции, кажется, удалась.
Экипирован Дронов был по-спартански, надёжно и скупо. Ничего лишнего. Выглядел, как спецназовец на боевом задании. Он был одет в камуфляжную форму. На ногах берцы. Лицо в маскировочной раскраске. На груди бинокль двойного назначения. В кобуре грозное оружие. На ремне армейский нож. В объёмных карманах питание и питьё на одни сутки. Запасся ещё парой антидотов. Так, на всякий случай. Потреблять местные дары природы и пить воду, ему было категорически запрещено.
Миссия Дронова считалась опасной. По этой причине, он был вооружён подходящим оружием. Не шумным и компактным. Называлось оно электромагнитным пульсатором. Пульсатор зарекомендовал себя таким же надёжным оружием, каким, в далёкие времена, считался автомат Калашникова. Бил без промаха, но с учётом действия закона обратных квадратов. Мог завалить кого угодно, даже мамонта. И делал он это совсем не больно. Правда, обездвиживал он свою жертву, чаще всего, только на время. Из гуманных соображений хозяина этого оружия. У него не было слабых мест, кроме аккумулятора. Тот, к сожалению, имел нехорошее свойство разряжаться. Жаль, что в обиталищах пещерных людей не водились электрические розетки. Негде было подзарядиться. Хотя у Дронова в заначке, всё же, был ещё один запасной магазин с «патронами» для пульсатора в виде того же аккумулятора. В расчёте на непредвиденный случай.
Оглядевшись, Дронов начал потихоньку осваиваться в незнакомой обстановке. Хотя она ему таковой не казалась. Посмотрел на высокое небо с пушистыми облаками, на утреннее, набирающее силу, солнце, на поле с травой по пояс, на синеющий вдалеке лес и ему не верилось, что он сейчас находится в эпохе, которая древнее его современности на целых полторы сотни веков! Громадное число! Оно настолько велико, что не укладывается в человеческую логику.
До его обострённого слуха дошли неясные звуки, напоминающие человеческие голоса. Один низкий, похожий на мужской, а другой высокий, принадлежащий либо женщине, либо подростку.
О, это уже большая удача! Он сможет увидеть настоящих пещерных людей! Дронов с трудом скрывал своё волнение. Пещера, рядом с которой он материализовался, оказалось обитаемой. Глеб, крадучись, вышел на точку удобного наблюдения. Оптика работала отменно. Всё, что делалось в пещере, он видел как на ладони. Сложнее было со звуком. Однако в этом он большой беды не видел. Языка своих древних предков Дронов всё равно не понимал. Хотя говор их Глебу показался забавным. В нём часто повторялся звук «ч» и нередко в сочетании со звуком «в». В результате этого симбиоза звучание слов приобретало «чавающий» характер. Звучало незамысловато, но смешно.
Визуальная информация была интересней. В пещере одновременно наблюдалось сразу шесть действующих лиц. Две персоны в звериных шкурах тихо сидели в глубине пещеры, склонив на волосатую грудь волосатые головы. Похоже, они банально дремали. Ещё двое действовали на середине пещеры. Они, каждый со своей стороны, самозабвенно грызли кость, какого-то большого животного. Это увлекательное занятие, кажется, поглотило их без остатка. Индивиды, обгладывающие кость, были более интересны друг другу, чем путешественнику во времени.
Другое дело колоритная пара, лицедействующая на переднем плане, у самого входа в пещеру. Она вела себя весьма активно, обмениваясь эмоциональными репликами на своём забавном, «чавающем» языке. Дремучий, никогда не ведавший ножниц парикмахера, мужчина держал в своей могучей, похожей на лапу медведя, руке протестующую ручку хрупкой девушки и что-то вдохновенно говорил ей, а точнее, «чавал». Возможно, объяснялся ей в своих горячих чувствах, а возможно декламировал стихи собственного сочинения. Дронов этого не знал. Она же, откинувшись назад, с гримасой откровенного отвращения на милом личике, мучительно выслушивала его излияния. Губки её дрожали. Глебу казалось, что она вот-вот расплачется. Девушка, раз за разом, делала попытки вызволить свою руку из потных тисков пещерного кавалера. Тщетно. Уж слишком не равны были силы!
«Ну и красавец! – тихо рассмеялся Дронов, – ну и экземпляр! Ох, как был прав старина Дарвин, как прав! Человек действительно произошёл от обезьяны, а не от кого-либо ещё. Особенно этот, который сейчас маячит перед глазами. И отпочковался он от своего предка, похоже, совсем недавно».
Особенно удивили Глеба глаза пещерного приставалы. Они были водянистыми и бездушными, как у робота.
Дронову, по-человечески, стало жаль бедную девушку из пещерного мира. Он хотел было вмешаться, но желание своё подавил. Нельзя! Строгий Кодекс предписывал только наблюдать и холодно анализировать происходящее. Бог, есть бог. С заоблачной высоты своего Олимпа он должен лишь спокойно и бесстрастно взирать на невнятную возню простых смертных, копошащихся, где то там внизу, на земле и пытаться разгадать своим высоким умом её смысл. И более ничего. А жаль! Вздохнув от досады, Глеб продолжил наблюдение. Он уже предчувствовал безрадостный для несчастной девушки исход событий, как ситуация неожиданно поменялась. К счастью для девушки, и большому удовлетворению для Дронова. И творцом собственного счастья стала сама девушка. На деле она оказалась не такой уж и беззащитной!
Что же произошло? А произошло то, что пленница резко наклонилась и, набрав горсть песка, бросила его в лицо пещерному приставале. Казанова в звериной шкуре взвыл и принялся интенсивно протирать свои глаза. Операция, задуманная девушкой, удалась блестяще. Мучитель отпустил её руку, и она стала, наконец, свободной! Дронов облегчённо вздохнул: ситуация временно разрядилась.
Но как отреагируют на дерзкий поступок девушки остальные четверо? Казанова пока не в счёт. Дадут они уйти пленнице или нет? Дали! Те двое, что обосновались в глубине пещеры, так и не проснулись. А пара других, как ни в чём не бывало, продолжала грызть свою кость.
А девушка, между тем, вольной пташкой выпорхнула из пещеры и была такова. Пролетев мимо притаившегося Дронова, она, что было мочи, припустила к синеющему лесу. Неслась по дикому полю, не оглядываясь. Только быстро-быстро мелькали её босые пяточки, да колыхались на бегу длинные, тяжёлые волосы.
«Молодчина, – мысленно одобрил её дерзкий поступок Глеб, – недурно сработала! Однако, что теперь предпримет пещерный донжуан? Как он поведёт себя в новой ситуации?» И Глеб с интересом продолжил наблюдение.
А до пострадавшего облома, наконец, дошло, что глаза всё же лучше промыть водой, чем протирать песком. Обретя возможность снова видеть, оконфуженный ухажёр громко выразил своё неудовольствие любителям костей. Те безропотно боднули своими косматыми головами и моментально покинули пещеру.
«А с исполнительностью у них всё в полном порядке, – с удивлением подумал Дронов, – бегут, как заводные. Даром, что каменный век! И парочка дисциплинированная, хотя и комичная. Тощий и тонкий. Длинный и коротышка. Герои Чехова и Сервантеса в одном флаконе, ни дать, ни взять!»
Парочка, между тем, тоже протопала мимо Глеба и уверенно направила свои стопы к лесу. Похоже, она сходу взяла след беглянки.
«Так, – озабоченно предположил Дронов, – за строптивой красавицей, судя по всему, организуется серьёзная охота. А облом, который организовал погоню, выходит у них главный? Уж не вождь ли он? А что? Всё может быть! Ладно, оставим, на время, вождя в покое и тоже поучаствуем в этом приключении. Любопытно всё же, чем всё это закончится?»
И человек из другого мира призраком последовал за посланцами вождя. Он двигался параллельным курсом, обеспечивая себе возможность для манёвра. Так, на всякий случай. Идти скрытно за пещерными людьми, тёртому путешественнику во времени не составляло особого труда. Так, лёгкая прогулка на свежем воздухе и не более того.
Преследователи бежали быстрее беглянки. Двигались гуськом: длинный впереди, а коротышка сзади. Бежать им было гораздо легче, чем девушке, поскольку двигались они по уже проторенной дорожке! Оптика Дронова фиксировала, что беглянка уставала всё больше и больше. Особенно это чувствовалось, когда она достигла опушки леса. Казалось, беги себе спокойно дальше. Теперь ведь легко. Уже нет той высокой и густой травы, которая заплетала ноги. Увы! Как раз в этой высокой траве, похоже, она и растеряла все свои силы. Их только и хватило, чтобы дотянуть до опушки. К несчастью. А преследователи, между тем, неумолимо приближались к своей цели. Глеб даже слышал, как они между собой о чём-то торжествующе «чавали». Видно радовались близкой удаче.
Несчастная девушка уже едва двигалась. Она стала чаще оглядываться. В больших и тёмных глазах её застыла тоска. У Дронова сжалось сердце. Ему стало жаль строптивую беглянку. «Эти двое – подумал он – сейчас догонят её и поведут к своему дремучему хозяину. Поведут против её воли, грубо смяв её хрупкое сопротивление». Дронов поморщился. Он ярко представил себе итог погони, и ему стало неприятно. Перед ним стал непростой выбор: вмешиваться в естественный ход событий или нет? Это был тот случай, когда на пути благородного порыва становится железный параграф закона. Посланник из другой эпохи не имел права его преступить. Он прекрасно понимал, что преступить закон, значит нарушить его. Но не вступиться за беззащитную беглянку он тоже не мог. Это не позволял ему сделать другой закон – нравственный. И он решил действовать. Главное, не наступить на бабочку! Не поломать её хрупкое крыло!
Дронов сначала занялся толстяком. Тот был поближе. Настиг его у опушки леса. Тенью скользнул к дереву и притаился за вековым стволом. Ничего не подозревавший коротышка двигал прямо на него. Когда он поравнялся с деревом, Глеб, брезгливо поморщившись, ткнул пальцем в нужное место на его негигиеничной шее. Коротышка негромко хрюкнул и мешком свалился в траву. Дронов заботливо уложил рядом с ним его боевое оружие.
Теперь подошла очередь тощего. Тот, неспешно переставляя свои голенастые ноги, семенил впереди. Не оборачиваясь, он что-то бодро вещал своему подельнику. Видно, делился радостью. И невдомёк ему, убогому, было, что делает он это зря. Его коллега в это время уже пребывал в глубокой нирване. Видимо удивлённый долгим молчанием своего пещерного собрата, он на секунду обернулся, чтобы посмотреть, что с тем стряслось. Именно в это мгновение в, незамутнённое интеллектом, течение его жизни и вмешался Дронов. Он проделал с ним ту же манипуляцию, что и с коротышкой. Погони за изнурённой пещерной красавицей больше не существовало! Напряжение спало. Дронов облегчённо вздохнул. Теперь надо думать, что делать дальше?
Чувство смутного беспокойства всё же не оставляло его. Дронов приложил к глазам свой навороченный бинокль. И что он увидел? Он увидел в глазах затравленной беглянки радость, которая пришла на смену недавней тоске. Всё верно. Ведь она только что обнаружила, что за ней больше никто не гонится. А это, надо полагать, было для неё великим счастьем!
Дронов удивился быстрой смене её настроения. Юная пещерная дива теперь ликовала. От избытка, переполнявших её, положительных эмоций она скакала на одном месте и смеялась. И откуда только у неё брались силы! Глеб смотрел на этого юного, беззащитного человечка, из немыслимо древней эпохи, с лёгкой грустью. Он сочувствовал ему. Он сопереживал с ним. Здесь и сейчас этот человечек в безопасности. А что будет с ним через полчаса? Даже через пару минут? Вокруг дикий лес. Он полон опасностей. Беда может свалиться на её беспечную голову в любой момент!
И Дронов не ошибся. Беда действительно пришла и, действительно, внезапно. И пришла в облике свирепого зверя!
Сбоку от затаившегося Дронова, припав брюхом к земле, кралась огромная, клыкастая кошка. Несмотря на свои внушительные размеры, этот совершенный охотник двигался, как призрак. Почти как он, Дронов. Ни одна травинка не выдавала его присутствия. В бинокль было хорошо видно, как мягко пласталось длинное и могучее тело зверя. Уши прижаты. Кончик одного уха разорван. Видно, следствие былых схваток. Жёлтые глаза неподвижно уставились в одну точку. В них светилась смерть.
Путешественнику во времени стало не по себе. Если бы хищник объектом атаки выбрал его, Дронова, то это куда ни шло. Здесь ещё бабушка надвое сказала, кому бы повезло больше. Дронов был грозным противником даже без оружия дальнего боя, а всего лишь с одним армейским ножом! К несчастью, зверь выбрал другую цель. Объектом его атаки стало, ослабевшее от погони, ничего не подозревающее и радующееся своему мимолётному счастью, наивное и беззащитное существо.
Пещерное создание совершенно не чувствовало опасности и, по-прежнему, продолжало вести себя беззаботно. Разве что оно не собирало полевые цветы. У Дронова похолодело в груди. Ах, если бы беглянка вовремя заметила хищника, то успела бы взобраться на ближайшее дерево. Благо, она находилась в лесу. А так, шансов у неё уже не было!
Дронов принял решение моментально. Он сорвался с места и, пригнувшись к земле, стал гигантскими прыжками сокращать расстояние между собой и хищником. Ему надо было успеть выйти в точку надёжного боя пульсатора. Здесь, главное, не перестараться. Работать надо ювелирно. Обездвижить, но не убить. Он всегда помнил притчу о бабочке, которая должна остаться живой! Путешественник во времени видел, что зверь приник к земле ещё сильнее, а его мягкие, могучие лапы стали двигаться ещё осторожнее. Хищник боялся спугнуть свою добычу. Он готовился к последнему прыжку.
И только теперь несчастная беглянка увидела его. Увидела, когда зверь был уже рядом, когда уже ничего нельзя было сделать. Она оцепенела от ужаса, не в силах сдвинуться с места.
«Только бы успеть! Только бы успеть!» – лихорадочно билась в мозгу Дронова одна и та же мысль. Он выхватил оружие и, для устойчивости, упал на одно колено. Так удобнее целиться. Промахнуться он не имел права. Счёт времени шёл на мгновенья. Он видел, как зверь упруго оторвался от земли, как его гибкое, сильное тело взмыло в воздух и распласталось в затяжном полёте…
Глеб нажал на гашетку. Успел ударить влёт. Элекромагнитный импульс свою работу выполнил идеально. Тело хищника потеряло упругость ещё в воздухе и, пролетев некоторое расстояние по инерции, шлёпнулось на землю уже «плюшевой игрушкой». Свалилось прямо у ног, остолбеневшей от ужаса, беглянки. Колени у бедной девушки сделались ватными, и она свалилась рядом с хищником, уткнув своё наивное личико в его свирепую морду. Её бесчувственная ручка нечаянно свалилась на вздыбленный загривок зверя и там замерла. Случайное движение руки девушки было похоже на нежное, дружеское объятие. Этот жест, для стороннего взгляда, выглядел впечатляюще.
Дронов не торопясь подошёл к живописной группе, мирно почивавшей на траве. «Какая забавная, почти рождественская картинка, – с улыбкой подумал он, – жаль только, что недолговечная. Долго в одной компании им оставаться нельзя. Чревато нехорошими последствиями. Особенно, если первым в чувство придёт зверь. Увы, их надо разлучить».
Дронов склонился над бесчувственной девушкой и бережно взял её на руки. Она весила немного и поэтому нести её ему, двухметровому атлету, особого труда не составило. Путешественник во времени действовал быстро. Он опасался, что беглянка может в любой момент прийти в себя и тогда ей не избежать нового шока. Не исключено, что более сильного, чем при встрече с саблезубым тигром. О звере она хоть слышала. А вот представитель неведомого мира может произвести на неё самое непредсказуемое впечатление. И лучше такой эксперимент не проводить!
В первую очередь Дронову нужно было запутать следы. Так, на случай новой погони. А в том, что вождь её организует, Глеб нисколько не сомневался. К счастью, где-то совсем близко журчал ручей, и он направился туда. Надеялся сбить пещерных следопытов со следа. Он твердо знал, что вода и камни следов почти не сохраняют.
А пока он шагал по податливой, лесной почве. Его ботинки смачно печатали глубокие следы. И с этим надо смириться. К ручью вышел быстро. Осмотрелся. На берегу только галька и окатыши. Прекрасно. Ручей оказался широким, но мелким. Он изобиловал перекатами. Поэтому Глеб мог не только успешно запутать следы, но и без труда перейти на противоположный берег. Зачем ему понадобился противоположный берег? А затем, что выглядел повыше и был изрезан множеством ниш и углублений. В одной из таких пазух он и рассчитывал затаить до лучших времён свою спящую красавицу. Подальше от нескромных глаз.
Пройдя вверх по течению, Дронов нашёл место, где он смог бы, не замочив ног, форсировать водную преграду. И пока шёл вдоль обрыва в поисках подходящей ниши, невольно залюбовался мятежной беглянкой. Конечно, это была не раскрученная топ-модель и не надоедливо примелькавшаяся кинозвезда с килограммами украшений и макияжа. Совсем нет. Но юное создание обладало другой красотой, не вызывающе-броской, не напомажено – макияжной, а естественной, и потому более притягательной.
Ясно, что волосы её не знали гребёнки. Их никогда не украшали заколки и пряжки. Однако своим здоровым, естественным цветом и пышностью они ничуть не уступали ухоженным волосам, дежурно скалившихся моделей с обложек глянцевых журналов.
Глаза красавицы были закрыты. Но Дронов помнил их живой блеск и красоту. Видел их выражение и в минуты радости и в минуты отчаяния. Длинные и совсем не накладные ресницы мягко оттеняли чуть обострившиеся, нежные черты её наивного лица.
Пухлые губки, которых никогда не касалась помада, были полуоткрыты. Словно чего-то ждали. Ему вдруг захотелось прикоснуться к ним своими устами. Но он переборол в себе эту минутную слабость.
Чистая кожа строптивой золушки дышала свежестью и здоровьем. Цветок только-только расцвел, и красоту его ещё не тронуло немилосердное время.
«Любопытно, как бы выглядела эта пещерная красавица, – с улыбкой прикинул Дронов, – если бы посетила салон красоты да приоделась в приличном супермаркете. Наверняка, очень даже недурно. И вся эта нетронутая, хрупкая красота должна достаться какому-то волосатому чудовищу? Причём, без её на то согласия! Как, всё-таки, несправедливо устроен этот пещерный мир…
Впрочем, современность ничуть не лучше. Просто, она более изощрённа и цинична. И, потом, зачем ему вмешиваться в события, которые произошли сто пятьдесят веков тому назад? Смешно и немного грустно».
И всё же при одной лишь мысли о том, что на это дивное создание покушается какая-то волосатая полуобезьяна, Дронова передёрнуло от отвращения. Что ж, на то и существует человеческая натура, чтобы выражать свои эмоции! Здесь уже ничего не поделаешь…
Путешественник во времени прошёлся ещё немного вдоль берега, пока не нашёл подходящую земляную пазуху. А беглянка всё не приходила в себя. Видно, усталость и шок, вызвавшие обморок, мягко перешли в стадию глубокого сна. Её организм требовал отдыха, а потому выбрал именно такой способ защиты.
Дронов бережно опустил спящую красавицу на землю и принялся благоустраивать её временное пристанище. Сбил, нависающие сверху, комья земли. Оборвал обнажившиеся корни. Плотно утрамбовал основание будущего ложа. Нарубил армейским ножом целую вязанку веток папоротника. Устроил из них в нише королевскую постель. Уложил, всё ещё пребывающую в беспамятстве, красавицу на роскошное ложе. Заботливо поправил её пещерный костюм из шкуры. Тщательно замаскировал импровизированное пристанище юной беглянки снаружи. Подумал даже о том, что она, очнувшись, захочет есть. Собрал с ближайших деревьев целую горку плодов, сочных и спелых на вид. Гостинец положил у изголовья спящей красавицы: пусть сама решает, что съедобное, а что нет.