Пион не выходит на связь

Второй солдат посмотрел в сторону Тарасова и улыбнулся, показав своему приятелю красивые, белые, словно столовый фарфор, зубы.

– Не может быть, Петро! – произнес он. – Тебе просто показалось. Ты, наверное, очень боишься мертвых, вот тебе и кажется, что все они оживают после твоих выстрелов. Если сомневаешься, то подойди к нему сам и добей его. Ты только посмотри, да на нем живого места нет.

Петро передернул затвор винтовки и направился в сторону Тарасова.

«Вот и все, отжил ты свое, Тарасов», – успел подумать Александр и закрыл глаза, ожидая выстрела в упор.

Раздался сухой звук выстрела.

– Иванко, я, как всегда, оказался прав. Он действительно был еще живым, – крикнул Петро. – Чего только не увидишь на этой войне. Здесь, похоже, каждый второй еще живой!

«Почему они говорят на украинском языке или мне это кажется? Откуда здесь могли оказаться эти двое славян, одетых в немецкую форму», – подумал Тарасов, продолжая наблюдать за ними сквозь прикрытые веки. Он полностью открыл глаза, когда увидел спину солдата, который удалялся от него в другую сторону.

« Пронесло, – облегченно вздохнув, подумал он. – Слава тебе, Боже».

Дождавшись, когда эти двое сели на велосипеды и поехали по своим делам, Александр попытался подняться на ноги. Однако это удалось ему не сразу. На его ногах лежал уже закоченевший труп молодого солдата с оторванной рукой. Столкнув труп, он медленно поднялся на ноги. Сделав несколько неуверенных шагов, он снова присел на землю, так как затекшие ноги не хотели слушаться. Александр посмотрел на свою грудь. Вся гимнастерка была иссечена осколками и представляла собой какие-то непонятные полосы, пропитанные запекшейся кровью. Стащив с себя гимнастерку, он был удивлен, насчитав на своей груди три касательных осколочных ранения.

– Надо же! – невольно прошептали его губы. – Все касательные, и ни одного серьезного ранения.

Пошарив рукой в траве, он нащупал свой автомат, который лежал неподалеку. Вытащив из автомата магазин, он убедился, что тот полон патронов.

«Это хорошо, что есть оружие. Живым я им точно не дамся», – решил он для себя. Он еще раз осмотрел поле боя и, подобрав несколько гранат, двинулся на восток. Услышав шум двигателей, он замедлил свое движение. Передвигаясь от дерева к дереву, он наткнулся на труп русского солдата. Красноармеец лежал в густой траве, широко раскинув свои большие руки. Александр нагнулся над ним и, несмотря на сильное головокружение, перевернул его на спину. Это был солдат из его отделения, фамилия которого, насколько он помнил, не то Ивашов, не то Ивлев, родом он был из города Буинск. Недалеко от него лежал вещевой мешок. Порывшись в нем, он нашел там чистую нательную рубашку. Сняв с себя окровавленные лохмотья, он надел ее на себя. Рукава рубашки оказались короткими, но другого выбора у него просто не было. Он невольно усмехнулся и, снова нагнувшись, стал стаскивать с мертвого тела и гимнастерку.

– Прости меня, Ивашев, или Ивлев. Сейчас тебе это уже не пригодится, а меня выручит, – шептал он, поглядывая на тело. – Захоронить бы тебя, но разве вас всех здесь похоронишь? Ты только посмотри, сколько здесь людей набили. Человек сто, если не больше, не считая убитых немцев.

Пройдя метров сорок, он наткнулся на кем-то брошенную, довольно новую, телогрейку.

«Не пропадать же добру, – решил он, – пригодится».

Тарасов остановился и прижался к дереву. Сквозь редкую поросль он увидел дорогу, по которой нескончаемым потоком двигалась немецкая техника. Танковые колонны чередовались с автомашинами, в которых, прижавшись, друг к другу, дремали немецкие солдаты.

«Да сколько же вас?» – с нескрываемым удивлением и страхом подумал он, наблюдая за немецкой колонной.

Машины шли и шли. Это был настоящий поток, похожий на русло большой реки, которая, смывая на своем пути все препятствия, текла в сторону востока. Постояв, еще пять – шесть минут, он понял, что здесь ему дорогу не перейти, и, повернувшись, направился обратно в сторону леса.

***

Тарасов шел лесом, стараясь избегать больших полян и открытых пространств, где он мог быть легко замечен немецкими солдатами, которые, как казалось Александру, были везде. Несмотря на проявляемую им осторожность, он несколько раз натыкался на моторизованные разъезды немцев, которые отлавливали рассеянные группы советских солдат и сгоняли их на сборочные пункты. Вот и сейчас, услышав громкие гортанные голоса немецких солдат, он быстро нырнул в густой орешник и затаился. Сквозь листву он увидел, как на тропинке показалась небольшая группа красноармейцев. Отдельные бойцы были ранены и кое-как передвигались. Сзади них, покачиваясь на велосипедных сиденьях, ехали три немца. Они иногда останавливались и ударами прикладов подгоняли пленных.

Александр хотел пропустить эту группу мимо себя, но что-то заставило его еще раз всмотреться в лица обреченно бредущих бойцов. Среди их он заметил своего земляка Романова, который замыкал эту группу пленных красноармейцев. Тщательно прицелившись в ехавшего сбоку от пленных немца, Тарасов плавно нажал на курок автомата. Короткая очередь буквально снесла с сиденья немца. Велосипед резко вильнул по тропинке и, ударившись в дерево, повалился в густую траву. Второй очередью он срезал автоматчика, который испуганно присел на корточки, пытаясь определить с какой стороны раздались выстрелы. Немец схватился за лицо и, громко вскрикнув, упал под ноги военнопленных. Третьего немца повалили и забили насмерть сами пленные красноармейцы.

– Саня! –закричал от радости Павел и бросился к нему. – Откуда ты тут взялся? Я же думал, что тебя накрыла мина!

Тарасов отстранил его от себя и посмотрел на растерянные и радостные лица красноармейцев.

– Быстро забрать оружие и в лес, – громко скомандовал он. – Давай быстрее, Павел, потом обниматься будем!

Пленные, похватав оружие убитых немцев, бросились вслед за Александром в лес. Углубившись в чащу километра на три, они повалились на землю.

– Офицеры среди вас есть? – обратился Тарасов к бывшим военнопленным.

– Нет! – выкрикнул один из бойцов, в грязной нательной рубашке. – Ни офицеров, ни коммунистов.

Александр поднялся с земли и, поправив на себе гимнастерку, подошел к бойцу, который отвечал на его вопрос.

– Номер части, звание? – спросил он его.

Он почему-то сразу понял, что этот человек врет. В отличие от всех солдат, он один не был пострижен под ноль.

– Почему вы скрываете свое воинское звание? И еще, почему на вас чужая форма, товарищ командир?

Военнослужащий медленно встал с земли и, окинув взглядом сидевших рядом с ним красноармейцев, с вызовом произнес:

– А ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывался? Может, командир полка или дивизии?

Он снова посмотрел на бойцов. Те по-прежнему сидели на земле и внимательно следили за возникшим конфликтом между этими людьми.

– Я – сержант, командир отделения, – твердо выговаривая каждое слово, произнес Тарасов. – Это я вас освободил из плена, а не вы меня, и поэтому потрудитесь ответить на мои вопросы.

Неожиданно для всех неизвестный схватил с земли лежавший автомат и направил его на Тарасова. Он передернул затвор и стал медленно пятиться назад.

– Ты здесь не командуй, сержант! Мы насмотрелись на таких, как ты, командиров. Нет больше Красной Армии! Ты слышишь меня, сержант, нет той армии, про которую складывали песни! Была, да сплыла! Ты видел, что творится вокруг нас, кругом одни немцы. Они говорят, что уже взяли Минск, Могилев, Винницу, Ровно, и у меня нет оснований им не верить! Я, в отличие от тебя и этих людей, хочу жить! Жить, и мне все равно, кто будет управлять моим государством, русские или немцы!

– Ах ты, сука продажная! – задыхаясь от возмущения, произнес один из бойцов. – Тебя только за то, что ты снял с себя офицерские петлицы, нужно ставить к стенке!

Боец хотел подняться с земли, но незнакомец навел на него автомат и тем самым заставил его снова сесть на землю.

– Ну что сидите, как овцы! Может, еще не навоевались? – выкрикнул он и повернул в их сторону автомат. – Кто больше не хочет воевать, вставай с земли. Пусть они идут своей дорогой, а мы – своей!

С земли поднялись двое красноармейцев и молча, встали за его спиной.

– Вот что, сержант! Вы идете своей дорогой, а мы своей. Если нас еще раз сведет судьба, я просто убью тебя. Понял?

Пятясь, они медленно вошли в кустарник. Через мгновение до Тарасова донесся шум ломающихся веток и удаляющийся топот ног. Тарасов, держа автомат наизготовку, раздвинул густые ветки орешника. На земле валялся брошенный незнакомцем автомат. Он поднял его и отдал Павлу.

– Может, еще кто-то из вас не хочет воевать? – с угрозой в голосе спросил Тарасов. – Предупреждаю, что лично сам расстреляю любого, кто бросит оружие. Запомните, за пораженческие разговоры – расстрел на месте. А теперь всем встать в строй!

Красноармейцы поднялись с земли и выстроились в одну шеренгу.

– По порядку рассчитайся, – громко скомандовал он.

– Тринадцатый! – выкрикнул последний боец. – Расчет закончен.

Тарасов обошел строй, внимательно вглядываясь в лица стоявших перед ним солдат.

– Вот что, бойцы! Я, сержант Тарасов, принимаю на себя командование нашим подразделением. Задача подразделения – соединиться с частями действующей армии. Задача ясна?

Строй замер в молчании.

– Выходит, всем все ясно. А сейчас направо, шагом марш.

Строй четко выполнил его команду, и отряд двинулся на восток.

***

Отряд шел лесом на расстоянии не более километра от дороги, по которой, словно лавина, сошедшая с гор, двигались немецкие войска. Их было настолько много, что иногда Тарасову казалось, что никто в этом мире не в состоянии остановить эту механизированную и вооруженную до зубов армию. Бойцы шли, молча, обходя немецкие разъезды и гарнизоны.

– Товарищ сержант, – обратился к Тарасову молоденький солдат, лицо которого было усыпано веснушками.

– Что тебе нужно? – спросил он его.

– Товарищ сержант! Мы четвертый день без пищи, может, стоит зайти куда-нибудь и попросить хлеба? Здесь в лесу, наверняка, кто-то живет на хуторах. Это же Украина, и мне рассказывал мой сослуживец, что многие украинцы живут на хуторах.

– Куда зайти, боец? Какие еще хутора? Не видишь – кругом одни немцы. А если напоремся на них, чем будем обороняться? Да они нас всех здесь положат. Ты забыл, наверное, что нас с тобой там никто не ждет. Лучше быть голодным, но живым, чем сытым, но мертвым.

– Я не согласен с вами, товарищ сержант. Какая разница – умереть от пули или протянуть здесь ноги от голода?

Он отошел от Тарасова и что-то сказал другим бойцам, которые, по всей вероятности, и направили его к нему.

– Командир! – тихо произнес Павел, нагнав его. – Люди голодные и очень устали. Неужели ты сам не видишь, что они еле плетутся? Если не можешь их накормить, хоть дай им возможность немного отдохнуть.

Тарасов искоса посмотрел на Павла и негромко скомандовал:

– Привал! Всем отдыхать! Романов, возьми автомат и в боевое охранение. Смотри, не засни. Не посмотрю, что ты мой земляк, расстреляю на месте.

Павел со злостью посмотрел на него и, взяв автомат из рук бойца, направился в охранение. Уставшие и измученные голодом бойцы быстро заснули. Тарасов лежал под сосной и смотрел в потемневшее небо. Приближался вечер. Где-то на востоке, по-прежнему не смолкая, гудела канонада, вселяя какую-то, хоть и призрачную, но надежду, что им удастся догнать отступающие части регулярной армии. Подул легкий прохладный ветерок. Александр закрыл глаза и незаметно для себя заснул. Спал он чутко и поэтому, услышав чей-то шепот, доносившийся до него со стороны кустов, открыл глаза. Он не сразу заметил в темноте группу бойцов, которые, собравшись в кучку, о чем-то тихо шептались. Среди них он увидел Павла, который шептался с одним из бойцов. Кто был этот боец, он в темноте не рассмотрел. Павел испуганно вздрогнул, когда заметил, что за ним наблюдает Тарасов. Он мгновенно исчез в темноте.

«Неужели показалось? – подумал он. – Не может быть, но я отчетливо видел Павла, который должен быть в боевом охранении. Неужели он без команды оставил свой пост?»

Александр, стараясь не шуметь, поднялся на ноги и, взяв автомат наизготовку, направился в ту сторону, где, по его соображениям, должен был находиться Павел. Однако, обшарив все кусты, он его не нашел.

«Неужели сбежал? Ну, сука, ты Романов, если встретимся еще, точно убью», – первое, о чем подумал он. Он быстро вернулся на место ночевки и стал будить своих бойцов.

– Подъем! Вставайте, уходим, – расталкивая их, выкрикивал он.

– Что случилось? Куда уходим? – не понимая его команды, шептали в ответ солдаты. Когда все построились, выяснилось, что вместе с Павлом исчезли еще два солдата, одним из которых был как раз тот, кто говорил с ним о еде. Тарасов махнул рукой, и группа, стараясь не шуметь, медленно двинулась вглубь леса. Впервые за все эти дни Александр вдруг понял, что ему ужасно хочется есть.

«Надо где-то разыскать пищу. Уставшие и голодные люди не готовы к длительному переходу», – подумал он.

На востоке, куда они двигались, небо сначала посерело, а затем окрасилось в золотистый цвет. Лес постепенно просыпался от ночной дремоты. Кое-где запели птицы, вселяя в людей определенную надежду на соединение с нашими войсками.

***

Вскоре отряд вышел на небольшую лесную дорогу, на которой отчетливо были видны следы подводы. Мельком взглянув на усталые лица своих подчиненных, Тарасов повел их по этому следу, надеясь, что он приведет их к жилью. Лес становился все реже и реже. Наконец перед ними раскинулось широкое поле с неубранной рожью. Александр остановился и знаком руки приказал бойцам залечь. Пересекать открытое поле днем было довольно опасно. Некоторые бойцы поползли в поле и стали быстро рвать колосья созревшей ржи. Общими усилиями собрали три котелка зерна. Теперь главной задачей было каким-то образом сварить это зерно и накормить солдат. По его приказу, группа снова углубилась в лес и, найдя небольшую полянку, разбила привал.

– Товарищ сержант! Посмотрите, что я нашел! – обратился к нему один из солдат.

Тарасов нехотя поднялся с земли и последовал за солдатом. Среди молоденьких березок, срезанных пулями, стояла лошадь, запряженная в телегу. Лошадь мирно пощипывала траву. Недалеко от телеги лежал труп мужчины, а чуть дальше – труп женщины.

– Осмотрите вещи, а мужчину и женщину похороните, – приказал он бойцу.

Среди мешков, лежавших в телеге, бойцы нашли несколько буханок хлеба, мешок прошлогодней картошки, небольшой мешочек с пшеном и несколько кусков свиного сала.

Александр приказал бойцам похоронить убитых. Выкопав одну яму, бойцы осторожно положили в нее трупы мужчины и женщины. Закончив эту траурную процедуру, красноармейцы стали готовить обед. Тарасов сидел около телеги, когда услышал голос бойца, который находился в боевом охранении.

– Стой! Кто идет? Стой или я буду стрелять!

– Я тебе сейчас стрельну, – послышался Тарасову знакомый голос Романова. – Я тебе сейчас покажу, как стрелять в своих товарищей! А ну убери винтарь в сторону, а то и действительно от страха пульнешь.

Из-за кустов вышел Павел с группой бойцов и, улыбаясь, направился к Тарасову.

– Саня! Я вот здесь кое-что раздобыл из еды. Кроме этого, привел еще шестерых бойцов из нашего полка. Так что встречай команду!

– Боец Романов! Во-первых, я вам не Саня, а товарищ сержант. Это раз! Во-вторых, вы знаете, что бывает с бойцом, самовольно оставившим пост во время войны? Его расстреливают на месте без суда и следствия. Я смотрю, вы ничего не поняли после расстрела Сергеева.