Договор банковского счёта: Актуальные проблемы
Предисловие
Эта работа, как и моя предыдущая – «Банковское право России второй половины XIX – начала XX века» – которая также была опубликована на «ЛитРес», нацелена на то, чтобы помочь всем студентам, пишущим о банковском праве и нуждающимся в источниках.
Посвящается Десмонду Глейзбруку, К. Г. А. и А. С. В.
Глава 1. Вводная
В 2019 году количество эмитированных платёжных карт превысило 280 миллионов1 – скоро это число будет в 2 раза больше населения России. Банковские счета связаны с такой эмиссией не неразрывно, они «живут своей жизнью», но всё же если нам потребуется указать на какой-либо предмет из нашего повседневного обихода, который бы доказал, насколько важным счёт стал не только для банкиров и предпринимателей, но и обычных людей, мы просто достанем свою карту. Это не может не отражаться на нашем правоведении. Чтобы открыть счёт, требуется заключить специальный договор. И уже не один десяток лет говорят о том, что его вполне можно поставить в один ряд с договорами купли-продажи, дарения, аренды, займа или хранения, как минимум, из-за того, скольких лиц он каждодневно вовлекает в гражданский оборот2.
В Гражданском кодексе РФ договору банковского счёта посвящена отдельная глава 45. Последний раз существенные поправки в неё вступали в силу в 2018 году – глава была разбита на параграфы, благодаря чему были обособлены нормы о номинальном счёте, счёте эскроу и публичном депозитном счёте, появилась статья 859.1 о банковском счёте в драгоценных металлах3, было отдельно отмечено, что счёт может быть открыт «на условиях использования электронного средства платежа» (п. 3 ст. 846), расторжение договора – больше не основание для снятия ареста (п. 3 ст. 858), а в п. 5 ст. 845 появились правила относительно совместных счетов4. Изменения лежали в русле Проекта Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвёртую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации», разработанного на основе Концепции развития гражданского законодательства РФ, с сохранением, однако, и всех его недостатков: неоднозначной формулировки «электронные средства платежа», вопроса с лишением Центрального банка права регулировать отдельные виды банковских счетов5 и сведения совместных счетов к обычным, отличающимся в основном только множественностью лиц на стороне владельца6.
Изменения в нормативном регулировании последних лет затронули не только ГК и принимались не только по поводу самих банковских счетов: здесь велика роль актов Центрального банка, например, его Инструкции «Об открытии и закрытии банковских счетов, счетов по вкладам (депозитам), депозитных счетов», в которую в 2017 году были внесены изменения, упрощающие подачу документов и вводящие новые правила для иностранцев и иностранных организаций, а окончательное появление в 2019 году банков с базовой лицензией7 сопровождалось запретом им открывать счета в драгоценных металлах (за исключением монет) и в иностранных банках (кроме как в целях участия в иностранной платежной системе)8.
Тем не менее, несмотря на все новеллы, ряд теоретических и практических вопросов остались открытыми. Во-первых, существует основополагающая проблема правовой природы договора банковского счёта. Его ядро составляет вопрос: по поводу чего же в юридическом смысле он заключается? Ответ может дать лишь выбор между вещной или обязательственной характеристикой безналичных денежных средств, которые «возникают» путём того, что клиент передаёт банку наличные, а тот фиксирует поступление на счёт. Хотя этот вопрос очень важен, нельзя игнорировать и отсутствие ясности в отношении других характеристик договора, раскрывающих остальные аспекты его природы. Во-вторых, с тех пор как был принят Закон о противодействии отмыванию доходов, полученных преступным путём, и финансированию терроризма9, счета всерьёз стали местом столкновения частного и публичного права. Как соблюсти интересы владельца счёта и государства одновременно? Сегодняшний их баланс, закреплённый в правилах заключения договора, правах, обязанностях и ответственности сторон, так активно критикуется, что вряд ли может быть признан удачным. В-третьих, банковский счёт распадается на довольно большое количество видов, имеющих свою специфику. Но как ни пытались целостно законодательно их урегулировать, всё пока тщетно. Это оставляет, с одной стороны, одних клиентов без защиты, а с другой – плодит нормы, которые или из-за поспешного заимствования из других правопорядков, или из-за слишком краткого содержания, на практике не применяются или трансформируются в совсем не то, что написано в законе.
С такими «белыми пятнами» эта тема останется актуальной ещё долго, но нельзя не сказать, как много было уже сделано. Ведь ей занимались как во время принятия действующего ГК, например, А. Е. Шерстобитов, С. В. Сарбаш, Л. А. Новосёлова, Л. Г. Ефимова, И. Н. Житников, Т. А. Бацанова, А. Я. Курбатов, М. И. Брагинский, В. В. Витрянский10, и с началом его реформирования, помимо названных – В. В. Сергеев, Е. Г. Хоменко, Н. В. Сыропятова, К. В. Куликова11, так и в дореволюционное (к примеру, Г. Ф. Шершеневич)12 и советское13 время.
Целью этой работы является совмещение выработанных и устоявшихся в нашей доктрине положений с новыми, вытекающими из изменившегося закона и практики его применения. Задачи – проанализировать имеющиеся мнения по разным аспектам темы, изучить сегодняшнее гражданско-правовое регулирование и найти, в каких случаях их удаётся «приложить» друг к другу, а в каких – требуются комментарии и исправления.
Работа разделена на 3 главы, исходя из поддерживаемой рядом учёных традиции14: о понятии, о содержании договора банковского счёта и о видах счетов.
Глава 2. Понятие и правовая природа договора банковского счёта
Согласно п. 1 ст. 845 ГК РФ, «по договору банковского счёта банк обязуется принимать и зачислять поступающие на счёт, открытый клиенту (владельцу счёта), денежные средства, выполнять распоряжения клиента о перечислении и выдаче соответствующих сумм со счёта и проведении других операций по счёту»15. Это определение, как и остальные фундаментальные положения главы 45, не было затронуто поправками 2018 года. Хотя иногда его критикуют за то, что на деле банки оказывают клиентам более широкий спектр услуг, чем выполнение их распоряжений по счёту16, оно позволяет понять, что этот договор нацелен прежде всего на открытие банковского счёта и проведение по нему операций, включая зачисление и списание денежных средств.
Что касается определения самого понятия «банковский счёт», то о нём говорят как о совокупности записей, ведущихся на основании договора17, инструменте количественного учёта прав клиента18 или документе, который требуется оформить на клиента для заключения договора19. Более подробно этот вопрос в нашей доктрине не разработан, но основы ясны: это – не просто денежная сумма, а способ закрепления прав его владельца со всей связанной с этим бухгалтерией.
Договор банковского счёта обычно считается консенсуальным, двусторонним и возмездным20. Он консенсуальный – так как закон не требует внесения денег на счёт при заключении договора21, двусторонний – так как у обеих сторон есть и права, и обязанности, иногда, правда, выводимые косвенно22, например, обязанность клиента держать на счёте сумму не меньше минимального размера, предусмотренного договором или банковскими правилами, и проводить по нему операции хотя бы раз в год (п. 4. ст. 859)23, возмездный – потому что ст. 851 и 852 прямо предусматривают как оплату услуг банка, так и выплату самим банком процентов за пользование деньгами со счёта. Впрочем, регулирование здесь диспозитивное – стороны могут заключить и безвозмездный договор, и таких на практике уже очень много24.
Консенсуальность и двусторонность договора банковского счёта отличают его от весьма близкого договора банковского вклада, который является реальным (вкладчик должен внести в банк денежную сумму) и односторонним (все права принадлежат клиенту, а обязанности – банку)25. Кроме того, при вкладе невозможен овердрафт, а счета имеют чисто техническую функцию26. Приводя историческую справку, В. В. Витрянский говорит, что счёт «вырос» из вклада: банк проводил с деньгами клиентов всё больше операций и для этого потребовался отдельный договор27. Правда, во многих других европейских странах (Франции, Швейцарии, Германии) подобного разделения не потребовалось28, хотя различия были учтены. Поэтому неудивительно, что сегодня появилась идея уже о том, что вклад – это вид счёта, просто с ограниченным количеством возможных операций29. Мы следуем традиции, заложенной в советской кодификации 1960-ых годов, берущей своё начало ещё в кредитной реформе 1930-ых, когда счета начали в обязательном порядке открываться организациям, а за вкладами была закреплена «работа» с населением, что и повлекло их жёсткое разграничение. Вряд ли следование традиции можно считать недостатком, но в исторической и сравнительно-правовой перспективе нельзя не признать, что означенные договоры взаимосвязаны, и вопрос лишь в том, какие критерии для их разграничения наиболее полезны в то или иное время. Думается, их современное, описанное выше, разделение вкупе с не менее важными признаками – ограничением возможностей вкладчика распоряжаться своими средствами, отсутствием такового у владельца счёта и наличием «переходных» форм типа сберегательных счетов с повышенными процентами и частично снятыми ограничениями30 – адекватно потребностям оборота.
По поводу публичности (по ст. 426) договора о счёте преобладает отрицательное мнение31, в 2014 году его прямо поддержал Верховный Суд32. Хотя по п. 2 ст. 846 банк обязан заключить такой договор со всяким клиентом на условиях, которые сам банк объявил в отношении конкретного вида счёта, публичный договор предполагает также равенство условий для разных клиентов, которого здесь нет33. Впрочем, ряд публичных обязанностей, например, предпринимателей вести расчёты в безналичной форме34, вызвал повышенное внимание судов к случаям уклонения от открытия счетов35 и позволил несколько уровнять условия для одних и тех же их видов, поэтому можно констатировать, что в итоге получилась конструкция непубличного договора с чертами публичности. Это вполне соответствует тому, что и договор вклада может быть как публичным, так и непубличным (п. 2 ст. 834).
Наиболее серьёзная дискуссия о правовой природе рассматриваемого договора заключается в столкновении двух позиций: признающей его самостоятельным и считающей его видом другого. В рамках второй позиции «материнскими» договорами, помимо вклада36, чаще всего называют хранение и заём. М. М. Агарков говорил, что бессрочные вклады на счета следует рассматривать как особый вид хранения – иррегулярную поклажу (состоящую в том, что на хранение передаются родовые вещи, которые неминуемо смешиваются с вещами других владельцев37), а срочные – как заём, причём в обоих случаях хранитель/заёмщик вправе пользоваться тем, что ему было передано, но так, чтобы вернуть эквивалент поклажедателю/кредитору по первому требованию/в срок соответственно38. В дальнейшем из этого проистекли ещё две, но при этом противоположные концепции. К. Ю. Молодыко чётко выразил первую, предложив устранить разделение на два договора-первоисточника, исходя из того, как изменилось понимание иррегулярной поклажи со времён Древнего Рима (уже в Средневековье она «впитала» в себя черты займа) и признать договор о счёте разновидностью именно хранения, а значит, он должен стать реальным, а банкам должно быть запрещено использовать средства со счетов клиентов (как это делается сейчас по п. 2 ст. 845), и одновременно они освобождаются от начисления процентов – последнее остаётся в рамках договора вклада, который признаётся разновидностью займа39. С другой стороны, договор о банковском счёте предлагают считать производным не только от хранения и займа, но и поручения (или комиссии), в силу которого происходит кассово-расчётное обслуживание, он поэтому представляет собой особую смешанную конструкцию40.
Сторонники самостоятельности этого договора, признавая внешние его сходства с другими, к примеру, займом41, и даже «поглощение» им правоотношений из этих других договоров42, говорят о том, что свести его к ним не получится – слишком много у него отличительных особенностей (безналичные денежные средства, большее, чем у заёмщика, участие банка в интересах клиента, особенности гражданско-правового статуса самих банков). Важно и отсутствие в законе каких-либо положений о субсидиарном применении к договору о счёте норм «материнских» договоров, и выделение его в отдельную главу.
Представляется, что обе позиции имеют право на существование, несмотря на то, что, как уже говорилось, наши традиции требуют признать самостоятельность рассматриваемого договора. Делая так, мы также идём вслед за практикой, учитываем современные технические нюансы, и не стремимся что-то в них радикально поменять. Но, утверждая, что счёт – это особая разновидность хранения (займа, поручения), мы делаем систему договоров в нашем обязательственном праве более упорядоченной и ориентируемся на историю и причины её возникновения. Правда, какие-либо ограничительные реформы (вроде предложенных выше) вряд ли возможны: запрет банкам как хранителям пользоваться деньгами клиентов вряд ли будет компенсирован переоформлением во вклады, и мы столкнёмся с радикальной перестройкой всего банковского дела, которое станет сильно отличаться от общемирового. Есть серьёзные сомнения в том, что оно вовсе сможет дальше существовать. Это не то, чего мы ожидаем в результате разрешения этого, во многом теоретического, спора. То же самое справедливо тогда, когда мы попытаемся прямо распространить правила о займе или поручении в отношении наших счетов. Но, скажем, отход от признания договора консенсуальным – разумное последствие смены парадигмы.
Посмотрим на правовую природу под ещё одним углом – оценим цельность договора о счёте. Многие рассматривают его в качестве единого целого43, но Л. А. Новосёлова предложила выделять в нём два соглашения – об открытии счёта и о непосредственных операциях по нему44. Сегодня у этой идеи есть сторонники45, и она позволяет частично примирить позиции тех, кто выступает за и против самостоятельности договора о счёте (скажем, соглашение об открытии счёта точно становится консенсуальным и обладает уникальностью). Л. Г. Ефимова говорит о договоре счёта как о рамочном, ряд положений которого служат лишь отправной точкой для последующих соглашений и деловых связей46. Базовый договор, по её мнению, является безвозмездным, так как все проценты и плата за обслуживание начисляются не из-за самого существования счёта, а конкретных операций, урегулированных последующими договорами. Бывает, что идут даже дальше, утверждая, что эти операции являются самостоятельными сделками47, а договор – лишь фикцией, выработанной правом для их закрепления.
В принципе можно просто говорить о том, что договор банковского счёта даёт начало разностороннему партнёрству между банком и клиентом, и это важно учитывать при его заключении, даже согласившись только с идеей его единства и неделимости. Считаем ли мы его самого источником всех прав и обязанностей, или же это просто «щит», за котором скрываются другие соглашения, их устанавливающие, большого практического значения это не имеет, ведь в спорных ситуациях этот «щит» всё равно никак не удастся исключить из разбирательства.
Глава 3. Содержание и исполнение договора банковского счёта
Параграф 1. Заключение и расторжение
Заключать договор о счёте могут не только банки, но и небанковские кредитные организации, если их лицензия это предполагает (п. 6 ст. 845), а также Центральный банк и Внешэкономбанк, формально не имеющие статуса ни тех, ни других48, поэтому понятие «банк», везде где оно встречается в гл. 45 ГК, наша доктрина трактует расширительно49, хотя и не всегда, например, не распространяя её нормы на специальные счета, открытые в ЦБ50. Небанковские организации отличаются от банков, помимо ограниченной сферы деятельности, например, требованиями к уставному капиталу – после реформы 2017 года банк с универсальной лицензией должен иметь его 1 миллиард рублей, с базовой – 300 миллионов, а организация (за исключением той, что работает в сфере клиринга – для неё также 300 миллионов) может ограничиться 90 миллионами51. Небанковские организации могут открывать счета только юридическим лицам.
Клиентом может выступать любое физическое (в том числе иностранец и лицо без гражданства) и юридическое лицо. В отношении того, должно ли оно достигнуть совершеннолетия, ведутся споры: пп. 3 п. 2 ст. 26 позволяет лицам, достигшим 14 лет, без согласия законного представителя вносить в кредитные учреждения вклады и распоряжаться ими. Практика пошла по пути применения аналогии – ряд банков заключают с несовершеннолетними договор не только вклада, но и счёта, особенно когда их учебное заведение регулярно платит стипендии. Л. Г. Ефимова считает, что недопустимо смешивать два этих договора, поэтому для открытия счёта лица от 14 до 18 лет обязаны получить разрешение законных представителей. Такое буквальное прочтение закона нет оснований считать неоправданным.
Договор заключается в простой письменной форме, как того требует пп. 1 п. 1 ст. 161 в отношении сделок между юридическим и физическим лицами. Несоблюдение такой формы в общем-то не ведёт к недействительности сделки52, но на практике, судя по всему, в этом отношении спорных ситуаций не возникает в связи с высокой степенью публично-правового регулирования. Простая письменная форма, как правило, состоит в подписании единого документа, составление которого, однако, происходит в довольно-таки большой части без клиента53, или в подаче им заявления и проставления разрешительной надписи на нём54.
Чёткого перечня существенных условий договора нет, но ст. 30 Закона о банках и банковской деятельности относит к ним начисляемые проценты, стоимость банковских услуг (кстати, споры по поводу того, правомерно ли одностороннее изменение тарифов, продолжаются55), сроки обработки платёжных документов, ответственность и порядок расторжения. Л. Г. Ефимова называет всё это (вкупе с порядком ведения счёта, банковской тайной и др.) общими условиями расчётных операций и условиями об организации безналичных расчётов, которые не образуют, однако, предмета договора, согласуемого, по её мнению, путём перечисления возможных операций по счёту56. Иногда все существенные условия сводятся только к предмету57, но единого понимания его сути нет58 (сталкиваются в основном два мнения – что это набор всех предоставляемых услуг (С. В. Сарбаш)59 и что это сами безналичные денежные средства60), впрочем, обе обозначенные позиции не очень разнятся, когда говорят о том, без чего текст договора о счёте не может существовать – а это легальный перечень из ст. 30 Закона о банках и, как минимум, то же примерное перечисление планируемых операций. Поэтому всё можно сводить и к предмету, тем не менее, идеи Л. Г. Ефимовой кажутся более практичными.
В отношении условий существует достаточная степень свободы договора (клонящейся скорее в сторону кредитных организаций): по решению сторон он может быть как срочным, так и бессрочным (что подтвердил в 2014 году ВС РФ61), ст. 848 позволяет им самим определять операции, которые будут или не будут по счёту производиться (впрочем, это же можно вывести из общего положения п. 1 ст. 846 об определении условий договора самими сторонами62).
Для открытия счёта (вопрос о том, можно ли заключить договор о счёте, а затем отказать в его открытии, является дискуссионным, обычно считается, что нет, это – очень взаимосвязанные процессы63, что кажется справедливым) клиент предоставляет в банк пакет документов. Физическому лицу нужен паспорт, он также должен заполнить специальную карточку с краткой информацией о себе и предоставить информацию о третьих лицах, если он передаёт им свои полномочия64. Юридическому лицу, помимо карточки и подтверждения полномочий обратившихся его представителей, тех, кому они передают права на распоряжение денежными средствами, а также единоличного исполнительного органа, требуется передать учредительные документы и лицензии65, с 2017 года свидетельства о государственной регистрации и постановке на учёт в налоговом органе не нужны. Для иностранных юридических лиц нужны ещё документы, подтверждающие их статус по законодательству той страны, где они зарегистрированы, а для иностранного гражданина или лица без гражданства – также миграционная карта и документ, подтверждающий право пребывания или проживания в России. Индивидуальные предприниматели и лица, занимающиеся частной практикой (нотариусы, адвокаты, арбитражные управляющие, детективы, охранники) почти полностью приравнены к юридическим лицам.
Предоставляемые документы служат идентификации клиента – особой процедуре, предусмотренной Законом о противодействии отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма, а также подзаконными актами66. Поэтому их отсутствие ведёт к отказу от заключения договора, и невозможно, в частности, сохранение анонимности – кредитные учреждения обязаны предоставлять информацию, необходимую для идентификации клиента, государству. При открытии счёта по общему правилу требуется личное присутствие67 (хотя в 2018 году вместо этого и появилась возможность пройти биометрическую идентификацию68). Наличие подозрений в том, что через банк будет производиться легализация преступных доходов, даёт ему право беспрепятственно отказаться от заключения договора (п. 5.2 ст. 7 Закона). Более того, несмотря на более-менее чёткий перечень требуемых документов, данный в Инструкции ЦБ об открытии банковских счетов, кредитные организации могут запрашивать также все необходимые, по их мнению, сведения о бенефициарных (фактических) владельцах юридических лиц и финансовом положении клиентов, а, не получив их, отказывать в открытии счёта69. Подобные отказы не только не могут быть оспорены без представления соответствующих сведений, но о них с 2016 года ещё и должен быть уведомлён Росфинмониторинг, фактически ведущий «чёрный список» «отказников»70.
Счёт считается открытым с момента внесения записи о нём во внутрибанковскую книгу регистрации, но для клиента предусмотрена гарантия – такая запись должна быть внесена не позднее следующего рабочего дня после заключения договора (п. 1.3 названной Инструкции ЦБ). После этого кредитная организация должна уведомить налоговые органы71. До 2014 года такая же обязанность была у ряда налогоплательщиков, что активно критиковалось в доктрине72.
На основании одного договора может быть открыто несколько счетов (п. 1.2 Инструкции), кроме того, клиент не ограничен в праве заключать любое количество договоров о счёте с любым количеством банков (ст. 30 Закона о банках и банковской деятельности), но есть и исключения – например, Налоговый кодекс предусматривает, что при наличии решения о приостановлении операций по счетам, принятым налоговым органом, банки не должны открывать новых соответствующим налогоплательщикам73.
Пункт 1 статьи 859 ГК РФ позволяет владельцу счёта закрыть его когда угодно. ВАС в Постановлении своего Пленума от 19 апреля 1999 г. № 5 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с заключением, исполнением и расторжением договоров банковского счёта» и вся последующая судебная практика подтвердили, что это право не подлежит ограничению в договоре, кредитная организация не должна даже требовать распоряжений по поводу денег, оставшихся на счёте, и отказывать из-за наличия неисполненных платёжных поручений, в договоре не может быть прописана также обязанность предуведомления74. Тем не менее, решение налогового органа о приостановлении операций в принципе ведёт к запрету закрытия счёта, что было разъяснено в решении Арбитражного суда Московского округа в 2015 году75. В то же время с 2018 года расторжение договора, похоже, возможно даже в случае ареста, и это не ведёт к его снятию (п. 3 ст. 858): получается, как с предоплаченными банковскими картами – деньги есть, а счёта нет76.
Для расторжения договора о счёте клиент направляет письменное заявление. В качестве такого заявления не может рассматриваться поручение о полном списании средств со счёта77. С момента получения заявления банком договор считается расторгнутым, но в самом заявлении клиент вправе предусмотреть иное. Не позднее 7 дней с этого момента кредитная организация должна выдать деньги или перевести их на другой счёт – в зависимости от воли его владельца (п. 5 ст. 859). С 2013 года если в течение 60 дней от последнего не поступает никаких распоряжений, банк обязан перечислить эти средства на специальный счёт ЦБ. Это стало «компенсацией» за введение внесудебного расторжения договора по инициативе банка78.
Банк может отказаться от исполнения договора при отсутствии денег на счёте и операций по нему в течение 2 лет, а после 2 (для физлиц) – 6 (для ИП и юрлиц) месяцев после уведомления об этом расторгнуть договор. С 2018 года эта норма императивна. Также договор может односторонне расторгаться при нарушении условий идентификации или совершении подозрительных с точки зрения отмывания доходов операций79. Неопределённость формулировок, короткие сроки и слишком серьёзное влияние на гражданский оборот соответствующего ФЗ вызывают справедливую критику в доктрине80.