Рандеву с Валтасаром
– Он был вашим осведомителем в Москве? – прямо спросил Дронго.
– Возможно, – вздохнул Потапов, – вы же понимаете, что я не могу подтверждать или отрицать подобные предположения. Но за судьбой Рэндала Эшли мы следили более пристально, чем за остальными. Это все, что я могу вам сообщить, – генерал увидел выражение лица своего собеседника и поэтому быстро добавил: – Нет, он действительно не был нашим агентом в том смысле, который вы в него вкладываете. Скорее он был нашим «человеком влияния» в Великобритании. И он неожиданно исчез. Нас не могло это не насторожить.
– Вы полагаете, что я могу помочь в розыске исчезнувшего журналиста, если его не смогли найти специалисты Скотланд-Ярда. Вам не кажется, что вы несколько переоцениваете мои возможности?
– Не кажется, – мрачно ответил Потапов. – никто не предлагает вам отправляться в Англию. Нас сейчас не так волнует пропавший журналист, как заменивший его коллега. Он оказался несколько болтливее, чем обычно бывают профессионалы. Впрочем, какие профессионалы могли быть у Дювалье? Обычные палачи. Мы попросили наших коллег из Службы внешней разведки установить наблюдение за Грейвзом. Неожиданно выяснилось, что у него появились большие деньги, дважды его видели в разного рода компаниях, где были представители некоторых запрещенных в Великобритании организаций. Этого оказалось достаточно, чтобы заинтересовать нашу службу и обратить на Грейвза более пристальное внимание…
Потапов замолчал. Снова налил себе виски. Положил лед. Но не стал пить, оставил стакан на столике. И наконец, словно собравшись с мыслями, произнес:
– Нам удалось захватить и разговорить Грейвза. Ему обещаны большие деньги за помощь в Москве. Некий мистер Шмидт рекомендовал его для участия в проекте. Он же финансировал и поездку Грейвза. Мы проверяли – никакого Шмидта в комитете «Литературного экспресса» нет. Если учесть, что в Москве писателей будет принимать сам президент, то это вызывает очень много неприятных вопросов. Очень много, Дронго. В том числе и по участникам этого «Экспресса». Нужно узнать, какую помощь Грейвз мог оказать кому-то из участников «Экспресса» в Москве и в чем эта помощь могла быть выражена. К сожалению больше Грейвз ничего не знал. Очевидно, «мистер Шмидт» подозревал, что его протеже может оказаться болтуном, и не очень с ним откровенничал. Грейвз не знает, кто именно из участников «Экспресса» выбран исполнителем некой акции в Москве, но мы хотим принять некоторые меры. Не давать визы всем участникам проекта – значит, вызвать международный скандал, подтвердив курс на изоляцию России от Европы, сорвать мероприятие, согласованное на уровне президента и правительства России с ЮНЕСКО и ООН. А если мы дадим им визы – это будет автоматически означать, что мы впускаем в страну возможного террориста. И отменить встречу мы не можем. Новый президент категорически против этого. Он считает, что мы не должны поддаваться подобному шантажу.
– Вы взяли Грейвза и допросили «с пристрастием»? – полюбопытствовал Дронго.
– Почти угадали, – кивнул Потапов, – но у нас не было другого выхода.
– Его ликвидировали? Или он тоже «исчез», как Эшли?
– Второе исчезновение вызвало бы еще больший скандал, – заметил Потапов, – нет, он жив. Но в поездке он уже не сможет принять участие. Он лежит в больнице с переломами ног.
– Разумно, – тяжело сказал Дронго, – и, как всегда, мерзко. Что вы конкретно хотите от меня, если и так все узнали?
– Мы не знаем главного: кто и когда нанесет удар. Кто, когда, где? Против кого, мы приблизительно догадываемся. Все участники «Литературного экспресса» будут приняты президентом России. Вы понимаете, как важно не сорвать эту встречу? И как важно заранее узнать, кто готовит некую акцию в Москве? Поездка начнется через неделю. Еще есть время подать окончательную заявку. Вы меня понимаете?
– Вы хотите, чтобы я… – изумленно начал Дронго.
– Да, – сказал Потапов, – мы полагаем, что именно вы с вашим опытом и способностями можете решить эту задачу. Посылать специального агента нецелесообразно. И опасно. Если выяснится, что мы вместо писателей или журналистов посылаем для участия в подобном проекте сотрудников спецслужб, это тоже вызовет скандал. Может быть, еще больший. Скажут, что мы не отказываемся от методов старого КГБ, что линия раздела Европы, проходящая по государственным границам, по-прежнему трактуется Москвой как линия вражды, и тому подобная глупость. А вы формально не наш сотрудник. И вообще не имеете никакого отношения к спецслужбам. Вы не только частный эксперт, но и журналист, ваши статьи иногда появляются в газетах. Мы постараемся подать заявку на ваше имя.
– Вы хотите, чтобы я вычислил конкретных исполнителей в этом «Экспрессе»? – понял Дронго.
– Мы хотим, чтобы вы приняли в нем участие, – сказал Потапов. Он наконец выпил содержимое своего стакана. – Считайте это нашей просьбой. Все расходы вам будут компенсированы. Согласно положению, все участники «Экспресса» получают деньги на питание и гонорары от национальных правительств. Гонорары граждан Германии составляют около десяти тысяч марок, украинцы получают по четыре. Мы заплатим вам двадцать пять тысяч долларов. По-моему, вполне приличный гонорар. К тому же, вы увидите Европу, прокатитесь первым классом по красивым местам.
– Сейчас вы похожи на руководителя туристической фирмы, – пробормотал Дронго, все поймут, что я представляю вашу «фирму». Я не уверен, что российские писатели признают во мне коллегу.
– Несколько стран не делегируют своих представителей – отказались Норвегия, Австрия, Азербайджан. Вы можете поехать как представитель Азербайджана. Кстати, австрийцы еще рассматривают возможность своего участия. Кажется, от них будет один представитель, но это пока не точно.
– Надеюсь, вы не пошлете меня как представителя Норвегии, – разозлился Дронго, – кстати, я не знаю норвежского. И вообще нужно было сразу сказать, что вы выбрали меня именно потому, что я могу поехать как представитель Баку.
– И поэтому тоже. Мы договорились, что вы будете представлять Азербайджан.
– Хорошо. Но я возьму с собой Эдгара, он будет мне помогать.
– Мы дадим вам нашего сотрудника для координации действий, – предложил Потапов, – но, конечно, об этом никто не должен знать.
– Не нужен мне ваш сотрудник, – отмахнулся Дронго, – я возьму Эдгара Вейдеманиса, вы его прекрасно знаете. Он достаточно часто помогал мне в подобных делах. Кстати, гонорар мы делим пополам.
– Не получится, – сказал Потапов, – «Экспресс» пройдет по странам Прибалтики, а у него нет прибалтийских виз.
– У вас есть неделя, – улыбнулся Дронго, – достаточно времени, чтобы получить все визы.
– Иногда вы ставите меня в идиотское положение, – пожаловался генерал. – Вам не кажется, что мы и так слишком часто потакаем вашим капризам?
– А вам не кажется, что я слишком часто выполняю ваши поручения? Мы можем расстаться, если вы так хотите.
– Только не нужно меня шантажировать, – поднялся Потапов. – Хорошо, берите с собой Вейдеманиса. И учтите, Дронго, это не игра. Если вы ошибетесь, то можете исчезнуть, как Эшли. Следов его мы до сих пор не нашли.
Лиссабон. 6 июня
Он прилетел в Лиссабон еще третьего числа. Целая неделя ушла у него на то, чтобы получить по Интернету биографии всех участников предполагаемого проекта. Среди писателей, которые должны были принять участие в «Экспрессе», было немало людей выдающихся, известных в своих странах. Было немало странных биографий случайных людей, попавших в проект неизвестно каким образом. Однако все данные по участникам прилагались, и он внимательно изучал биографию каждого. Через несколько дней выяснилось, что, кроме самих участников встречи, в «Экспрессе» примут участие около сорока переводчиков, помощников, журналистов, кино– и фоторепортеров. Это означало, что предстояло изучить еще и их биографии. Однако, к своему изумлению, Дронго обнаружил, что сведений по этой категории лиц в Интернет не заложено, и ему пришлось обратиться за помощью к Потапову, у которого были данные на каждого, кто попросил российскую визу. Дело осложнялось тем, что представителям стран СНГ не нужны были российские визы – они могли приехать в Москву без оформления.
Именно поэтому Дронго прилетел в Лиссабон на день раньше, чтобы выспаться. Он понимал, что искать придется все равно среди огромного числа подозреваемых, каждый из которых мог оказаться именно тем человеком, которого опасались в Москве. Эдгар Вейдеманис, его постоянный помощник и друг, должен был прилететь на несколько дней позже, уже в Мадрид, чтобы не вызывать ненужных подозрений. К тому же он должен был закончить формальности с оформлением прибалтийских виз.
Отель «Шератон» находился недалеко от величественного монумента маркизу Помбалу, отстроившему Лиссабон после землетрясения. Стоящий на высоком постаменте маркиз вместе со львом открывали прекрасный вид на авеню Либертад, откуда можно было пройти в старый город.
Дронго проспал весь день и только четвертого утром поехал в отель «Альфа», где собирались участники встречи. Организация «Экспресса» была на высоте. Сидевшие в холле отеля специальные представители заботливо рассказывали приехавшим о программе, выдавали проспекты предстоящей встречи.
Вечером состоялся ужин в честь гостей. Сначала коротко выступил министр культуры Португалии, затем слово получил лауреат Нобелевской премии по литературе Жозе Саррамаго. Похожий на аристократичного французского щеголя времен Реставрации, этот писатель-мудрец был известен своими левыми коммунистическими взглядами, от которых он никогда не отказывался. Саррамаго говорил о единой Европе, и сидевшие в зале оживленно хлопали писателю.
Затем начались представления участников проекта. Дронго обратил внимание, что переводчиками и помощниками в группах были молодые симпатичные девушки, представители разных стран континента. В списке, который ему принесли, были отмечены и несколько супружеских пар. Это его несколько насторожило, и он сделал пометку – проверить. Предполагать наличие в семье сразу двух писателей было достаточно трудно, нужно было проверить, почему и как члены этих семей оказались в поездке вместе.
Он подошел к высокому бородатому молодому человеку, угадав в нем грузина.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Дронго. – Вы из Тбилиси?
– Да, – обрадовался грузин, – меня зовут Георгий Мдивани, очень приятно. Нас здесь двое. И еще наш аттендант, так называют наших кураторов-помощников. Он хорошо говорит по-английски и по-немецки. Очень толковый человек, я вас обязательно познакомлю.
– Обязательно, – улыбнулся Дронго, проходя дальше.
Саррамаго продолжал говорить о необходимости объединения Европы, о культурном многообразии старого континента, о надеждах на будущее. Дронго оказался за одним столом с испанцами, которые громко и весело обсуждали начало поездки.
В этот вечер Дронго познакомился с темпераментными испанцами, симпатичными белорусами, несколько флегматичными литовцами, которые выделялись своим высоким ростом, загадочными албанцами, которые молча просидели весь вечер, добродушными словаками, которые хорошо говорили по-русски.
«Интересно, – думал Дронго, – такое количество стран и языков. Как здесь выявить того, кто именно мне нужен? Не могу же я разговаривать с каждым. Это нереально. Здесь говорят на пятидесяти языках, а я могу общаться только с некоторыми из них».
Он смотрел на сидящих в зале. Более ста человек. Разные лица, разные расы, разные национальности. От светловолосых скандинавов до негров, от представителей кавказских республик до темных иберийцев, от славянских народов Восточной Европы до французов и немцев – здесь поистине было вавилонское смешение рас и языков. Он почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернулся. Маленький испанец, улыбаясь, протягивал руку.
– Меня зовут Карлос Казарес, – сказал испанец, – я вижу, вы смотрите на женщин. К счастью, с нами будет много женщин, и это несколько скрасит наше одиночество.
– Да, – вежливо согласился Дронго, – действительно, здорово. Вы из Мадрида?
– Нет, я из Галисии, – улыбаясь, ответил испанец. – От Испании несколько писателей. Один представляет басков, другой каталонцев, я от галисийцев, а наш замечательный писатель Альберто Порлан – от великой испанской литературы.
Дронго улыбнулся. Он снова почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернулся еще раз, но рядом никого не было.
На следующий день вся огромная делегация поехала в курортный городок Каишкаш. Мэр городка оказался добродушным толстяком, который был не только детским писателем, но и обладателем большого живота и густой бороды, делавшей его похожим на пирата. Мэр долго говорил о заслугах его городка, напомнил, что здесь любил бывать Цвейг и что об этом городе писал создатель знаменитого Джеймса Бонда, приключения которого проходили и в этом городке. Все вежливо слушали, улыбались.
Дронго еще издали увидел знакомое лицо, но подойти при всех к этому человеку ему было сложно. Чуть отстав от группы, Дронго обратился к одному из российских писателей, приехавших сюда несколько позже остальных:
– Михаил Николаевич, может, пойдем искупаемся?
Человек, к которому он обратился, был достаточно известным российским писателем, чьи книги широко издавались не только у него на родине. Он был высокого роста, с большим, чуть красноватым переломанным носом, подтянутый, словно бывший офицер, с крупными, резкими чертами лица. Мураев жил в Санкт-Петербурге и представлял здесь город, известный своими литературными традициями.
– Конечно, пойдем, – обрадовался он, – я с самого утра мечтаю искупаться.
Они вышли из небольшого особняка, где проходил прием, прошли охрану, объяснив, что собираются купаться, и начали спускаться вниз, осторожно ступая по камням. Неожиданно Дронго остановился.
– Извините меня, Михаил Николаевич, но я забыл свой пакет с плавками. Я его оставил в автобусе, думал, здесь искупаемся. Разрешите, я его сейчас принесу.
– Разумеется, – добродушно согласился Мураев, уже видя перед собой теплые волны атлантического побережья. Дронго повернул обратно. Мураев еще не успел раздеться, когда Дронго был уже наверху, где его ждал человек, лицо которого было ему знакомо.
– Я так и думал, что вы захотите со мной увидеться, – сказал тот, весело улыбаясь.
– Здравствуйте, Джеймс, – пожал ему руку Дронго. – Интересно, что делает в этом городке представитель английской разведки? Или вы оказались здесь случайно?
– Как и вы, Дронго, – усмехнулся англичанин, – вы ведь тоже случайно оказались в Каишкаше с этими писателями. Или вы теперь пишете книги? Кажется, это английская традиция, когда бывшие шпионы пишут книги.
– В отличие от вас, Джеймс Планнинг, я никогда не был шпионом, – заметил Дронго, – даже когда меня арестовали в Шэнноне и допрашивали ваши коллеги из контрразведки. Такое тоже случалось в моей жизни, и думаю, вы об этом знаете. Но шпионом я не был. А ваша традиция мне известна. Флеминг, Ле Карре, Грэм Грин… Список можно долго продолжать.
– И вы решили стать писателем, – улыбнулся англичанин. Он был высокого роста, с открытым приятным лицом. На подбородке – легко обозначившаяся ямочка, глаза – карие, а уже начинавшие выпадать волосы – темные. Он был одет в белый элегантный костюм, в отличие от Дронго, на котором был серый костюм.
– Я иногда пишу статьи, – заметил Дронго, глядя вниз, где купался Мураев.
– Это ваш коллега? – поинтересовался англичанин.
– Это известный русский писатель. Может, вы мне объясните, чем вызван ваш интерес к этому городку? Только не говорите мне, что вы поклонник Бонда и приехали сюда посмотреть на места, связанные с его именем.
– Не скажу, – пообещал англичанин. – Я думаю, мы должны объясниться. Вы приехали по поручению русской разведки?
– Я вам уже объяснял, что не работаю на русскую разведку. Кстати, правильнее говорить – российскую. Я уже много лет как частный эксперт.
– Который часто выполняет разные государственные поручения, – пробормотал Планнинг. – Нам все известно, Дронго. И мы даже знаем, почему Москва так заинтересовалась этим проектом.
– Мне будет любопытно вас послушать, только отойдем отсюда, иначе Мураев меня увидит и обидится, что я не стал с ним купаться.
– Хорошо, – согласился англичанин, – только давайте откровенно. Не нужно обманывать друг друга.
– И это я слышу от представителя английской разведки, известной своим коварством во всем мире! – всплеснул руками Дронго. – Какое благородство! Тогда начинайте, я готов вас выслушать.
Они прошли чуть дальше и сели за столик на открытой веранде. Планнинг заказал себе виски без содовой, но со льдом, а Дронго попросил принести ему стакан минеральной воды.
– Сюда должен был прилететь Рэндал Эшли, – негромко сказал Планнинг, глядя перед собой. – Не нужно вам говорить, что наша контрразведка его давно вычислила. Он неплохо работал на Москву, получая приличные гонорары. Конечно, он не был русским агентом, но подарки и деньги не отказывался получать, чтобы сообщать нам вашу точку зрения на происходящие в мире процессы. Когда он пропал, его искали не только представители Скотланд-Ярда. Подозреваю, что его искали и сотрудники российских спецслужб…
– Как и английских, – вставил Дронго.
– Возможно, – осторожно заметил Планнинг, – как и английских. Но его не нашли. Мы уже тогда считали, что, возможно, русские решили убрать своего зарвавшегося журналиста, но не видели причин. Потом Эшли кто-то заменил на Мигеля Грейвза. Этот Грейвз такой же журналист, как я астронавт, но его рекомендовали из Берлина. Было нетрудно проверить и убедиться, что все это блеф. Однако кто-то заботливо оплатил все предстоящие расходы Грейвза. Подозрительность Москвы вызвала его болтливость, и он оказался в больнице с переломами ног. Перед этим его накачали спиртным, но наши эксперты уверены, что переломы ног – не результат автомобильной аварии. К тому же, болтун Грейвз довольно охотно рассказал полицейским, что его похитили неизвестные и переломали ему ноги. Полицейские ему не поверили, но мы решили проверить. И выяснилось, что в тот день утренним рейсом в Лондон прилетел полковник Федеральной службы безопасности Баширов, который вечером был на приеме в посольстве. Конечно, это совпадение, но Грейвз оказался совсем не простым парнем. Он узнал Баширова среди предложенных ему фотографий, хотя тот был в гриме. Всего этого было достаточно, чтобы привлечь наше внимание к этому «Экспрессу». А теперь здесь появились и вы. Какая у вас программа, Дронго? Чего вы хотите?
– Потрясающая логика, – пробормотал Дронго, – только немного уточним акценты. Во-первых, Эшли действительно исчез, и «руки Москвы» здесь нет. Во-вторых, Грейвза рекомендовала не Москва. Иначе зачем было ломать ему ноги сразу после того, как его вставили в группу? Я не знаю, что именно случилось в Лондоне, и не хочу знать, но по здравым размышлениям выходит, что кто-то намеренно убрал Эшли, чтобы заменить его на Грейвза. Которому оплатили все расходы и дали липовые рекомендации. Возможно, это не понравилось спецслужбам России. Как видите, я достаточно откровенен с вами, Планнинг. Просто я хочу, чтобы вы почувствовали нашу общую заинтересованность в распутывании этого дела.
– Интересно, – сказал Планнинг, поворачиваясь к Дронго, – это вы придумали сейчас или была заранее заготовленная схема?
– Не будьте идиотом, – раздраженно ответил Дронго. – Неужели вы не можете логично мыслить?
В этот момент на повороте затормозила машина. У Планнинга оказалась отличная реакция. Он мгновенно заметил блеск автомата и, толкнув столик вперед, выставил его щитом перед собой, крикнув Дронго:
– Ложись!
Оба упали, и автоматная очередь прошла над их головами. Столик был пробит наискосок. Раздался звон битого стекла.
– Проклятье, – прошептал англичанин, чуть приподнимая голову, – кажется он стреляет именно в нас.
Белый БМВ, из которого стреляли, набирая скорость, рванул вперед. Дронго поднял голову, чтобы посмотреть, кто именно стрелял. В машине были двое. Он успел увидеть только их затылки.
– Спасибо, – поблагодарил Дронго англичанина и начал осторожно подниматься, глядя в сторону уходящего автомобиля. – Кажется, они закончили наш спор по-своему.
– Я испачкал костюм, – невозмутимо заметил англичанин, поднимаясь следом за ним.
– Прекрасный костюм, – кивнул Дронго, отряхиваясь. – Почему все ваши разведчики одеваются от Бриони? Вам так хорошо платят?
– Это только я одеваюсь от Бриони, мистер Дронго, – недовольно заметил Планнинг, – остальные носят другие костюмы. Кстати, ваш костюм тоже пострадал. Вы изменили своим вкусам. Обычно вы носите костюмы от Валентине. А этот, кажется, от Ива Сен-Лорана? Почему такое непостоянство?
– Купил на распродаже, – мрачно пошутил Дронго. – Полагаю, что ваша разведка знает даже мой любимый парфюм.
– Для этого не нужно быть разведчиком. Достаточно подойти к вам на близкое расстояние, чтобы почувствовать запах «Фаренгейта». – Планнинг недовольно поморщился: со всех сторон к ним спешили люди. Он тихо спросил: – Кстати, у вас есть с собой оружие?
– Конечно, нет. Я как-то не предполагал, что в меня будут стрелять в Каишкаше. А у вас?
– У меня тоже нет, – признался англичанин.
Дронго озабоченно посмотрел в сторону уехавшего автомобиля.
– Надеюсь, они не вернутся, – пробормотал он, – иначе наши костюмы не придется сдавать в чистку – они нам больше не понадобятся.
К ним подбежал испуганный хозяин кафе. Опасливо подошли официантка и еще несколько взволнованных посетителей, видевших, как в них стреляли.
– Что случилось? – испуганно спросил хозяин. – Кто стрелял?
– Какие-то хулиганы, – улыбнулся Дронго, – не волнуйтесь. Они стреляли резиновыми пулями, – и он, незаметно вытащив застрявшую в стене за его спиной пулю, отдал ее Планнингу.
– Вы не успели заметить, в кого стреляли? – спросил Дронго. – В меня или в вас?
– Боюсь, что в вас, – усмехнулся Планнинг, – иначе я бы не успел среагировать.
– Я тоже так думаю, – вздохнул Дронго. – До свидания. Надеюсь, вы разберетесь с полицией, а заодно и подумаете над моими словами. Увидимся в Мадриде.
– Почему вы думаете, что я поеду за вами в Мадрид? – спросил Планнинг.
– У меня предчувствие, – ответил Дронго.
Он подошел к обрыву. Сверху по камням осторожно поднимался Мураев.
– Ну, как искупались? – спросил Дронго.
– Чудесно, вода совсем теплая. А вы почему не спустились?
– Автобус уехал, и я остался без своих плавок, – развел руками Дронго. – Ничего, надеюсь, что я еще успею искупаться. Идемте скорее, а то нас будут искать.
Таджикистан. 8 июня
Он был в маскировочной куртке без погон, и вошедший мялся у входа, не зная, как к нему обращаться.
– Язык проглотил, старший лейтенант? – строго спросил сидевший за столом человек. – Хватит стоять. Приведи задержанного, и чтобы я больше тебя не видел. Можешь считать себя свободным.
– Мы надели на него наручники, – сообщил старший лейтенант перед тем, как выйти.
– Сними и никого к нам не пускай.
– Извините, – сказал старший лейтенант, по-прежнему не зная, как обратиться, – но он может быть опасен.
– Я тоже опасен, – сказал человек в куртке, – сними наручники и никого к нам не пускай.
Когда старший лейтенант вышел, полковник ФСБ Баширов достал пистолет и положил его на стул рядом с собой. Двое солдат ввели человека, одетого в грязную рваную одежду. Его телогрейка была разорвана в двух местах – очевидно его брали с помощью собак. Баширов усмехнулся. На поиски задержанного ушло два дня и потребовались усилия двух отрядов пограничников вместе с таджикским спецназом. Здесь, в горах Таджикистана, была своя мера времени и своя цена людям. Баширову нужен был именно этот человек, и поэтому никакие усилия, направленные на его задержание, не шли в расчет. В донесении, посланном информатором с другой стороны, с территории, контролируемой талибами, говорилось, что границу должна перейти группа в составе четырех человек. Но Баширова более всего интересовал один человек из этой группы. Именно поэтому он уже несколько дней был на границе. Именно поэтому не жалели ни солдатских жизней, ни затраченных усилий. В процессе поисков погибли два солдата, еще несколько человек были ранены, но сведения, которые им передали, были точны, и человек, из-за которого Баширов прилетел в горы Таджикистана, был наконец схвачен.
Трагедия таджикского народа, трагедия этой горной республики, еще не понятая, не осознанная большинством цивилизованных государств, была даже не в том, что во время гражданской войны народ разделился на две части, и брат пошел на брата. Эта трагедия была прообразом будущего во многих республиках бывшего Советского Союза, особенно Средней Азии и Закавказья. Можно было сколько угодно смеяться над диктаторскими замашками Каримова, над прижизненными памятниками Ниязову, над полулиберальным авторитаризмом Назарбаева и Акаева, можно было сколько угодно осуждать режимы Алиева и Шеварднадзе, но истина от этого не менялась. Бывшие партийные секретари, успешно трансформировавшиеся в полудемократических президентов, стали оплотом стабильности в своих государствах. Только в Таджикистане не удалось установить подобной власти, и началась гражданская война. Только в Армении убрали законно избранного президента, заменив его на премьера, и ограничители, сдерживающие беззаконие, исчезли. И уже следующий премьер-министр и спикер парламента были убиты прямо во время заседания высшего органа страны.