Выстрел на Рождество

Глава 3

Игорь Дегтярев закончил свой рассказ. Теперь он с надеждой смотрел на сидевших перед ним людей, ожидая их решения.

– Я не верю в то, что убийцей был мой брат, – сказал Дегтярев, – хотя понимаю, что все улики против него. Но я все равно не верю. Бедная мама, она так переживает за Виктора. Хотя, если говорить откровенно, то она была против того, чтобы я обратился к вам. Она считает, что помогать Виктору должен английский адвокат, который сможет убедить судей в отсутствии мотивов для убийства у Виктора. Возможно, она права и адвокат сумеет сотворить небольшое чудо. Говорят, что он один из лучших адвокатов Великобритании по уголовным делам. Но я захотел использовать и свой шанс. Найти лучшего частного детектива, лучшего эксперта, который сможет доказать невиновность Виктора. Поэтому и решил обратиться к вам. Наш общий знакомый, посол Грузии в Великобритании Николай Батиашвили, несколько месяцев назад рассказывал мне о вас. Говорил, что вы лучший эксперт по вопросам преступности, настоящий сыщик, каких в нашем двадцать первом техногенном веке уже не найти. Поэтому я и приехал к вам с такой необычной просьбой. Вы уже поняли, что я человек небедный. Я готов оплатить все ваши расходы и вашу поездку в Шотландию и обратно. Назовите сумму вашего гонорара, и я выплачу его независимо от результатов вашего расследования. Вы можете взять с собой кого хотите, но только проведите свое расследование и найдите настоящего убийцу.

Дронго помолчал секунд двадцать. Затем уточнил:

– Вы абсолютно уверены, что в доме не было никого из посторонних?

– Абсолютно. Я же вам сказал, что там ночью выпал снег. Он был повсюду, даже на дороге. Если бы кто-то подошел к дому, его следы остались бы на снегу. Но следов не было. Кроме следов наших работников, которые утром пришли в дом. Но это были садовник и кухарка. Раньше в замке работала местная пара стариков, о которых я вам говорил, но они давно уже не работают.

– Тогда мне придется столкнуться с нелегкой дилеммой, – признался Дронго, – и я хочу, чтобы вы как можно более ясно представили себе мою задачу.

– В каком смысле?

– Вы уверены, что в доме не было никого из посторонних в момент убийства. Вы также уверены, что ваш младший брат не совершал этого убийства, не стрелял в свою подругу. Предположим, я говорю только предположим, что вы правы. Ваш брат не стрелял и вообще не имеет к этому убийству никакого отношения. Но тогда остаются только близкие вам люди. Вы это отчетливо понимаете? Если мне каким-то образом удастся доказать, что ваш брат невиновен, значит, виновен кто-то другой. И тогда я сразу хочу вас спросить: об этом вы подумали? Ведь, спасая своего младшего брата, вы невольно подставите кого-то другого. Вашу жену или вашу мать, вашу дочь или вашу сестру. Такой вариант вам нравится больше?

– Нет, не нравится, – вырвалось у Игоря, – мне вообще кажется, что никто из них не мог сделать ничего подобного.

– Тогда выходит, что пистолет выстрелил сам по себе? Самоубийство было невозможно. Ведь вы сами сказали, что пуля попала в сердце жертве. Вряд ли после этого она могла еще и выбросить пистолет.

– Я понимаю. Но сейчас я думаю об этом меньше всего. Сейчас конкретно обвиняется мой младший брат. И если адвокату не удастся смягчить приговор или каким-то образом повлиять на присяжных, то наш Виктор может получить не семь, а все двадцать лет тюрьмы. Что нам тогда делать? Вы можете прочувствовать, какой это кошмар, когда я абсолютно убежден в том, что Виктор не стрелял в свою подругу. Ведь он вбежал следом за мной.

– И ваше мнение разделяют остальные члены вашей семьи? – уточнил Дронго.

– Нет, – честно ответил Игорь, – не разделяют. Почти все считают, что стрелял Виктор, но сделал это в состоянии своей обычной возбудимости.

– Возможно, они более правы, чем вы. Вы же сами сказали, что у него сложный характер.

– Это ничего не значит. У людей бывают куда более сложные характеры, но они не убивают своих знакомых. Он не стрелял, я в этом уверен. Стрелял кто-то другой, но осудят Виктора. Это и несправедливо, и неправильно. Поэтому я и пришел к вам. Возможно, вы сумеете узнать, кто именно стрелял. Эта истина нужна не английским или шотландским следователям. Она нужна мне, Виктору, нашей семье. Я не могу поверить, что это убийство произошло в нашем доме.

– Я понимаю, – мрачно кивнул Дронго, – но истина бывает не очень удобной. И не всегда приятной.

– Мне все равно. Виктор появился после меня. И он был напуган и ошеломлен. Это стрелял не он, я в этом убежден. Я слишком хорошо знаю своего младшего брата. И я видел его лицо. Он не стрелял в Злату. Если бы ее задушили, я бы скорее поверил, что это сделал Виктор. После первого развода он иногда бывал неуправляем, но в тот момент он испугался и удивился. Да-да, именно удивился.

Дронго взглянул на Вейдеманиса. Тот пожал плечами, словно давая возможность своему другу самому решать, как именно ему поступить.

– Кто сейчас находится в вашем замке? Кто там проживает? – уточнил Дронго.

– Пока там находятся моя мать, сиделка, кухарка, садовник. Жена с дочкой в Лондоне, но завтра начинаются каникулы, и они приедут в замок. Сестра Валентина с сыном в Брайтоне, он там учится в колледже, они приедут к нам через несколько дней, у него каникулы начинаются позже.

– А друг вашей сестры. Кажется, Халдаров. Где его можно найти?

– Он часто прилетает в командировки в Лондон. Но работает в основном в Москве. Я могу дать вам его телефон.

– Выходит, что, кроме вас и садовника, в доме не было мужчин. И еще подросток, ваш племянник. Остальные женщины. Верно?

– Да. Но женщина тоже могла нажать на курок. Это была примитивная конструкция, ничего не нужно делать. Только нажать на курок. Я говорил Виктору, что его увлечение оружием плохо закончится. У него в кабинете была целая коллекция – ножи, пистолеты, сабли. Но ему они нравились. Это, кажется, у Чехова была такая фраза, что если в первом акте на сцене висит ружье, то в третьем оно обязательно выстрелит. Что у нас и произошло.

– Не совсем так, но в общем верно, – кивнул Дронго. – Значит, вы полагаете, что из пистолета могла выстрелить и женщина?

– Безусловно.

– Вы сказали, что у вас в замке восемнадцать комнат. Как они расположены? В какой последовательности?

– Я вам сказал, что это не замок, а один большой дом. На третьем этаже находятся два трехкомнатных отделения. Это мы сами так захотели. У каждой спальни своя ванная и выход в кабинет и небольшую столовую. Левую часть здания занимал Виктор, правую – я со своей супругой. Есть еще две небольшие комнаты. Одна – бильярдная, другая – кинозал. На втором этаже еще восемь комнат. Из них шесть спальных комнат с ваннами. К двум комнатам примыкают еще небольшие комнаты, больше похожие на будуары для придворных дам или на большие шкафы, где можно хранить одежду. В одном таком отделении обычно останавливается моя сестра, в другой – моя мама. Ее сиделка занимает комнату рядом с ней, а сын моей сестры – комнату рядом с матерью. В других спальнях остаются приглашенные гости. Внизу есть большой зал, о котором я говорил, комната, примыкающая к кухне, такая небольшая столовая человек на десять-пятнадцать. Вот, собственно, и все.

– Вы точно знаете, кто и где был в момент убийства?

– Нет, не знаю. Но я вбежал первым в комнату, где была убита Злата. В этом я уверен. Там никого больше не было. И пистолета, из которого раздался выстрел, тоже не было. Потом вбежал Виктор. За ним, где-то секунд через пятнадцать или двадцать, появилась моя супруга, за ней Валентина, наша сестра. Потом приехала мать, прибежала ее сиделка, появился Халдаров.

– Семь, – посчитал Дронго, – а вы сказали, что вас было двенадцать. Где были остальные?

– Наша дочь была в домашнем кинотеатре. Алексей, мой племянник, играл в бильярдной. Эти комнаты находятся на третьем этаже, рядом с нашими апартаментами. Дороти была на кухне, Арво – на улице. И погибшая Злата. Получается двенадцать. Хорошо, что меня не заподозрили в убийстве подруги моего брата. А ведь вполне могли бы. И логика прямая есть. Если мой младший брат женится, то наследников на этот замок будет гораздо больше, чем сейчас. Вот и конкретная причина, чтобы мне ненавидеть эту молодую особу. Хотя я точно знал, что он не хотел на ней жениться. Она ему только нравилась как красивая женщина.

– Тогда можно понять недовольство ваших родных – матери, жены, сестры, – которые были не очень рады появлению подобной особы в вашем «родовом гнезде».

– Да, наверно, – согласился Игорь, – я их отчасти понимаю. Виктор вообще позволял себе иногда слишком дикие выходки. Мог привести на какую-нибудь вечеринку популярную актрису или топ-модель, а потом целоваться с ней на глазах у изумленной публики. Когда человек холостой и очень богатый, он позволяет себе кучу глупостей. Вы наверняка слышали о концерте, который был в нашей компании в позапрошлом году. Об этом написали все московские газеты. Я столько ругал Виктора, нам не нужна была подобная «популярность».

– Я не читаю сообщения подобного рода, – признался Дронго.

– Правильно делаете. Он тогда пригласил на концерт сразу несколько знаменитостей – Брюса Уиллиса, Ричарда Гира и Дженнифер Лопес. Пришлось заплатить этим господам столько денег. Я был уверен, что они не приедут. Но приехали все трое. И в другие компании приезжают все, кого «заказывают». Я сначала не мог понять, что происходит. Я понимаю, когда на это идут люди, которые нуждаются в деньгах. Но когда к нам начали приезжать мультимиллионеры, я стал сознавать, что в свои сорок лет оказался человеком со слишком консервативными взглядами. Если бы я обладал их статусом, их возможностями, их деньгами, я бы не поехал на эти корпоративные вечеринки ни за какие деньги. Послушайте, господа, вы же не умираете с голоду, как же вам не стыдно. Приезжать на вечер в компанию, о которой вы никогда не слышали и никогда больше не услышите. И под пьяный хохот гуляющих петь, танцевать или ублажать эту публику. Наверно, я слишком перегибаю палку, но мне кажется, что я прав. Когда на такие вечеринки ездят наши доморощенные звезды, это все понятно. И даже приятно. Они тоже немного выпивают, они тоже развлекаются. И самое главное – они зарабатывают деньги. Ведь всем хорошо известно, что в нашей стране нельзя честно заработать на шоу-бизнесе своими дисками, как и во всем мире. Или записями своих концертов. Нужен «чес» или корпоративные вечеринки. И когда ребята из «Камеди-клаб» зарабатывают свои деньги, я их с радостью отдаю. Почти все вылезли из нашей советской нищеты. Нет, даже не из советской, а из постсоветской, она еще страшнее. А эти голливудские «звезды» просто бесятся с жиру. Не понимая ни языка, ни страны, куда они попали. Если даже компания выпускает презервативы или унитазы, то и тогда эти заокеанские знаменитости готовы петь и танцевать на усладу публики. Виктор пригласил их всех, и об этом написали во всех газетах. У нас потом несколько месяцев работала налоговая инспекция, проверяла деятельность наших заводов. Во-первых, люди завидуют, а во-вторых, слишком громкая слава бизнесменам не нужна. Она нужна художникам или композиторам, политикам и депутатам. Поэтому у нас были с Виктором разногласия как раз по этому поводу. И Злату он пригласил нарочно. Она была одной из самых гламурных девочек Москвы. Есть даже такой своебразный рейтинг. В первой десятке – самые известные особы, пригласить которых на свою вечеринку мечтают почти все крупные компании в Москве. Есть женщины, одни имена которых уже являются брендом для любого модного журнала.

– И Злата Толгурова тоже была брендом? – уточнил Дронго. Он знал не так много имен современных певиц или ведущих.

– Она из другого списка, – пояснил Игорь, – из тех, кто зарабатывает себе на жизнь своим гламурным поведением, а это разные вещи. Есть просто светские львицы, бездельницы, приживалки, которые имеют прекрасные возможности для светского образа жизни и большие деньги, оставшиеся от отцов, бывших мужей или любовников. Этим не нужно думать о хлебе насущном. И есть другая категория дамочек, которые должны зарабатывать себе на жизнь. Актрисы, певицы, ведущие, журналистки, модели… Две большие разницы, как говорят в Одессе. Вторые просто обязаны думать об удачном замужестве и заработанных деньгах.

– Признаюсь, что я не очень разбираюсь во всех этих подробностях, – признался Дронго.

– Для этого необязательно быть экспертом, – улыбнулся Игорь, – я приведу вам конкретный пример. Вы знаете певицу Алсу?

– Лично нет. Но отца знаю…

– Это даже лучше. Обратите внимание на ее выступления. Красивая молодая женщина выходит на сцену и поет свои песни. Поет для собственного удовольствия. Ей не нужно нравиться сидящим в зале мужчинам, ей просто хочется понравиться всем зрителям. И если завтра она прекратит свои выступления, ничего не изменится. Она всегда очень красиво одета, но никаких вольностей, она никогда не позволит себе появиться полуобнаженной. У нее очень богатый отец, достаточно состоятельный супруг. Ей просто не нужны эпатажные выпады. Понимаете, в чем дело? Она не зарабатывает на жизнь своими песнями. А вот некоторым другим, особенно молодым девочкам из популярных групп, нужно не просто «отбыть свой номер». Им обязательно нужно понравиться. Они в поисках своих ухажеров, своих богатых любовников, своих возможных будущих мужей, но это если очень повезет. Я бы мог начать перечислять вам массу фамилий, которые вы наверняка слышали. Эти девицы выходят на сцену полуголыми, они отдаются прямо во время концерта. Не в прямом смысле, разумеется. Хотя бывает и в прямом. Теперь вы меня понимаете?

– Злата принадлежала ко второй группе гламура? – понял Дронго. – Она была красивой женщиной?

– Очень красивой, – печально кивнул Дегтярев, – ее фотографии есть в Интернете. Я могу даже подсказать вам сайт, который сделали ее поклонники. Почитайте их письма. Они все уверяют, что безумно любили Злату Толгурову и готовы ради нее на все, даже на убийство моего брата. Можете себе представить, какие признания в любви там появляются. И какие оскорбления в адрес моего брата. Один даже написал, что Виктор Дегтярев был уродом и импотентом и только поэтому решил убить такую красавицу, как Злата, чтобы она никому не досталась. Это мой брат – импотент? Он был настоящий скакун-производитель, мог целыми ночами сексом заниматься, и не с одной, а сразу с несколькими. Обидно даже читать подобные оскорбления.

– Наверно, у нее были свои поклонники, – закрыл тему Дронго. – Ее тело уже привезли в Россию?

– Да. И сделали из этого настоящее шоу. Даже сняли фильм о том, как прекрасная молодая женщина, талантливая и целомудренная, только начинавшая свою карьеру, погибла от руки какого-то ужасного маньяка, нового олигарха, который загубил ее юную душу. У этой «юной души» и «целомудренной женщины», только по моим подсчетам, было больше десяти любовников. И самое неприятное, что я никому не могу сказать об их истинных взаимоотношениях.

– Вы сказали мне, что «точно знали» об их истинных взаимоотношениях. Что он не хотел на ней жениться. Это как-то связано с его первой неудачной женитьбой?

Игорь вздохнул. Протянул руку и снова щедро налил себе виски. Выпил стакан в несколько глотков. Поставил его на столик.

– Нет, – наконец сказал он, – никак не связано. Чтобы Злата Толгурова приехала к нам в замок и провела у нас Рождество, Виктор заплатил ей деньги. Кажется, дал сто пятьдесят тысяч. Долларов. Если я не ошибаюсь.

– Вы же сказали, что их отношения длились уже несколько месяцев и он даже подарил ей колье, – напомнил Дронго.

– Одно другому не мешает, – достаточно цинично заметил гость. – Видимо, Злата поняла, что Виктор не тот человек, который готов сделать ее счастливой женой. И она перевела их отношения в чисто деловое русло. Так часто бывает. Сто пятьдесят тысяч. Я это точно знаю.

– Как растут цены, – печально заметил Дронго, – я был еще ребенком, когда мой отец вернулся с дачи своего друга в Баку. Отец работал прокурором города, а его друг был начальником отдела в прокуратуре республики. Молодой, красивый, богатый. Позже его обвинили в том, что он был одним из руководителей «цеховиков» – так называли людей, которые занимались незаконным предпринимательством. Но тогда этот начальник отдела пригласил на свою дачу одну из самых красивых актрис советского кино. Она приехала из Москвы и была почти как богиня. Чтобы она согласилась остаться на даче, этот прокурор заплатил в присутствии моего отца три пачки денег. В каждой было сто купюр по двадцать пять рублей. Семь с половиной тысяч рублей за три ночи на даче. Отец был не в восторге от его поступка, хотя старался никогда не выносить категорических суждений. К тому же он вообще был большим любителем красивых женщин, но считал аморальным покупать любовь таким образом. Однажды мы даже с ним поспорили. Я как раз считал, что в этом нет ничего особенного. За каждый труд нужно платить. «Если это труд, – согласился отец, – то тогда конечно. Но не путай труд с любовью. Ведь ты оставляешь женщину у себя на несколько дней, а это уже не просто труд, а совсем другие отношения».

С годами я понял, что мой отец был тогда прав. Ваш Виктор, видимо, еще этого не понимал. Нельзя привозить женщину к себе домой, платить деньги и представлять ее своим родным. Нельзя делать подобные вещи по определению. Одно дело – когда вы проводите время с женщиной, которая вам нравится, на курорте или где-нибудь на островах Индийского океана. Это ваше право и обоюдное желание. Я даже могу согласиться с тем, что существуют женщины из «эскорта», но необязательно каждую возить на семейное торжество и показывать своей матери. Хотя бы для того, чтобы сохранять ее душевное спокойствие.

– Возможно, вы правы, – согласился Игорь, – я ему об этом много раз говорил. И так глупо он обжегся. Будет теперь урок на всю жизнь. И для меня, и для него. Но в любом случае я хочу помочь своему младшему брату.

– Вы хотите, чтобы я провел самостоятельное расследование? – прямо спросил Дронго.