Пули над сельвой

Глава 10. Земля в иллюминаторе, она же – в фюзеляже…

Самолет неимоверно трясло, так, что только не стучали зубы. «Боинг» бежал по неровным бетонным плитам, и получалось у него это, по мнению Веклемишева, слишком быстро. Ко всем физическим неудобствам примешивалось чувство, которое можно было определить как моральный дискомфорт. Не ощущал Вадим в душе искрометной радости и праздника. Не хотел он кричать: «Я сделал это!!!», хотя и посадил лайнер с ювелирной точностью в самом начале полосы, безукоризненно выдержав высоту и скорость, которую ему рекомендовала «вышка».

Следовало признать, посадка вышла жестковатой. И случилось это из-за того, что пилот слишком стремился к точности приземления и в самый последний момент бросил штурвал резко от себя, стараясь попасть на начало полосы. Оставалось загадкой, как выдержали стойки шасси. Но они ухитрились уцелеть и сейчас несли «Боинг» по тряской полосе, которую можно было в ее нынешнем состоянии приравнять к паршивому проселку в глухой российской глубинке.

А не было удовлетворения собой еще и потому, что Вадим понимал – самолет вряд ли впишется в длину бетонки и проскочит ее гораздо дальше. То ли проклятый Дон блефовал, утверждая, будто взлетно-посадочная полоса почти подходит по стандартам для приема «Боинга», то ли с глазомером у пилота было неважно… Веклемишев что есть мочи давил обеими ногами на педали тормозов, до этого вырубив двигатели по заученной схеме «слева направо». И все равно, несмотря на его потуги, конец полосы приближался быстрее, чем хотелось Вадиму.

Не подняли настроения и крики радости, которые сменили вопли пассажиров после жесткого удара о землю при приземлении. Веклемишев уже мог разглядеть, что там, где заканчиваются бетонные плиты ВПП, действительно виден расчищенный участок аэродрома, по которому мог бы двигаться «Боинг». Точнее – окончательно остановиться, завязнув колесами в земле. И то, если скорость позволит. Сразу за расчисткой виднелась невысокая монолитная серая бетонная стена метров полутора-двух, не больше, за которой с небольшим просветом был насыпан земляной вал. А за валом начинался лес, или, если придерживаться местной терминологии, – сельва.

По ощущениям Вадима, «Боинг» очень стремился к тому, чтобы как можно быстрее пробежать взлетную полосу, перескочить бетонный надолб и вал и укрыться в густых зарослях. Чтобы отстали от него эти люди, чертовы угонщики и бездарные пилоты, оставили наконец в покое. Вот только на деле выходило, что вовсе не самолет, не бездушная машина этого искренне желает, а сам Вадим. Хотя, с другой стороны, он еще более желал, чтобы эта махина остановилась на неровной бетонной дорожке, а не прыгала через препятствия и не пряталась в кустиках.

Ухватившись руками за уже ненужный штурвал, он давил и давил на тормозные педали, однако это особенно не сказывалось на скорости, с которой «Боинг» несся по взлетно-посадочной полосе. По крайней мере Веклемишев этого не ощущал. Хотя… Ему показалось, что лайнер стал бежать чуточку медленнее. Точно замедляет ход. Но впишется этот несчастный «Боинг» в полосу или выскочит за нее? Нет, слишком велика скорость! Самолет с каждой секундой терял стремительность бега, но все равно катился слишком быстро. До окончания полосы оставалось совсем немного.

Еще над океаном заняв пилотское кресло, Вадим пристегнулся ремнями. Это запомнилось ему с той давней учебы. Положено было пилоту быть пристегнутым. И вплоть до посадки так и сидел, притянутый ими к спинке. Однако быстрое приближение леса за бетонной стенкой и валом заставило Веклемишева на уровне подсознания принять решение освободиться от ремней. Вадим рванул одной рукой замок и сбросил с себя серые шелковые ленты. Его мозг в бешеном темпе просчитывал варианты:

«Успеем затормозить?… Нет, не успеем… „Боинг“ обязательно выскочит за полосу… Но скорость снижается… Возможно, на последних метрах тормозная гидравлика заклинит колеса, и они остановятся… Увы, чуда, похоже, не произойдет… А если лайнер вылетит на грунт, могут не выдержать стойки шасси… Чем это грозит?… Сильнейший удар о землю… Самолет потащит дальше… Нет, сначала удар… Возможно разрушение топливных баков… Если еще и замкнет проводку – тогда пожар… Не обговорили с Доном, как вырубить энергоснабжение самолета… Господи, да какое замыкание – там же в салоне латинос с ноутбуком… Флешка-взрыватель нажимного действия. Ее можно случайно активизировать… Тогда точно – взрыв, пожар, катастрофа… Что делать?… Не успеваем… Уже ничего нельзя сделать!..»

«Боинг» завершал свой бег по взлетно-посадочной полосе. Последние бетонные плиты вот-вот убегут от глаз под фюзеляж самолета. Скорость заметно снизилась, однако не настолько, чтобы «Боинг» остановился на полосе или даже на расчищенной Доном площадке. Веклемишев понял, что от него уже ничего не зависит. Время принимать решение! Кинув штурвал, он рывком вынес тело из кресла и бросился бежать по проходу в салон.

– Куда?! Стой!!! – заорал ему вслед из кресла второго пилота опомнившийся Эд.

Вадим, не обращая на крики угонщика внимания, проскочил отсек с недвижными телами радиста и бортинженера и ворвался в салон первого класса. Он успел разглядеть дуло пистолета, наведенное на него Луизой, и ее глаза, полные решимости и холода.

– Держаться! Сейчас врежемся! – крикнул Веклемишев и отчаянным нырком вперед бросился на пол.

В полете он успел разглядеть мгновенно побелевшее лицо прикованной к креслу брюнетки и ее пальцы, судорожно вцепившиеся в подлокотники. Уже распластавшись на полу, прикрывая голову руками, Вадим с облегчением констатировал, что Луиза, видимо, разобравшись в происходящем, не стала в него стрелять.

В следующую секунду Вадима потащило по ковролиновой дорожке ногами обратно к кабине. Он с содроганием представлял, что сейчас творится за бортом. «Боинг» вырвался с бетонных плит полосы и его несет по земле с резким торможением. Стойки шасси все же выдержали нагрузку, и лайнер не провалился в грунт. Однако радостней от этого не стало – основные неприятности впереди. Самолет замедлил ход, но инерция продолжала вести его вперед. Громкий резкий металлический скрежет прямо под лежащим в проходе Вадимом известил, что передняя стойка шасси встретилась с бетонной стенкой ограждения. В тот же момент лайнер рухнул кабиной вниз и почти сразу полез куда-то наверх, видимо, наехав на земляной вал, располагавшийся в нескольких десятках метров за стеной.

Страшный треск едва не оглушил Вадима. Он не увидел, но почувствовал, как совсем рядом, где-то сразу за ним, рвется металл корпуса самолета. «Боинг», забравшись пилотской кабиной на земляной вал, не выдержал нагрузки и лопнул по фюзеляжу. Веклемишев из положения лежа на четвереньках рванулся вперед прочь от открывшейся между салоном первого класса и кабиной зияющей пасти, в которую полезла рыхлая земля.

Он прыгнул очень резво и тут же, не удержав равновесия, опять упал. Его словно кто-то толкнул в спину. Самолет слишком резко остановился, закончив свой бег, и послал его на пол.

В следующее мгновение Веклемишев уже стоял на ногах. Он помнил о своих подозрениях, что угонщики не станут с ним церемониться после посадки лайнера. Вадим сегодня хорошо поработал, и было бы обидно, если бы его жизненный путь прервался, когда он преодолел такие испытания и опасности. Если к этому прибавить, что мина в руках латиноса до сих пор не взорвалась и не слышно запаха гари от начавшегося пожара, можно было констатировать, что день удался. Однако расслабляться не стоило.

В результате нырков, падений и прыжков Веклемишев оказался в непосредственной близости от кресла, в котором сидела Луиза. Она потирала свободной рукой колено и сильно морщилась. Похоже, ушиблась, бедненькая. Других повреждений у нее Вадим с ходу не определил. Почувствовав на себе его взгляд, пожилая угонщица среагировала на удивление быстро, пытаясь вскинуть «кольт». Нарост глушителя скользнул в сторону Вадима, однако они не встретились на одной директрисе. Обучены-с, сеньора, бою на ограниченном пространстве.

Метнувшись в стремительную закрутку, Веклемишев встретил запястье с пистолетом косым ударом руки и пригвоздил его к подлокотнику кресла. Луиза успела нажать на спусковой крючок. Раздался выстрел, пуля ушла в пол, оставив в ковролине едва заметное отверстие. Огрызнувшись один разочек, «кольт» замолчал, очутившись в руках Вадима. А его недавняя хозяйка безвольно осела в кресле, отправленная в гости к Морфею точечным ударом в основание шеи пальчиками, сложенными совершенно изящным образом. Подобную фигурку специалисты называют «клювом орла».

Из салона экономкласса доносились крики радости. Вот только триумфатор, герой экстремальной посадки, выходить в народ совсем не торопился. Надо было как можно скорее делать отсюда ноги, пока не опомнились остальные угонщики. Наличие пистолета у Вадима уравнивало козыри, так как у ЭдаКомпани, по его расчетам, имелся на руках также один «кольт», которым в настоящее время был вооружен альбинос Рей. Правда, данный расклад мог быть верным лишь для внутреннего пользования, то есть до тех пор, пока Веклемишев находится в самолете. А за его пределами экс-пилота поджидала полная неопределенность. И при этом не было ни малейших иллюзий насчет того, что встречающие будут осыпать его лепестками роз и возлагать на шею лавровый венок. Более реальной виделась перспектива оказаться под воронеными стволами автоматов, направленных на героя-летчика. Ну а далее – в полном соответствии с героико-революционным прошлым: ближайшие кустики, «именем чего-то там» и пара коротких очередей. Хотя, возможно, все обойдется более обыденно – без «имени чего-то» и даже без кустиков…

Следовало спешить, пока не пришли в себя угонщики внутри «Боинга» и за его бортом. Луизу Вадим вырубил качественно. С Эдом, если тот полезет на рожон, а именно на «кольт», он справится. Вооруженный Рей, которого следовало опасаться более всего, по диспозиции находится в хвосте самолета. А значит, как минимум, полминуты форы у Вадима есть. Латиноса с его миной можно в расчет не принимать. Вряд ли парень будет изображать из себя шахида – не тот менталитет.

Расклад на аэродроме пока был ему неясен. Никакого скопления вооруженных людей вдоль взлетно-посадочной полосы он не наблюдал. Вообще-то присматриваться Вадиму некогда было – в основном на тормоза жал да еще просчитывал, когда бетонка закончится. Но, с точки зрения элементарной безопасности, вряд ли Дон расположил своих людей в начале и в конце ВПП. При посадке «Боинг» мог грохнуться и рвануть. То же могло произойти при завершении пробега.

Однако присутствие жизни на заброшенном аэродроме Вадим краем глаза все же уловил. Примерно посередине полосы, справа, метрах в двухстах от нее, в редком мелколесье стояли два грузовых автомобиля камуфлированной армейской раскраски с развернутыми антеннами и сектором эллиптической решетки. Это, похоже, и была та пресловутая «вышка», с которой заводили их самолет на посадку. Бегом от нее можно добраться до остановившегося «Боинга» максимум минут за пять. А ему выбраться наружу и заскочить в ближайшие заросли нужно не более минуты. А там – ищи ветра в сельве…

Веклемишев оценил ситуацию в считаные секунды. Маршрут бегства также определился. В форточку лезть смысла не было. Разлом фюзеляжа, снизу заваленный землей, имел по бокам достаточные щели, чтобы спокойно выйти наружу. Бросив взгляд через неплотно задернутую занавеску в салон экономкласса и не обнаружив в опасной близости Рея со шпалером, Вадим метнулся к левому разлому.

– Сеньор, помогите… Спасите меня! – негромкий жалобный голос, раздавшийся совсем рядом, остановил его бег.

Брюнетка, прикованная наручниками к креслу, с мольбой и отчаянием смотрела на Веклемишева. Ее ноги по щиколотку были засыпаны землей, зачерпнутой фюзеляжем. Похоже, эта женщина относилась к разряду везучих. Если бы их «Боинг» проехал еще пару-тройку метров, изображая из себя бульдозер, от шикарной дамы осталась бы перемолотая груда костей.

Освобождать прекрасных незнакомок из лап негодяев не было ни желания, ни времени. Но тут, как назло, Вадиму на глаза попался стюард, точнее – его труп, лежащий на кресле через проход от пленницы. Да еще вспомнились слова Эда о том, что сопляк не сумел справиться с бабой. Так что, кого первого поведут в ближайшие кустики с «именем чего-то там», еще вопрос. Хотя, возможно, он ошибается…

Досадливо, но беззлобно матернувшись, Веклемишев оглянулся, не видно ли на горизонте Рея со стволом, и наклонился к женщине. В мгновение оценив ситуацию, он не стал тратить время на отмыкание наручников подручными средствами, чему, кстати, был неплохо обучен. Ухватившись обеими руками за подлокотник, Вадим поднатужился и, утробно гакнув, оторвал его от кресла. Подхватив брюнетку, он поставил ее на ноги и подтолкнул к левому разлому. Объяснять, что делать дальше, было не нужно. Женщина ящеркой скользнула в щель и исчезла за бортом. Правда, при всей остроте ситуации, она не забыла о лакированной сумочке, которую подхватила с соседнего кресла.

Так как о спасении жизни больше никто не молил и пора было подумать о собственной шкуре, Вадим проследовал за дамой. Протискиваясь в разлом, он глянул вверх, в пилотскую кабину. Стало ясно, почему в дело до сих пор не вмешался Эд. Кресло второго пилота, в котором он сидел, было сорвано с креплений и заклинено между штурвалом и боковой стенкой. Веклемишеву бросилось в глаза неестественное положение головы пожилого угонщика. Не должна была она согласно анатомии человеческого тела располагаться под таким странным углом к туловищу. В мозгу промелькнул косноязычный термин из области судебной медицины, поминающий о травмах, несовместимых с жизнью. Отсуетился, бедолага. А ведь можно было спастись, если бы Эд последовал примеру Вадима и убежал из кабины. Так нет, перед самой посадкой он пристегнулся к креслу и даже подергался, пробуя крепления…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.