Мечта девочки по вызову

Однако милиционер был не шутя обеспокоен ее внезапной слабостью и ее поведением.

– Так, девушка, вам плохо? – участливо спросил он, вглядываясь в ее лицо, насколько это позволяло сделать призрачное освещение подъезда. – С вами что-нибудь случилось?

Наташка отрицательно замотала головой. Она видела в приоткрытую дверь подъезда стоявший на улице и рокотавший мотором милицейский «уазик», второй милиционер заинтересованно выглядывал из-за спины первого, и было ясно, что это не случайно забредшие в подъезд стражи порядка, а прибывший по вызову наряд милиции.

– Так, вы здесь живете? – осведомился милиционер.

Наташка снова отрицательно мотнула головой.

– Это вы вызвали милицию? – вмешался второй милиционер из наряда.

– Нет, но… – Наташка решила, что в данной ситуации лучше ничего не придумывать. – Он лежит там, на девятом этаже…

– Кто?

– Мужчина… – Наташка чувствовала, что у нее отчаянно дрожат колени. – Он весь в крови… И, по-моему, он мертвый…

Оба милиционера понимающе кивнули. Посмотрели на нее участливо.

– Ладно, не бойтесь, все нормально, – сказал старший наряда. – Пойдемте, покажете нам, где это… И это точно не вы вызывали милицию? – И получил отрицательный ответ. – Странно! Кто же тогда нам звонил?

Заметив на лестничной площадке и в лифте следы крови, милиционеры заинтересованно склонились над ними, но Наташка поспешила заявить:

– Это мои… Там, на площадке, лужа крови, и я в нее вляпалась…

Милиционеры снова понимающе кивнули. Однако решили в лифте не ехать, а подняться на девятый этаж пешком. Заодно проверить, нет ли кого в подъезде.

Руководитель прибывшей по вызову наряда милиции оперативной группы представился как капитан Волынцов. Это был еще совсем молодой человек, едва старше тридцати, худощавый и небольшого роста, с впалыми щеками и бледным, утомленным лицом. Несмотря на сильный мороз, он был одет в черную кожаную куртку и кепку. Внимательно осмотрев мертвое тело и оставленные на полу кровавые следы, он повернулся к стоящей у стены и покорно ждущей допроса Наташке.

– Это вы нашли тело?

Наташка подтвердила, что она обнаружила труп.

– А звонили нам откуда? Из автомата?

Наташка растерялась, не зная, что отвечать. За нее это сделал один из наряда милиции:

– Мы ее встретили в подъезде, когда сюда приехали. Она как раз выходила, очень поспешно. Но она утверждает, что не вызывала милицию…

– Так это не вы звонили в милицию? – удивленно переспросил следователь.

Наташке ничего не оставалось, как подтвердить собственные, опрометчиво сказанные слова.

– Так что же, вы нашли труп и пытались сбежать?

Наташка промолчала. Что она могла отвечать в такой ситуации?

– Ну ладно, – капитан Волынцов, видимо, по-человечески понимал ее. – Давайте ваши документы.

– У меня нет с собой… – выдохнула Наташка.

– Вы живете в этом доме? – Капитан Волынцов становился все заинтересованнее.

– Нет.

– А что вы тогда здесь делали в столь неурочный час?

– Я возвращалась от знакомых. – Наташка чувствовала, как ее знобит от нервного напряжения.

– О, так у вас тут знакомые есть? – Капитан удовлетворенно кивнул. – И что же эти ваши знакомые вас одну посреди ночи на мороз выпустили?

Наташка молчала, не зная, что отвечать. Следователь смотрел на нее с иронической усмешкой.

– Ладно, – сказал он. – Показывайте, где находится квартира этих ваших знакомых.

Наташка со вздохом указала на квартиру своего клиента. А что еще она могла сделать?

Вид у Кости, когда он открыл дверь, был заспанный и недовольный. Поначалу он ничуть не испугался вида оперативников и сказал, чтобы они убирались к черту и оставили его в покое. Но когда те показали ему на труп Витьки, глаза Кости округлились, губы испуганно затряслись, некоторое время он не мог произнести ни слова.

– Вы были знакомы с убитым? – вежливо осведомился капитан.

– Д-да, это… Это сосед… Вон из той квартиры… – и Костя показал на квартиру напротив.

Следователь вежливо кивнул, направился, осторожно ступая мимо лужи крови, к указанной двери. Она оказалась не заперта. Капитан вошел внутрь, слышно было, как он осторожно ходит там, что-то хрустит у него под ногами. Потом из глубины квартиры раздался его голос, обращенный к коллегам снаружи:

– Грязищи-то, ох ты, господи… Толя, – сказал он громче и отчетливее. – Вызывай подкрепление, бригаду экспертов. Здесь потребуется очень подробный осмотр.

И один из оперативников тут же вытащил мобильник, стал набирать какой-то номер.

– Смерть наступила между одиннадцатью вечера и полуночью, – доложил врач судмедэкспертизы Волынцову, когда тот вышел из квартиры. – Причина смерти – проникающее ранение головы, черепно-мозговая травма. Нанесена тяжелым тупым предметом…

– Вот этим? – Капитан кивнул на лежавший рядом с телом разводной гаечный ключ.

– Вполне возможно, – согласился врач. – Кстати, – он наклонился, бегло осмотрел валявшуюся на полу окровавленную железяку, – я вижу, там волоски прилипли. Если докажем, что это с головы убитого, сомнений, что это и есть орудие убийства, не будет никаких.

Следователь внимательно оглядел гаечный ключ, затем выпрямился, повернулся к Косте:

– Вы не в курсе, это его гаечный ключ?

Руки у Кости задрожали, он нервно потер подбородок, лицо, потом очень быстро, нервно закивал.

– Да, да, – проговорил он торопливо. – Это его ключ. Я его у него видел.

Наташка некоторое время стояла неподвижно, соображая, как ей быть в данной ситуации: выгораживать ли ей своего клиента или, наоборот, помочь следствию и себе, изложив истинное положение вещей. В зоне ей объяснили, что в этом мире каждый за себя, и если есть возможность выжить самому, то о других лучше не думать. Благотворительностью в этом мире занимаются только очень богатые люди.

– Он врет, – сказала она громко и отчетливо. – У убитого не было ключа. Это ключ Кости.

– Какого Кости? – не понял следователь.

– Вот этого самого! – Наташка показала на клиента.

– Серьезно? – Следователь посмотрел на нее изумленно. – А вы откуда знаете?

– Потому что убитый заходил к нему вчера вечером, – объяснила Наташка, – и просил вот этот ключ. Я в это время была с ним и все видела и слышала.

Все мужчины смотрели на Наташку с нескрываемым изумлением.

– Что же вы это, – сказал наконец капитан, – своего друга закладываете?

– Он мне не друг! – ответила она преспокойно. – Он меня по телефону заказал, для интимных отношений… А потом среди ночи на улицу выгнал. Говорит, завтра жена утром рано нагрянет… И я из-за него в эту историю влипла. А я не хочу отвечать за это убийство! У меня уже есть одна отсидка, с меня достаточно!.. Я все расскажу, что видела и что слышала!.. Я за чужие дела сидеть не намерена!..

Наташка в сильном волнении буквально выкрикивала последние фразы, милиционеры с нескрываемым изумлением смотрели на нее, словно не зная, что теперь со всем этим делать. В глазах Кости стоял сплошной ужас.

– Одинцова Наталья Павловна, 1983 года рождения, осуждена в 2000 году за участие в разбойном нападении и убийстве, освобождена условно-досрочно… – Оперативник чеканным, официальным тоном доложил эти сведения Наташкиной биографии, которые он проверял по телефону в милицейской картотеке. Волынцов, услышав про разбойное нападение и убийство, тихо присвистнул, а Костя уставился на нее во все глаза.

– Ну, ни хрена себе! – произнес Волынцов, оглядывая Наташку с ног до головы. – Вот это деваха! Понятно, что ты теперь из кожи вон лезешь, стараешься нам услужить. – Он покачал головой, посмотрел на чистый лист протокола, что лежал у него на коленях. Они все теперь находились в Костиной квартире, капитан Волынцов сидел на той самой постели, где несколько часов назад Наташка и Костя занимались любовью. Сам Костя сидел теперь с понурым видом на стуле, а Наташка стояла в окружении оперов у стены. – Значит, говоришь, убитый заходил к нему домой вчера вечером, – продолжал Волынцов. – В котором часу это было?

– Около половины одиннадцатого, – отвечала Наташка.

– Стойте-ка! – воскликнул капитан. – Так он что, вам помешал, что ли? Чего вы его вообще к себе домой пустили?

– По доброте душевной! – ответил Костя, резко вскидывая голову. Расспросы капитана ему очень не нравились. – Я, вообще, человек добрый и отзывчивый, что у меня попросят, сразу же даю и никого за это потом не преследую! Да врубитесь же вы наконец! – крикнул он, вскакивая с дивана. – Зачем мне нужно было его убивать? Это был простой синяк, об него ноги-то вытереть жалко! Неужели вы думаете, что я из-за него стал бы совершать преступление?

– Вовсе мы так не думаем, – спокойно сказал капитан. – Пока не думаем. А почему это вы так нервничаете?

– На воре шапка горит, – едко прокомментировала Наташка. Оперативники только посмотрели на нее с усмешкой.

– Как бы то ни было, ваш сосед убит, и у того, кто это сделал, должен был быть мотив, – философски произнес капитан. – Вам что-нибудь известно о его врагах? Кто-нибудь мог желать его смерти?

– Да кому он, на хрен, нужен? – нервно воскликнул Костя. – Приходил сюда пьянствовать с друзьями, такими же алкашами, как и он сам. Работать нигде не работал, все деньги, что имел, просинючивал… Ни жены, ни семьи, одним словом, урод, а не человек!

– Значит, говорите, урод, – задумчиво повторил капитан. – И нигде не работал. А если он нигде не работал, на что же он пил тогда?

Костя страшно занервничал, стал потирать руками подбородок и виски. Такое его поведение несколько озадачило капитана.

– Вам известно, где прежде работал ваш сосед? – спросил он. – Я так понимаю, пить же он не с младенчества начал…

– На автобазе, вон там, под окном, – отвечал Костя нервно. – Да послушайте же! – снова вскинулся он. – Это же был простой алкоголик, никому не нужный, последний дегенерат! Он подрался, наверное, по пьяни со своими собутыльниками, те моим ключом его по башке и ербулызнули. Я-то тут при чем?

– Что, ни при чем? – спросил капитан. – Какой-нибудь мотив вполне мог быть, – добавил он философски.

– Он и был, – вдруг сказала Наташка. Все оглянулись в ее сторону. – Этот Витька, ну, убитый, у Кости регулярно брал деньги на выпивку, говорил, что вроде как в долг. Фактически жил за его счет. А когда Костя начинал отказываться, он угрожал, что расскажет его жене Оксане, что Костя в ее отсутствие приглашает к себе домой девочек по вызову. Вчера вечером я своими глазами наблюдала такую сцену.

– Вот как? – переспросил следователь. – Очень интересно. Это правда – то, что она говорит? – обратился он к Косте.

Тот некоторое время, тяжело дыша от волнения, переводил взгляд с Наташки на следователя, потом выдохнул одно только слово:

– Сука!

Капитан удовлетворенно кивнул, не требуя дальнейших объяснений.

– Послушайте! – нервно заговорил Костя. – Я вам еще раз объясняю: там у него была компания алкоголиков. Они там сидели и пили до посинения. Перепившись, они вполне могли устроить драку, в результате чего Витька и погиб. Да, я спонсировал его пьянку. Ну и что дальше? Почему вы сразу решили, что это я его убил?

– А откуда вы знаете, что там был целая компания алкоголиков? – спросил капитан. – Вы что, заходили к нему в квартиру вчера вечером?

Костя снова дико занервничал, хотел что-то сказать, но потом махнул рукой, безнадежно понурился. За него ответила Наташка.

– Он выходил, – сказала она. – Через некоторое время после того, как Витька ушел. Я думала, он снова ляжет со мной… А он стал расхаживать по квартире, курить…

– Так, ясно, – капитан кивнул. – И зачем он вышел, он вам объяснил?

– Сказал, чтобы ключ забрать, – ответила Наташка. Оперативники переглянулись между собой.

– И долго он отсутствовал? – спросил капитан.

– Долго, – сказала Наташка. – Я даже засыпать начала, думала, он больше уже не будет…

– И вернулся, надо понимать, без ключа? – спросил капитан торжествующе.

– Разумеется!

Тогда капитан повернулся к Косте:

– Ну, гражданин Кулик, что вы на это скажете?

Гражданин Кулик, так, поняла Наташка, была фамилия ее клиента, снова нервно стал потирать себе виски.

– Я его не убивал, – сказал он наконец. – Понимаете вы? Не убивал! Он меня доил, это правда. Только он мне был должен в общей сложности около трех тысяч… За такие деньги не убивают, слышите вы?

– Как знать, – пожал плечами капитан. – Случается, убивают и не за такие деньги.

На это Костя не сказал ничего, только еще больше понурился.

– А сами вы этих друзей убитого вчера не видели? – спросил капитан у Наташки. – Сколько им лет, как они выглядят?

– Нет, не видела, – сказала Наташка. – Я же не заходила к нему в квартиру…

Капитан помолчал, потом спросил:

– Я только не пойму, зачем ему этот гаечный ключ понадобился? Что он хотел по пьяни себе ремонтировать?

– Он хотел газ открыть, – пояснила Наташка. – У него газ отключили за долги, и он его время от времени самовольно открывал…

– Серьезно? – восклинул капитан, заметно встревожившись. – А вы откуда это знаете?

– Витька сам это сегодня ночью сказал…

– А, ну да, – капитан кивнул. – То-то я смотрю, там, в квартире, газом как-то странно пахнет. Толя, – повернулся он к одному из оперативников. – Иди, скажи ребятам, чтобы были осторожнее там, возможно, в квартире имеется утечка газа. И вызови газовую службу, пусть проверят, все ли в порядке с газопроводом в квартире. И скажи ребятам, пусть ищут пальчики и вообще следы присутствия посторонних в этой квартире. Если найдем, будем считать, что у нас две версии преступления. Пока же вы, гражданин Кулик, главный подозреваемый в этом деле.

Сказав это, капитан принялся писать протоколы. Их было много: протокол обнаружения трупа, показания понятых, протокол допроса Кости Кулика, показания Наташки. В квартиру заходили и докладывали всякие мелочи оперативники, капитан выслушивал их, кивал и возвращался к своей писанине. Костя все это время неподвижно сидел на стуле, а Наташка стояла у стены, ноги у нее начали деревенеть, но нервное напряжение от происходящего было такое сильное, что она не чувствовала неудобства.

Тем временем на место прибыла группа ремонтников из горгаза и, обследовав квартиру, заявила, что действительно кто-то открывал перекрытый и опечатанный вентиль и воровал газ, при этом газовое оборудование в квартире было неисправно и в ней накопилась опасная концентрация газа.

– А хозяин квартиры вам давно не платил за газ? – поинтересовался капитан у работников газовой службы.

Те ответили, что оплата газа не их дело, но дали телефон диспетчера, позвонив по которому, капитан узнал, что долг убитого составлял более тысячи рублей.

– Синяк, одним словом, – заключил капитан, кладя трубку телефона. – Стопроцентный синяк. Последнее свое имущество пропивал. И кому только понадобилось такого убивать? – При этом он вопросительно посмотрел на Костю, но тот ничего не ответил.

Затем появился один из группы криминалистов, что работали в квартире убитого.

– Вот, нашли в кармане его пиджака, – сказал он, подавая капитану паспорт. – Там чертовщина какая-то…

– В смысле? – спросил капитан, принимая документ.

– В квартире все такое грязное, замасленное, – пояснил криминалист, – а паспорт, смотрите-ка, чистенький, аккуратненький…

– Значит, редко доставать приходилось, – сказал капитан невозмутимо. – Такое бывает. Пузин Виктор Александрович, – прочел капитан, открыв документ и перелистнув несколько страниц. – Судим не был, за границу не выезжал, проживает по прописке… Женат, ребенок… Не похоже, чтобы в этой берлоге жил еще и ребенок…

– Жена вместе с ребенком ушла от него полгода назад, – доложил один из криминалистов.

– А ты откуда знаешь? – удивился капитан.

– Бабки в подъезде сказали, – пояснил он. – Говорят, как она ушла, ни одного дня трезвый не был. На что пил, никто не знает.

– Это мы теперь знаем, – сказал капитан, продолжая разглядывать паспорт. – Ну что? Нашли следы присутствия посторонних в этой квартире? – спросил он.

– Никаких следов, товарищ капитан, – ответил криминалист.

Следователь вскинулся, тихо присвистнул. Костя, сидя на стуле, вздрогнул, посмотрел на криминалистов в ужасе, потом безнадежно махнул рукой.

– Это как же так? – спросил капитан удивленно. – Нам говорят, что сидела компания, гудела, все как полагается, и что же, не оставили никаких следов?

– Так точно, не оставили, – ответил криминалист. – Отпечатки пальцев только убитого, стакан на столе один, закуска вроде бы тоже на одного…

– А сигаретные окурки? – не унимался следователь. – Следы обуви, какие-нибудь предметы? Неужели вообще ничего?

– Окурки разбросаны по комнатам и так измяты, что по ним ничего не определишь, – криминалист сделал неопределенный жест. – Если кто-то, кроме убитого, в этой комнате и был, то постарался замести следы.

– Замести следы?

– Да, похоже на то, – криминалист кивнул. – Некоторые места в квартире производят впечатление, будто их вытирали. Впрочем, если надо, можно еще поискать…

– Да уж, очень странно, – пробормотал капитан, задумчиво поглядывая в окно. – Что-нибудь подозрительное нашли? – спросил он.

– Да, вот, – криминалист выложил на стол несколько предметов, завернутых в полиэтиленовые пакеты. – Вот ключи, по-видимому, от машины, там на брелке надпись. И вот тут всякая мелочь…

– «Газель», – прочел капитан надпись на ключах. – Это ключи от «Газели». А вот брелок… Продовольственная база «Аэлита», телефон, факс… – Он задумался. – Знаешь, что-то знакомое…

– В центре города есть такая, – сказал один из оперативников. – Я живу там неподалеку, рекламные щиты здоровые, издалека видно.

– Вот как? – пробормотал следователь, разглядывая брелок. – Да, точно, теперь я тоже припоминаю. Слышишь, Толя, а ты не помнишь, эта «Аэлита» когда-нибудь проходила у нас по какому-нибудь делу?

– Вполне может быть, – сказал оперативник. – Когда-нибудь каждый из этих предпринимателей у нас оказывается…

Капитан рассеянно кивнул, продолжая рассматривать ключи.

– Так где, вы говорите, ваш сосед работал? – спросил он у Кости Кулика.

Тот напряженно, во все глаза смотрел на следователя, держащего в руках ключи, наконец сказал после паузы:

– На автобазе…

– Значит, это его ключи, – заключил капитан. – Остались от того времени, когда наш синяк еще работал.

С ним никто не стал спорить. Тогда капитан вернулся к написанию протоколов, найденные ключи стали поводом для написания еще нескольких штук. В это время милиционеры входили и выходили, показывая еще какую-нибудь найденную ими мелочь, капитан рассеянно кивал, потом продолжал писать. Наконец и эта работа была закончена. Капитан поднялся, собрал протоколы в одну весьма увесистую стопку, объявил будничным и спокойным тоном:

– Значит, так, по этому делу принято решение задержать Кулика Константина Геннадиевича. – Костя Кулик вздрогнул, посмотрел на капитана тупо. – Вы обвиняетесь в предумышленном убийстве своего соседа Пузина Виктора Александровича. Тебя же, моя красавица, – следователь повернулся к Наташке, – мы пока отпускаем, но под подписку о невыезде. За помощь, оказанную следствию. Но учти, – он вплотную приблизил к ней свое лицо, – часть срока на тебе висит, тебе его еще отсидеть надо. Имей в виду: чуть что, при малейшем подозрении, мы тебя живо в наш санаторий определим. Так что, чтобы мы тебя не искали. При первом же вызове чтобы ты была у нас. Все понятно?

Наташка поспешила подтвердить, что ей все понятно. Тогда следователь с самым благодушным видом кивнул и протянул им листы протоколов и ручку, подписываться. Ставя свою подпись на листах серой милицейской бумаги, Наташка чувствовала, что у нее против ее воли дрожат колени.

Брезжил неяркий зимний рассвет, когда Наташка Одинцова вышла из подъезда дома, где было совершено убийство. Она бегло глянула на стоящие возле подъезда милицейские машины, милиционеры стояли кружком и разговаривали. На нее, вышедшую из подъезда, никто не обратил внимания. В этот ранний час улица была уже достаточно оживленной, люди спешили на работу, но из-за сильного холода никто не смотрел по сторонам, и Наташка прошла незамеченной по проулку между домами и направилась к автобусной остановке.

На душе у нее было мрачно и тоскливо. Снова как тогда, при первом аресте, у нее возникло мучительное ощущение, что она столкнулась со страшной, слепой и безжалостной силой под названием Правосудие, этой страшной и бездушной силе ничего не стоит стереть ее, Наташку, в порошок, чего сама эта сила даже не заметит. Наташка утешала себя тем, что на этот раз она еще легко отделалась, могло быть и хуже. Однако дело еще не было закрыто, и пока оно оставалось в производстве, угроза снова оказаться на скамье подсудимых для Наташки была вполне реальной. Следователи с теми, кто уже хоть раз побывал в заключении, особенно не церемонятся.

Теперь Наташка чувствовала сильное утомление и тяжесть во всем теле, а от обжигающего морозного воздуха ее трясло, словно в лихорадке. По счастью, автобуса не пришлось долго ждать, и, забравшись в теплый, переполненный спешащими на работу людьми «Икарус», она чуточку согрелась и расслабилась. Вообще-то по роду ее работы Наташке регулярно случалось проводить ночь без сна и возвращаться домой на рассвете, но то, чем она занималась в такие ночи, утомляло ее гораздо меньше, чем милицейский допрос и бесконечное ожидание, когда следователь напишет наконец свои протоколы. Придя домой, Наташка, не раздеваясь, повалилась на диван и тут же уснула мертвым сном, словно провалилась в черную, беспросветную яму. Она не знала, сколько спала. Ее разбудил настойчивый, оглушительный звонок во входную дверь, сопровождавшийся стуком. Проснувшись, она некоторое время продолжала лежать неподвижно, надеясь, что нежданный посетитель решит, будто ее нет дома, и уйдет. Ей казалось, что смертельная усталость вот-вот возьмет верх и над этим шумом и она снова уснет. Однако звонки и стук в дверь не прекращались, и у Наташки возникло опасение, что случилось опять какое-то несчастье. Поэтому она глубоко вздохнула, кое-как сползла с дивана и поплелась открывать дверь.

– Хорошо спишь, мы тут полчаса в дверь барабаним. – Наташка в изумлении смотрела на незнакомую женщину бальзаковского возраста, рослую и крепкую, стоявшую на пороге. Из-за ее широкой спины выглядывал какой-то незнакомый Наташке майор милиции. – Одинцова Наталья Павловна? – так же неприветливо и сухо спросила женщина и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Ну, чего бельма-то выпучила? Пускай нас в дом! У нас к тебе серьезный разговор есть.

После этих слов Наташка послушно отстранилась, пропуская своих неожиданных гостей в прихожую. Тем не понадобилось приглашения проходить и присаживаться на диван. Пока Наташка, вялая от прерванного сна, захлопывала входную дверь, те двое, не разуваясь, прошли в квартиру и стали быстро, по-деловому осматривать ее убранство.

– Ты одна здесь живешь? – поинтересовалась женщина, усаживаясь на стул посреди комнаты и закуривая сигарету. Майор милиции остановился рядом с ней, так, чтобы иметь в поле зрения и свою спутницу, и Наташку. – Это твоя собственная квартира или снимаешь временно?

– Снимаю, – нехотя ответила Наташка. – Слушайте, вы кто, собственно, такие? – резко спросила она. – Приперлись тут, разбудили…

– Ого! – воскликнула женщина. – Видал, майор? Детка-то с характером!

– Ничего, Оксана Дмитриевна, – вальяжно отозвался тот. – И не таких уламывали!

Сидящая на стуле женщина выпустила клуб дыма, стала внимательно рассматривать полусонную Наташку. А до той вдруг дошло, что эта Оксана Дмитриевна не иначе как жена ее вчерашнего клиента Кости Кулика. И возраст сходился, под пятьдесят лет, и характер, одним словом, бой-баба. И никак иначе ее присутствие здесь не объяснить.

– Ну, что молчишь? – снова сказала Оксана Дмитриевна. – Рассказывай…

Наташка решила удержать за зубами вопрос: «Что рассказывать?» Эта дама явно копировала манеры криминальных авторитетов, а может быть, была таким авторитетом на самом деле. Присутствие майора милиции в данном случае не говорит ни о чем. На зоне у Наташки была возможность на своей шкуре узнать, как эти люди не любят, когда им задают ненужные вопросы, и вообще предпочитают, чтобы их понимали с полуслова.