Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 4. Детство и юность Ираиды Глава 3

У Бориса прошел выпускной вечер хорошо. Мы с ним немного поругались. Ничего, образуется.

Теперь насчёт Москвы. Толя, давай рассуждать здраво и трезво.

В субботу едем? Мы, ведь, договорились с Юлей и Геной. Помнишь?

Только обязательно напиши, или позвони папе – как насчёт Москвы решишь – чтобы в случае, если ты будешь работать в воскресенье, мы с Борисом напрасно в Москву, вернее, в Орехово не ехали.

Я без тебя не поеду в Москву. Ясно?

Сегодня идёт дождь. Дома ели клубнику, почти, как у Юли. Как уехала Валя? Когда увидимся, если не поедем в Москву?

Сейчас я уже очень хочу спать. Действует обстановка: дождь и т. д. И ещё, о чём я хотела написать. Толя, ты обижаться в праве, но и я права. Пойми. Это же очень страшно и до ужаса стыдно. Так что, уж, пожалуйста, до сентября не нужно даже вспоминать об этом. Ясно?

Помни, что люблю бесконечно – твоя ИРА.

Я дома уже сказала о том, что свадьбы не будет. Они одобрили. Это значит, что и с нашей стороны будет меньше затрат. А это хорошо, так как мне очень нужно пальто. Кстати, сегодня хожу весь день в модных, тёмно-коричневых, до черноты чулках. Хочешь, в Москву в них поеду?

Ну, что ещё тебе написать? Кажется, у нас с тобой неясных вопросов нет?

Всем знакомым привет, особенно – Гене. Мама пусть не болеет. Папа к вам не поедет – мой папа.

Мне всё время кажется, что я забыла написать что-то очень важное, но что, никак не вспомню.

Ещё два месяца. Как долго. Правда? Плохо, что такая плохая погода – очень скучно. Целую.

Твоя Ира

Дальше в письме – куча всяких маленьких приписок…

А чего ты говоришь неправду? Я тебе посвящала же стихи, помнишь начало:

Я думаю о тебе. Доволен?Пишу для тебя. Прекрасно!Равноправие, любовь и воля —– Девиз нашей жизни – Ясно?

Скажи Кате, чтобы она взяла у девочек письма для меня и отдала тебе, а ты перешлёшь их мне, или передашь.

Толя! Отдай Владьке книгу. Прочитай фельетон. Напиши мне письмо, и в сентябре не забудь напоить меня пьяной, а то… Кстати – да – я никогда не скажу.

Привезти тебе учебник стенографии?

Ich liebe sehr dich. Warumst du? Oder nein? Verschteist du mich?

Я тебя спрашиваю. А ты молчишь. Эгоист.

Целую – ИраМИЛАЯ ИРА!

Позвони, где мы встретимся в Шатуре, Орехово или Москве. Откровенно говоря, мне не импонирует возможность провести воскресенье в Москве вместе с Ю. и Г. Ну их к Аллаху!

Я страшно скучаю. Если бы ты испытывала это чувство как я, то от хвалёного эгоизма моей супруги не осталось бы следа.

В Орехово всё сыро и бледно. Не унывай, в конце августа мы будем, наконец, вместе. Это, разумеется самое главное.

Валька едет на целину числа 15-го. Жду твоего звонка от 9 до 4-х вечера каждый день, до субботы. Привет всем родным и знакомым.

Ира, извини за лаконичность – тороплюсь на работу, которой у меня сейчас до дьявола (закрытие нарядов).

КРЕПКО ЦЕЛУЮ ИРУ – Толя

Ира, в субботу жду! Люблю! Больше жизни люблю! Если не приедешь – развод… Всё!

Анатолий.

Если бы было так просто окончить всё разом, что уже сплелось в запутанный клубок отношений – моя роль, моя ложь. искусственное затягивание времени наших встреч и не знание – как поступить дальше? И Толю жалко… Ведь, по сути – я издевалась над его чувствами, которые вызвала по отношению ко мне не специально, но безответственно.

МИЛАЯ МОЯ ИРОЧКА!

Я уж лучше помолчу о любви – хочу сохранить её для тебя цельной и не испачканной красивыми словами. По – моему ты не права, говоря, что не знаешь, как добиться своей цели. Ты знаешь, и уж, конечно, нам с тобой по дороге не только в жизни, но и в учёбе. Будет очень трудно, но, тем не менее, весной 57-го мы вместе будем сдавать на факультет журналистики. И уж наверняка, уж вдвоём-то мы как-нибудь «обманем мир».

Приеду в субботу вечером и отквитаюсь с лихвой за три (всего только три) поцелуя на бумаге.

Вальке фельетон нравится. Мне – нет. Привезу. Скажи Борису: как только стану богатым – подарю ему электрический орган – пусть его музицирует. Но предупреди, что это относится к тем отдалённым временам, когда я перестану носить чужие тенниски.

В отношении запроектированной третьей свадьбы – ничего определённого сказать не могу, разве что, поделюсь с тобой впечатлением: Надя, на первый взгляд – очень обаятельный человек.

То, что бич семейства, Л. П. изменила тактику, надо только приветствовать, вместе с тем, хладнокровно не веря этому.

По-немецки писать любимому человеку, согласись, не возможно, если и по-русски не найдёшь слов. Боюсь, что не дотяну до 10-го тоста на нашей свадьбе. Мы смоемся после третьего, идёт, милая?

Ирочка, эта казнь египетская будет длиться ещё 2,5 месяца, не унывай, ведь вместе мучаемся, это легче.

Привет бабушке твоему отцу – В. В. Поклон Б. В. Целую (можно?) И. В.

Все наши передают приветы. Прими их благосклонно.

Люблю бесконечно Иру, слышишь? Бесконечно!!!

Твой Толька.ТОЛИЧЕК, МИЛЫЙ ЗДРАВСТВУЙ! ТОВАРИЩ МУЖ, БУДТЕ БДИТЕЛЬНЫ!

Это письмо – крах всему прошлому. Я решила вот что: при первой возможности – зависит от тебя, перевестись на практику в Орехово. Это – раз.

Второе – прошу тебя достать у кого-нибудь, может быть, через Валю или Владика: – Бернс, перевод Маршака, кажется – «Королева». Просил Вьюшков (руководитель драмкружка) для меня.

Сегодня среда, вечер. Борис поехал, наконец, спускать лодку. Мы: папа, я и Надя идём на эстрадный концерт с участием Ляли чёрной.

Тебя, вероятно, интересует – чем вызвано моё первое решение? Я много думала, и есть не одно за и против. За – мы будем вместе. Против: 1. Затруднение с квартирой; 2. На два месяца раньше перестанем экономить деньги (ведь, сейчас они идут на другое) – это значит, что папа купит мне пальто (обязательно нужно), хорошее, не сейчас, а к сентябрю.

Я не знаю, что ещё, только реально всё-таки – сентябрь.

Это – рассудок…

Но лето! Я сижу всё время дома. Материальных трудностей я не боюсь, и очень скучаю.

Июль – это сердце…

Всё зависит от тебя. А сейчас спешу опустить это письмо, а то ещё немного, и я порву его, ибо рассудок переубедит сердце.

P. S. Утро. Пишу на работе. Рабочих по – прежнему мало. Как видишь, письмо вчера не отослала. Значит, сердце победило ум (если он у меня есть). Утром, только сейчас притаскивала папашу полюбоваться на мой объект. Сегодня он пойдёт к Петрову, и меня: или поставят на хорошую практику, а не на застывший дом, или я буду просто «студентом на практике» в полном смысле этого слова, т. е. не будут писать фиктивных нарядов (нам оплачивают, как рабочим), а просто часа по 2 буду шататься на стройке, а потом загорать, или дома бездельничать.

Но, скорее всего, меня переведут на хорошее место. И уж, почти что точно, что всё-таки приеду к тебе в сентябре.

Я бы была очень рада услышать, что во вторник ты прочитаешь всё-таки свой фельетон, и потом напишешь об оценке, которую даст тебе литобъединение.

P. S. Пишу часом позже. Ходила в производственный отдел подписывать наряды. Видела папу. Он был у главного инженера. Последний вчера меня отругал, а папе сейчас расхвалил. Кому верить? Чему верить? Каким его словам? Оставляют здесь. Дали ещё одного каменщика. Всего ещё только 7 рабочих.

Толичек! Не нужно, не узнавай о практике. Я не уеду отсюда до сентября, т. к. нужно готовиться к фестивалю, выступить в воскресенье, сосватать Надю с папой. Они друг другу нравятся. Она, кажется, согласна на всё. Но папа, хоть и увлечён немного, размышляет: если он уйдёт, бросит квартиру, новая работа, частная комната и т. д. Её он не имеет права увозить на всё такое… Борис поступит в наш техникум. Я уеду из дома. А он один с бабусей. Всегда легче устроится где угодно.

Лодку Борис спустил. Она рассохлась немного на жаре и течёт. Дня через три её прогудронят и можно будет кататься.

Толик, значит, договорились, до сентября. А начало письма – это просто прими, как лишнее доказательство, что я без тебя жить не могу. Вот это любовь, я понимаю, а то, что ты любишь… Я шучу, конечно.

Вчера концерт мне понравился. Но Ляля уж слишком стала стара. Но глаза… огромные, чёрные, горящие, сверкающие белками – цыганские глаза.

Сегодня вечером репетиция.

Значит, приедете в воскресенье – 24-го, на троицу. Да?

Приедете в субботу вечером. Да?

Только напиши точно. Чтобы я вас всех встретила. Толичек! Сделай так, чтобы Валя приехала с жертвой. Честное слово, никто не пожалеет. Я постараюсь. Мы на целый день уедем на лодке. Посоветуй пригласить ещё кого-нибудь. Я могу позвать своих хороших товарищей – Женю Гуреева с аккордеоном, Володю Белова и др. Тогда будет настоящий пикник. Возьмём аккордеон, волейбольный мяч. Или поедем только мы: я, ты, Валя, Василий, Виктор, Борис и Генка. Или организовать ту же самую компанию? Как бы ты хотел?

Кстати, может быть, приедешь в пятницу? Нужно книги разобрать?! Вообще, напиши, чтобы я могла тебя встретить.

Толя! Хочешь поупражняться? Давай писать письма друг другу на немецком языке, переводя, находить ошибки. Это будет очень полезно. Как обычно, всем, всем пламенный привет. Целую.

Твоя Ира.

Знаешь, вчера впереди меня сидела молодая парочка. Может быть, молодожёны. Может быть, просто влюблённые. А рядом со мной, сидел её отец. Я сидела и им завидовала, тем более, что сам он, в смысле – влюблённый, мне очень понравился. Они сидели, ворковали, словно голуби. Отец любовался, видно, ими. И уж концерт, во всяком случае, не существовал для них.

Ну ладно, мы будем разумнее, и, заплатив за билет, всегда будем отдавать должное сцене. Эгоисты… Целую.

Твоя Ира.

Написала всем своим бывшим поклонникам письма, сегодня отошлю…

P. S. Обед. Папа принёс потрясающую новость. Л. П., в смысле – мачеха, везде ходит и говорит одно, что лучше нашей семьи никого нет, что она любит всех нас, готова пожертвовать всем-всем ради нас, что мы не люди, а золото. И это всё после грязных сплетен, интриг, провокаций, суда и т. д… До чего?! Целую.

Твоя Ира.

(Третий раз твоя в одном письме).

P. S. Дописываю на почте. Пиши больше. Как Валя сдала экзамены? Толя! Папа говорит, что если он до осени уедет из Шатуры, то нужно будет, воспользоваться машиной (я, ведь, вещи буду так или иначе перевозить на машине). Можно будет захватить в Орехово и лодку. Я смеялась от души. Вот будет картинка. Не имея велосипеда, мы всё же будем иногда пользоваться собственным «транспортом» – лодкой. Ура!

Толя! Вчера вечером слушала и не дослушала (заснула) – «Свадьбу» Чехова по радио. Там, поздравляя жениха и невесту после каждого тоста кричали – УРА! Это же здорово. После приблизительно, десятого тоста, под громкие крики – УРА! – на свадьбе мы сломаемся и представим гостей самих себе. Все останутся довольны.

Толя! Я почему-то боюсь свадьбы.

Твоя Ира.

Первый раз у меня вырвалась фраза – "Я почему-то боюсь свадьбы"… Я боялась не только свадьбы. Я боялась физического сближения с непонятным для меня определением – "супружеская постель". Кроме поцелуев с мальчиками и потом – с юношами, у меня даже мысль никогда не приходила о чём-то большем. Я не знаю, как так получилось моей бабусе воспитать меня в духе "физической чистоты в интимных вопросах." Это было внушение на уровне подсознания, наверное. Она смогла передать мне некоторые правила поведения и морали, которым подчинялась всю жизнь. В этих вопросах у меня в мозгах была пустота – белое пятно. Я просто знала, что нельзя допускать близость с мужчиной до официальной регистрации брака., хотя не представляла – что это означает. Я знала, что нельзя иметь до брачных детей. Хотя о будущих детях тоже никогда не задумывалась. Я бросалась словами – Люблю, свадьба и т. д., но за ними ничего не стояло. Может быть, я так легко и врала, потому что продолжая играть придуманную мной же роль, и ничего не видела за произносимыми словами? Я пробовала оттянуть время наших встреч до сентября… А что будет дальше? На что я рассчитывала? А пока я продолжала врать…

ТОЛЯ, МИЛЫЙ, ЗДРАВСТВУЙ!

Скажи, права я была? Ты знаешь, в чём. У меня страшно болит голова все эти вечера, так что ничего не делаю, читаю, сплю, и даже не выпиваю. У меня к тебе просьба: передай Кате записку, а она в свою очередь, пусть передаст в учебную часть ещё одну записку.

Не обижайся, если не приеду в субботу или воскресенье. Нет настроения. Вообще, лучше нам не встречаться до сентября. Так лучше.

Обещают хорошую погоду в скором будущем. Впрочем, может быть, и приеду. Время покажет.

Толичек! Ещё раз спасибо за кофточку. Она мне понравилась. Это я тогда так уж просто… вредный характер, вот и всё.

Привет папе, маме, Валюше, Виктору, Юле и Геннадию. Пиши, как у них? А меня не слушай. Я всего за этот месяц ходила два раза на танцы и раза три в кино, и то с папой. Комнату снимать рано, но узнавать пора, т. к. к сентябрю приедут учащиеся техникумов, тогда будет труднее найти.

Сейчас просто нужно узнать, договориться. Понимаешь? Учти, что комнату лучше всего снимать через кого-нибудь, а потом уже договариваться самому. Ясно? Если можно будет, я бы хотела, чтобы комната была отдельно от хозяев, как у Юли с В., и приблизительно, такая же.

Теперь вот ещё что. Обычно, большинство хозяев сдают комнату со своей обстановкой, ну просто она им не нужна в настоящее время, а убрать её некуда, т. к. в большинстве случаев комнатки сдают старушки, которые уходят жить к своим детям, дабы с целью воспитывать и нянчить внучат. Так вот, если будешь снимать с мебелью комнату, что не желательно (лучше сразу плохое, да своё, чем чужое). Пронадеясь на чужое, со временем, например, получив комнату, мы останемся у разбитого корыта. Ну, во всяком случае, постарайся, чтобы из крупных вещей всё было вынесено, по возможности, а из мелких, чтобы и духу не было, ничего. Ясно? Видимо, комнату снимешь в Зуево.

Теперь, т. к. ты будешь до сентября (числа с 20-го августа) заниматься устройством нашей «хаверы» или «вигвама», как хочешь называй, прими во внимание следующее.

С хозяйкой будешь заключать договор за её и твоей подписью – официальность, благодаря которой мы при любых недоразумениях не окажемся на улице. Договор будешь заключать на год. Вероятно, меньше нам и не придётся жить там.

Знаешь, какой будет комната – не знаю, но не исключена возможность, что придётся побелить, оклеить обоями, и возможно, покрасить полы. Учти, жить нам придётся и не месяц, А год, может быть, и больше. Если в комнате будет подпол, проветришь недельку, пусть будет открыт.

Я пишу на всякий случай. Вдруг, забудешь? Кстати, пишу я исходя из своего маленького опыта и наблюдений. Может быть, в моих указаниях и советах что-нибудь не соответствует житейским правилам, так тебе есть, кому подсказать, спросишь у мамы и отца.

Потом, Толя, как раз к сентябрю, нужно будет купить 2–3 цветка, чтобы не везти отсюда. Покупать нужно многолетние: душистую герань, простую герань, маленькую пальмочку, или фикус, розу. Вероятно, их можно купить в аранжерее, в Орехово, или на рынке. Если ты это сделаешь, то очень обяжешь меня. Тогда мне не придётся покупать цветы самой, экономя на твоих папиросах и завтраках.

Заранее достань сибирского котёнка или кошечку, только воспитанную. Это избавит тебя от присутствия в комнате уличных кошек. С собакой пока подождём.

Толя! Меня интересует ещё одно. Я себе числа 25-го куплю пальто. У меня будет. А у тебя всё есть? Зимнее пальто есть? А то, уж раз решили свадьбу не справлять, так ты приобрёл бы себе всё, что тебе нужно.

Пришла Люся. Пойду в магазин за хлебом. Кстати, опущу письмо, потому кончаю. Привет всем. Целую.

Твоя ИРА.

Напиши письмо обязательно.

ТОЛЯ!

Если мы действительно – не поедем в Москву, что не обязательно, но желательно, т. к. едут Борис, Юля, Гена, я… и ты. То напиши заранее, до воскресенья, тогда я не поеду. А без меня, вероятно, не поедет Борис. Он и так уже, из-за того, чтобы ехать всем вместе, пропустил уже одно воскресенье. Ведь, он должен уже заявление куда-нибудь подать. Привет всем.

Ц. Т. И.

Как тоскливо – прошел ещё только один месяц.

Любящая тебя бесконечно – Твоя Ира.

Толя, конечно, ничего не мог поделать против моего решения – не жить вместе до сентября. А я, хотя и писала «нежные» письма, не собиралась торопить этот момент сближения. А честно, я даже не думала об этом.

Однажды я приехала в Орехово, не ставя его в известность, так как должна была сдать в очередной раз кровь. А об этом я никому не рассказывала. Кстати, на приёме у гинеколога, доктор сначала смотрит в паспорт, так и на этот раз, доктор посмотрела, и говорит – «ложитесь в кресло». Провела осмотр и удивилась… Я говорю, что с мужем пока не живу. Она пожала плечами…

Остановилась я в общежитии. Это было всегда возможно. Во-первых, меня все знали – и комендант и уборщицы, а во-вторых, у многих практика была в Орехово, и они летом тоже жили в общежитии.

В этот раз я встретилась с девочкой с нашего курса. Она проходила практику на стройке, где прорабом работал мой Толик. Она поспешила рассказать, что на той же стройке работает девушка – Нина. Она давно и упорно бегает за Толиком. В общем, они вроде бы, как друзья. Когда Толя женился, Нина долго расстраивалась, плакала. Но, когда узнала, что мы, молодожены, живём врозь, ухватилась за это, как за соломинку. Она стала навязывать ему своё присутствие, старалась вместе с ним уходить с работы вечером, и идти с ним «по пути» до самого его дома. Наши отношения, конечно, были для него, не то, чтобы унизительны, а, скорее – болезненными. Ему нужно было кому-то пожаловаться, выговориться. Домашним он не жаловался. А Нина сама вызывала его на откровенность. Он стал ей изливать душу, рассказывать о наших отношениях. Дальше душеспасительных бесед у них дело не пошло. Но для посторонних людей очевиден был факт – их часто видят вместе после работы…

Когда мне это всё «вылили на голову», в первое мгновение, на уровне подсознания сверкнула мысль – «Вот она – причина, за которую можно уцепиться, обыграть её, и сбежать из оков этого законного брака».

В следующий момент меня охватила ревность. Да как он посмел! Это при мне-то, и уделять внимание кому-то ещё!…

Сдав кровь, я уехала в Шатуру, а оттуда написала Толику письмо, в котором изложила ему всё, что о нём думаю. Он сразу же позвонил мне, стал оправдываться, но я была неумолимой, рассерженной, возмущённой. Я обвиняла его во всех смертных грехах, называла обманщиком, чудовищем и т. д. Написала ему письмо. Он сказал, что нужно встретиться.

Я приехала в Орехово, и уже там написала ему письмо.

ТОЛЯ!

Кричи – УРА! Хватит, больше унижаться я не желаю. Я согласна после декабря на развод. Это расчет.

Ужас! Я совсем забыла грамматику. Расчет – два «С», или одно? Кажется, два?

Я знаю, пройдёт год, ты не поступишь в институт, поймёшь, что твой поступок не достоин меня и ты сам тоже.

Ты придёшь. Но пойми, будет поздно. Время покажет. А теперь я обещаю, о любви ни слова. Хватит.

Ты знаешь, разумом я поняла, насколько подло ты поступил. Сердцем – нет. Но это пройдёт. Во всяком случае, я больше тебя не уважаю. В сентябре приедут студенты, а до сентября иногда заходи, когда хочешь, мне кое-что будет нужно сделать, ты поможешь. Не беспокойся. Страшное позади. Раз нет уважения, не будет ничего для тебя от моей любви. Ты не достоин её. Почти все вечера буду проводить в драмкружке, так что, ты, вероятно, не будешь даже заставать меня дома.

Но всё-таки, первое – занеси мне, пожалуйста, перочинный нож, а то я всю вилку сломала, и хлеб ломаю. Красиво? Потом я верну, когда привезу из дома.

И ещё будет одна просьба. Сможет ли мама твоя одолжить мне до сентября одну вещь? Я даже не решаюсь писать о ней. Мне очень нужно. Я тебе скажу, что мне нужно.

Письмо ты получишь во вторник, зайди ко мне в среду, в 7 часов вечера, долго я тебя не задержу.

Если ты мне не поможешь насчёт кое-какого устройства (я скажу), даю слово, заявлюсь с вещами к вам, и буду жить до сентября на правах жены, ненавидя тебя.

И ещё раз прошу, не беспокойся, между нами, действительно, всё. Но ты обязан кое о чём позаботиться, о чём, я скажу.

О, Боже! Кляксы, но мне не хочется переписывать. Для кого? Я начинаю ненавидеть тебя.

Хотела написать – подлец! Но я хочу быть выше этого.

До среды. В крайнем случае, нож пришлёшь с Витей, а сам позвони в 7. Я скажу, что мне нужно попросить у вас.

Немного погодя, я прочитаю тебе мой новый рассказ. С твоим мнением я ещё немножко считаюсь. Советую тебе прочитать мне свой фельетон. Из меня критик лучше получается, чем писатель. Советую больше заниматься и писать. Нажимай на грамматику и немецкий. Ещё раз говорю, я переломила в себе себя. И теперь (я знаю, что поздно будет), ты пожалеешь, и захочешь вернуть прошлое. Бесполезно. Я знаю, теперь уже всё, поздно.

До среды.

Степанова Ира.

Мы встретились на нейтральной территории. Он долго оправдывался. Но, в какой-то момент сломался, сдался под напором моих упрёков. Он был всё-таки умным человеком, и, вероятно понял, что дело не в нём.

Когда он замолчал, я стала выговаривать ему, что он обманул мои надежды, что он не любит меня, и только я… В этот момент он и сказал – «Если ты меня всё-таки любишь, как говоришь, пойдём к нам домой, и с этой минуты будем жить вместе». Это называется – «Мат в три хода». Отступать было некуда. Я сказала, что согласна…

И мы пошли к нему домой. Валя окончила институт, и уехала работать на Алтай. Вити тоже не было. Мама с папой поужинали с нами, и нам постелили постель во второй комнате. Первая – большая была проходной и служила столовой и спальней для родителей.

А дальше была ночь, о которой я никогда никому не рассказывала. Я, ведь, не представляла вообще, что представляет собой физиология мужчины, и близкие отношения между мужчиной и женщиной. Даже сейчас удивляюсь, как я смогла дожить до 21-го года, и остаться такой тёмной в этих вопросах.

Короче, мы вместе легли в постель. Когда я почувствовала рядом что-то мягкое, и в то же время упругое, и Толя обнял меня своими крепкими руками, меня охватил такой неописуемый ужас, и мне стало всё происходящее таким противным…

Не знаю, откуда у меня взялись силы, я буквально приподняла его, и скинула с себя с грохотом на пол. А он тоже «озверел», но не от ужаса и отвращения к происходящему, а от упрямого желания овладеть мною. Я много раз скидывала его на пол. Он упрямо возвращался в постель. Мне потом всю жизнь было стыдно вспоминать, и представлять, что думали в это время его родители…

В какой-то момент у меня мелькнула мысль. А чего, собственно, я капризничаю? Ведь, наверное, так оно и должно быть. Когда-то надо познать, решиться…

И в какой-то момент, я решила – пусть так оно и будет, ослабела и, как говорила нам не раз гинеколог, раздвинула ножки. Это был всего лишь миг. И не было больно, как рассказывают иногда в фильмах и книгах. А муж мой, почувствовав, что я сдалась, тоже замер и затих. Он даже не понял, что овладел мной. Правда, на простыни остались пятна, но что было потом, я не знаю.

Светало. Я, молча встала, оделась. Мне было ужасно стыдно. Я не представляла, до чего этот акт неприятен. Я ушла с чувством стыда и даже омерзения к тому, что произошло.

Погуляла по рассветному городу, а потом пошла в общежитие. Легла на койку и ревела, ревела. Ревела от злости на себя, на Анатолия. Много лет спустя я, вспоминая этот момент, думала, а он-то что же, не нашел подход, не уговаривал, а полез, как грубый мужик.

Двое суток я провалялась, не вставая с постели, а потом поехала домой. Мне не хотелось выглядеть брошенной, как мог кто-нибудь подумать.

Основная моя версия была та, что, пока я летом была на практике, в Шатуре, он изменил мне с другой. Интересно, что он ни разу больше не оправдывался, всё воспринимал молча, как мудрый и умный человек.

Приехав в Шатуру, я написала ему письмо, и в то же время почувствовала облегчение, что вся история и выдумка с замужеством приближается к концу.

Кстати, когда я в очередной раз, перед сдачей крови пришла к гинекологу, она, запомнив меня, спросила – «Ну, а теперь куда? На кресло или на кушетку?» я говорю – «Да у меня было всего один раз»… Она засмеялась, а потом сказала – «Поздравляю, Вы стали женщиной»…

3.08.56 г.

ТОЛЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Я только сейчас тебе звонила. Нового я тебе не скажу ничего. О нашем разрыве дома знают.

Первое, что я хотела сделать после телефонного разговора – выпить мышьяк, но ты был прав, я оказалась благоразумнее, и что я сделала – рассказала всё дома.

Этим письмом я не унижаю себя, т. к. я жена, а жена имеет право даже на унижения, тем более, что я во многом виновата сама.

Я постараюсь кратко обо всём. Я люблю тебя, и ты этому веришь. Где бы я ни была, напиши, если передумаешь, и я сейчас же приеду. Если бы ты сейчас сказал хоть слово, я бы осталась. Я навсегда твоя. Помни это.