Норильск-79

Евген и сам об этом никогда не забывал и знал, что через эту мокруху висит теперь на очень большом крючке, но поделать он ничего не мог. Евгению в чём-то, даже понравилось, что Николай не рассказал ему про свои криминальные дела в Красноярске. Евгений предположил, что и про убийство парня Николай не будет трепаться. После своих раздумий Евгений попытался успокоить боксёра:

– Да всё нормально Колян. Норильск – это такая жопа! И каких только мокрых дел эта жопа не видела. Ведь здесь раньше одни лагеря были, а в них убийцы, насильники, да враги народа. Конечно, после Сталина этого всего здесь немного подсократили, но всё равно… Короче, сам понимаешь, у Таксиста здесь всё на мази. Летом же приезжал в командировку следак из самой Москвы, как раз, по этому делу. Ну, и что? От ворот – поворот ему. Я после этого, вообще, с Таксистом ничего не боюсь.

– Слушай, – обратился Николай к Евгену, – а чегой-то, вдруг, по какому-то самоубийце следак из самой Генпрокуратуры приезжал?

– Да рассказывал мне Таксист, почему такой интерес возник: слишком много лохов мы этой весной обули и, в основном, всё отпускники попадались. Перед отпуском-то сам знаешь, сколько бабла у работяг скапливается. Короче, многие жаловаться пытались, что их развели, но хорошо, что в ментовке у Бикеева всё связано.

– Но приехали-то из-за парня, – перебил Николай Евгения.

– Да это, просто, так совпало. Короче, не бери в голову.

В дверь раздался стук. Оба прекратили разговор и резко посмотрели на дверь.

– Ну, вот, и первые ласточки, – Евген с удовольствием потёр руки, – Всё нормально, Колян. Иди, открывай.

Колян открыл дверь, и в комнату вошли радостные жильцы общежития – Валера и Витя – любители покидать картишки. Оба были радостные, подшофе. Сначала поочереди поздоровались с Коляном, потом начали шумно приветствовать Евгена.

Валера, темноволосый и худощавый, лет тридцати, был в трико с пузырями на коленях и в тельняшке. Витя тоже был лет тридцати, светленький, невысокий в спортивном костюме. Витя первым прошёл в комнату, подал руку Евгену. И тут же весело начал:

– Евген, привет. Сидим с парнями, сидим – думаем, а не сходить ли к Николаю, а вдруг там, в гостях, Евген, тогда с ним картишки покидаем по-серьёзному, а то мне своих-то парней раздевать неудобно. Вместе работаем, вместе живём. А ты-то всегда при деньгах, тебя не грех вздуть, – и дружески засмеялся, давая понять Евгению, что он шутит и, чтоб Евген не обижался, если что не так.

Евген поздоровался с обоими поочереди. В таком же шутливом тоне начал отвечать Виктору:

– Какие вы тут все кровожадные. Тут сейчас Вовку встретил – друга Пашки из четыреста двадцать седьмой, тоже грозился меня без трусов оставить. А что, если, правда?

Все весело посмеялись, а у Вити последовал ответ:

– Всё может быть. Картишки-то есть? А то мы тут со своими.

– Карты не меченые? – с улыбкой и с явной подковыркой спросил Евген.

Виктор протянул Жене колоду:

– А ты проверь.

Евгений не стал брать колоду у Виктора. Ответил ему:

– По игре проверим. Вот, если разденете меня до трусов – значит, точно меченая колода была.

В разговор вмешался Валера:

– А мы тебя сегодня любой колодой обыграем.

Евгений внимательно посмотрел на Валеру.

– Валера, вы ж мне и в прошлый раз то же самое говорили.

– Ну, говорили, – согласился Валера, – Считай, что форы тебе в прошлый раз дали, чтоб с нами играть не боялся.

Евгений едва сдержался, чтоб не засмеяться. Про себя подумал: «Какие же эти работяги доверчивые!». Жене нравилось, что его подковырки принимали за добрые шутки.

– Эх, нравится мне ваш задор.

Валера, захотел немного выпендриться:

– Женя, вообще-то, на севере люди не нытики.

Витя поддержал товарища:

– Проиграл – рассчитайся. Здесь по-другому нельзя. Норильск – город маленький. Если накосячишь – будешь изгоем. Тогда сразу же собирай чемодан – и на материк с концами.

Евгений, соглашаясь, закивал головой:

– Ну, да. Ну, да, Витёк. Прав ты на все сто. А в преферанс-то, когда играть научишься?

Витя развёл руки, пожал плечами:

– Ну, наверное, когда на пенсию выйду. А пока – храп – рабочая игра. В любое время перекинулись, и никакой писанины.

Евген решил прекратить пустые разговоры:

– Ладно, парни, давайте к столу, пока я не передумал. Давай, Витёк, распечатывай свою новую колоду. Посмотрим, кому она удачу принесёт.

В комнате у Паши сидела бригада монтажников. На столе стояла водка, закуска – распечатанные рыбные консервы, икра из кабачков и макароны по-флотски.

Паша, самый младший из бригады, разлил водку по рюмкам и обратился к компании:

– Мужики, разбирайте рюмки, – потом обратился к старшему, – бригадир, давай, скажи что-нибудь по поводу нашего застолья.

Бригадир взял рюмку:

– Конечно, обязательно сказать надо, – пауза, – Опять в нашей бригаде пополнение. Появился новый человек, а мы, как говорится, хорошему человеку всегда рады, – пауза, – Первый день ты с нами, Василий, отработал. Пока, ничего плохого про тебя не скажу – смекалистый, сноровистый, исполнительный, руки растут, откуда надо. В общем, вливайся в наш небольшой коллектив, а мы тебе поможем. Бригаду не подводи, начальству не стучи. Бригада у нас не из худших. Парни не дадут соврать.

Кто-то вставил:

– Да-да.

Бригадир продолжал:

– Среди верхолазов-монтажников бываем и в передовиках, поэтому и заработки хорошие имеем. Ну, в общем, за нового монтажника Викторова Василия.

Парни весело наперебой начали говорить:

– Ура! Витя, поздравляем!

Все чокнулись, выпили, начали закусывать. Атмосфера создалась почти праздничная.

Бригадир обратился к новенькому:

– Василий, кстати, как у тебя с этим делом?

Бригадир щёлкнул себя пальцем по горлу.

Новенький понял вопрос, ответил:

– Могу, но стараюсь не злоупотреблять. Я ж в физкультурном учился – спортсмен. Ну, там режим и всё такое.

Паша радостно заговорил:

– У нас тут полбригады спортсменов, правда, без образования, но с разрядами. У меня по лёгкой атлетике первый взрослый, Ваня – лыжник, Алексей, – Паша забыл, чем занимался Лёха и, пытаясь вспомнить, спросил, – Лёха, что там у тебя?

Алексей ответил не очень довольно.

– Ничего у меня нет.

Паша вдохновенно продолжал:

– Ладно, у Лёхи ничего нет. А Вовка видишь, какой крепыш? Он – борец.

Вова засмущался:

– Да ладно. Когда это было? Но, правда, до армии у себя на районных всегда выступал. А, вот, в спортроту служить не взяли – я и забросил борьбу. Да и некогда уже было после армии.

Вмешался бригадир:

– А теперь, хоть спортбригаду из вас создавай, а мы с Лёхой будем у вас тренерами. Правильно?

Все засмеялись.

Викторов поддержал:

– Правильно говорят, что лучший тренер по плаванию – тот, который не умеет плавать. Значит, вам, Сергей Сергеевич, с Лёхой и тренировать бригаду.

– Я не против, – повеселел Алексей.

Бригадир решил подытожить:

– Ну, давайте за советский спорт.

Все чокнулись, выпили, начали закусывать.

Паша обратился к новенькому:

– Василий, ну, ты, хоть расскажи какому спорту тебя в твоём физкультурном учили.

Викторов ответил застенчиво:

– Я – мастер спорта по самбо.

– Ого – удивился бригадир.

Викторов засмущался:

– Да нечему тут удивляться – спорт, как спорт.

Бригадир восхищённо смотрел на Василия:

– Ну, не скажи. Не каждый таких высот достигает.

– Помнишь, – обратился к Василию Паша, – когда в общагу заходили – встретили Евгена и Коляна? Колян в нашей общаге живёт. Он – тоже боксёр. Их – несколько человек – серьёзно занимаются, всегда вместе, в кабак любят зайти, погудеть, бока кому-нибудь намять. Короче – банда. А тренер хороший – Лугов. Сидел здесь и остался потом.

Бригадир недоверчиво ответил Паше:

– Хм. Ты, прям, всё знаешь.

Пашу поддержал Вова:

– Серёга, а кто этого не знает? Ты б, хоть иногда, в кабак заходил. А то с бригадой, бывает, расслабишься и быстрей к жене под бочок.

– Я своё по кабакам и по танцам не меньше твоего отходил, – ответил бригадир.

Викторов внимательно разглядывал Пашину гостинку. Комната напоминала гостиничный номер. Сразу при входе была небольшая прихожая, в которой стоял холодильник, и была вешалка. Из неё был вход в санузел. В санузле – унитаз, раковина и ванна. Ванна была короче, чем обычная, но немного повыше, и в ней был специальный выступ. Василий никогда раньше таких ванн не видел, и она ему показалась интересной.

Сама комната в гостинке была достаточно большой и казалась просторной в связи с отсутствием у хозяина крупной мебели. Имелся диван, небольшой шифоньер, телевизор, который стоял на тумбочке, и стол, который сейчас пододвинули к дивану в связи с нехваткой стульев для всех.

Осмотрев Пашину гостинку, Викторов обратился к хозяину:

– Паша, классная у тебя комната. Я думал, что ты нас в такую же общагу приглашаешь, в какую меня на Завенягина заселили, а у тебя, по сравнению с моей, – хоромы. Прямо в комнате санузел с ванной. Правда, ванна какая-то интересная, маленькая, с выступом.

Павел объяснил:

– Чтоб сидеть на этом выступе можно было.

– А-а-а, – понятливо кивнул головой Викторов.

К разговору подключился Иван:

– Василий, у нас улицу Завенягина ещё называют Завеняжкой.

В твоей общаге на Завеняжке у меня жена жила, когда мы с ней познакомились.

Завенягин Авраамий Павлович считается основателем Норильска. Он был начальником Норильлага и первым начальником Норильского ГМК. В 1938 году Завенягин возглавил строительство Норильского ГМК, которое было начато в 1935 году. Под его началом количество заключенных на строительстве увеличилось с восьми тысяч до двадцати тысяч к концу 1939 года. В 1941 году Завенягин был отозван в Москву и назначен заместителем главы НКВД Берии.

Бригадир тоже вспомнил:

– А я, когда приехал в балках жил в Соцгороде на нулевом пикете.

Иван радостно вспомнил:

– Так, и я там жил: улица Горная шестьдесят три, квартира три. Я в пятьдесят восьмом сюда приехал, после школы. У меня тут две сестры и брат уже жили. А самым первым – мой дядя Михей здесь оказался по разнарядке из колхоза. Приезжает в отпуск в деревню и рассказывает, что в Норильске хлеб на масло с палец толщиной мажут, а зарплата в карман не умещается. А у нас-то в колхозе всё подчистую выгребали за налоги, а денег и, вообще, не видели. Вот, у нас сначала одна сестра завербовалась, а потом – вторая, потом брат – Николай после армии.

– Да уж, есть что вспомнить, – вставил бригадир.

Иван продолжал:

– У меня с сёстрами-то большая разница. Я перед войной родился – в сороковом, а война закончилась – мне только пять годиков, а сёстрам – двадцать два и двадцать. И в деревне ни одного жениха.

Викторов шутливо перебил вопросом:

– Нашли женихов-то?

Иван ответил серьёзно:

– Нашли. Хороших мужиков нашли. Анна за Митю замуж вышла, – Иван сделал паузу, – Он здесь по пятьдесят восьмой сидел.

Викторов решил уточнить:

– Это как понять?

Разъяснил бригадир:

– По политической – враг народа.

Иван продолжил:

– Во время войны полицаем был. А у Софьи – Толик был – на тепловозе машинистом работал, да погиб в аварии.

Викторов удивился:

– Погоди, Вань, как это – полицаем был? И она с таким жить согласилась?

Бригадиру стало перед новеньким обидно за Ивана:

– Дурак ты, Вася, – молодой ещё. В войну чего только не случалось. Не нам судить. Судили те, кому надо было. Здесь после войны и бандеровцы были, и лесные братья, и полицаи. Проверяли всех, чтоб на руках крови не было. Таких – к стенке не ставили. Отправляли в Норильск, на Колыму, в Воркуту. Да много куда. Война уж тридцать с лишним лет, как закончилась. Время любить пришло, семьи создавать. Вот, люди и созидают, и детей рожают. И все вместе День Победы отмечают.

Викторов притих, задумался. Он никогда из первых уст не слышал таких рассказов. У него оба деда пришли с фронта героями, и ему не хотелось понимать, что те, кто был на другой стороне – оказались невиновными. Вообще, Викторов думал, что всех пособников сразу после войны подчистую поставили к стенке. А теперь, вдруг, выяснилось, что они, просто, отсидели срока и стали жить обычной жизнью вместе со всеми гражданами. Как-то дико это было для настоящего комсомольца Василия Викторова, который ещё и собирался стать коммунистом.

Его раздумья прервал бригадир:

– Павел, ты-то, что там притих? Давай-ка, ты у нас на разливе будешь. Наливай. И предлагаю за Победу.

Паша всем налил водки.

Бригадир торжественно произнёс:

– За Победу!

Все чокнулись, выпили, закусили.

Иван дальше предался воспоминаниям:

– А Митя Масько – золотой человек. Я к ним после школы и приехал с двумя друзьями. Они тогда в балке жили, уже дочка у них родилась – Надя, – Иван улыбнулся. Продолжил, – Мы с парнями в углу на полу спали, а Надя всё смеялась над нами. Мы-то не могли понять, почему она смеётся. А оказывается, потому что там до нас поросята спали. Потом им квартиру на Комсомольской, сорок пять «А», как раз, напротив двадцать пятого магазина дали. И Танечка у них ещё потом родилась. А позже, Митю в руднике завалило. Позвоночник ему поломало, и его парализовало. Вот, после этого они и уехали на Украину, в Светловодск.

Тут вспоминать начал Алексей:

– А я маленький, вообще, с поросятами спал. У меня, ведь мать тоже пособницей была.

Викторов уставился на него ошарашенными глазами и не смог сдержать удивлённого возгласа:

– Как это? Почему?

Алексей начал объяснять Василию:

– А у меня ж мать – полячка. Тоже после войны посадили за то, что она в немецкой комендатуре работала в Литве. Она меня в лагере родила не то от зэка, не то от вохровца. Её амнистировали – мне ещё только год был. Она в балке поселилась с такими же, как сама. Тогда ж многие в балках….

Викторов перебил?

– А что такое балок?

Бригадир начал разъяснять:

– Да, вроде, барака. Здесь ещё в шестидесятые многие в таких жили, в старом городе.

Лёша продолжил:

– Так меня мать-то с поросятами и клала спать, чтоб мне теплее было.

Викторов от души поинтересовался:

– А сейчас-то, что вас тут всех держит?

Все удивлённо посмотрели на новенького. Бригадир начал говорить:

– То же зачем и ты сюда приехал.

Викторов вопросительно посмотрел на всех.

– Ну, ты что, по комсомольской путёвке сюда приехал или за романтикой? – спросил бригадир.

Викторов как-то растерялся:

– Ну, не знаю.

Все засмеялись.

Бригадир попытался вызвать новенького на откровенность:

– Вася, ты ж не на комсомольском собрании. Не юли.

Вася изобразил на своём лице непонимающую гримасу.

Бригадир всех обвёл взглядом, ухмыльнулся. Все, кроме Василия, тоже ухмыльнулись. Бригадир пристально посмотрел на Василия:

– Не знает он. Длинный рубль всем нужен, и стаж, – бригадир всех оглядел, – Можно, конечно, года три поработать без отпуска, а потом всё сразу получить и свалить с чемоданом денег. Таких сейчас много. Это в основном молодые, вроде тебя. Ещё хотят успеть пожить, – бригадир всех обвёл взглядом, – Другие лет на пятнадцать приезжают. После этого – у них уж тогда досрочный выход на пенсию, и пенсия приличная может получиться. Правильно говорю? – бригадир всех обвёл взглядом, – Ну, а те, кто здесь выросли – до самой пенсии и работают. Такие могут и в пятьдесят, и в сорок пять на пенсию выйти. Вот, тогда только все свои манатки собирают, и всей семьёй рвут отсюда когти.

Закончив речь, бригадир расправил плечи и опять всех обвёл взглядом.

В ответ услышал от Викторова:

– Доходчиво разъяснил.

Бригадиру понравилось общаться с новеньким поучительным тоном и он решил продолжить тему:

– Разъяснить-то я разъяснил, только, тебе тут ещё многое уяснить придётся, а может и испытать на своей шкуре, если на чужих ошибках не научишься.

– И что я уяснить должен?

– Да то, что и без длинного рубля можешь домой вернуться, и без стажа льготного, и, вообще, не вернуться.

Викторов не переставал удивляться:

– Как же так, Сергей Сергеевич?

Сергей Сергеевич скомандовал:

– Пашка, наливай!

Паша разлил по рюмкам. Стали пить, уже не чокаясь, вразнобой.

Бригадир вместо закуски, просто, занюхал рукавом и продолжил учить Викторова жизни на Севере:

– А так, Вася, край здесь дальний, народец лихой, многие – сидевшие. Многое зависит от того, в какую компанию попадёшь, как себя поставишь.

Викторов возразил:

– Ну, так это везде так.

Бригадир начал опровергать возражения:

– Ну, не скажи, Василий. На материке-то ты можешь всю жизнь обособленно прожить, а в Заполярье так не получится. Хочешь или не хочешь, а с компанией определиться придётся. Хотя, конечно, может, и компания хорошая будет, и себя хорошо поставишь, да нарвёшься на каких-нибудь беспредельщиков.

Викторов опять попытался возразить:

– Ну, уж их-то везде хватает.

Бригадир решил подбодрить новенького:

– В общем-то, Василий, за тебя можно быть спокойным. Ты ж и армию отслужил, и институт хороший закончил. Парень не хилый, смотрю, с головой. На работе мне сегодня понравился. Надеюсь, что всё в порядке у тебя будет, – и тут же резко в сторону хозяина комнаты, – Пашка, давай, не зевай там на разливе. Наливай понемногу.

Паша разлил.

Бригадир взял рюмку и произнёс:

– Давайте, мужики, чтоб у нас всё было, и нам за это ничего не было.

Алексей решил немного поправить тост:

– Давайте-ка, чтоб у нас всё было и было, как можно, ещё больше.

Вмешался Иван:

– Во, как загнул! А морда-то у тебя, Лёха, не треснет. Смотри, жадность фраера сгубила.

Все засмеялись, а бригадир подытожил:

– Короче, мужики, за удачу.

Все чокнулись, выпили, закусили. В комнате было уже достаточно накурено, разговор пошёл вразнобой. В основном, старались поучить Викторова жизни в Норильске, да и не только в Норильске, а, вообще, жизни. Даже Паша, который был года на три младше Василия, восседал на стуле с победоносным видом и махал руками перед лицом новенького, что-то ему внушая.

Завершалась пьянка ни то по просьбе, ни то по команде бригадира Сергея Сергеевича:

– Так, мужики. Пора, как говорится, и честь знать. День завтра у нас рабочий, да и половина из нас – семейные. Давай, Паша, разливай остатки на посошок и по домам.

Паша разлил по рюмкам оставшуюся водку. Все быстро подняли рюмки. Кто-то что-то говорил, но уже никто никого не слушал. Выпили быстро.

От бригадира последовали указания:

– Ну, что? Все вместе идём до Ленинского – там расходимся.

Иван и Вова домой собираться не спешили. Встретив у общаги Евгена, они уже решили, что пойдут поиграть и, только, и ждали, когда закончатся посиделки. Иван знал, что бригадир к картам относился крайне отрицательно и картёжников не любил, поэтому говорить начал робко:

– Бригадир, мы с Володькой, наверное, у Пашки чуть-чуть задержимся. Сходим, картишки покидаем. С Евгеном договорились, как-то неудобно не прийти.

Бригадир знал, что Ванина семейная жизнь вот-вот прекратится. Иван, хоть и неплохо работал и никогда не прогуливал, но был большой любитель выпить и после этого поиграть в карты. Иногда этим пользовались, даже его знакомые. Сначала вместе с ним выпьют, а потом ещё и обыграют его. Один знакомый выиграл у пьяного Ивана телевизор – тут же подогнал такси и увёз его. Другой – выиграл ковёр – свернул его, взял под мышку и был таков. Бригадир хорошо знал Ванину семью – жену и сына – и жалел их, а на Ваню был очень зол. Сергеевич был не рад уже тому, что встретили у общежития Евгена с Коляном, а теперь и, вовсе, разозлился:

– Ваня, да что ты мне про «неудобно» втираешь. У тебя семья по швам трещит.

Иван начал раздражаться:

– Сергеевич, тебе какое дело до моей семьи? Сам разберусь.

Бригадир не унимался:

– Нина твоя уже сколько раз в контору приходила, просила, чтоб без неё тебе зарплату не давали. Ведь, ты ж всегда, если не пропьёшь, так проиграешь, – бригадир попытался смягчить тон, -Хороший же мужик, взрослый и такой безвольный. Давай мне деньги – я их твоей жене занесу, а сам – вон, штаны с себя снимай и ставь их на кон.

Иван задумался. Конечно, семья была важнее, но, коль уж заусило, то, как можно было остановиться? В этом-то и заключалось его безволие, о котором сейчас говорил Сергей Сергеевич.

– Бригадир, ну, что ты со мной, как с пацаном?

– А ты и есть, как пацан. Семью создал, а думать о ней не хочешь.

Ваня задумался и решил:

– Вот, я себе сотню оставляю, остальное – на. Занеси.

Бригадир ухмыльнулся:

– Видали, сотню он себе оставляет, как мелочь карманную, а на материке у кандидата наук сотня – месячный оклад.

Ваня достал из кармана пачку денег, пересчитал их. Сто рублей положил в карман. Остальные подал бригадиру:

– Вот, здесь пятьсот семьдесят. Сергеич, ей не говори, пожалуйста, что я сотню себе оставил, – грустно добавил, – Ей и этих заглаза – всё равно, наверное, разводиться будем.

Бригадир взял у Ивана деньги, тоже пересчитал их, на всякий случай, и положил себе в карман. Ивану сказал:

– Завтра ещё спасибо мне скажешь, – немного помолчал и добавил, – не её в этом вина.

Иван махнул рукой:

– Не читай мне морали, Сергеич.

Бригадир в ответ махнул рукой на него и ничего ему больше не сказал, но обратился к остальным:

– Ещё желающие есть Евгену получку подарить?

Слегка вызывающе, ответил Вова:

– А мы и не собираемся её ему дарить. С чего ты это взял, бригадир.

Бригадир улыбался и смотрел непонимающими глазами то на Ваню, то на Вову:

– Мужики, что ж вы, как дети-то малые? Вы когда-нибудь у него выигрывали?

– Конечно, выигрывали, – заверил Вова.

– Ой, не смеши, – и на самом деле слегка рассмеялся бригадир.

Лёша, который не был картёжником, тоже тихонько засмеялся в знак поддержки бригадира.

Вова разозлился:

– А я что, на клоуна похож? Смешить вас? Я сколько раз у Евгена выигрывал. Просто, вовремя остановиться надо было.

Бригадир рассмеялся ещё сильней:

– Да ты-то не клоун, а понять не можешь, что это Евген с вами фокусы проделывает.

– Что-то ни разу не замечал.

– Правильно, и не заметишь. Потому что Евген проделывает их мастерски. И тактика у него такая: сначала немного вам, дурачкам, проиграет, а потом подчистую раздевает вас до трусов.

Вова на слова бригадира очень разозлился. Он себя считал очень хорошим игроком и не верил в то, что Евген – шулер. Было признать, что Евген шулер, а Вова этого ни разу не заметил – значит признать самому себе, что он реальный лох. Да и не верилось Вове, что находясь с Евгеном в приятельских отношениях, Евген будет его обманывать. Поэтому ответил бригадиру резко:

– Сергеич ты в этих делах не разбираешься, так лучше в них и не суйся и нас за дураков не держи.

Бригадир воскликнул в сердцах:

– Да и хрен с вами. Правда. Мне-то что? Нянька я вам, что ли?

Бригадир заметил на столе немного недопитую бутылку водки, взял её, вылил себе в рюмку, выпил, занюхал рукавом. Обратился к Алексею и Викторову:

– Давайте, на выход.

Они втроём пошли в прихожку одеваться. Бригадир повернулся к Ване, Вове и Паше:

– А вы – игроки, завтра у меня, чтоб все, как огурчики. Посмотрим на ваш выигрыш.

У Коляна в комнате шла вялая игра. За столом было всего трое: Евген, Валера и Витя. Евген любил, когда компания была весёлая, тогда он под шутки и прибаутки обдирал работяг, а им, вроде бы, как, даже и весело было. Потом, конечно, к ним приходило осознание, что в карманах стало пусто, но это было уже потом. И тогда, как бы, большой обиды на Евгена и не было.

Посредине стола лежала пачка бумажных денег и у каждого рядом с собой по нескольку купюр. В комнате было накурено. На диване лежал Колян и смотрел телевизор.

Раздался стук в дверь. Все немного дёрнулись от неожиданности и замерли. Колян присел на диване.

Евген показал головой в сторону двери:

– Колян, иди, посмотри, кто там.

Колян подошёл к двери, отомкнул её, слегка приоткрыл. Увидев, что за дверью стоят свои парни, из общаги, открыл дверь пошире и пропустил их. В комнату зашли Паша, Вова и Ваня.

Вова, увидев Валеру и Витю, первым с ними поздоровался:

– Привет, кого не видели. Не помешали?

Евген был рад, вновь пришедшим:

– О, пополнение. Проходите, всем места хватит. Сейчас игра пойдёт. Может, хоть вам повезёт, а то сидим при своих туда-сюда- обратно купюры передвигаем.

Паша скромно ответил:

– Может, и повезёт.

Евген обратился к Коляну:

Достань-ка стаканчики.

Колян достал из тумбочки стаканы, поставил их на стол.