Никогда больше

Как в какой тот, интересно? В тот, что здесь или тот, что там? Надеюсь, шеф знает только о первом разе. Хотя в любом случае меня это не спасёт. Приплыли, Аля, суши вёсла. Кредит на такую сумму, конечно, можно взять, но только под баснословный процент. Да и кто мне его даст – практически безработной?

Вечером дома старалась улыбаться, вести себя как обычно. Даже развлекательную передачу по телевизору с мамой посмотрела. Решила, что самое главное – успокоиться. Не убьёт же он меня за пощёчину? Сам напросился, я его не приглашала себя целовать. Не скрою, мне было приятно его внимание, но не более того.

Благо, за 28 лет жизни я кое-что усвоила, и отлично знаю, чем заканчивается общение с мужчинами. Они хотят получить своё, а потом бросить как ненужную вещь. А этот ещё и унизить жаждет. Принципиальность ему не понравилась? Про дешевок и шлюх от его неадекватного дружка я тогда прекрасно услышала. Считают всех легкодоступными и алчными. Но не дам себя в обиду.

Ни за что.

Сделаю всё, чтобы выиграть и остаться на высоте.

Не как тогда, в 14 лет.

Ночью впервые за долгое время снились давние кошмары. Запах сосен. Он выедал мозг, отравлял тело и душу, вырывал стоны и крики, от которых просыпалась несколько раз в липком поту. Подскакивала и обессилено падала на подушку. Когда же это закончится? И закончится ли когда-нибудь?

В пять утра после жуткой бессонницы решила заняться медитацией. Никогда не прибегала к подобным упражнениям, но сильно захотелось попробовать именно сегодня. После короткого познавательного видео попыталась настроиться на нужный лад, уселась в подобие позы лотоса и постаралась раствориться в небытии. Не получилось, потому просто начала считать:

– Раз, – глубокий вдох носом и пускай всё летит в тартарары.

– Два, – длинный выдох и то, что меня не убивает – делает сильнее.

– Три, – вдох и я сильная, я всё сумею, я – инструмент своей жизни.

– Четыре, – выдох, материальные блага – не самое главное для счастья.

– Пять, – я спокойна, как удав, достигла уровня нирваны по части душевного покоя и невозмутимости.

Но уровень моего спокойствия стремительно приблизился к нолю и вышел в огромный минус, когда ровно в 11 утра Андрей Константинович нарисовался на пороге «Золушки». Поняла, что проиграю бой, даже не начав расставлять артиллерию. Глава «Пицца ХОТ», не спеша вошёл в помещение под препаршивый звон колокольчика.

Одет идеально: белая рубашка, темно-серое кашемировое пальто до колен. Черные брюки узкого кроя не скрывали округлые развитые икры. Волосы торчали ёжиком, на руке сверкал узкий золотой браслет, лицо гладко выбрито. Статный, крепкий, до чёртиков привлекательный.

И самое главное, очень вкусный во время поцелуя. Аля, ты с ума сошла! Почему мысли ниже пояса вдруг начали тебя одолевать? Это гадкий тип, чужак и зло. Зло, парфюм которого донёсся даже к барной стойке, перебивая нотки свежезаваренного кофе.

Мужчина был свеж, бодр и пребывал в отличном расположении духа. Не то, что я. Я глубоко в душе надеялась, что решать вопросы с недостачей приедет не он, а те, с кем можно договориться с наименьшими потерями. С кем не случилось маленького конфликта здесь и огромного конфликта в злополучном коридоре ресторана. Но, блин, ведь не я же распускала руки, не я нагло ухмылялась, с ног до головы окатив его грязью? Почему мне так страшно, что к горлу подкатил огромный ком?

Андрей Константинович по-деловому быстро прошёл мимо, даже не глядя в мою сторону, и заперся в кабинете. Говорил командирским тоном, поэтому мне отчётливо слышалось, как он полдня с кем-то говорил по телефону, беседовал с шефом, то вызывал, то отпускал Алину, спрашивая у неё какие-то цифры и бумаги. Я наблюдала за каждым действием, когда дверь открывалась и тут же закрывалась. Изнывала от волнения. Оттягивание казни взбесило до ужаса и высосало остатки смелости.

От бури раздирающих эмоций, решила хоть как-то поднять настроение. Тайком достала телефон и вошла в общий чат «Золушки».

Я: Как настроение, девочки-мальчики?

Алина: Сижу на успокоительных с утра. Мне по-барабану.

Серёга: Не трави душу. С нетерпением ждём общения с начальством.

Катя: Ммм, он такой лапочка.

Карина: Он женат? Кольцо есть на пальце, кто-нибудь видел?

Серёга: Вам до него как до неба. Слюни подберите.

Я: Да прям! Было бы на что смотреть. У таких типов как он только гордыня работает, а хвостик на полшестого висит.

Карина: Хахаха

Катя: Я проверю, хихихи

Виталик: Хохохо

Серёга: Шеф идёт. Полундра!

Мы частенько переписывались, как по работе, так и для простого флуда. Михал Михалыч тоже состоял в этом чате, но никогда в него не заглядывал. В процессе трудовых будней написать какую-нибудь гадость о противном клиенте или очередную пошлую шутку для нас было в порядке вещей. Так и боевой дух укреплялся, и нудный день быстрей подходил к концу.

После сброшенного негатива на душе чуть-чуть полегчало. Уже почти не думала о том, что скажу ему, когда встретимся лицом к лицу. К тому же, шеф будет рядом. Обещал замолвить словечко, вступиться, посодействовать.

Около пяти часов вечера Андрей Константинович, наконец-то, соблаговолил вызвать Серёгу и официанток. Они сразу отдали конверт с недостающей суммой, расписались в бумагах у Алины и были отпущены с миром. Та, поджав губы, виновато смотрела в пол. Тоже проглядела, и, видимо, тоже будет наказана на деньги.

Теперь я ждала своей очереди. Руки опять позорно задрожали.

– Аля! – Шеф позвал в кабинет.

Медленно поплелась к месту казни. Андрей Константинович восседал на месте бывшего руководителя, заполонив собой практически половину комнаты. Тот встретил меня в проёме двери и пропустил внутрь, показательно втянув живот.

– Мне действительно уйти? – неуверенно спросил Михал Михалыч, отчего я напряглась ещё сильнее.

– Да-да, – равнодушно кивнул серебристоглазый монстр и уставился в бумаги, словно не замечая меня, – Вы пока свободны.

Дверь плотно закрылась за шефом, бесповоротно разрушив надежды на спасительное присутствие свидетеля. Застыла прямо у порога, не зная, с чего начать, как вести непростой диалог. Взгляд почему-то впился в его руки. Мужественные крепкие пальцы с аккуратно обрезанными крупными ногтями сжимали карандаш, постукивая им по документам, разложенным на столе.

– Алевтина Всеволодовна, – внезапно начал ледяным тоном, – потрудитесь объяснить, как Вы намерены возвращать 100 тысяч гривен нашей компании?

– Я не знаю – ответила едва слышно.

Опустила голову, но чувствовала холодный строгий взгляд без капли намёка на жалость или снисхождение. Краска залила лицо, пальцы нервно затеребили кончик блузки. Ещё немного и провалюсь сквозь землю. Расчётливый, жестокий, непреклонный, он пялился на меня, сжирая, заставляя свернуться в клубочек каждую клеточку моего тела.

– Вы же понимаете, что кража таких сумм уголовно наказуема?

Уголовно? В смысле криминал и суд? Представила, как меня с позором в наручниках выводят из бара, сажают в полицейский бобик с мигалками и доставляют прямиком на зону. Какая уж тут медитация и покой? От жутких картинок я готова была немедленно разреветься.

Тюрьма? Если это случится, что будет с родными? Они погибнут без меня. Мама не выдержит стыда и умрёт от сердечного приступа, Лёшку определят в детдом. Там его ждут голод, мордобои, наркотики, воровство и путь в заснеженную Сибирь по этапу. Вот и закончится на печальной ноте моя, а заодно и их несчастная жизнь.

После продолжительного тягостного молчания мужчина шумно откинулся в кресле и потёр подбородок, блеснув браслетом. Дорогое украшение, словно символ моей никчемности, ещё больше нагнал тоску. Что-то неуловимое промелькнуло в лице Андрея Константиновича. После чего ровным, вроде бы ничего не значащим тоном, он выдал:

– У меня в главном офисе завтра в 9 утра. Рассчитаетесь. До свидания.

Протянул пластиковую визитку и уткнулся в экран айфона, на который с глухой вибрацией сыпались многочисленные сообщения. Медленно взяла карточку, не совсем понимая, в каком смысле рассчитаемся. Открыла рот, чтобы возразить, но опять не нашла нужных слов. Автоматом повернулась к двери и вдогонку услышала:

– Заодно узнаете, что ещё кроме гордыни у меня работает.

Кровь ударила в виски. Сердце пустилось отстукивать барабанную дробь. Не обернулась, ничего не сказала и вышла на ватных ногах, проглотив язык. Пока осознала, что к чему, дверь за спиной захлопнулась. А это значит, что только что я целиком и безоговорочно согласилась на то, о чём непрозрачно намекнул этот гад.

Чат «Золушки» гудел. Вопросы сыпались один за одним. Я не смотрела и не читала. Только последнее привлекло внимание, вызвав истерический хохот:

Андрей Константинович: Уважаемые сотрудники. В рабочее время пользоваться гаджетами строго запрещается. Сообщения, не несущие ценной информации, и высланные с 11 до 22 часов будут расцениваться как предпосылка к штрафу.

Когда новое руководство наконец-то покинуло кафе, взмахнув полами пальто, и даже не посмотрев в мою сторону, метнулась к Алине в кабинет:

– Мне нужна та накладная и телефон Радика.

Девушка посмотрела на меня как умалишенную:

– Накладные в главном офисе Аудиторы забрали. А Радик уволился в начале месяца. Я звонила на фирму. Ничего не получится, Аля.

М-да, везёт как утопленнику. Каким-то чудом дожила до конца рабочего дня. Предупредила Михал Михалыча, что завтра, возможно, меня не будет и, наплевав на его ор, отправилась домой.