Дракон злой королевы
– О, так значит, это тебе сложно? – Киара уже даже не пыталась скрыть иронию. – Ты у нас теперь мученик. Святой Амоа.
– Кая, ты перегибаешь палку, – процедил он сквозь зубы.
– Не я затеяла этот разговор, – она резко оборвала себя, осознав, что ее действительно заносит. Но Создатель! Они вообще не должны были быть здесь! – Нужно было просто делать то, что я тебе сказала.
Этим она хотела поставить точку в их споре, вот только глаза нианца опасно сверкнули, и даже ростом он, казалось, стал выше.
– Я могу сам решать, что делать, – в тоне слышалось нечто звериное, первобытное. – И не только за себя.
– О, то есть ты намекаешь на то, что и за меня будешь решать теперь ты?
– Я вполне мог бы это делать.
– Неверно, котенок. Потому что ты, моя прелесть, забыл один маленький, но один очень важный факт. Ты мой раб, а я твоя хозяйка. И ты будешь делать то, что я скажу!
– Ну так попробуй, заставь меня, – выдохнул он на грани слышимости и, шагнув к ней, обхватил за плечи.
– Отпусти, – процедила она. Киара попыталась заставить его разжать руки, воздействуя ментально, но изменившаяся связь все еще не желала поддаваться ей, и нианец не повел и бровью.
Лишь там, где его пальцы касались ее кожи, по телу начало разливаться знакомое тепло.
– Нет, – он свел брови к переносице и чуть покачал головой, словно сам не до конца был уверен, словно и для него это было открытием. – Нет, пока ты наконец не поймешь. Я не оставлю тебя больше, Киара…
Голос звучал проникновенно, а связь обостряла чувствительность и туманила разум. Противиться этому притяжению было практически невозможно. Но какая-то затаенная обида все же заставила Каю буквально выплюнуть:
– Если ты сейчас же не уберешь руки, котенок, то глубоко пожалеешь об этом.
– Я далеко не котенок, Киса, – не сдержавшись, произнес Амоа в ответ, а змеиные глаза полыхнули настоящей злостью.
Стоило ему договорить, как в пещере эхом отразилась звонкая пощечина.
Амоа замешкался, кажется, даже не поняв, что произошло, и, воспользовавшись заминкой, Киара оттолкнула его.
Внутри буквально все горело от ярости и злости. На ладонях заплясали магические импульсы, и, не в силах больше сдерживаться, она метнула в него молнию.
– Мое имя – Киара, – еле слышно слетело с ее губ.
Нианец играючи отбил голубоватую вспышку, словно просто отмахнулся от назойливой мухи. Разряд срикошетил и попал на камни, с громким треском разбивая. И это только усилило ее гнев. Она запустила в него еще одну молнию, затем еще.
Пыль вперемешку с мелкой каменной крошкой взвилась в воздух, заслоняя обзор. Внутри поднялось что-то темное, первобытное, звериное.
В душе вспыхнула полная уверенность в своих действиях, полное принятие своей правоты, своего превосходства. Не только над этим конкретным мужчиной, а над всем миром.
И в этот момент она снова мысленно попыталась ухватить их связь, в первое мгновение стало нестерпимо больно, а затем вдруг ей показалось, что все пространство пещеры наполнилось чёрной магией, разливающейся по каменным сводам. Так похожей на зловонную дрянь, что образовалась из-за проклятья. Вот только это больше не пугало.
– Кая, Валаад! Стой! – Амоа вдруг оказался позади нее. В его взгляде скользнула обеспокоенность.
Она ощутила какой-то ментальный укол, словно начала чувствовать отголоски его эмоций. И, испугавшись этого, инстинктивно выпустила еще один разряд прямо ему в грудь. Нианец отлетел к стене с глухим стуком.
– Киара, я не собираюсь с тобой драться, – судя по голосу, он было очень и очень близок к тому, чтобы ответить ей чем-нибудь.
Амоа смотрел на нее исподлобья, и взгляд этот не сулил ей ничего хорошего.
– Ты просто не можешь, – холодно произнесла она, шагнув к нему ближе, затем наклонилась, проводя рукой по волосам мужчины. – Даже пальцем пошевелить не можешь.
Он коротко выдохнул, расширив глаза от удивления. От того, что читалось в них, сдержать улыбку было просто невозможно.
– Как ты… – он буквально задохнулся от отразившихся на его лице эмоций. Борьба. Он пытался бороться с этим, но не мог. Не мог даже пошевелиться. – Как ты это делаешь?..
– Ты ведь сам хотел видеть меня злой, разве нет? – она с силой сжала его волосы, запрокидывая голову. Его губы были перед самым ее лицом, колючие искры от взаимодействия их аур разбегались по всему телу.
Не удержавшись, она чуть коснулась этих губ, легко очерчивая кончиком языка, играя, упиваясь своей властью.
– И да, в Ниан мы тоже обязательно отправимся. Как ты и хотел. Как минимум, чтобы повидаться с твоим «королем».
Она с сожалением оторвалась от него, но, не выдержав, все же поцеловала мужчину снова, самозабвенно отдаваясь этому чувству, ощущая, как магия течет между ними, наполняет желанием, страстью и… невероятной силой.
Должно быть, в какой-то момент она все же чересчур расслабилась, отпустила контроль, потому что Амоа отмер, обхватил ее руками, вставая с пола и приподнимая ее вместе с собой.
Она коротко выдохнула от неожиданности и тут же оказалась прижата спиной к каменному своду пещеры. Это было похоже на противостояние. Сумасшедшая страсть захватила их обоих, поцелуи перемежались с укусами, их руки до боли сжимали друг друга, оставляя на коже кровавые полосы. И ни один из них не был готов уступить свое главенство.
Начав у стены, они в какой-то момент переместились на пол, Киара оказалась сверху, задавая ритм и темп всему действу.
Сорвав с него одежду, Киара царапала коготками распростёртого под ней мужчину. Перекаты мускул под кожей, замысловатые узоры рунных татуировок, неровно блестящих в магическом свете сталактитов… Он был великолепен.
Натянутые до предела нервы, наслаждение, граничащее с болью, острые обжигающие эмоции.
В момент полного единения ей на мгновение показалось, что они стали целым. Чем-то большим, чем мужчина и женщина, более совершенным, безграничным, бескрайним. Вечным.
Кая пришла в себя почти сразу, выскользнула из объятий мужчины, взмахом руки приводя себя в порядок. Она прошла вглубь пещеры, туда, где за поворотом тоннель уходил вниз. Вытянула руку вперед, сосредоточилась. Сейчас она, скорее, действовала на одних инстинктах, по наитию. Никаких формул, расчетов. Как там говорил Амоа когда-то? Хочу и делаю.
– Это было… – услышала она голос мужчины, но даже не обернулась на него. – Не так я себе представлял наш разговор.
В глубине тоннеля что-то мелькнуло, затем оно начало подниматься послушно ее воле. И уже спустя всего несколько секунд Киара увидела струящуюся по стенкам тоннеля черную жижу, из которой словно формировалась рука, повторяющая ее движения. Рука послушно двинулась к ней, а в раскрытой черной ладони лежал кристалл для перемещений.
– Не задерживайся тут слишком долго. Ты мне можешь понадобиться, – бросила она через плечо и, больше не глядя на нианца, активировала кристалл.
* * *Темная магия рвалась наружу, ощущение собственной силы пьянило.
Кристалл перенес Киару прямо в тронный зал. Туда, где лежал связанный Ирил.
Мужчина все еще был без сознания, сломанной куклой валяясь на забрызганном кровью полу. Но она чувствовала, что он жив. И это понимание заставляло улыбаться. Мертвые страдать не могут. А человек перед ней определённо должен страдать.
«Он заплатит за все, что он сделал…» – шепнул внутренний голос, и Кая была с ним полностью согласна. Они все заплатят…
Она лишь на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, как сила проклятия струится по венам. Почему же Кая все это время думала, что оно убьёт ее? Разве может ей причинить вред что-то, что дает такую безмерную власть?
Слух уловил слабый стон – должно быть, ее пленник очнулся.
Она вновь распахнула веки, попыталась шагнуть в сторону Ирила.
Что-то было не так.
Киара не сразу осознала, что именно.
Лишь спустя несколько секунд она осознала причину. Она превратилась в змею!
Неужели она обратилась ко второй форме?
Так или иначе, сейчас не время и не место. Кая крутанулась, пытаясь стряхнуть с себя магию. Ничего. Она по-прежнему оставалась змеей.
Она резко замерла, осознав, что не выходит. Попыталась снова – опять неудача.
Ирил рядом с ней пришел в себя окончательно и вытаращенными от ужаса глазами смотрел на королеву. Кая перехватила его взгляд, желание укусить становилось все сильнее, и, чтобы не поддаться, она отползла к трону, обвивая его.
Нужно успокоиться. Злость, ярость, обида, разочарование, ненависть… эмоции всегда мешают себя контролировать, заставляют совершать ошибки. Ей вдруг вспомнилось, что она про это уже читала. Приписка от руки в книге по ритуалам.
В коридоре послышались шаги. Киара приподняла змеиную голову, понимая, что это может оказаться кто угодно. Как ее сторонники, так и сторонники предателей. Сердце гулко колотилось в груди, но сила все не желала откликаться на зов.
Несколько десятков солдат ввалились в зал в тот самый момент, когда Киара наконец сумела подчинить вышедшую из-под контроля магию.
Завидев королеву на троне, мужчины как по команде опустились на колени, выкрикнув перед этим здравницу.
– Найдите его сына, – величественно кивнула им Киара, стараясь не выдать своего смятения, – и бросьте их обоих в темницу.
Она поспешно отдала приказ и добавила:
– А теперь оставьте меня одну.
Сейчас ей нужно было очень многое осознать и обдумать.
Глава 4
(Более 20 лет назад)
Сколько лет у него не было случайных гостей? Десять? Двадцать? А может быть, больше сотни? Сначала смельчаки приходили пачками. Несметные богатства короля манили многих, но теперь уже довольно давно его верным тварям самим приходилось притаскивать более-менее подходящих людишек.
И тем не менее ни один не смог выжить.
Была ли у него еще надежда на освобождение? Да и нужна ли ему еще эта надежда? Здесь, в глубине горы Валаад, он уже почти смирился со своей болью, сросся с ней, практически не замечал. Никакой физический дискомфорт ему не мешал. Он пил звуки дождя и насыщался отблесками золота на стенах. Порой приходили твари, притаскивая ему очередную полуживую жертву. И он пытался. Снова и снова. Скорее уже по привычке, чем реально веря в удачный исход.
Его бодрствование было пустым. И эта пустота была благословенна. Потому что когда он засыпал, просыпалась боль. Его проклятье. Расплата за то, что случилось давным-давно.
Ему снился Валаад, бескрайнее красное небо далекого мира. И раз за разом, снова и снова он проживал те далекие события. Он пытался их изменить, но не мог, ибо нельзя изменить прошлое. И снова умирала Адара. Снова печать предательства, судилище, что устроил его брат.
И в итоге он практически не спал. Лишь иногда проваливался в болезненную дрему. Порой ему казалось, что он сходит с ума. Сознание путалось, и он считал крупинки золота, чтобы придать своему существованию хоть какой-нибудь смысл.
Снова сжигал и восстанавливал книгу, что оставил ему брат в насмешку. К чему ему были тайные знания мертвой королевы? Они лишь напоминали об ошибках.
Зачем вообще дракон оберегал свое сокровище?
Плату, которую он получил от брата, прежде чем тот выкинул его и обрек на эту бесконечную пытку. Вечное заточение.
Неужели он еще надеялся вернуться и отомстить, отдав это кровавое золото?
Или просто драгоценный металл был единственным, что держало его? Не давало раствориться в собственном безумии?
И вот теперь ему почудилось, что кто-то вновь вступил в его владения. Людей было несколько. Они были обречены с самого первого мгновения, едва ступили под своды пещеры, но еще не знали об этом.
Заманить их вглубь оказалось очень легко. За несколько веков каменные стены пропитались его магией, и он легко создавал материальные иллюзии. Каждый миллиметр этих сводов был под его неусыпным взором.
Разделяй и властвуй.
Заблудившееся в тоннелях сборище людишек легко удалось разделить. Когда они оказывались в одиночестве, он показывался им, а затем делился с ними своим проклятьем. Но разве под силу человеку выдержать мощь драконьей магии?
И они не выдерживали. Их тела были бесполезны. Может быть зря он пытается? Люди были даже слабее животных. Звери и птицы могли уместить в себе хотя бы крупицу его магии. Этого было мало для вселения, но это изменяло их, делало послушными его воле.
Но он все же продолжал пытаться искать идеальный сосуд.
Остался последний. Напуганный, вымотанный. Ничтожный.
Он показался этому человечишке, когда тот стал звать на помощь. Дракон почти полностью был погружен в воды подземного озера и лишь немного приподнял голову над блестящей черной гладью. Медленно втянул ноздрями запах страха, волнами исходящий от сжавшейся на берегу фигурки.
– Здесь кто-то есть? – истеричный вопль. – Спасите меня, и я дам вам золото! У меня много-много золота.
– Уж не моим ли золотом ты собрался со мной рассчитываться? – если бы он все еще мог смеяться, то наверняка посмеялся бы.
Перед ним был сжавшийся, трясущийся человек. Он сидел на перине из драгоценного металла, которая окружала все пространство озера. Он уже давно понял, что люди нуждаются в золоте, потому что ничего другого – ни воли, ни смелости, у них нет.
– Я не вижу! Где вы?! Спасите меня… я заблудился, я король!
– Как интересно… – дракон вытянул шею так, чтобы его было видно. – Два короля на одну гору уже перебор, не находишь?
Увидев его, человечишка часто-часто задышал, а затем его глаза вдруг закатились, он побелел и рухнул как будто замертво.
– Готов, – голос дракона эхом разнесся под сводами пещеры.
Язык слушался плохо. Он слишком отвык говорить. Странно, что вообще не разучился. Да и человеческое наречие давалось так себе…
Ждать, пока придет в себя назвавшийся королем, он не собирался. Да и зачем, если конец все равно будет один?
Действия были привычны. Он призвал силу своего проклятия и обрушил ее на лежащего на золотом песке мужчину. Но в тот момент, когда уже собирался вновь погрузиться на дно водоема, он с удивлением понял одну вещь. Его магии удалось зацепиться. Он почувствовал отклик.
Это не было полноценным вселением, но на мгновение дракон ощутил себя лежащим на песке, и этого хватило, чтобы понять – он наконец-то на верном пути.
Он столько времени старался вытравить из себя эмоции, что теперь на фоне полного их отсутствия внезапно вспыхнувшая надежда была подобна яркому солнцу для того, кто никогда не видел света.
Это было… больно. Даже хуже, чем когда он только впервые оказался здесь.
Пришлось полностью отозвать свою магию, а затем терпеливо ждать, когда человек придёт в себя.
– Чу… чу… довище… – жалобно проскулил тот, едва приоткрыв глаза.
Затем резко подобрался, начал озираться по сторонам и, заметив дракона, чуть снова не лишился чувств.
– Пощади меня, я дам тебе все, что угодно, – захныкал мужчина, на коленях отползая назад.
– Все, что угодно? Знаешь, это моя любимая цена, – звук голоса был хриплым с непривычки. – Я готов подарить тебе жизнь.
– Спасибо, спасибо… – сбивчиво зашептал назвавшийся королем. – Все, что угодно…
– Взамен ты отдашь мне другую жизнь, – жестко перебил его дракон, но мужчину это ничуть не смутило.
– Я приведу к тебе кого угодно, убью кого угодно, только скажи…
В его словах было раболепие, страх, готовность пойти на любое преступление, лишь бы спасти свою шкуру. Вот только моральные качества этого ничтожества дракона интересовали мало.
– Мне нужна будет жизнь твоего ребенка.
– Но… у меня нет детей, – человечишка шумно сглотнул.
– Ты же сказал, что ты король. А королю нужен наследник. Я оставлю в твоем теле частичку своей магии. Она уйдет вместе с твоим семенем, как только кто-нибудь забеременеет от тебя. Учти, избавиться от ребенка не выйдет, да и других детей у тебя не будет.
– Но как же… как же тогда… – у мужчины тряслись губы, и он практически не мог говорить.
– Моя магия сделает так, что твой ребенок будет идеальным сосудом.
– Сосудом? Что это значит? – он все ждал, что мужчина начнет требовать убить его, чем обрекать на подобную участь. Но, похоже, смерти тот боялся все же больше.
– Увидишь, – снисходительно ответил дракон, отступая назад к воде. – Увидишь вскоре после того, как ребенок появится на свет. Можешь взять столько, сколько сможешь унести. А затем ступай…
– Но… как я отсюда выйду? – несмотря на обстановку, глаза человечишки жадно заблестели, и он начал сгребать золото в свои карманы.
– Тебя проводят мои друзья, – хмыкнул дракон, погружаясь под воду.
Последнее, что он увидел, как назвавшийся королем человек, обезумев от страха и жадности, трясётся при виде обступивших его тварей, но продолжает нагребать золото.
Он долго ждал, когда его «эксперимент» увенчается успехом. Постоянно прислушивался к собственной силе – не появился ли выход? Не ощущает ли он свое продолжение? Не дало ли росток заложенное семя магии?
Но годы шли, ничего не происходило. Надежда со временем вновь угасла. Лишь своды пещеры стали давить сильнее, да сны стали более удушливыми.
Пока однажды у него снова не появился гость.
* * *(Около двух лет назад)
– Кто здесь?
Голос мужчины был решительным, но дракон чувствовал, как за бравадой он скрывает усталость и… страх. Да, все они боятся. Правда, этот, кажется, боялся не за себя.
И даже когда тот увидел дракона воочию, взгляд не утратил твердости.
– Я пришел сюда за этой женщиной и хочу забрать ее отсюда.
– Ничто не покидает владения короля без его на то дозволения, – дракон еле слышно фыркнул. В тот момент, когда он назвал себя королем, ему ярко вспомнился образ дрожащего человечка на перине из золота.
Должно быть, именно это заставило его спросить у гостя:
– Что там говорят обо мне наверху?
– Про тебя не говорят. Ты давно стал мифом, легендой. Вот тварей твоих боятся. Хотя кто-то, возможно, не верит и в них.
– Легендой? – в Валааде любили легенды. Передавали их из уст в уста, записывали на пергаментах, оживляли магией и показывали детям. Интересно, а в Валааде о нем помнят? Помнит ли о нем брат?
А ведь когда-то от одного его имени дрожали камни, от одного взгляда обрывалась жизнь…
– Никто даже имени твоего не помнит. Король… подгорный король, вот как тебя все называют. Да и то не уверены. То ли был такой, то ли уже и не было. Чёрная магия, изменяющая животных, есть. А вот тебя… все равно что и нет.
Все равно что и нет? Дракон растерялся на миг. Его разум, расшатанный одиночеством, вдруг пришел в ужас. А что, если его действительно нет? Что, если он действительно давно истлел, растворился в своем забвении, пустота поглотила его?..
Землю затрясло со страшной силой. Он видел, как мужчина упал на песок, прикрывая голову от падающей сверху каменной крошки.
Дракон встрепенулся, приходя в себя. Неужели это так стены пещеры среагировали на его страх. Страх… пустоты? Разве он не смирился со своей участью?
Человек поднялся на ноги, безразлично вытирая испачканные золотым песком руки о штаны:
– Почему бы не выйти и не напомнить им о себе? – его манипуляции были топорными и оттого показались забавными.
Валаад! Сколько он уже не смеялся? Или этот смех – лишь отголосок пережитого страха? Стены пещеры затряслись в такт его плечам.
– Что здесь смешного?
– Я только что понял, что сам забыл свое имя…
Так странно. Он помнил имя предавшего его заточению брата. Но не помнил свое собственное. Смертный тем временем снова попытался пустить в ход свои жалкие манипуляции, лесть. Но ему очень скоро это наскучило. Призвав мощь своего проклятия, он обрушил его на голову чересчур говорливого парня. Ощущения были… Странными. Мужчина тряс головой, сплевывая на пол то, что попало в рот, откидывал слипшиеся волосы со лба.
– Может быть все-таки договоримся? – неуверенно произнёс он.
– Ты все еще жив… Как, говоришь, твое имя?
– Я не называл его, – уклончиво ответил мужчина.
«Идеальный сосуд – вот твое имя», – мелькнула победная мысль.
Он столько раз представлял себе, как это будет, что теперь растерялся. Нетерпение мешалось с неверием. Может быть – это лишь фантом? Образ в его голове? И он по-прежнему один, считает крупинки золотого песка, перекладывая их с места на место?
Он легко согласился на все условия этого человека и даже помог вытащить оставшихся под завалами детей. Ему не нужны были их жизни. Ему не нужна была больше ни одна другая жизнь. Ведь в тот момент, когда дракон выполнил условия сделки, он получил себе новое тело.
Вот только все опять пошло не по плану.
Что он знал о боли прежде? Ничего.
Человеческий организм впитывал все словно губка и усиливал многократно. Вода вокруг кипела, дракон (или уже человек?) рычал и выл.
Пустота? Неужели он действительно боялся ее? В тот миг он ее жаждал.
Зачем ему была нужна эта месть? Зачем он так долго искал себе тело? Все, что было ему нужно в тот момент – это забвение.
И когда дракон уже готов был сдаться, отказаться от возмездия, от себя самого, когда агония была настолько сильной, что он сам взмолился о смерти, он вдруг с удивлением осознал, что память человека никуда не делась. Он сам никуда не делся.
Их сознания соединились в единое целое. И мир вспыхнул новыми красками. Он со стороны видел свою жизнь в Валааде и понимал – это его человеческая часть впитывает новые знания. Он видел события до того, как пообещал служить дракону. То есть свою жизнь до того, как пообещал служить самому себе.
Одно теперь было неотделимо от другого. Они стали единым целым. Чем-то более сильным, великим. Вечным.
И теперь у него было новое старое имя – Амоа – он был родом из Малеха и из Валаада. И врагам его следовало молиться. Потому что ни одна из его частей не умела прощать…
* * *(наши дни)
– Ты сказала, что знаешь, кто я. Скажи это вслух.
Амоа стоял в коридоре королевского замка, а перед ним на полу сжалась девушка. Ее губы дрожали, глаза были наполнены затаенным ужасом.
Она сглотнула и произнесла на грани слышимости:
– Подгорный король.
Это было похоже на озарение. На блестящую идею, которая приходит и меняет собой все вокруг.
Как наяву он вспомнил тот день, когда Ниан атаковали повстанцы, объединившиеся с Трилендом. Он поднялся в воздух, почти победил их всех, но в какой-то момент его тело пронзило несколько запущенных в небо огромных копий. Как он мог проглядеть их катапульты? Непростительная ошибка, стоившая ему так дорого.
Одно угодило прямиком в голову, вошло через глаз… Он помнил оглушающую боль, а затем… Видимо, упал в море, там обратился обратно в человека, где его и выловили работорговцы.
А ведь тогда, когда он очнулся, закованный в антимагические наручи, он действительно хотел умереть. Его звериная сущность молчала, истощенная регенерацией, вместо нее надолго поселилась пустота, а вместе с ней вернулось и все то, что он ощущал, когда был заперт в пещере один на один с золотом и своим проклятьем.
И ведь тогда он действительно оказался снова заперт, хоть и не понимал этого. Заперт в собственной голове.
Разум отказывался подчиняться, лишенный ориентира. Желания притупились, оставив после себя лишь отвращение. Не справился, не смог. Проиграл. Снова.
Потом была Киара. Целеустремленная, яркая, согретая внутренним огнем. И тогда он еще не видел всей картины целиком, но сейчас вдруг осознал, насколько судьба благоволила ему все это время, раз столкнула его именно с ней…
Или это не судьба, а проклятье? Его продолжение? И его истинным наказанием станет не многовековое заточение, а именно она?
Амоа плохо помнил, как он выбрался из королевского замка. Он даже не помнил, оставил ли в живых узнавшую его библиотекаршу.
Ему было все равно, видит кто-нибудь его превращение или нет. Он просто призвал свою вторую сущность и расправил крылья. Больше ничьи приказы не были над ним властны, ведь его второе «я» наконец проснулось и перехватило бразды правления.
Каким-то шестым чувством, выбрав наугад направление, он нашел в одном из ущелий на побережье недалеко от города пещеру и забился туда.
– Хотел найти ее?! – спрашивал он сам себя, разбивая руки в кровь о каменные стены. – Ту часть себя, что когда-то отдал? Что же ты за трусливая ящерица?! Пойди и возьми то, что так долго искал!
Так странно, он столько времени пытался выбраться из похожего места, а сейчас вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется нагрести сюда побольше золота, усесться на драгоценной перине и, отрешившись от остального, просто пересчитывать свои богатства.
Повсюду струилась черная магия, наполняя тяжелой гнетущей атмосферой пещеру. Но теперь не она властвовала над ним, а он являлся ее полноправным хозяином.
Проклятие, которое наложил на него брат и которое в результате стало не только его слабостью, но и силой. Проклятие, которое принадлежало теперь не только ему.