Неприкаянная. Сборник рассказов

Вымолила сына с того света. А зря…

Вот уже два месяца сынок Александры, Ваня, не поднимался с кровати. Казалось бы, ерунда какая – осложнения от гриппа! Ну что за глупости! Ванечке всего двенадцать лет, такой юный и сильный, у него вся жизнь впереди. Но врачи сказали, что сделали всё, что могли – организм не борется, не поддаётся лечению.

А ведь на дворе 21 век! Новейшие технологии, медицина на высоте! Неужели после гриппа могут быть осложнения, которые медицина не может побороть?!

Бросив надежду на врачей, Александра обратилась за помощью в церковь. Поговорила с батюшкой, исповедалась, проплакала часа два… Да с тех пор и сама исповедалась каждый день и вместе с сыном причащалась. Только вот лучше Ване не становилось…

Когда батюшка в очередной раз пришёл к ним домой чтобы причастить Ваню, он сказал безутешной матери:

– Александра, я понимаю, как тяжело терять ребёнка – я в жизни многого насмотрелся, через многое сам прошёл. Тем более, что сын у вас единственный, любимый, растили его без мужа. Я всё понимаю и глубоко вам сочувствую. Но есть случаи, когда нужно просто отпустить. Мы сорок дней его причащали, соборовали, а ему всё хуже. Видимо, Господь хочет к себе его забрать. Угасает он на глазах… И то, что я вам сейчас скажу, может показаться дикостью, но поверьте – я часто видел такие судьбы… В общем, если он умрет сейчас – то какая благодатная жизнь ждет его в вечности. Он чист, молод, ничем не испорчен, как ангел! Да еще прошёл через такие мучения, через такую болезнь. Будет вам на том свете молитвенник, заступник, всегда будет за вас перед Господом молиться. Ведь Господь забирает тогда, когда лучше всего человеку – чтобы спасти его от грехов. Александра, дорогая вы моя, не убивайтесь так. Если ваш мальчик уйдёт, отпустите с миром. Вы сделали что могли, я тоже. Значит, Господь хочет взять его сейчас, когда он больше всего готов к Царствию Небесному.

– Батюшка, да как же так… Я никогда не смогу его отпустить! До последнего его вдоха буду бороться!

– Я понимаю. Как любая мать, вы будете это делать. Но постарайтесь на минутку приглушить свою боль, свои чувства и желания; и услышать волю Божью. Ведь это вы хотите, чтобы сын остался. Вам больно, вам жалко, вы о себе думаете. А Бог чего хочет? Сына вашего спасти, вечную благодать ему даровать. Сейчас для него самое время.

Александра проводила батюшку и упала на колени в слезах. Да как же так! Она всю свою жизнь перевернула, в церковь раньше ни ногой, а теперь каждый день к Чаше… Неужели Господь оставит её и не ответит на её мольбы?!

Вдруг боль и отчаяние сменилось на злость. В душе Александры восстал гнев – почему Бог не помогает ей?! Многим ведь помогает, стоит тем только разок попросить, а она уже сколько бьётся и ничего! Не будет она ни с чем смиряться и провожать любимого сыночку в последний путь!

Тут пронеслась мысль – видела где-то объявление, что сильная знахарка за городом есть. Сына перекрестила, оставила одного, а сама за ней поехала. Привезла в квартиру, всё рассказала, а знахарка и говорит:

– Раз не помогает ваш Бог, я помогу. Только убери все иконы, свечи, книги свои святые. Всё убери. Раз не Бог, то я вместо него.

Александра была готова на всё… Она убрала все иконы и книги, свечи, а сама на колени упала в слезах у кровати сына.

Знахарка стала какие-то слова произносить, свои заговоры, да травами трясти. Александра толком не смотрела и не слушала, ей было стыдно – ведь от Бога отошла, как можно было, придя к вере, вот так просто согласиться убрать иконы! Это как плевок… В общем, и стыдно было, и страшно, но хотелось только одного – Ванюшу спасти.

Окончив свой ритуал, знахарка взяла немалую сумму денег у Александры, и уехала со словами:

– Завтра полегчает ему. Отвар мой давай еще десять дней.

Александра двери за ней закрыла, а сама бросилась обратно иконы ставить – авось, Бог простит ей такую малую оплошность.

Отвар стала давать как положено, и скоро Ванечка глаза открыл, на кровати сел да попросил борща…

Какое было счастье! Александра чуть не плясала от радости, готовила всё, что сын просил, кормила с ложечки. Выходила его, на ноги поставила. А потом, как он вовсе оправился, привела его к батюшке в храм:

– Батюшка, вы поглядите на моего Ванечку! Ведь справился!

– Вот слава Богу! Вымолила всё-таки!

– Батюшка, вы меня простите, но я в отчаянии к знахарке обратилась, она нам и помогла… Я уже не знала, что делать! И ведь помогла она!

– А какой силой помогла она?

– Не знаю, какой… только вот иконы заставила убрать.

– Александра, дитятко моё… Что ж ты наделала. Отступила ты от воли Божией.

– И что теперь будет?

– Как знать, милая моя… Молись, кайся перед Богом.

* * *

Время шло, Александра в церковь вовсе перестала ходить – стыдно было. Да и в душе проскальзывала иногда мысль, что Бог-то ей не помог. А знахарка помогла. Значит, не всё Бог может…

Ванечке исполнилось пятнадцать, когда Александра впервые почуяла от него странный запах – как будто клея. Но тот ни в чём не сознался. А с тех пор от матери стал отдаляться всё дальше, мало с ней разговаривал, грубил, уходил когда хотел, приходил под утро.

Скоро стало ясно, что сын что-то употребляет. Из дома стали пропадать вещи, а сам Ваня сам на себя не похож стал – бледный, глаза впали, руки трясутся.

Что тут только Александра не делала! И знахарка уже не помогла, и батюшка только руками разводил да велел молиться Неупиваемой Чаше.

Однажды Александра пришла в храм вся в синяках, со сломанной рукой, упала на колени перед батюшкой:

– Я всё поняла теперь… Надо было отпустить его тогда, когда он чист был душой и телом. А теперь что… И сам во что ввязался, и со мной что делает! В доме уже ничего не осталось, а он на меня руку поднимает!

Промучились они так еще два года. Ваня бил мать, издевался всячески, а она только плакала и сокрушалась. А потом сообщили, что Ваню нашли за гаражами с передозом…

Схоронив единственного сыночка, Александра даже вздохнула с облегчением, хоть ей и стыдно было за это. Кончилось всё…

Она снова стала ходить в церковь, потихоньку квартиру в порядок привела. Замуж больше не выходила, так и жила одна до самой старости… Многие в церкви её историю знают. А сама она не общительная стала, молится только да идёт тихонько к дому, глядя под ноги…

Нищеброд

– Милая, я не допущу чтобы ты вышла за этого нищеброда. Мы с тобой другого уровня, ты же знаешь. Посмотри на себя – умница, красавица, молоденькая, у тебя достойное образование, шикарные перспективы. А у него что? Девять классов и какая-то учага. На что он тебе сдался?

– Мама, ты же умная женщина, не нужно судить так узко. Да, мне повезло – я родилась когда вы с папой уже всего добились, у меня всё было с рождения. А у Максима вот не было такой поддержки, родители его бросили, ему пришлось непросто. Но это не значит, что он ничего не сможет добиться, он умный парень, добрый и честный – а это важно. Если у него чего-то и нет, то он сможет к этому прийти своими силами. И знаешь, мам, это даже лучше – мы всего добьёмся сами, а не будем жить на всём готовом.

– Насть, ну почему ты всё время ищешь сложные пути? У тебя ведь и сейчас всё есть, зачем тебе этот убогий мальчик? Будешь тащить его на себе всю жизнь, а он обозлится на тебя, что ты успешнее и талантливее, чем он.

– Мам, ты его не знаешь, не делай выводов. Так вы приедете на свадьбу?

– Дочь, ну какая свадьба? Отец дал тебе денег?

– Нет, не дал, и они нам не нужны. Мы сами всё организовали и оплатили. Да, не шикарная свадьба, но зато мы сами. Всё будет мило и душевно.

– Не могу поверить, что мы всего добивались, растили тебя ради того чтобы ты выходила замуж как деревенщина… Нет, милая, мы не приедем. А ты одумаешься, надеюсь, и не станешь делать эту ошибку.

* * *

Родители в самом деле не приехали на свадьбу Насти и Максима, да и общаться с ними после свадьбы не стали. Они были крайне разочарованы выбором дочери, ведь они были хорошо обеспечены, имели авторитет, а дочь не стала продолжать их семейное дело.

Молодые супруги переехали в пригород – сняли простую советскую квартирку. Закончили учёбу, подкопили денег и с большим трудом открыли свою небольшую фирму. Решили, что важнее начать бизнес, чем сразу влезать в ипотеку.

Настя не забывала родителей и часто писала им настоящие бумажные письма, открытки на все праздники.

Но мать была непреклонна и ждала, что дочь одумается…

Но всё сложилось иначе.

* * *

– Алло, мам? Что у тебя с голосом? Всё в порядке?

– Насть, дочка, тут такое дело… Отец связался с мошенниками, выписал им счёт на огромную сумму, а они… В общем, ничего не докажешь и не вернёшь. Мы теперь в таких долгах! Обе машины продали, и квартиру сейчас продаём. Надо же такому случиться, сколько лет управлял бизнесом и тут такое. Знаешь, сейчас технологии, хакеры и всё такое, отец просто не поспевает, не знает, где сейчас могут обмануть.

– И что теперь делать? Где вы будете жить? Вам чем-то помочь?

– Да чем вы можете помочь, милая? Вы же сами снимаете однушку…

– Мам, мы вообще-то неплохо справляемся, фирма работает. Мы взяли трешку в ипотеку, всё обставили. Для вас места хватит!

– Да что ты, дочь, неудобно так…

* * *

– Настюш, а Максимка-то у тебя какой чудесный, рукастый. Всё умеет! Смотри какой шкаф построил, как обои наклеил, да и вообще. А как обо мне заботится, ну как о родной матери.

– Не думала, что ты однажды скажешь о нем что-то доброе.

– Я ошибалась, признаю. Тебе с ним очень повезло.

– Я же говорила – он хороший, мам…

Когда-то нас было двое

Насколько переменчива и непостоянна любовь мне довелось прочувствовать еще в детстве. Мои родители женились по огромной, страстной любви, они были красивой парой, такой, от которой просто искры летят. Но, пожалуй, эти же искры и разожгли со временем неугомонную ревность, скандалы и выяснения отношений. Слишком хорошо никогда не бывает. Они любили друг друга так, что просто «сожрали» друг друга.

Нас с сестрой было двое, близняшки – я Аня, сестра – Таня. Период красивой любви родителей пришелся на наш младенческий возраст, а когда мы стали подрастать, то больше наблюдали битье посуды и крики. Мы тогда не могли понять толком, что происходит…

Мы с Таней были «не разлей вода», что и понятно. Мы додумывали и договаривали друг за другом, всегда держались за руки и любили секретничать. Мы были единым целым, и представить не могли как живут дети, у которых нет братьев или сестер.

Однако когда нам было по семь лет, родители сообщили нам, что решили развестись. Их развод был таким же бурным и громким, как их любовь. Не знаю, как они пришли к такому решению, но детей они поделили. Папа забрал Таню и переехал в Германию, там ему предложили работу.

А я с мамой осталась в нашей квартире…

Я до сих пор помню, как пусто и страшно одиноко было в первые несколько лет. От меня словно оторвали половину, я чувствовала себя пустой и несчастной… А мама – учитывая свой бурный характер, постоянно приводила новых «пап», считая, что это судьба.

Эти «папы» тут же с энтузиазмом брались меня воспитывать чтобы произвести впечатление на маму, но вскоре куда-то пропадали.

Связь с папой она порвала окончательно, даже не спросила его новый адрес или номер телефона. Ну ладно папа, а как же Таня? Ей что, не интересно было, как живет её вторая дочь? Неужели гордость важнее?…

Сейчас мне тридцать три. И я до сих пор не смогла найти Таню… Может, она сменила имя и фамилию при переезде. Сама она найти меня, вероятно, тоже не могла, потому что мы с мамой переезжали несколько раз.

Мамы теперь уже нет в живых… А я всё еще часто думаю – пожалела ли она хоть раз о том, что разлучила всю семью так жестоко?…

После меня ты уже никого не полюбишь

Я не воспринимала его всерьёз. Мишка бегал за мной с шестого класса, а я вся такая гордая – учеба, кружок рисования и вечера дома за домашней работой. Мне было совершенно не до его юношеских чувств, они даже казались мне насмешкой – ну какая любовь в таком возрасте?

Я думала, это пройдёт. Перерастёт, увлечётся чем-нибудь, в конце концов с мальчишками будет больше общаться, и про меня забудет. Но до самого последнего класса он за мной бегал и часто кричал мне:

– Галка, всё равно замуж за меня выйдешь! И после меня ты уже никого не полюбишь!

Я смеялась, иногда открыто, ему в глаза. А на выпускном он впервые меня поцеловал…

Мы с Мишей поженились, когда закончили институт, а после того выпускного были практически неразлучны. Я по-другому стала на него смотреть, он словно на моих глазах превратился из нескладного парнишки в серьёзного мужчину, солидного, с хорошей фигурой, воспитанного, интеллигентного… В общем, что и говорить, я влюбилась.

Жили мы хорошо, дружно, ругались редко – Миша был спокойный и сговорчивый, не любил доводить до ссоры. Бытовые вопросы мы решали сидя на кухне за столом, пили чай.

Мы мало с кем общались, дружили – нам хватало друг друга. Раз в месяц встречались с родителями, которые всё торопили нас с внуками – а мы бы и рады, да не получалось. Но мы не отчаивались, были уверены, что всему своё время.

Не было у нас ярких страстей, бурных чувств и всего такого, но нам оно было и не нужно. Мы были счастливы жить своей мирной жизнью, в своём мире, в своих мыслях, которые во всём сходились воедино.

Вот таким оказался мой простой одноклассник Мишка… Самым лучшим мужем в мире.

Когда мне было 28, мне позвонили с его работы… Сказали, что случилось ЧП и Мишу придавило…

Я тогда не знала, насколько всё серьёзно – была только уверена, что ни за что не брошу. Если без ног остался – буду до конца дней его выхаживать.

Да только некого было выхаживать…

Умер мой Миша. Совсем недолго мы прожили вместе, а ведь собирались до самой старости. Долго я рыдала, не могла поверить, а все утешали – мол, молодая еще, красивая, выйдешь снова замуж, детишек успеешь нарожать.

Да только я так и не вышла больше замуж. Так и живу одна… В том самом мире, который мы с Мишей создали.

И часто вспоминаю его юношеский голос: «После меня ты уже никого не полюбишь»…

Умирай скорей

…Ну давай, давай, встань. Я давно уже жду когда ты пройдешь мимо и сделаешь вид, что не замечаешь меня. Что, лежишь? Конечно, сегодня же выходной, на работу можно не торопиться.

Как меня достали эти однотипные утренние наблюдения. Как он просыпается, потягивается на кровати, сладко зевает, чешет у себя там что-то. Потом встает, проходит мимо моей комнаты, не заглядывая внутрь, проходит в ванную, умывается, смачно плещется в воде.

Выходит оттуда замотанный ниже пояса в полотенце, поправляя хохолок на голове. Улыбается себе в зеркало.

Потом варит себе кофе, читает онлайн-газету, выбирает сорочку и костюм, чистит туфли. Тут внизу раздается «пик-пик» – его водитель приехал.

О, неужели решил заглянуть ко мне??

– Чё, лежишь, коза? Сиделка твоя придет через час. Последний раз тебе говорю – подпиши документы, они на столе, сиделка тебе подаст. Фирма должна перейти мне, дома, машины, участки земли тоже. Тебе я оформлю ежемесячное пособие тысяч в десять, не сдохнешь с голода. Если сегодня документы не будут дописаны – сдам тебя в хоспис, ты там быстро сгниёшь. А если подпишешь – договорюсь о лечении, сделают всё, что смогут. Ну давай.

* * *

А ведь когда-то он меня любил… Мы вместе строили наш бизнес, с нуля, из ничего! Мы вместе радовались каждой маленькой победе…

Мне согласиться? Мне ведь ничего не надо, пусть всё забирает. Только вот ради чего мне жить?

Не вороши прошлое

– Не знаю, с чего начать, Олеж.

– Начинай уже откуда-нибудь. Даш, я сам тебя отправил в Тюмень, чтобы ты во всём разобралась. Мне было важно чтобы ты поняла, что там тебя держит и закрыла этот вопрос раз и навсегда. Я ведь даже с тобой не поехал чтобы ты спокойно всё сама решила!

– Знаю, знаю…

– Ну и что же? Что там у тебя? Даша, я тебе сделал предложение, ты согласилась, а потом начала сомневаться, плакать, эта депрессия тебя затянула. Неужели мысль о том чтобы быть моей женой доставляет тебе столько страданий? Ты сказала, что ответ в Тюмени. Отлично. Говори.

– Я приехала туда. Мне надо было встретиться с Русланом.

– Кто такой Руслан?

– Просто слушай. Мы с Русланом познакомились еще в подростковом возрасте, у нас была такая типа «любовь», ну знаешь как это бывает в четырнадцать. Клялись друг другу в вечной любви, говорили, что друг без друга не сможем жить и что бы то ни было всегда найдем путь быть вместе.

Руслан ушёл в армию, я ждала его. Правда ждала! Писала ему письма, плакала. Прошел год. Впереди был еще один. И тут я… влюбилась. В другого. Не говори ничего, ладно? Мне достаточно того, что я сама о себе думаю. Да, я влюбилась. С Русланом у нас никогда не было физической близости, а с этим – всё было. Это был огонь, страсть, это было куда круче, чем с Русланом! Только вот этот парень в один день взял и уехал – сказал, что ему надо навестить маму в другом городе. Больше я его не видела.

Что мне оставалось? Ждать Руслана? Как ни в чем ни бывало? Так там все знали, что я творила, ему бы рассказали. Так что я собрала вещи и уехала сюда. Начала всё с нуля. Появился ты… Всё закрутилось. И тут твоё предложение… И я вспомнила Руслана. Он ведь вернулся. И ему наверняка про меня там наговорили… Я должна была поехать и поговорить с ним, попросить прощения.

– Ну и ты встретилась с ним?

– Да… Я нашла его. На улице. Он пил с какими-то странными типами. На себя не похож. На лице шрамы, на одной руке двух пальцев нет. Форма на нём такая потрепанная… У меня сердце так забилось. Это был он! Я подошла поближе, у меня слезы потекли… А он меня увидел и как давай кричать: «Ах ты ш***ха! Вот она, тварь, приперлась! Что, натаскалась?»

Он мне много чего наговорил отвратительного. А я стояла и слушала, я всё это заслужила. Я виновата, что его жизнь сломана.

– Свою жизнь он сам сломал. Ну подумаешь девушка ушла, с кем не бывает. Настоящий мужик бы легко пережил. А то что он стал чмом

помойным – не твоя проблема.

– Ты не понимаешь… Мы ведь обещали друг другу…

– А ты обещала мне, что выйдешь за меня!

– Ему я обещала раньше. Я должна вернуться и спасти его.

– Ты что, дура? Он конченый! Ты его предала! На кой тебе это всё?

– Прости, я должна.

* * *

– Алло, Даша?

– Нет, это её мама. Это Олег?

– Да, Олег, добрый день. Я до Даши не могу дозвониться, с ней всё в порядке? Она сказала, что должна решить свои дела, а потом вернётся. Но мне не нравятся эти её дела, по мне так она не должна с Русланом нянчиться, он взрослый мужик! Скажите мне адрес, пожалуйста, я приеду, сам поговорю с ним. И с ней, и с вами. Вся эта ситуация – какой-то бред! Даша – моя невеста, и я объясню Руслану, что в жизни так бывает. Скажите, куда мне приехать?

– Олег, милый… Приезжай на улицу Советская 3, там увидишь у подъезда крышка стоит черная… Завтра хороним Дашеньку… Этот Руслан, он как её снова увидел, не выдержал и…

– Не плачьте, не плачьте! Что он сделал? Что с Дашей?

– Нет больше Даши… Приезжай, сынок, попрощаешься.

– Да я этого Руслана!!!

– А Руслана тоже больше нет. Он после Даши сам себя тоже…

Тебе не показалось

– Я слышу что-то, понимаешь? Это может показаться шуткой, только мне давно уже не смешно. При тебе здесь всё тихо, а как только я остаюсь одна, начинается – шорохи, шум, словно чей-то шепот… Этот дом сводит меня с ума! Прошу тебя, давай переедем ко мне, мне тут не по себе.

– Милая, ну не придумывай, мне нравится мой дом – тут столько места, к тому же в лесу, тишина, свежий воздух, ни души рядом. Я столько лет строил его, и теперь из-за твоих странностей должен его бросить?

– Моих странностей?? Значит ты мне не веришь?

– Какая разница, верю или нет. Я вижу факты – до того, как мы съехались, всё было прекрасно. А как только ты оказалась в моём доме – сводишь меня с ума. Бродишь по ночам, прислушиваешься к стенам, ведёшь себя как психбольная. Слушай, я понимаю, у людей всякие бывают расстройства, но мне-то это зачем? Если ты больна – иди лечись, не надо мне мозги делать.

– Я слышала голос, незнакомый мне, но судя по словам, это была твоя бывшая жена.

– Это уже слишком, кто тебе позволил говорить о ней! Это мой дом! И когда-то был её домом, она здесь всё обустраивала, а ты теперь живёшь тут как хозяйка, да ещё всем недовольна – то голоса, то ещё что!

– Это всё она, правда! Она не даёт мне покоя!

* * *

Измученная женщина собирала свои вещи, со страхом оглядываясь по сторонам, словно боясь, что кто-то схватит её за руку. Она торопилась, надо было уйти до прихода мужа, чтобы избежать сцен и ссор.

Захлопнув дверь в последний раз, она положила ключи на крыльцо.

Из-за двери послышался шепот…

– Уходи, беги, это мой дом, всегда им был! Ты не знаешь, на что я способна даже после своей смерти, так что лучше беги. Здесь всё моё!

И она бежала, не думая больше ни о чем и не сомневаясь в своем решении.

А через пару месяцев она узнала, что её бывший муж покончил с собой в том самом доме. Может, не выдержал требований бывшей жены?…

Да она вернётся как только я свисну!

– Да она вернётся как только я свисну! Сто раз так уже было. Сначала обижается, плачет, но всё это для вида, чисто цену набивает. Потом всё равно ведь сама первая напишет смс вроде: «Наверное, я сама была неправа, прости» или я ей напишу и она уже едет ко мне.

– Она тебя по-настоящему любит, а ты смеёшься.

– Ну как над ней не смеяться? Реально ведёт себя как курица.

– А тебе надо чтобы об тебя ноги вытирали, тогда интересно?

– Ну тогда азарт есть, переломить, завоевать. А с Аллой что – всё предсказуемо. Никуда она не денется, прибежит.

– Жестко ты с ней…

– Сама виновата, ведёт себя как тряпка. Хоть бы раз взбрыкнула, дала почувствовать, что она сильная, что за неё стоит бороться! Так нет ведь, бегает со своими пирожками, супом в банке, тьфу…

– Счастья ты своего не ценишь. Смотри, найдёт того, кто ценить будет и свалит.

– Да кому она нужна со своими борщами! Она будет ко мне бегать даже если я женюсь, ха-ха. Будет под порогом стоять и ждать когда я разрешу зайти хоть на час.

– И всё-таки вчера ты это… слишком как-то. Не надо было при её подругах называть её подстилкой. Знаешь, всему есть предел.

– Да она не обиделась даже, чё ты!

– А почему она тогда убежала в слезах, не знаешь?

– Да ладно, вот спорим я ей щас напишу и она тут же примчится? Вот смотри:

Алка, не гони, я ж пошутил. Дуй ко мне.

– Ой, слушай, звонит кто-то. Небось она с другого номера, с психу сменила чтоли. Алло? Да, это я, слушаю. Аллу? Знаю, да, мы с ней типа встречаемся. Последний раз виделись вчера в кафе на Восточной, а что? Ну да, обозвал я её… ну при всех, да… Да ладно вам, вы кто вообще? Полиция?… С ней случилось чего? В смысле статья, какая статья? На меня статья? Доведение до чего?… Хорошо, я приду. Значит, она… того? Вот дура… Простите, я не то имел ввиду. Да, я иду…

Так не доставайся же ты никому

Сейчас совсем не редкость когда полуразрушенные семьи сходятся и образуют новые – с детьми от разных браков, с обломками судеб. И пытаются как-то жить вместе, строить новое счастье.

Так было с Милой и Тимуром. У Милы за плечами был неудачный брак длиной в пятнадцать лет и десятилетний сын Гриша, а у Тимура – бывшая сожительница, с которой они так и не расписались за двенадцать лет, и девятилетняя дочь Ира, которая предпочла остаться жить с ним.

Поначалу чувства затмевали всё на свете, Мила и Тимур были уверены, что нашли друг друга и теперь получат заслуженное счастье. Но потом поняли, что речь идёт не только о них двоих – теперь есть еще и дети, и с ними тоже нужно считаться.

Ира и Гриша сразу не поладили, они привыкли, что родители принадлежат только им, а теперь их единоличная любовь была под угрозой. Им вовсе не хотелось менять привычную жизнь и пускать в свой дом кого-то нового.

Однако несмотря на разногласия между детьми, Мила и Тимур поженились. Мила с Гришей переехали в дом Тимура, расположились, начали наводить свои порядки, что очень нравилось Тимуру и дико не нравилось Ире.

Хоть Гриша и Ира жили в отдельных комнатах, они не хотели делить даже один дом. Постоянные ссоры и стычки заставляли родителей регулярно проводить беседы, пытаться их примирить и научить жить вместе. Но ничто не давало результатов.