Дорога домой абсолютно ничем не запомнилась. Бесконечные дорожные пробки. Полная пустота в душе и голове. Тихая музыка в салоне автомобиля, а за окном – люди, спешащие домой, бесконечные огни улиц и машин… Природа же постаралась, как могла, приукрасить эту городскую суету пятничного вечера медленно падающим декабрьским снегом.
«Вот сейчас приду домой и наревусь до обморока! – со спокойной грустью думала она, уже почти доехав.– Но откуда такое спокойствие? Я что, уже давно была готова к подобному финалу?» – спросила она себя, скривив губы в некоем подобии полуулыбки. И сама же ответила на свой вопрос:
«Холодок, который пробежал между нами примерно полгода назад, после моего возвращения из той злополучной поездки…» – на глазах выступили слезы. Она поспешила взять себя в руки, продолжив совершенно спокойно, и как бы констатируя: «Пропасть между нами становилась все шире и глубже…» – отогнать мрачные мысли у нее уже никак не получалось.
«А почему это так удивительно тихо? Ах да… мобильник отключен!» – и она тяжело вздохнула, но с явным облегчением.
Поворот ключа в замочной скважине потребовал от нее каких-то дополнительных усилий и сопровождался неким неприятным лязгающим звуком. Это было довольно странно. Но несколько десятков лишних секунд мучения с замком явно того стоили, потому что за этой, к удивлению, не желавшей открываться дверью был ее дом! Милый дом, столь желанный и любимый, особенно в конце изнурительной рабочей пятидневки.
«Неделька выдалась – блеск! – подумала она почти без эмоций. – Особенно финал! Да открывайся же ты!» – с легкой долей раздражения добавила она уже вслух.
Ее небольшая квартирка «не далеко от центра» была для нее, пожалуй, единственным уголком в этом обезумевшем от собственного ритма городе, который неизменно гарантировал ей не только свет, тепло и иные коммунальные удобства, но и физическое и душевное спокойствие, а порой и уединение. Именно это и было в данный момент самым желанным!
Усталость валила с ног, а нервное напряжение сегодняшнего «дивного вечера» давало о себе знать легкой дрожью в руках. Последние душевные силы стремительно покидали ее, а измотанное недельной суетой тело каждой клеточкой желало скорейшего расслабления и отдыха.
Дверь наконец-то открылась. Полоска наружного света упала на пол и стену прихожей. Она с облегчением перешагнула через порог и закрыла за собой дверь. В полной темноте, повернув внутренний замок правой рукой, левой она сбросила сумку с плеча и потянулась к выключателю.
– Не нужно включать свет! – неожиданно раздался из комнаты негромкий, но очень знакомый женский голос.
– Мама?! – невольно вздрогнув, спросила она в темноту. – Что ты здесь делаешь?! – она не столько удивилась, сколько почувствовала легкую досаду и раздражение, которые были вполне оправданными – общаться с кем бы то ни было нет ни малейшего желания. А уж тем более с мамой!
Послышался тихий бархатистый смех:
– Ну, нет… Я – не мама! Или… уж точно не твоя!
Сейчас она уже и сама понимала это. Неприятный холодок скользнул где-то в районе затылка и торопливо побежал по спине. Смесь недоумения и тревоги окатила ее холодноватой волной. В висках опять застучало, а непослушная рука, как парализованная, застыла где-то на полпути к выключателю. Следующий вопрос, который автоматически сорвался с губ, был вполне логичным для данной ситуации:
– Тогда кто? – в ее интонации не было, пожалуй, ничего, кроме усталости и раздражения. – Вы зачем здесь?!
Голос, явно смягченный улыбкой на губах, ответил ей с еще более знакомой интонацией:
– Рада буду тебе ответить на все вопросы! Проходи в комнату!
«Где-то здесь за шкафом у меня стоит бейсбольная бита – подарок старого друга – отбиваться от поклонников», – быстро подумала она, но произнесла:
– Видимо, нужно включить свет, и тогда все само собой разъяснится! – и она снова попыталась нащупать выключатель.
– Мысль, конечно, хорошая, но делать этого не нужно! Правда! – прозвучал все тот же голос из темноты, и его такая знакомая интонация, как ей показалось, была весьма дружеской и миролюбивой. – Не волнуйся, пожалуйста, иди сюда, присядь в кресло. Надо поговорить! – доброжелательно и в то же время требовательно произнес этот знакомый голос.
– По-го-во-рить?! – выдавила она с нажимом и, повысив голос, возмущенно заметила: – Да, поговорить – это то, что мне нужно сейчас больше всего!
При этом она продолжала пытаться определить принадлежность голоса и место нахождения злополучного выключателя на стене.
Этот довольно приятный женский голос определенно не принадлежал ни одной из ее подруг или знакомых, в этом она была совершенно уверена. «Тогда кто?!» – спрашивала она себя и не находила ответа.
В следующей волне накативших на нее эмоций доминировал скорее праведный гнев: «Кто же эта особа, явившаяся без приглашения, проникшая в дом неизвестно каким способом и к тому же испытывающая ее терпение, да еще и в полной темноте!?» – мысли промчались вереницей.
– Понимаю, не лучшее время для разговоров…– спокойно и даже с сочувствием в голосе ответила незваная гостья.
В эту минуту больше всего удивляло другое – ее собственная реакция на данную ситуацию. Она вовсе не была напугана, не ощущала ни малейшей опасности или угрозы. В таких знакомых интонациях голоса незваной гостьи доминировало дружеское расположение, а тональность была ласковой и извиняющейся.
Поэтому, вероятно, ее рука, еще несколько секунд назад безрезультатно нащупывавшая на стене выключатель, теперь уже вполне послушно расстегивала молнию на сапоге, а другая продолжала раскручивать намотанный на шею шарф.
– Ну, хорошо, – практически примирительно, с глубоким вздохом сказала она, – поговорим… и в темноте, если вам так удобнее?!
Приятный смех из комнаты зазвучал вновь:
– Поверь, так будет удобнее именно тебе! – с ударением на последнее слово ответила ей гостья из темной комнаты.
– Это уже слишком! – резковато отозвалась она, почему-то снова наталкиваясь мыслью на бейсбольную биту за шкафом.
Тем не менее давали о себе знать не только общая недельная усталость, но и эмоциональное опустошение от сегодняшнего «очаровательного вечера», который окончательно выбил ее из колеи.
Желание расслабиться, удобно устроившись в уютном кресле, явно брало верх над сиюминутными импульсивными мыслями и эмоциями.
– Ладно, как скажете! – несколько раздраженно, но все же спокойно сказала она. – Вам повезло, что зимой вечера такие темные, иначе ваше инкогнито давно было бы раскрыто! – резюмировала она, снимая с себя пальто.
– Ты права! – ответила гостья. – Именно поэтому я и выбрала этот декабрьский вечер! Но… и не только поэтому, конечно! Видишь ли… – тут снова зазвучал тихий смех. – Извини, видеть ты пока меня действительно не можешь! – как ей послышалось, гостья была очень довольна этим обстоятельством. – Но поверь, я для тебя не незнакомка, ты меня прекрасно знаешь! – голос из комнаты немного надломился, – Ну, может быть, не совсем меня… в общем, мы с тобой давние знакомые!
– Да, похоже на правду! – ответила она, делая шаг в глубину комнаты по направлению к своему любимому креслу. – Тем более глупо сидеть в темноте, ведь голос ваш абсолютно точно кажется мне знакомым!
– В твоем кресле сижу я, садись в другое! – спокойно скомандовала гостья.
– Спасибо за заботу! – огрызнулась она. – Вы сделали все для того, чтобы мне было максимально комфортно в моем же собственном доме!
– Ну-ну, не сердись… – протянула гостья, – ты всегда была весьма язвительна, я совсем забыла об этом! – сейчас было слышно, что гостья явно улыбалась. – Извини, пожалуйста, но если бы не острая необходимость, поверь, я бы никогда не стала тебя беспокоить! Особенно сегодня!
«Театр абсурда! – подумала она с горечью, заходя в комнату. – Опять сюрпризы, ненавижу их!» – она секунду вернулась мыслями к сегодняшней встрече в кафе, но постаралась отогнать неприятные воспоминания и спросила:
– Так вы сами назовете себя или мне еще предстоит поломать над этим голову… в темноте? – подойдя к пустому креслу, она рухнула в него, окончательно обессилевшая.
– Давай начнем все же не с моего имени! – предложила гостья.
– Ясно, имени у вас нет, а лицо покрыто особой чешуей, не переносящей искусственный свет, – произнесла она устало, удобнее устраиваясь в кресле напротив гостьи.
Между ними было около пяти метров комнатного полумрака.
Зрение постепенно адаптировалось к слабому освещению. Этот свет принадлежал окнам соседних домов, он кое-как пробивался сквозь плотные шторы, которые кто-то предусмотрительно задернул, не оставив даже малейшего просвета.
Но она, тем не менее, уже смогла различить в противоположном кресле силуэт женщины с собранными в высокую прическу волосами, изящную руку на подлокотнике и темную длинную одежду гостьи, спускающуюся до самого пола. Однако, так как та сидела, откинувшись на высокую спинку кресла и спиной к окну, ее лицо было абсолютно неразличимо.
– Если позволишь, все по порядку: кто я есть и зачем я здесь – вещи настолько тесно взаимосвязанные, что, полагаю, у тебя отпадут всякие вопросы, как только я тебе все объясню!
– Звучит многообещающе! – утомленным голосом на выдохе заметила она. – Но начнем все же с того, кто вы есть.
– Прошу тебя, не злись! – попыталась успокоить ее гостья. – Я не отношусь к разряду людей, приходящих без приглашения в пятницу вечером и испытывающих терпение хозяев разгадыванием шарад!
– Да-а?! А выглядит именно так! – мгновенно среагировала она.
