На задворках империи. Детские и юные годы Давида Ламма

Проводник вагона посмотрел на лист бумаги, который держал в руках, и закричал во все горло: «Товарищи пассажиры, мы заполнены до предела. Попробуйте другие вагоны; у нас нет ни одного места».

«Вам лучше сразу сказать, сколько дополнительных пассажиров вы сможете разместить», – сопровождаемый солдатами дежурный по вокзалу спросил об этом голосом, не допускающим каких-либо возражений. – Пойдите и проверьте. Быстро».

Проводник исчез и вскоре вернулся.

«Мы можем разместить не более четырех человек, и даже это слишком много для нас».

«Посадим к вам пятерых. Женщина с двумя маленькими детьми, – он кивнул Илане. – Садись. И еще два человека, беременные, с детьми или инвалиды.

Без всяких возражений со стороны пассажиров Илана со своими детьми вошла в теплушку.

Появление женщины с двумя маленькими детьми, один из которых был совсем младенцем, не могло быть проигнорировано пассажирами теплушки, и очень скоро одна добрая душа пригласила семью занять более-менее удобное место под вагонным окном, где в грузовом вагоне раньше были боковые люки.

Илана покормила грудью малыша и съела с Витей по бутерброду из двух кусочков хлеба с тонким слоем маргарина между ними, которые она захватила из Днепропетровска. В одном из углов вагона она обнаружила сокровище: кучу соломы. Часть ее она разбросала по полу вагона и покрыла ее потрепанной тряпкой, устроив спальное место для себя и своих детей. В качестве подушки она использовала больничный халат, свой талисман в этом путешествии.

Поскольку в эти дни приоритет в железнодорожном движении принадлежал поездам с военными и военной техникой, поездка в Донецк проходила гораздо дольше, чем в мирное время, когда поезд мог доехать до Донецка за четыре часа. Теперь поезд долго останавливался на больших и малых станциях, а чаще всего – посреди степи. Поезд прибыл в Донецк через два дня. Пассажиры в поезде не были голодны: на любой средней и большой железнодорожной станции на платформах были доступны столы с едой. В основном, еда для транзитных пассажиров состояла из овощных супов, хотя иногда в этих супах можно было найти куски мяса, и различных каш. Из напитков были кисели, фруктовые компоты и чай.

Поток беженцев постоянно увеличивался; когда семья наконец добралась до Донецка, вся платформа станции была заполнена людьми до такой степени, что было невозможно найти пустое пространство. Донецкий комендант станции сказал Илане, что для того, чтобы добраться до Узбекистана, она должна сначала сесть в поезд до Сталинграда (ныне Волгоград), который должен был прибыть в три часа ночи.

«Не волнуйтесь о том, чтобы занять место в поезде, – успокаивал он Илану, – люди всегда позволят женщине с маленькими детьми сесть в вагон. Это не просто слова. Я вижу это ежедневно».

Власть Донецкой железной дороги сделала все возможное, чтобы облегчить передвижение большого потока беженцев с запада. Разработанный Гитлером и его приспешниками план операции «Барбаросса» был похож на план вторжения в Россию, разработанный Наполеоном в 1812 году. Оба плана не учитывали не только героизм русских воинов, но и русские зимы и невероятно обширную территорию.

Пока на Восточном фронте шли ожесточенные бои, на улицах Донецка царили тишина и покой. По прибытии Илана и Виктор смогли подкрепиться тремя простыми, но аппетитными блюдами на платформе станции. Затем они побродили по окрестностям железнодорожного вокзала. Когда Илана с детьми вышла наружу, был приятный теплый день. После короткого поиска Илана нашла хорошее место для отдыха: тенистая травянистая лужайка на небольшой площади рядом со станцией. Лежа на теплой шелковистой травке, семья обрела освежающий покой.

Посадка на поезд до Сталинграда прошла без приключений. Единственное, что к этому моменту войны движение по железной дороге стала более интенсивным, и поезд Иланы простаивал на станциях намного дольше, чем во время предыдущих поездок. Поскольку на железнодорожных станциях еда и горячая вода были доступны, никто не жаловался.

Вся поездка семьи Ламм до Узбекистана продолжалась более месяца. Замечательно, что путешествие проходило в теплое время года. Если бы это была зима, путешествие было бы намного сложнее. В течение всего путешествия Илана замечала, что большинство людей, которых они встречали на своем пути, самостоятельно, без вмешательства властей, помогали тем, кто был слаб и неспособен сесть в поезд, и часто делились с ними своей едой и одеждой. В случае с такими семьями, как Ламмы, люди повсеместно демонстрировали свое человеческое понимание тяжелого положения молодой женщины с маленькими детьми. Илана была удовлетворена тем, что, хотя и медленно, она приближалась к последней точке своего путешествия, что позволит ей спасти своих детей от рук убийц Гитлера. Семья спала на железнодорожных станциях, на платформах, в грузовых вагонах, в тепловых и пассажирских вагонах, на открытом воздухе и на голой земле, и, как ни парадоксально, ни один из них, включая младенца, не болел.

Для Иланы – до конца ее дней – время эвакуации станет одним из самых важных событий в жизни. Много лет спустя, когда Давид стал взрослым, мать неустанно рассказывала ему истории об эвакуации. В конце концов, Давиду наскучили эти рассказы. И только достигнув зрелого возраста, Давид смог понять драму, которую пережила его мать, когда без особых средств, только усилиями собственной воли, она смогла преодолеть бесчисленные препятствия и спасла жизни своих детей. Мысль о том, чтобы бросить детей, как это, к сожалению, случилось с некоторыми женщинами во время войны, никогда не приходила ей в голову. Кроме того, выживание ее семьи не было бы возможно без помощи совершенно незнакомых людей, которые, следуя зову своих сердец, смогли подняться выше привычного безразличия и эгоизма в этих трудных ситуациях. Наличие бесплатного питания и горячей воды на станциях позволило Илане сэкономить почти все деньги, которые она хранила с тех пор, как покинула Днепропетровск; она потратила не более пятидесяти рублей, главным образом на одежду и подгузники для своего младшего сына. Тогда в ходу были тканевые подгузники, которые затем стирали и много раз использовали повторно, пока не приходило время их выбросить.

Последний этап путешествия Илана преодолела на грузовом поезде. Семье повезло не попасть под дождь; небо было безоблачным, а дни стояли сухие и теплые.

В конечный пункт назначения, Андижан, поезд прибыл посреди ночи. Прежде чем Илана с детьми покинула вагон, она убедилась, что ничего не забыла. Станция была ярко освещена. Давид и Виктор были сонными и уставшими, Илана же, напротив, была полна надежд и высоких ожиданий. Она легко нашла чистое и сухое пространство на полу железнодорожного вокзала, и семья быстро заснула.

Когда Витя проснулся, уже наступило утро. Он открыл глаза, посмотрел на мать и едва смог ее узнать. Она молчала, но по ее бледному лицу текли слезы. На его вопрос, почему она плачет, она ответила, что когда она проснулась, то обнаружила, что когда они спали, вор украл все их деньги. В один момент все драгоценные сбережения Иланы исчезли. К счастью, карманник не взял документы.

Железнодорожный служащий, к которому Илана с детьми пришла жаловаться, выразил свое сожаление и сказал ей, что в эти трудные времена на станции полно карманников.

«Пожалуйста, будьте осторожны в будущем, – сказал он. – Вот, держите это».

Он вынул из кармана свой кошелек, взял деньги и отдал их Илане, которая забыла свою естественную гордость и приняла такой ценный для нее подарок.

«Плохие вещи случаются, уважаемая, но все будет хорошо, добро пожаловать в Узбекистан, – сказал служащий перед ее уходом. – К счастью, сейчас группа эвакуированных собралась на площади перед зданием железнодорожной станции. Идите туда со своими детьми, и специальный грузовик отвезет вас вместе с ними в местный пункт эвакуации».

Действительно, через полтора часа на площадь прибыл военный грузовик. Как это случалось и раньше, Илана с детьми была первой, кто занял место. Никто не возражал, когда водитель предложил Илане сесть с детьми в кабину машины.

Когда грузовик прибыл в эвакуационный пункт, расположенный в бывшей гимназии, пассажирам было предложено разместиться на скамейках снаружи и ждать своей очереди. Это был конец августа, когда лето все еще было на пике, что позволяло людям не беспокоиться о верхней одежде, что было совсем не плохо для тех, кто оказался бездомным и без гроша в кармане. Илана смогла забыть о недавней потере средств к существованию; она была счастлива, что теперь находилась в месте, где ее не оставят без посторонней помощи. Она сидела на скамейке, слегка усталая и похудевшая, с Давидом на коленях, но все равно была красивой, с широко открытыми карими глазами и черными волосами, развевающимися на ветру. Надежда на хороший исход после несчастий последних месяцев вернулась к ней. Ее лицо светилось выражением удовлетворенности человека, достигшего своей цели. Впервые с начала войны она пела своим детям русские и украинские песни.

Было уже три часа дня, когда семью Ламмов вызвали на собеседование. Главный зал эвакуационного пункта напоминал потревоженный шумный улей; у многих было напряженное выражение на лицах. Будущее многих семей и отдельных людей решалось именно в стенах этого здания.

Служащей, занимавшейся устройством Ламмов, была женщина средних лет, которая выполняла свою работу с самоотверженностью и вниманием. Она с искренним уважением и сочувствием отреагировала на рассказ Иланы. И все было гладко и многообещающе до тех пор, пока служащая не попросил Илану показать ей документ, подтверждающий, что ее муж находится на действующей военной службе. Илана ответила, что этого документа у нее нет. Служащая объяснила ей, что пока она не получит документ, свидетельствующий о том, что Илана является женой офицера, она не получит права на улучшенные продовольственные пайки и финансовую помощь.