А все из-за Александры, оказавшейся весьма ревнивой особой. Однажды она огорошила мужа вопросом, что это у него за косоворотка такая, с вышивкой, которую он никогда не носит, но в то же время хранит в своих вещах. Пришлось пояснить, что это подарок от его квартирной хозяйки по Красноярску. Остальное супруга додумала сама.
Н-да. Бог весть как, но Александра умудрилась раздобыть фотографическую карточку Аксиньи. Еще и вердикт вынесла, мол, не молода, но у Петра губа не дура. Одобрила, словом. Угу. А потом без обиняков отстранила от тела. Две недели мариновала и не поддавалась никаким уговорам. И только когда он перестал настаивать, встревожилась и сама взяла мужа в оборот. Вот тогда-то, пожалуй, они и сподобились. С ребеночком-то.
Как бы то ни было, но Петр остался без секретаря. Впрочем, не особо горюя по данному поводу и бессовестно загружая своими заботами секретаршу Кессениха. Ну, в той степени, в какой она сама позволяла ему это делать. С характером женщина, чего уж там.
– Елена Олеговна, не могли бы вы разыскать Сергея Кирилловича?
– Разумеется, – послышался степенный голос женщины.
– Тогда пускай он мне позвонит по номеру… – Взгляд на приказчика.
– Два двенадцать пятнадцать, – тут же отозвался тот.
– Два двенадцать пятнадцать, – продублировал Петр в трубку.
– Хорошо. Насколько это срочно?
– Это очень срочно.
– Я поняла.
– Милейший, я бы не отказался от обеда. Это возможно? – положив трубку, обратился Петр к приказчику.
– Конечно. Где желаете присесть?
– Пожалуй, вон там, в углу.
Устраиваться на летней площадке не хотелось по двум причинам. Во-первых, Петр тут как бы ожидает звонка, и далеко отходить от телефона ему не резон. Во-вторых, площадка слишком уж открыта, а его отношение к вопросам безопасности было на уровне паранойи. Вот стоит только разок расслабиться, как неприятности тут как тут. Поэтому сядет лучше в уголке небольшого зала. Так и спина прикрыта, и любой вошедший сразу же попадает в поле зрения.
Акимов, бывший частный сыщик, который сейчас был у него начальником службы безопасности, позвонил, когда Петр едва только принялся за суп. Впрочем, данное обстоятельство ничуть его не расстроило. Он поспешил к аппарату.
– Сергей Кириллович, немедленно разыщите мне координаты некоего Лебедева Сергея Васильевича. Знаю о нем лишь то, что он вроде как химик.
– Не поручусь, что смогу управиться достаточно быстро.
– О нем есть заметка в сегодняшних «Ведомостях». В разделе новостей научного мира.
– Я понял, Петр Викторович. Вы будете ожидать на этом номере?
– Да.
Кухня в кафе оказалась просто замечательной. А может, это оттого, что Петром овладели нетерпение и вера в непременный успех. Во второй раз его позвали к телефону, когда он уже пил кофе.
– Лебедев Сергей Василевич, декан химического факультета Императорского Петроградского университета, – послышался в телефоне голос Акимова.
– Ага. Спасибо, – быстро записывая информацию в неизменный блокнот, поблагодарил Пастухов.
– Петр Викторович, вы что же, собираетесь прямо сейчас его разыскать? – удивился Акимов, уловив это по возбужденному голосу собеседника.
– Некогда, Сергей Кириллович.
Петр бросил трубку и поспешил на выход, не забыв оставить плату с щедрыми чаевыми. Очень уж хотелось убедиться в том, что это не очередная газетная утка. Угу. Ко всем этим сенсациям нужно подходить со здоровым скепсисом. Очень уж визгливая и ненадежная братия эти репортеры. Им главное – погромче прокукарекать, а там хоть не рассветай.
Выйдя на улицу, привычно осмотрелся по сторонам, оценивая всех, кто оказался в поле зрения. Оно бы телохранителей завести, эдак куда надежнее. Кстати, супругу, тестя и Кессениха все время сопровождают по два молодца, прошедших серьезную школу войны. Но Петра от одной мысли о том, что у него появится личная охрана, бросало в смех. На ум сразу же приходили новые русские из его мира. Может, и глупо, но… Ну вот не хотел он заводить охрану, и все тут.
Два пистолета в наплечных кобурах, один из которых на всякий случай был заряжен травматическими патронами. Те в свое время уже доказали свою пользу, хотя и не гарантировали полное исключение летального исхода.
В автомобиле пистолет-пулемет Томпсона с магазинами на тридцать патронов. В России их незатейливо называют автоматами. Кстати, отличная машинка. Петр остался доволен. Разве что не по вкусу серьезный вес оружия и небольшая прицельная дальность. Да идиотскую переднюю пистолетную рукоять заменил на нормальное цевье.
Четыре светошумовые гранаты – полноценные изделия, доработанные Пастуховым до нормальной кондиции; да парочка дымовых шашек. Ни с чем более серьезным в России лучше не связываться. К бомбистам здесь отношение, можно сказать, трепетное. Как, впрочем, и в Европе в целом. А так – простые петарды, не запрещенные к свободному обороту. Да, с запалами. Так и что с того?
Ну и напоследок – тонкая кольчуга, вшитая под подкладку обычного с виду жилета. Пулю, конечно, не сдержит, но уж ножичком его лучше не тыкать. А то был прецедент. Вообще бронежилет не помешал бы. Но кевлар этому миру пока неизвестен, а имеющиеся образцы бронежилетов больно уж громоздкие. Так что вариант с вшитой стальной кольчугой самый оптимальный.
При таких мерах предосторожности, да еще и разъезжая в бронированном автомобиле, Петр считал, что он в относительной безопасности. По крайней мере, готов встретить неприятности, коли таковые возникнут. Все равно глупо? Да он, в общем-то, и не спорил. Просто если кто-то всерьез решил тебя убить… Ну, усложнить ему воплощение задуманного ты сможешь, по-настоящему же противостоять, будучи в глухой обороне, – нет.
Выбежавший из кафе приказчик не успел окликнуть давешнего клиента. Тот уселся в свое авто и умчался куда-то вверх по улице. Молодой человек только пожал плечами. После чего вернулся в кафе и сообщил звонившему, что нужный ему человек уже уехал…
Одним из корпусов университета было здание Двенадцати коллегий. Постройка весьма преклонного возраста, заложенная еще Петром Великим. Именно здесь и располагался химический факультет. Ну и как следствие – нужный Пастухову человек. Ибо где еще может находиться его декан?
Найти Лебедева не составило труда. Первый же попавшийся студент указал точный маршрут. Несколько минут, и вот Петр уже перед дверью нужного ему кабинета. Иное дело, что непрошеному посетителю пришлось ожидать, пока профессор освободится. Студенты для него были куда важнее какого-то незнакомого господина.
Петр ждать не любил. Но, тем не менее, взяв себя в руки, подпер стенку в терпеливом ожидании, надеясь на то, что все же не ошибся и оно того стоит.
Примерно через двадцать минут Лебедев наконец освободился, и Пастухов сумел-таки попасть в его кабинет. Правда, долго радоваться данному обстоятельству не пришлось. Они едва успели обменяться приветствиями и представиться, когда в кабинет ворвалась очередная группа студентов. Возможно, это были любимцы профессора. Но…
Петр решительно выдворил нахалов за дверь. Один из них, особенно бойкий, попытался было воспротивиться подобному произволу. Но Пастухов боднул его таким взглядом, что у студента сразу же отпало желание связываться с этим бешеным.
– Вообще-то подобное на моем факультете не принято, – наблюдая за происходящим со скрещенными на груди руками, нейтральным тоном произнес Лебедев.
– Прошу прощения, Сергей Васильевич, но я честно дожидался своей очереди в течение двадцати минут и терять время из-за очередной стайки студентов просто не могу.
– Вот, значит, как.
– Увы. Я деловой человек, для меня время – деньги. Подчас большие. И здесь я с обоюдовыгодным предложением. Конечно, вы как человек просвещенный и образованный можете вытолкнуть взашей купеческое быдло. Но я все же посоветовал бы для начала меня выслушать. Вдруг мне все же удастся сообщить вам нечто интересное.
– Хм. Знаете, а вы меня заинтриговали, – вдруг произнес Лебедев и, подойдя к двери, запер ее на засов. – Иначе нам просто не дадут поговорить, – пояснил он свои действия. – Увы, но таков уж у меня стиль управления факультетом. Межу нами говоря, нашей профессуре это жутко не нравится. Но я пока еще жив. Итак, молодой человек?
Ну а что такого, конечно молодой. Петру сейчас уже двадцать девять. Но и перед ним стоит мужчина за пятьдесят, с правильными чертами лица, высоким лбом, зачесанными назад густыми с проседью волосами, с профессорской или, может, все же императорской бородкой клинышком. Кстати, достаточно красивый и представительный дядька. Наверняка если бы у него на факультете обучались девушки, они все были бы в него влюблены. Просто тут в дополнение к внешности еще и то, что студенты явно им восхищены.
– Для начала я хотел бы уточнить. Вот эта заметка в «Ведомостях» – насколько она правдива? – Петр протянул профессору газету, но тот даже не стал брать ее в руки.
– Там все изложено совершенно верно. Мне и моей группе удалось получить пять фунтов синтетического каучука[1].
– И каковы перспективы?
– Вообще-то это весомое открытие. И коль скоро вы оказались здесь… Кстати, вы говорите – купец. А чем именно вы занимаетесь?
– Скажем так, я зять видного промышленника Игнатьева.
– А его дочь является единственной наследницей и весьма своеобразной особой, одна из немногих студенток нашего университета. Пусть она обучается и не на моем факультете, я достаточно хорошо ее знаю, чтобы быть уверенным в том, что эта девица не вышла бы замуж за «зятя Игнатьева».
– Все верно. Быть зятем крупного промышленника мне не улыбается. Но чем вас может заинтересовать Пастухов, купец-золотопромышленник? А Игнатьев – это, в первую очередь, огромное количество автомобильных шин, на изготовление которых требуется неприлично много каучука.
– Хм. Признаться, вы правы. Это первое, что пришло мне на ум. Итак, вы здесь по поручению Игнатьева, – сделал вывод Лебедев.
– Вы же только что сказали, что Александра Витальевна никогда не вышла бы за «зятя Игнатьева». Я здесь, Сергей Васильевич, потому что сам так решил. И поверьте, у меня вполне достанет средств, чтобы делать предложения от своего имени. – Говоря это, Петр не в последнюю очередь имел в виду все еще нетронутое приданое Александры.
Он просто не представлял, куда можно вложить полученные за женой средства. Петр мог работать сам и, соответственно, вкладывать в свой труд. А вот заставить работать деньги… Это явно не к нему. Поэтому приданое лежит мертвым грузом. Ну не назвать же оборотом скромные проценты, капающие в банке.
– Итак, вы готовы вложиться в мое открытие? – слегка вздернув бровь, спросил Лебедев.
– Именно.
– И на какую сумму я могу рассчитывать?
– Сергей Васильевич, не бойтесь показаться нескромным, – одарив профессора лучезарной улыбкой, подбодрил Петр.
– Потребуется новая просторная лаборатория, оборудованная по последнему слову науки, и, я не побоюсь этого слова, целый опытный завод.
– Мне нравится ваш подход. Совершенно не скромный. Что еще?
– Я и только я буду руководить, планировать и определять направление научных изысканий. То же самое относится и к заводу. Разумеется, это вчерне. И если на данный момент вас все устраивает, нас ожидает самое интересное. Детали.
– Вчерне принимается, – без раздумий тут же ответил Петр. – Что касается деталей, надеюсь получить их в письменной форме и в развернутом виде.
– Разумеется.
– Теперь мои условия. И также вчерне.
– Бесплатный сыр только в мышеловке? Не так ли? – подмигнул профессор.
А что, настроение у него хорошее. Просто великолепное. Еще бы. Не успел добиться первого, пусть и значимого результата, как тут же появился тот, кто готов серьезно вложиться в его открытие. Что же касается выдвигаемых условий… А почему их не должно быть, коль скоро Пастухов вкладывает в дело серьезные средства? А мелочью тут не обойтись.
– Вы сегодня же поспособствуете тому, что распространится слух о некотором преувеличении полученных результатов ваших изысканий, – начал говорить Петр. – И ваши помощники должны будут не напрямую, а опосредованно подтвердить сей факт. С этого момента ваша работа засекречивается. Наружу больше не должно просочиться ни капли правдивой информации. Мы отдельно обговорим вознаграждение за соблюдение секретности.
– Вот, значит, как?
– Именно так, Сергей Васильевич. Есть такое понятие, как коммерческая тайна. Я намерен заработать на вашем открытии сам и позволить сделать это вам. И если вы согласны, то уже сегодня к вам прибудет мой помощник по вопросам безопасности. С ним вы оговорите первоочередные мероприятия. Итак?
– Хорошо. Присылайте вашего человека. До семи вечера я в университете. Потом буду дома.
– Он навестит вас еще в университете.
– Хорошо. Это все? – взглянув на свои карманные часы, уточнил Лебедев.
– Пока да.
– Тогда прошу меня простить, у меня через десять минут лекция, и мне нужно еще подготовиться.
– Конечно-конечно. До свидания, Сергей Васильевич.
– До свидания.
Петр отодвинул засов и вышел на галерею, столкнувшись сразу с четырьмя студентами, тут же хлынувшими в открывшуюся дверь. Бардак. И как только профессор умудряется работать с такой организацией? Интересно, в лаборатории у него так же? Нет, это вряд ли. А в отношении студентов… Вероятно, их учитель не хочет давать им по рукам излишней дисциплиной.
Хм. Ну, если у них все же сладится, то вопрос о дисциплине Лебедеву все же придется пересмотреть. Нет, понятно, творческие натуры и все такое. Но лаборатория и завод будут режимными объектами. Хотя бы потому, что производством одного только каучука не обойдется.
Да взять хотя бы маслостойкую резину для сальников. Вот так просто ее не получишь. Тут еще мозгами покорпеть придется. А конечный продукт очень даже заинтересует машиностроителей. Причем в самом широком смысле этого слова.
Вот так. Тому, что закладывалось сейчас, прочилось большое будущее. Можно сказать, целое направление в науке. И кто-кто, а Лебедев это прекрасно понимал. Поэтому Петр был уверен, что тот примет все условия целиком и без остатка. Просто сомнительно, чтобы кто-то еще, кроме Пастухова, был готов на столь щедрое финансирование. И профессор лишний раз убедится в этом, как только представит ему смету.
Еще утром Пастухов пребывал в уверенности, что все же сумеет обойтись собственными средствами. Теперь же от этой убежденности не осталось и следа. Он сильно подозревал, что средств не хватит, даже с учетом приданого жены. Вот как все круто изменилось за какие-то неполные пару часов.
– Петр Викторович, ну наконец-то я вас нашел!
– Сергей Кириллович? – Пастухов с нескрываемым удивлением смотрел на Акимова, стоявшего у основания лестницы.
Интересно, что случилось? Тем более что они не так давно разговаривали по телефону и сыщик не выказывал никакого волнения. А теперь… По его виду не скажешь, что случилось нечто из ряда вон, но все же что-то происходит.
– Петр Викторович, Александра Витальевна…
– Что с ней? – У Петра все внутри похолодело.
– Да господи, все в порядке. Ну, в смысле… В общем, у нее начались схватки. Доктор и Виталий Юрьевич уже у вас дома. Насколько мне известно, все развивается именно так, как и должно быть. Ну, разве только вас там нет.
– Когда?
– Три часа назад. Я думал, что вы уже в курсе, – выставив перед собой руки в протестующем жесте, поспешил пресечь возмущения незадачливого папаши Акимов. – Когда же сообразил, что это не так, вы уже умчались, и приказчик в кафе не успел вас остановить.
– Так. Ладно. Мне надо домой, – растерянно произнес Петр.
– Давно пора, – подтвердил Акимов.
– А для тебя есть работенка. Здесь, в университете.
Петр наскоро ввел начальника безопасности в курс дела и, убедившись, что тот все понял, поспешил к своему «Руссо-Балту». Ч-черт! Прости господи! А-а-а, к ляду! Он сегодня станет отцом! Бегом, бегом отсюда. Домой, йедрить твою в качель!
В отличие от своего тестя, Петр предпочитал проживать за городом. Поэтому и небольшую усадьбу поставил даже не в Петрограде, а на окраине городка Колпино, в котором проживало меньше двадцати тысяч человек. Неподалеку заложили и завод. Это было продиктовано вопросами безопасности. Все же небольшой городок, где все на виду. Так куда спокойнее, тем более когда бояться приходится не столько за себя, сколько за своих близких.
Вот только столь удачное, по мнению Петра, расположение подразумевало и некие неудобства. В частности, от центра Петрограда, где он сейчас находился, до его дома было порядка тридцати километров. А это при всем желании никак не меньше часа езды. Если еще и не больше.
Нет, дело вовсе не в пробках. О них в этом мире пока еще слыхом не слыхивали. Так, небольшие заторы на дорогах, которые можно без труда объехать по соседним улицам. Но ведь и с правилами дорожного движения пока еще полный швах. Поэтому под колеса могут выбежать не только вездесущие дворняжки, но также дети и даже вполне себе почтенные граждане. А тут еще и почти бесшумность парового авто. Вот и приходится ездить с крайней осторожностью.
Едва выбравшись на Московский тракт, Петр тут же вдавил педаль акселератора и буквально помчался по дороге. Вообще-то грейдер не больно-то подходит для гонок. Но бронированный «Руссо-Балт» был достаточно тяжел, чтобы не подпрыгивать на каждой неровности. Да и следили за этой дорогой куда лучше, чем за другими. Все же ниточка, протянувшаяся между Старой и Северной столицами. Вот и летел Петр, торопясь к жене, только шлейф пыли за спиной.
При въезде в Колпино скорость пришлось все же сбавить. И дело тут не столько в том, что кто-то может угодить под колеса. Это не мощеные мостовые столицы – даже при небольшой скорости по улицам городка поднимается изрядное количество пыли. А уж стоит придавить педаль акселератора…
Проехав город насквозь, Петр свернул влево, в сторону Невы, на недавно появившуюся дорогу. Еще через полверсты на развилке снова ушел влево. Эта ветка вела к усадьбе. Вторая – к строящемуся заводу. По дороге Петр разминулся с парой грузовиков и один обогнал. Строительство идет согласно графику и пока еще не завершено.
Если все сладится как надо, то неподалеку от этого завода появится и каучуковый, вместе с лабораторией. Места в избытке. Петру при содействии тестя удалось выкупить изрядный надел, с учетом будущего роста производства. Уже сейчас он собирался наладить выпуск двух видов двигателей и двух же марок автомашин. Грузовики с дизельными двигателями, и легковые автомобили – с бензиновыми.
КАЗы, грузовики Колпинского автомобильного завода, должны были поставляться в компанию по грузоперевозкам. Принадлежать она будет, разумеется, Петру и обслуживать московское направление с ответвлениями. Под это дело планируется и постройка нескольких заправочных станций.
«Чайка» – легковой автомобиль – составит конкуренцию тому самому «Прохору» заводчика Зотова. Не захотел тот, чтобы его автомобили выкупались и оснащались новыми двигателями, и не надо. Теперь придется драться с конкурентом. Именно поэтому Петр и затеял кампанию в Государственной Думе по принятию поправок.
Оба этих направления он наметил в целях рекламы. Производство автомобилей только под собственные нужды – это тупик. Даже если восемьдесят процентов деталей и комплектующих будут закупаться на заводах Игнатьева, этот путь никуда не приведет и не принесет прибыли.
В первую очередь Петр хотел привлечь внимание к двигателям внутреннего сгорания. Заинтересовать новинкой потребителя, а уже через него – промышленников. Ведь мало того, что эти двигатели работают на дешевом топливе, так ведь даже при этом отличаются от паровых машин несомненной экономией.
А вот что касается каучука, то тут никакого риска. Здесь выиграет тот, кто будет первым. Этому миру хоть с дэвээсами, хоть с паровиками сколько не дай резины, все будет мало. Так что Лебедев – это его удача. Он же, Петр, – удача профессора. Ну где тот еще сможет сразу же получить столь щедрое финансирование?
Государство? Пока оно почешется, рак на горе свистнет. Промышленники? Эти не станут спешить, пока реально не убедятся, что это не очередная утка. Петр же знал точно, что синтетический каучук – это не сказки про белого бычка.
Нет, конечно, стопроцентной уверенности в том, что Лебедев действительно добился успеха, нет. Но ведь пока ничего не подписано, и убедиться в достоверности информации время еще есть. А вот ковать железо нужно, пока горячо.
Едва въехал на территорию усадьбы, как покрышки тут же зашуршали по асфальту. Это дорожное покрытие – пока еще достаточно редкое явление. В столицах и губернских городах улицы уже асфальтируют, но даже там площадь асфальтированных дорог достаточно скромная. Но владельцы частных усадеб не скупятся на новинку. Как и некоторые промышленники, стремящиеся избавиться от извечной грязи на территории своих заводов.
Обогнув двор по дуге подъездной дорожки, Петр свернул к навесу. Там уже стояли два «Руссо-Балта». Один принадлежал жене, второй тестю. Вот так вот. Игнатьев – владелец крупнейшего автомобильного завода России, а все его близкие раскатывают на изделиях совершенно другой марки. Ну да, о том, кто именно специализируется на бронированных лимузинах, уже говорилось. А что делать? Сбрасывать со счетов клятый тайный клуб никто не собирался.
Александра, конечно, во многом поумерила свой пыл в плане эмансипации, но все же до конца позиции не уступила. В частности, настояла на приобретении для нее личного автомобиля. И собственноручно им управляла. Двое телохранителей при ней были только охраной и не более. Конечно, ее несколько тяготило постоянное присутствие двух амбалов, но все же доставало здравого смысла не усложнять жизнь ни себе, ни им.
Игнатьев, которому случалось кататься и с компаньонами, предпочитал держать задние сиденья свободными. Поэтому двое охранников занимали передние. Ну и, соответственно, один из них выполнял функции водителя.
Вот так они и живут. Можно сказать, на осадном положении. Территория усадьбы выгорожена высоким забором и охраняется четырьмя круглосуточными постами. Все деревья вокруг вырублены под корень на расстоянии полукилометра. Так чтобы ни одна зараза.
Вообще-то благодаря гангстерским войнам в Америке сейчас балом правит «томпсон». Киллеры устраивают целые побоища с грохотом и канонадой. Об убийствах посредством одного стрелка и единственного выстрела Петр пока не слышал. И все же предпочитал перестраховаться. На строительстве Транссиба он уже убедился, насколько местные эффективно могут использовать снайперов. Так что – чистое поле. А чтобы все выглядело не так страшно, насажали полевых цветов. И вокруг получились отличные и свободно просматриваемые луга.
– Как тут? – едва войдя в гостиную и заметив тестя с рюмкой в руке, спросил Петр.
– Никак. Не разрешилась еще, – огрызнулся Игнатьев, опрокидывая в себя коньяк.
Нет, отношения у них самые что ни на есть хорошие. Было дело, конечно, Игнатьев встал на дыбы, не желая получать зятя вместе с теми проблемами, что тот нес на своем загривке. Историю с тайным клубом промышленников Виталий Юрьевич воспринял со всей серьезностью. И уж тем более после публикации в прессе целого ряда разоблачительных статей.
Опять же, затеял самое детальное расследование по факту гибели Верховцева, с которым некогда работала его дочь. Полученные выводы заводчика не обрадовали. И это мягко сказано. Он попытался встать стеной между дочерью и Петром. Сам Петр, несмотря на принятое в больнице решение, также решил дистанцироваться от Александры. Но ни отец, ни жених не смогли противостоять натиску девушки, сметающей препятствия на своем пути почище любого бульдозера.
Впрочем, на ее стороне было неоспоримое преимущество. Петр все же любил ее и по-настоящему сопротивляться не мог. Эта же болевая точка имелась и у Игнатьева. Так что мужчинам пришлось переглянуться и, пожав друг другу руки, заключить союз, как деловой, так и семейный. Ну и единым фронтом выступить против клятых врагов. А то как же.
Петр подошел к столику и, взяв бутылку с шустовским коньком, наполнил рюмку. Потом посмотрел на Игнатьева. Виталий Юрьевич обреченно махнул рукой и подставил свою рюмку.
– Господи, пронеси, – выдохнул тесть.
Петр поддержал короткий тост энергичным кивком. Чокнулись. Выпили. В закуске не было никакой необходимости. Коньяк провалился, как вода. Но Петр все же взял ломтик лимона с сахаром и молотым кофе. Больше по привычке. Потому что нравившегося ему вкуса так и не ощутил. Пить он не любил. Но вот так, когда чувствуется и букет, и особый аромат… Только сейчас вкусовые рецепторы отчего-то не работали.
Наконец в гостиной появился пухленький дядька с круглым, румяным и добродушным лицом. На мясистом носу – пенсне. На голове – изрядная залысина, остатки же волос коротко острижены. Пиджака нет, только жилетка с цепочкой от покоящихся в кармашке часов. Рукава белой рубашки закатаны. Петр неосознанно посмотрел на них, подспудно пытаясь обнаружить следы крови и с облегчением не замечая ничего подобного.