И результат не заставил себя ждать. С каждым разом у него выходило все лучше и лучше. Он сам чувствовал, как быстро прогрессирует, а оттого загорался еще сильнее и трудился с большей отдачей. Шутка сказать, но порой он мог рисовать часами, засиживаясь до петухов. Правда, только в том случае, если удавалось раздобыть бумагу. Рисунки в карандаше получались более детальными и куда больше радовали глаз. А еще способствовали его прогрессу.
Баловство? Ну да, так оно и есть. Да только поделать с собой он ничего не мог. Нравилось ему рисовать, и все тут. Поставленная перед собой цель и неуклонное движение к ней – это, конечно, замечательно, но ведь хочется чего-то и для души.
Подхватив сумку, он сбежал по лестнице, куда там заправскому моряку по трапу, и выскочил во двор. Осмотрелся. Младшего брата не видно. Колька, сосед, уже стоит у калитки и недовольно разводит руками: мол, ну чего ты тянешь?
– Петька, ты где?
– Да иду я, – пробурчал младший.
Учеба Петьке давалась легко, а вот в школу ходить он не любил. Как раз тот самый случай, когда котелок варит, и, скорее всего, с Интеллектом, или Разумностью, как его называли местные, у него полный порядок. Но лень-матушка очень даже может пересилить, похоронив неплохие мозги. Одна надежда, что с возрастом он все же возьмется за ум.
– Ну вы чего? Опоздаем же! – поторопил поджидавший Николай.
– Ну, как рыбалка? – поинтересовался Григорий.
– А ты откуда… – начал было и осекся сосед, бросив на друга подозрительный взгляд.
– Ну так, пока коровник чистил, мамка твоя заходила глянуть, – ничуть не стушевавшись, сообщил Гришка.
Паренек еще несколько секунд смотрел на него, прищурившись, но потом тряхнул головой, словно отгоняя какую-то глупость, и ответил:
– Хорошо порыбачил. Целый кукан наловил. Нам на пару дней хватит, чтобы кашу сдобрить.
Знает Колька о похождениях матери, только представить не может, чтобы его друг и сверстник мог к ней захаживать с тем же, с чем и мужики. Оно вроде и втайне все делается, да шила в мешке не утаишь. И ведь наверняка даже мамка Гришкина о муже догадывается, но молчит и виду не подает. А что она может, мужняя жена? Только и остается, что, сохраняя лицо, изображать неведение. А вот о сыне наверняка ничего такого не знает. Он же чадушко неразумное, даже посвящение еще не прошел.
– Это дело хорошее. Слушай, Колька, сегодня контрольная по арифметике…
– Ну?
– Ты вот что. За меня сегодня решать не нужно.
– Понятно. Опять, значит, сам хочешь?
– Хочу.
– А потом батя тебя если не отлупцует, то под замок посадит.
Находило такое порой на Ивана, брался всерьез воспитывать сына, вколачивая науку. И мужика где-то понять можно. Он ведь кровные отдает за то, чтобы сын выучился, а тот неуды хватает.
– Ну и посадит, не велика печаль.
– Ага. Забыл, что в субботу с нахаловскими деремся?
– Ничего, и без меня управитесь.
– Может, и управимся, но с тобой спокойней. Ты вот что… Я решу за нас обоих, а ты там сам себе. Потом сравнишь. Если управился, так тому и быть, а нет, так набело с моего листка перепишешь.
– Ла-адно, – признавая правоту друга, согласился Григорий.
Вот ведь. Вроде и взрослый мужик. По сути, ему сейчас пятьдесят четыре, но детской непосредственности и бесшабашности в нем порой столько, что хоть за голову хватайся. За каким делом он поперся на то дерево, через которое чуть живота не лишился? Хороший вопрос. Но вот надо было ему, и все тут. И сейчас одна только мысль, что драка может пройти без него, уже задевала за живое. А ведь не был в прошлой жизни драчливым, факт.
Ну, что тут сказать… Николай знал своего друга получше, чем он сам. Григорий честно пыжился, стараясь решить, в общем-то, несложные примеры и задачку. Едва он прочел условие последней, как тут же уверился в своих силах, настолько она ему показалась простой. Но стоило подступиться к решению, как он, по своему обыкновению, тут же поплыл. Та же ситуация – с примерами. Григорий, а вернее, Борис Петрович был готов рвать и метать. Сомнений в том, что задания элементарные, никаких, да только не давались они ему ни в какую.
После уроков Григорий с Николаем присоединились к ребятам на футбольном поле. Эта игра появилась здесь сравнительно недавно. Ее завезли из Англии, и она сразу же обрела популярность, особенно в школах, так как способствовала физическому развитию ребят в развлекательной форме. Это не занятия гимнастикой, где нет духа соперничества и азарта.
Играли в футбол как на уроках, так и после, только нужно было получить мяч у учителя физкультуры. В принципе, рвение в спорте поощрялось, ведь степенью подготовки учеников нередко интересовался и сам боярин Морозов. Хозяин острова проявлял заинтересованность в должной подготовке кадров, не то что его покойный батюшка.
Но абы кому спортинвентарь не выдадут. Григорий обладал достаточным авторитетом, чтобы получить его под свою ответственность. Правда, под самую что ни на есть реальную. Не дай бог, что случится, так ответ держать ему. Как он там все решит, директора школы не касается, да только испорченное или утраченное имущество придется восстановить. А мяч, на минуточку, пять рублей стоит! Но то дело привычное. Скинутся, никуда не денутся. А кто не скинется, тот и в зубы получить может. Коллектив!
Игра, в отличие от контрольной, у Григория задалась, пусть и пришлось физически выложиться еще с утра. Впрочем, это его обычное состояние, так что все привычно, как всегда. Довольный собой, он вернул мяч учителю и хотел уже было идти домой, так как время обеденное, но тут к расходящимся ребятам подбежал малец из второго класса.
– Ребята, там в порт пришел «Витязь»!
– Врешь! – чуть не хором воскликнули старшеклассники.
– Ничего не вру. Сам видел!
– Айда, ребята! – тут же сорвался Григорий.
Вроде и сидит в нем взрослый дядька, который порой прорывается наружу, проявляя рассудительность, ввергающую в ступор окружающих, но нередко случалось и вот так. Восторг, горячечный блеск в глазах и энергия через край. И ладно бы шагом, так нет же, ватагой понеслись по пыльным улицам, что твои кони.
Их остров Морозовский большими размерами не отличается, российские архипелаги изобилуют и куда более крупными островами. Но здесь имеются свой металлургический завод и собственная верфь. На последней строятся торговые суда среднего тоннажа. Из военных – только миноносцы и миноноски.
В дружину боярина входят канонерка, четыре миноносца да столько же миноносок. Батальон морской пехоты – при двух подвижных береговых батареях шестидюймовок. Для орудий по периметру острова устроена железная дорога и оборудованы позиции за массивным бетонным прикрытием.
Месяц назад прошла весть, что боярин решил усилить свою дружину еще одним кораблем, и не абы каким, а самым настоящим броненосцем. Кто-то важно пыжился при этом известии, мол, растем, и силы наши крепнут. Другие только пожимали плечами, не понимая, каким образом подобное усиление может выдержать экономика не столь уж и богатого острова. Третьи только качали головой, поминая тихим, но недобрым словом князя Тактакова.
Времена сейчас такие, что строящиеся корабли порой устаревают, еще будучи на стапелях, что уж говорить о старичке «Витязе». Десять лет назад он был красой и грозой российского флота, но на сегодняшний день уж успел устареть. Если броня еще вполне приличная, то ход в двенадцать узлов никуда не годился, как и артиллерия, которая сейчас минимум в полтора раза уступает однотипным орудиям.
Княжеская дружина пополнилась современным кораблем. Старичка, конечно, можно было бы и модернизировать, но это дело обойдется княжеской казне чуть ли не в треть строительства новейшего броненосца. На сегодняшний день, разумеется. А дружина сюзерена должна состоять из лучших кораблей княжества. Поэтому «Витязя» предпочли продать боярину Морозову и на его же плечи возложить обязательства по модернизации корабля, в частности, котельной, машинного отделения и вооружения. По сути, прежним останется только корпус, да и то в лучшем случае.
Словом, траты предстояли нешуточные, и лечь все это должно было на казну сравнительно небольшого острова двадцати двух верст в длину и пятнадцати в ширину. На нем располагался всего-то один город, два села да полторы дюжины деревенек, один горняцкий и четыре рыбацких поселка. Промышленность невесть какая. И если руда еще своя, то уголек для металлургического завода приходилось завозить…
Вид стального монстра Григория не особо впечатлил. Эдакий огромный утюг, четыре двенадцатидюймовых орудия, по два в носовой и кормовой башнях. Для такого калибра они ему показались куцыми и как-то не производили впечатления. Но вот осознание того, что перед ним конструкция весом в десятки тысяч тонн, заставляло все же по достоинству оценить как вложенный труд, так и сам грозный, монументальный вид.
Ребятня же была просто в восторге. Бросали вверх картузы, улюлюкали и свистели. Как говорится, радости полные штаны. Еще бы! Такая силища! И вообще, далеко не всякая боярская вотчина могла похвастать наличием эскадренного броненосца.
Григорий стоял в стороне со снисходительной улыбкой, когда вдруг почувствовал головокружение. И тут же подступила тошнота, причем столь серьезная, что его согнуло пополам и вырвало. От завтрака уже давно ничего не осталось, так что с первым позывом наружу вышла одна лишь желчь. На второй заход не осталось и этого. А между тем его продолжало выворачивать. Ощущение было таким, что он вот-вот начнет выплевывать внутренности. Голова кругом, перед взором мутная пелена, и все вертится, словно он на пошедшей вразнос карусели.
Из какого-то далекого далека он услышал, как его зовет испуганный Колька. Как кто-то из ребят предположил, что у Гришки началось и его нужно нести к директору для посвящения. Ибо как-то ему совсем уж худо, как бы богу душу не отдал. Кто потрусливей, ноги в руки и в сторону, словно и не в курсе, что тут вообще происходит.
В какой-то момент Григорий затих на руках тащивших его ребят, впав в прострацию. Словно обеспамятел с открытыми глазами. Откинул безвольно повисшую голову, ни жив ни мертв. Колька, обливаясь слезами и умоляя потерпеть, мол, скоро уже, приподнял голову друга, да так и держал, пока тащили своего лидера к школе.
Григорий не без интереса изучал появившийся перед его мысленным взором интерфейс.
Внимание! Вы успешно прошли инициацию!
Самостоятельную инициацию способны пройти только гении.
