Змеедева и Тургун-варвар
Я посмотрела на него исподлобья.
– Ну а мне сказать ты мог?
В серых глазах мелькнула тень сомнения. Грехт явно не рассматривал такой способ предупреждения, однако уже не стремился в чем-то обвинять. Закрыл котомку, посмотрел на меня.
– Ты же дочь Чиу, должна была…
Я помотала головой.
– Хотелось бы, но ничего подобного. Пока что я как слепец.
Грехт продолжал смотреть на меня. От этого по коже пробежали мурашки. Сердце вдруг застучало часто-часто, а внутри все замерло в каком-то сладостном ожидании. На миг исчезло все вокруг: и прозрачная вода озера, и галька под ногами, и заросли.
Серые глаза Грехта стали расплавленным серебром. Кто его такого создал? Я облизнула пересохшие губы, стараясь унять необъяснимое стремление податься к нему, провести кончиками пальцев по сильному плечу, спуститься ниже, на холодный металл широкого браслета, и дальше…
Грехт неожиданно придвинулся и, склонившись, провел языком по шее, слизывая капельки влаги. Я вздрогнула. Он мягко огладил спину, широкие ладони замерли на пояснице.
– Прости, – неожиданно выдохнул он, обжигая дыханием. – Я испугался. В следующий раз буду предупреждать.
Почему-то от такого обещания стало легче, хотя очень уж не хотелось, чтобы случился подобный этому «следующий» раз. Впрочем, действия Грехта особо раздумывать не дали.
Он осторожно сжал мою грудь, явно сдерживая желание стиснуть и смять. Укрощая дикую натуру, стараясь не причинить боли. Я рвано выдохнула, воздух стал раскаленным. Ногти Грехта царапнули сосок, отчего мурашки пробежали с головы до ног.
– Ты… – хрипло начала я, но он лукаво на меня глянул, а потом кивнул на змей-амулет.
Да уж, хорошо сделано. А главное – никто не увидит. Но чтоб прямо здесь… Внутри бушевало такое дикое желание, которого ранее я никогда не испытывала. Хотелось отставить все в сторону и прижаться к великолепному мужчине, отдаться ему…
Где-то на краю сознания мелькнуло, что это крайне аморально и нехорошо, я его-то знаю всего второй день. Но, учитывая, что здесь другие нравы и в одежде он меня не видел, и…
Грехт отступать не собирался. Мягко уложил меня на спину, спускался поцелуями к низу живота. Я запустила пальцы в золотисто-белые пряди и прикусила губу, чтобы не застонать. Он развел мои бедра в стороны, нежно огладил их внутреннюю часть.
– Чиу наделил меня прекрасной женщиной, – прошептал он, – желанной и страстной. Я и не мог подумать о таком подарке.
Да уж. Сначала – чтоб на вид звезда и в постели тигрица. А как утро наступит – жрать давай, красавица, и шкуры стирай! И шалаш прибери, и скотину выпаси, и что это ты такая распатланная? А ну быстро сделалась, как вчера была – в неглиже и побрякушках!
Правда, все мысли тут же испарились. Волна удовольствия и немножко стыда заставила прогнуться и чуть потянуть золотистые пряди.
Как сказать, что не здесь и не сейчас, когда руки такие ласковые, а губы такие умелые? Кажется, что солнце скатилось с небес и напоило собой его поцелуи и прикосновения. Я потеряла счет времени. Изгибалась на берегу, не думая, как выгляжу со стороны. Срывалась на хриплые стоны и умоляла не останавливаться. Или это только казалось?
Оргазм накрыл яркой вспышкой, заставив позабыть, как дышать. Я хватала воздух ртом и старалась не смотреть на Грехта, чуя, что как только наши глаза встретятся – зальюсь румянцем, словно юная дева.
Грехт взял меня пальцами за подбородок и повернул лицо к себе. Посмотрел, улыбнулся, заметив мое замешательство, и прижался к губам.
– Что это было? – все же спросила я, справившись с эмоциями, едва поцелуй оборвался.
Грехт хмыкнул:
– То, что надо, – лаконично выразился он. – Прости, что не сдержался, но в то же время ни капли не жалею об этом. Дочери Чиу – соблазнительнее простых женщин, убедился на собственном опыте.
Не жалеешь? О да, детка. А как я-то не жалею. Так, ладно, брысь пошлые мысли.
Волосы растрепались и русалочьими прядями теперь свисали, закрывая обзор. Я села и, сгребя гриву, быстро-быстро начала плести косу.
– Слушай, а есть у тебя ткань, прикрыть тело? – спросила, чтобы хоть на какое-то время выражение лица Грехта вновь стало прежним. А то сейчас он был похож на кота, облопавшегося хозяйской сметаны.
В ответ – тишина. Я посмотрела на Грехта. Он изумленно смотрел на меня в ответ.
– Что? – не выдержала я. – Я там видела отрез ткани в котомке. Или его нельзя?
– Тебе так плохо? – озадачил Грехт вопросом, что я даже на мгновение прекратила плести косу.
– То есть?
Он пожал плечами.
– Сейчас тепло. Зачем надевать лишнее?
Я потеряла дар речи, молча уставившись на Грехта. Вот как у них все просто, оказывается! Но чести ради стоит сказать, что на нем есть хоть какая одежка! Я же вообще бегаю в костюме Евы!
– Это не есть практично, – пробормотала я. – К тому же не привыкла.
– Ну, надо же когда-то привыкать, – хмыкнул он и поднялся на ноги.
Я выдохнула сквозь стиснутые зубы. Вот варварюга упрямая!
Он протянул мне руку и улыбнулся:
– Не злись, Любовь. Ты очень красивая, на тебя приятно смотреть и… не только.
Хотелось огрызнуться, но последние слова заставили прикусить язык и опустить глаза. Если смотришь долго и прямо, то внутри вновь будто зажигается пламя. Вложив ладонь в его руку, я встала.
– На лошади так ездить неудобно, – все же привела последний довод.
По правде говоря, я в жизни конным спортом не занималась и лошадей видела только в парках. Погладить, полюбоваться, угостить морковкой или яблочком. Но не больше.
Грехт пожал плечами, мол, черт с тобой, девка, делай что хочешь, только не выноси мне мозг. Поэтому не став дожидаться другого решения, я метнулась к котомке. Отрез льна оказался достаточно широким, чтобы сделать туземную мини-юбку. С бюстом ничего не вышло – ткани не хватило. Придется пока пощеголять топлесс. Кроме меня тут никто, кажется, не смутится, а значит, слишком жаться не стоит.
– Что дальше? – спросила я.
Грехт, задумавшись, смотрел куда-то поверх моей головы.
– Я успел подстрелить лань, но все бросил и рванул к тебе, когда почуял беду.
Я насторожилась:
– Как ты это понял?
Грехт указал на свой браслет.
– Он зачарован нашим шаманом. К тому же, когда идешь за женщиной, на пути назад всегда поджидают неприятности, – сказал он с легкой улыбкой.
Видимо, это был намек, и я сделала вид, что не расслышала. Но деталь про магическую штуку у него на плече все же отметила. Надо будет потом расспросить.
– И хоть по твоим описаниям я все еще теряюсь в догадках, кому мы могли понадобиться, но чтобы напрасно тебя не тревожить, думаю, лучше отправиться в путь, так?
Я закивала. Согласна, валим. Даже плевать на жареное на костре мясо. Страшно мне, и все тут. Видимо, варвар тоже так думал, но акцентировать не хотелось. Пусть трусиха. Но лучше один более-менее знакомый мужик, чем восемь с непонятными намерениями.
Грехт достал сверток с травами.
– Здесь орехи и сушеные плоды дерева айю. Поможет утолить голод, пока мы будем добираться.
Подмывало спросить, почему мы давно не сделали ноги, а делали вещи… ну, короче, явно никак не относящиеся к побегу.
Однако Грехт уже закинул котомку на плечо, ухватил меня за руку и потянул за собой.
Чудовище. Совершенно непробиваемое варварское чудовище.
Ладно. Не будем о плохом.
***
Путь к змееловам оказался не так тяжел, как я себе навоображала. Сушеные плоды дерева айю были кисло-сладкими на вкус, а орехи отдаленно напоминали кедровые. Жить можно. Голод и впрямь основательно притупился, так что я могла спокойно смотреть по сторонам. Это занятие хоть как-то отвлекало от того, что подо мной находилось живое существо, явно не восторгающееся наездницей-дилетанткой.
Грехт честно старался не смеяться, однако мой насупленный вид его явно забавлял.
– Доберемся до деревни, надо будет тебя поучить немного.
Я буркнула что-то нецензурное. Конечно, ибо судя по всему, задницу я себе отобью – спать потом только на животе. Но посвящать в такие детали Грехта не стала. Пока он ехал впереди, было еще ничего. Но когда спешился и повел лошадь под уздцы, стало куда хуже – от его откровенно похотливых взглядов.
Однако печальные мысли выветрились сразу же, как только мы подъехали к деревне. Показались деревянные и даже каменные дома. Высокий частокол из толстых бревен защищал жителей деревни от нежданных гостей.
– Молот! Молот вернулся!
– Ура, Грехт! Я в тебя верил!
– Глядите, змеедеву везет!
Несколько человек, заметив нас, кинулись навстречу. Пятеро рослых мужчин, мальчонка лет четырнадцати и хрупкая красивая девушка. Все светловолосые и светлоглазые. Мужчины одеты как Грехт, девушка же, кроме огромного количества деревянных бус, почти не скрывавших юную налитую грудь, и короткой юбочки изо льна ничего не носила.
Все улыбались. Наше появление явно было каким-то хорошим событием. На меня смотрели дружелюбно и с интересом. Грехт помог спуститься с коня.
Соплеменники уже окружили нас. Их становилось, кажется, с каждой минутой больше. Мужчины, женщины, дети. И ни у кого на лице даже ни намека на недовольство. Из этого я сделала вывод, что приемные дочери Чиу тут желанные гостьи.
– Какая красавица! – услышала я вздох за спиной.
– Ну да, – тут же ответили хрипловатым шепотом. – Это же Чиу послал ее! Конечно!
– Угу, нам никогда такими не быть.
Не выдержав, я обернулась. Позади шушукались две девчонки, еще не достигшие шестнадцатилетия. Заметив мой взгляд, обе тут же залились румянцем.
– Ничего, все еще впереди. Так, что не загадывайте.
Обе уставились на меня широко раскрытыми глазами. На миг повисла тишина, а потом послышался дружный хохот Грехта и подошедших первыми мужчин. Но потом смех подхватило уже все племя.
Я и сама невольно улыбнулась. Смех – всегда хорошо. А такой заразительный – тем более!
– Ну-ну, расшумелись тут! – неожиданно послышался властный женский голос.
Змееловы расступились, пропуская высокую седовласую женщину в длинном сером балахоне. И хоть ее лицо было покрыто морщинами, а светло-голубые глаза поблекли от старости, смотрела она живо и с интересом. Да и не сгибалась каргой под тяжестью лет.
– Здравствуй, Грехт Молот. Молодец, не подвел, – похвалила она и тут же обратилась ко мне: – Как зовут тебя, дочь змея?
– Лада, – ответила я, поколебавшись всего секунду.
Грехт бросил на меня неодобрительный взгляд, однако я даже и не подумала отреагировать. Если ему так хочется – пусть зовет Любовью, ради бога. Но имя все равно другое.
Женщина подошла ко мне и взяла за руки. Ладони ее были сухими и теплыми. Я обратила внимание, что на шее у нее висит ожерелье из темно-зеленых камней, точно таких, как змей-амулет Грехта.
– Я – Хейдра, целительница. До посвящения ты будешь жить у меня.
Грехт сделал шаг вперед.
– Но это же неправильно! – Он явно был оскорблен таким заявлением. – Она предназначена мне шаманом, к тому же сам Асдейх направил стрелу с черно-красным оперением, чтобы помочь мне побороть чиучалэ! Я добыл девушку честно!
Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Надо же, какой порыв! Только вот мне и впрямь будет поспокойнее рядом с женщиной. Хоть расскажет, что к чему да премудростям некоторым обучит, которые у мужика вовек не спросишь!
Хейдра выставила руку ладонью вверх. Грехт резко умолк.
– Никто не обвиняет тебя в трусости, Молот. Как и никому бы не взбрело в голову, что ты мог пойти на нечестный бой. Но ты молод, а змеедева – слишком хороша. Не спорь! – повысила она голос, когда Грехт вновь попытался возразить. – Я все вижу по твоим глазам.
Он поперхнулся, а вокруг посыпались скупые смешки.
– Хейдра права, Грехт, – мягко сказала я, коснувшись пальцами его плеча. – Мне нужно многое узнать.
Уступать женщинам ему явно не нравилось. Но, видимо, целительницу в племени очень чтили – никто не попытался возразить, а это говорило о многом. Грехт взял меня за руку и что-то проворчал – кажется, о старой козе, но не могу ручаться, что расслышала верно.
– Хорошо, пусть будет так, – наконец-то согласился он, сжимая мою руку, словно боялся потерять.
Я улыбнулась и легонько пожала в ответ, давая понять: никуда мне не деться и переживать нечего.
Хейдра, довольная победой, улыбнулась:
– Ну а пока – добро пожаловать в чиу-ишаламэ – дом змееловов!
Глава 4. Чиу-ишаламэ и предсказание шамана
Никогда не думала, что смогу жить по устоям и обычаям чужих людей и другого времени. Однако прошла почти неделя, но я, москвичка и городская девочка, не чувствовала себя чуждым кусочком в этой шумной и веселой семье змееловов.
Дом Хейдры оказался большим и просторным. Там она жила с внучками (ими оказались как раз те девчонки, которые вздыхали о красоте в нашу первую встречу). Ниит и Ликия – добродушные, смешные и жизнерадостные, так что мы очень быстро нашли общий язык.
В доме целительницы пахло травами, сушеными плодами и настоями. Девочки помогали бабушке, то и дело готовя какие-то порошки и смешивая снадобья, а еще бегали на склоны гор, чтобы нарвать нужных трав. Часто утягивали меня с собой, чтобы показать округу. Именно от них я узнала, что чиучалэ – это хранители племени. Они могут быть добрыми и злыми. Чиу посылает первых на помощь племени, а вот вторые бессердечно наказывают тех, кто провинился. Закон Чиу – змеиный закон, нарушать его не стоит. Кстати, в чем именно он заключается, я пока так и не поняла. И вопрос, почему же я оказалась в пещере, задала Хейдре.
– Чиу – бог, девочка, – вздохнув, сказала она, аккуратно сплетая кожаные шнурки для очередного амулета. – Мысли его нам неведомы. Только в преданиях говорится, что воин, на которого укажет шаман, достойнейший и сильнейший, может претендовать на змеедеву. Однако потребуются все его храбрость и ловкость, чтобы справиться с чудовищем.
– И как? – осторожно уточнила я, уставившись на шнурки. – Все справлялись? Или случалось, что кто-то погибал?
О судьбе девушек язык спросить не повернулся. Если чиучалэ мог поужинать воином, то девушка могла пойти на десерт. С другой стороны, если мыслить логически, Чиу жутко невыгодно таскать баб из других миров, чтобы покормить своих змеенышей.
– Пока такого не было, – сказала Хейдра и посмотрела на рассыпанные на столе камешки, по виду напоминавшие яшму.
– И на том спасибо, – пробормотала я. – А много при вашей жизни в племя приходило змеедев?
Хейдра выбрала самый большой, размером с ноготь большого пальца, и придирчиво осмотрела.
– Нет, Лада. Твоя предшественница умерла в глубокой старости, когда я только родилась. Слушай, – неожиданно резко сменила она тему, – ты весьма неплохо управляешься с рукоделием. – Хейдра кивнула на сделанные вчера мной амулеты для змееловов-охотников. – Делаешь лучше, чем мои внучки.
– Ну… – внезапно я почувствовала, что заливаюсь румянцем от похвалы. – Просто это… дар Чиу!
Рассказывать о хобби и магазине было бессмысленно. Хейдру же такое объяснение про дар удовлетворило. Кивнув, она вновь принялась за работу. Некоторое время мы сидели в тишине. Наконец, когда все камни были вплетены в сложное ожерелье, она довольно улыбнулась.
– Это надо будет отнести Эрму, нашему шаману. Давно обещала ему заговоренный на удачу амулет.
– Шаману? – переспросила я, вставая с грубо сделанного деревянного табурета.
Помнится, Грехт говорил, что змей-амулет зачаровывал именно шаман. Возможно, этот дядька сможет пролить куда больше света на мое положение, нежели остальные. Чиу, паразит, больше во снах не приходил. Поначалу я злилась, но потом поняла, что это бессмысленно.
Хейдра кивнула:
– Именно. До посвящения тебя в змееловы нужно обязательно поговорить с ним. Ведь именно он предсказал, что Молоту предназначается женщина самим Чиу.
Ага, значит, точно будет долгий-предо-о-олгий разговор.
Я подошла к очагу и, приоткрыв крышку подвешенного на цепях котелка, вдохнула божественный аромат похлебки. Здесь готовили просто, но было чертовски вкусно. То ли сказывались нервные недели до этого, когда я толком не ела и постоянно переживала из-за смены руководства на работе, то ли было что еще.
С едой мы разобрались быстро. Хейдра и девочки подсказывали, что и из каких продуктов лучше приготовить. Теперь даже если я случайно окажусь одна в доме, и понадобится кого-то накормить – дело будет улажено.
– Еще не готово? – поинтересовалась Хейдра, не отрывая взгляда от шаманского амулета.
– Нет, – вздохнула я, – что-то у меня аппетит не вовремя разыгрался.
Она тихо рассмеялась:
– Ничего, это не страшно. Наши охотники – лучшие на этой земле, поэтому недостатка пищи никогда не будет. А Грехт-кузнец никогда не останется без дела, поэтому уж тебя-то, тростиночку, прокормит.
Ну, скажем, не такая уж и тростиночка, с нормальной фигурой, но до пышки никогда не дотягивала.
Я поправила простое грубоватое платье и потуже затянула пояс. Пока есть талия – надо этому делу радоваться. Ну и стараться следить, чтобы оплыла она как можно позже.
От Хейдры не ускользнули мои жесты. Она только усмехнулась:
– Уж видела-то работы своего ненаглядного?
Почему-то в племени все были свято уверены, что я влюблена в Грехта по уши. Впрочем, как и он в меня. Нет, ничего против него я не имела, однако все же не привыкла к такому бурному развитию событий, когда ты даже мяукнуть не успела, а тебя на плечо и в шалаш. Все же я девушка из другого века, времени нужно больше.
– Видела, – тем не менее, спокойно ответила я. – Очень красиво.
– Его отец и дед тоже были кузнецами, – улыбнулась она так светло и мягко, словно с этими людьми ее связывали очень теплые воспоминания. – Вот учился еще мальцом.
– Угу, – деликатно согласилась я и поглядела в окно.
Где-то там бродят Ниит и Ликия, хорошо бы встретить девчонок, а заодно не мешать Хейдре заговаривать амулет. Целительница все поняла по направлению моего взгляда, только, кажется, растолковала по-своему.
– Выйди уже, поворкуйте с ним. Он тоже сам на себя не похож, как привез тебя сюда.
Я открыла было рот – возразить, что не собираюсь идти к Грехту, однако только молча кивнула и вышла из дому. Пусть думает, как хочет, в конце концов, некоторые мысли нужно держать при себе.
Оказавшись на улице, я с удовольствием вдохнула пропитанный ароматом можжевельника воздух и невольно улыбнулась. Проходивший мимо змеелов помахал мне рукой. Я улыбнулась в ответ и подняла руку в знак приветствия. К Хейдре относились с большим уважением, да и меня приняли хорошо.
Решив, что посетить Грехта не такая уж плохая идея, я направилась к кузнице. Она находилась на окраине деревни змееловов, как и дом шамана. Но если в последний я без Хейдры не пойду, то в кузницу вполне можно заглянуть. Любоваться золотоволосым варваром за работой – настоящее женское удовольствие. Он работал в штанах, сапогах и кожаном фартуке. Могучие мышцы перекатывались под кожей, светлые волосы перехвачены лентой на лбу. Висевший на шее амулет из змеевика ловил отблески огня. В серых глазах стояли решимость и сосредоточенность. Он напоминал великого Гефеста из мифов древних греков, однако не был хромым, да и уж скорее походил на Аполлона внешностью и осанкой.
Неподалеку от кузницы было маленькое озеро. Прозрачное и чистое, почти с такой же водой, как то, в котором я плавала, удрав от Тургуна и его компании. Кстати, все никак не задам вопрос Грехту что это были за люди и зачем мы им могли понадобиться?
Едва дойдя до кузницы, я услышала тихое хихиканье. Девичье. Нахмурившись, тихо подошла к зарослям и приподнялась на цыпочки. Ага, вот тебе раз! Ниит и Ликия уселись на поваленное бревно, жуют ягоды с орехами и, кажется, совершенно не спешат домой.
Сестры говорили очень тихо – не разобрать ни слова. Однако я видела довольные мордашки и то и дело слышала хихиканье.
– Что-о-о вы тут делаете? – сделав грозный вид, шагнула я вперед.
Девчонки взвизгнули от неожиданности, но поняв, кто перед ними стоит, только облегченно выдохнули.
– Лада, – протянула Ниит, – зачем так пугать?
– А затем, – ни капли не смутилась я, подходя ближе. – Совсем не хотите домой, решили нас с бабушкой голодом заморить?
– Да как же это? – Ликия захлопала ресницами. – Неужто травами ужинать будем?
Я фыркнула и уселась между девчонками, потом деловито запустила руки в их корзинки, изымая ягоды и орехи.
– Ну, может, не всех, но бедную змеедеву точно, – доверительно сообщила я.
В ответ – веселый смех.
– Ты как нас нашла? – спросила Ниит. – Змеиным чутьем?
Я отмахнулась, сосредоточенно пережевывая орехи. Чуток кисловатые, но интересные. Надо набрать будет к ужину, потом какой пирог можно будет сообразить – хорошо пойдет. Только спросить у Хейдры, как тут относятся к такому роду кулинарии.
– Не искала я вас, просто шла к кузнице.
Девчонки заговорщицки переглянулись и залились румянцем.
– К Грехту, да? – тихонько спросила Ликия.
– Ага, – кивнула я, не видя причин скрывать этого.
– Он такой красивый, – вздохнула Ниит. – В детстве я была влюблена в него, думала, как вырасту, стану женой.
Ликия хмыкнула, видимо, слышала это ни один раз.
– Да? – Я с любопытством посмотрела на «влюбленную». – Вроде ты и сейчас не старушка, или прошла любовь – завяли помидоры?
– Какое странное выражение, – пробормотала Ниит. – Что такое помидоры?
М-да. Как все запущено. Впрочем, вполне может быть, что они тут не растут или обзываются как-то по-другому совсем.
– Да так, – обтекаемо ответила я, – овощ один. Хороший, круглый и красный. Его можно есть просто так или делать сок.
Девочки синхронно вздохнули. Я насторожилась:
– Вы чего это?
– Да… – медленно начала Ликия, а потом вдруг затараторила: – Мы с Ниит часто грустим, что кроме дома ничего не видели.
– Угу, – буркнула ее сестра, – все дома и дома, нельзя даже в соседнее селение идти, потому что нарушился мир с акуила, второй год уже на ножах.
– А акуила – это кто? – осторожно уточнила я.
– Племя соседнее, поклоняются орлу Акуи, хозяину небесных просторов, – тихо произнесла Ликия. – Акуила заключили союз с Шарияром, большим городом к югу отсюда. Только шариярцы вечно смотрят на наши земли. Как и мы, поклоняются змеям, однако это змеи-демоны.
– В мрачных храмах они приносят людей в жертву, – вздрогнула Ниит. – И не только. Змееловы даже не произносят имени их божеств, чтобы не навлечь беду.
– М-да уж, – вздохнула я, – все ясно. А зачем же акуила заключили с ними союз? Тоже хотят ваши земли?
Сестры некоторое время молчали.
– Вожди сильно повздорили на одном из пиров, – наконец-то произнесла Ликия. – Из-за женщин. У акуила их мало, меньше, чем у нас. Толком мы не знаем, бабушка не очень хочет говорить об этом, но в итоге пир закончился битвой.
Я присвистнула. Да уж, хорошее дельце, ничего не скажешь.
– Много было жертв? – осторожно спросила я.
– Много, – неожиданно послышался голос Грехта, и мы втроем вздрогнули.
Он стоял в нескольких шагах и смотрел на меня. Руки сложены на груди, на губах – легкая усмешка. Интересно, сколько он тут уже стоит и все слышит?
– Ну, мы… – тихонько прыснула в кулачок Ниит, – эта, пойдем.
Ликия вслед за ней сползла с бревна и как бы невзначай сказала мне:
– Лада, мы пойдем ме-е-е-едленно, а ты догоняй.
Я ничего не ответила, молча дожидаясь, пока девочки скроются с глаз. Потом посмотрела на Грехта. Он даже не шевельнулся.
– Подслушивать – нехорошо, – сказала я ровным голосом. – Особенно девочек.
Грехт ни капли не смутился и только покачал головой.
– Знаешь, вас было слышно в кузнице, несмотря на удары молота. Поэтому я не мог не выйти.
– Угу, конечно, – фыркнула я и тут же спросила, не давая открыть ему рта: – Слушай, а акуила могут напасть на деревню?
Он подошел и сел рядом, вздохнул.
– Хотелось бы думать, что нет. У акуила есть понятие о чести. И уж скорее предупредят, прислав окровавленную голову…
Он резко замолчал, и мне почему-то совсем не захотелось узнавать, чью именно, поэтому поспешила перевести разговор в другое русло.
– Слушай, меня все волнует: кем могли быть те всадники, которые хотели отыскать нас возле пещер?
Грехт хмуро посмотрел на свои сандалии, потом перевел взгляд на мои ноги. Второе ему нравилось однозначно больше.
– Не знаю, Любовь, – глухо произнес он. – Змей-амулет хорошо нас прятал, однако было рискованно оставаться и выжидать.
Я хмыкнула и встала с бревна.
– А для другого время было?
Грехт удивленно на меня посмотрел.
– Ну да. Разве ты не знала, что змеедева неуязвима, когда получает плотские удовольствия?
У меня отпала челюсть. Нет, я подозревала, что в этом мире все законы набекрень, но чтоб так? Или это Чиу так защищает своих девочек, чтобы охочие до юной женской плоти часом не навредили?