У начала нет конца
Коллекционируя монеты в то время, на качество монет не обращал внимания. Думал только, как бы заполнить недостающими монетами. Вот видно на картинках, какое качество. Серебряные монеты лучше сохраняются, не поддаются такой коррозии, как медные. Золото есть золото, не так стареет, как медь, вечная молодость. Нам бы так! Медно-никелевый сплав по своему качеству вписывался в выпуски рублей юбилейных, трёх и пятирублёвых монет. Такие монеты приятно было коллекционировать. Держать свои монеты под замком было не в моих правилах, тем более марки в кляссерах, знаки и значки, которые подарил. Коллекцию знаков спортивных за бесценок отдал музею, за краску покрасить дом и дрова, чтобы не замёрзнуть. Когда приехал в посёлок Чунский и хотел посмотреть на коллекцию знаков в музее, там их не оказалось.
Жалко расставаться с коллекцией, когда узнаёшь, чего она стоит в дальнейшем. Мне пришлось продать коллекцию марок. Нуждался в деньгах, чтобы послать сына моей жены на лечение. Затем через некоторое время произошла кража дорогих монет, украли весь мой электроинструмент. Жалко было заявлять на своих. Человек и так отсидел два года. У меня отношения стали напряжённые, которую всегда защищал, но получил то, что получил. Быстро прощаю, а на сердце остаётся рана. Из всех своих детей заинтересовал своего сына Юру, но он тоже охладел последнее время. В дальнейшем может появится желание заниматься коллекционированием у дочери, чтобы продолжить эти традиции. Больше трёх тысяч значков и знаков на спортивную тему пришлось отдать, подарить, то есть расстаться навсегда.
Занимаясь нумизматикой, филателией – коллекционируя марки, много переписывался, обменивая ненужные марки, или двойные на интересующиеся меня. Стран для обмена было много, но не выгодно было для меня. Уже в начале девяностых годов я прекратил переписки и обмениваться. Многие марки терялись, так как вывозить раритеты стало нельзя. Марки не возвращались. Кому-то было на руку. Много высылал в Филадельфию, США. Там много эмигрантов наших, которые уехали после развала СССР. С одним переписывался больше десяти лет. Его раньше удивляло, откуда у меня столько марок раритетных? Тем более в такой глуши, как Иркутская область. Много коллекционеров в городе Красноярск, они постоянно ждали моего приезда. В своё время возил и обменивал монеты-полировки в городе Чита, родственников было много, жили недалеко. Удивлялись, откуда столько полировок? Надо было срочно продать как-то монеты, приехал на похороны своего брата, денег не хватило. Продал за ту же цену, деваться некуда. Через много лет переехал в Читинскую область, встретился с коллекционерами, хотел приобрести полировки для сына, но цены меня укусили отказом от своих, когда-то монет. Так растёт цена. Мне кажется, что коллекционирование больше переросло в средство наживы, как живопись, приобретение дорогих машин и так далее. Её первоначальную цену трудно определить и по качеству, по её содержанию. Как на рынке – продаю за столько, не хочешь, другой купит. Всё равно найдётся человек, который выложит запрошенную цену. В детстве мы не понимали никаких ценностей. Менялись вслепую, не зная о находке. Мне понравилась марка, монета, давал, то, что мне уже надоело иметь, намного ценнее. Если эта марка сохранилась в течении нескольких десятков лет в прекрасном состоянии, она становилась дороже тех вещей во много раз, что когда-то отдал за эту марку. У меня был бронзовый большой крест в хорошем состоянии. Когда его увидел мой друг, он заболел им, говорит:
– Забери в доме у меня то, что тебе понравится. – жена услышала и ему ответила:
– Только через мой труп! – пришлось поменять за будильник, лишь бы расстаться с ним.
Детское увлечение
Старший брат у меня учился в четвёртом классе, и его увлечения меня не интересовали. У него был свой круг интересов и свои друзья, а пересекались мы с ним, только, когда работали вместе по дому или помогали в колхозе собирать в саду яблоки и другие фрукты. Я гордился им, что он в таком возрасте научился водить машину, как в то время её называли – полуторка. Ему доверяли вывозить ящики с фруктами из сада, а я мог только собирать паданки и складировать их в ящики.
Однажды отец попросил меня выкопать под виноградник ямки, чтобы пересадить саженцы. Я взял лопату и пошёл к месту, где должен был копать, рядом с забором. Через забор жили наши соседи. Мои родители уже познакомились с ними, у них была единственная дочь Жанна, и я учился с ней в одном классе, но ходили мы в школу раздельно, так как в то время не принято было ходить с девчонками. Она коллекционировала фантики от конфет и марки. У меня никакого хобби не было, то есть увлечения. Оно у меня появилось, но ненадолго. Когда мы жили рядом с Балаклавой, где рядом было море, я мог вдоволь плавать (именно там этому научился). Но здесь море было около двадцати километрах, а до озера тоже неблизко, и моё увлечение плаванием накрылось. Оставалось тоже собирать фантики, как моя соседка Жанна. Но это было не моё – собирать фантики и марки.
Не торопясь, начал лопатой ковырять верхний слой земли, а сам чувствовал: за мной кто-то из-за кустов наблюдает. Не люблю, когда подсматривают. Я поднял маленький камушек с земли и бросил в кусты, а оттуда раздался голос соседки- одноклассницы:
– Ты что, дурачок, кидаешься?
Она вышла из кустов, подошла вплотную к забору и продолжала:
– Ты почему ни с кем не дружишь и не играешь? Хочешь со мной дружить? Я тебе покажу марки и фантики – их у меня много. Наши родители же дружат.
– Ещё не хватало – с девчонками дружить. У меня много друзей в школе.
Мы ходили в катакомбы после школы – они находились рядом. Учителя не одобряли, что сразу после занятий, многие, в основном мальчики, уходили в эти катакомбы. Некоторые сбегали с уроков и прятались там. Вход в катакомбы закладывали, но кто-то всё равно делал лаз и пробирался туда – наверное в поисках оружия или ещё чего-нибудь. В последнее время в катакомбах, где в войну прятались партизаны, можно было найти много оружия и разной утвари. Это всех манило и привлекало что-нибудь обнаружить и заиметь в этих подземельях.
– Мне нужно копать, не мешай, иди рассматривай свои фантики, – продолжал я, а любопытство посмотреть марки не покидало меня.
У нас многие мальчишки в классе коллекционировали марки. Мой новый друг Петька тоже собирал их. Он приносил марки в школу, и мы рассматривали их – мне понравились. Петька жил через три дома от нас, но они часто уезжали с бабушкой после школы в город. И в этот раз его не было дома.
– Надо же деловой. Да у меня марок больше, чем у Петьки. – она отошла от забора, и недовольная пошла к себе домой.
Обиделась, ну и чёрт с ней – мне всё равно некогда. Я дальше продолжал раскапывать ямку, но она плохо поддавалась – грунт был плотный. Здесь без лома не обойтись! Бросив лопату, я пошёл за ломом. Лом для меня был тяжёлый, но я всё равно поднимал его и долбил, пока мозоль не натёр на ладони. Ещё удар, и земля провалилась куда-то в неглубокий колодец около метра.
Я залез в него с ведром и насыпал землю в ведро, а потом поднимал наверх и высыпал. Ну и работка, и зачем я это делаю – может не понадобится такая яма, может подождать отца? Но меня заинтересовал этот колодец. А вдруг там клад? Петька рассказывал, как он играл около своего старого дома, копал ямку и нашёл в земле кувшин с монетами и перепрятал его от родителей. Он приносил одну монету в школу и показывал мне – 1986 года, медные пять копеек. Я быстрее стал выбирать землю и неожиданно наткнулся на сгнившую от времени красноармейскую фуражку. От неё остались козырёк и звёздочка. Рядом лежали портупея кожаная, местами повреждённая, и кобура раскрытая, а неподалёку – пистолет с барабаном. Я в первую очередь схватил пистолет и стал рассматривать. В барабан входило семь патронов. Вместе с наганом я вылез из колодца и направился к дому, размышляя, куда же спрятать оружие. Недолго думая, пока родителей и брата не было дома, залез на чердак и там надёжно спрятал находку. Удостоверившись, что меня никто не заметил, слез с чердака и в раздумье подошёл к колодцу. Дальше я его чистить не стал – лучше подожду отца.
Когда отец вернулся с работы, я его встретил, показал колодец и рассказал, как всё было, но про пистолет, конечно, не сказал. Оружия после находили все много, особенно мальчишки и в катакомбах. Почти у всех имелись штык-ножи, многие отыскивали гранаты, пистолеты и винтовки, которые сдавали в милицию, а некоторые хранили у себя дома. Много было патронов всяких – разного калибра. У нас за фермой в силосной яме даже валялся перевёрнутый немецкий танк.
Я с нетерпением ждал момента. Когда смогу осмотреть свою находку – наган. На следующий день после школы, когда никого не было дома, залез на чердак и там начал его разглядывать. Наган немного проржавел, особенно ручка. Обод у ручки был металлический, а сама ручка выполнена из какого-то красного дерева, уже прогнившая. Я потрогал ручку, она шаталась, но не выходила с ободка. Надо её выбить – пришла в голову неудачная мысль, и я взял рядом лежащий металлический стержень вместо молотка. Удар был не сильный, но деревянная ручка вывалилась из ободка, а сам ободок лопнул. Ну и рухлядь – так я его разломаю. Надо его почистить. Я знал, что курок взводить опасно. Барабан свободно крутился. Опустив барабан, осторожно вытащил патроны. Очистил как мог от ржавчины наган, завернул его в тряпку, потом спустился с чердака и пошёл к другу Петьке – хотел показать ему свою находку. Его не оказалось дома. Возвращаясь назад, встретил Жанну – она стояла около своего дома у калитки и отрапортовала мне:
– А я-то с Петей сегодня марки поменяю на монеты, мы уже договорились – понятно? Твои мама и папа с моими родителями пойдут в кино. Приходи ко мне, у меня будет Петя. Придёшь или опять будет некогда?
– Ладно, подумаю, если только Петька придёт. Да я сам к нему зайду – он мне нужен.
Жанна обрадовалась и побежала к себе во двор. И чего ей надо от меня – цепляется всё? Был бы мальчишка, а то девка. Схожу посмотрю. Может отстанет потом. Сам всё больше думал о пистолете, что с ним буду делать, он же мне ни к чему. А может лучше его поменять на что-нибудь? Не дай бог, папа у меня его найдёт или брат увидит – он сразу его заберёт. Надо подумать.
К вечеру, как мы договорились с Жанной, я направился сначала к своему другу, а затем вместе с ним пойти к моей соседке. Я шёл и раздумывал, на что и с кем можно поменять пистолет. «А может, опередить Жанну и поменяться на монеты – это будет здорово», – подумал я. Но когда подошёл к Петькиному дому и начал свистеть, вышла его бабушка и сказала:
– А Петя ушёл к Жанне. Взял монеты и пошёл к ней.
Вот тебе на, выходит, я опоздал. Нехорошо получается. Ну, Петька, не мог дождаться! Не везёт так не везёт. После таких раздумий и невезения я направился назад. Подойдя к своей калитке, увидел, как Петька вышел от Жанны, держа в руках два больших альбома. Он увидел меня и крикнул:
– Ты где был, я ждал тебя?
Я с недоумением взглянул на него, подойдя, сказал с обидой:
– К тебе я сегодня приходил два раза. Хотел с тобой поменяться, тут кое-что нашёл в колодце, ну и к тебе, а тебя нет. Потом встретил Жанну, она сказала, что ты зайдёшь, ну вот я второй раз пошёл к тебе и опоздал, а ты уже монеты поменял на марки.
Он протянул мне альбомы:
– На, посмотри, красивые какие.
Я взял альбомы в руки и открыл один из них, начал листать и рассматривать. Марки мне очень понравились, и я сразу выпалил:
– Давай поменяемся на это, – и протянул ему свёрток.
Он нехотя взял его в руки, развернул и ахнул:
– Где ты его взял?
Конечно, я ему всё рассказал, и он без тени сомнения выпалил:
– Ещё бы, я тебе и свои остальные марки отдам, правда без альбома, но ты их уже видел у меня.
Оба мы были довольны обменом, и каждый пошёл к себе домой рассматривать, что же он приобрёл. Так я стал коллекционировать марки, а потом, уже через много лет, занялся нумизматикой – это коллекционирование монет.
Ох уж этот наган!
Лето прошло, каникулы пролетели, в школу ходил вначале без желания. Всегда трудно втягиваться, а тем более, когда дни стоят тёплые, солнечные, хотя и летом дождей было очень мало. Лето прошло, никуда не ездил, всё по дому помогал. Единственное, что стал коллекционировать марки, которые обменял на найденный в колодце пистолет. Патроны от него в количестве семи штук я припрятал и своему другу Петьке их не отдал. Петька как-то мне признался, что он пистолет припрятал, чтобы родители не нашли, да и мало ли что.
С Жанной отношения у меня были плохие, хотя мы были соседями. После того, как она с Петькой обменяла марки на монеты, я с ней перестал разговаривать. Она мне при встрече со мной показывала язык и зло ухмылялась, хотя повода никакого не давал. Я её не оскорблял. В школе девчонки держались отдельно, с мальчишками не играли, но меня она доставала. В классе я сидел с Петькой за партой, а соседка моя по дому сидела за первой партой и, когда поворачивалась, показывала мне язык. К этому уже привык и не обращал внимания, но выжидал момент, чтобы отомстить ей. Только не знал, как это сделать.
Учился я неплохо, во втором классе получал четвёрки и пятёрки, родители были довольные. Но поведение у мальчишек страдало, так как они вечно ссорились с девчонками. Это было по всей нашей начальной школе. Однажды трое мальчишек из четвёртого класса за школой, где выкопали канаву по пояс рабочие, чтобы проложить трубы, посадили в канаву одну девочку и её силой прикопали до плеч. Сбежалась вся школа вместе с учителями, и в итоге этих троих исключили из школы только за поведение. Многих ругали и отправляли за родителями, что они в школу приносили оружие – похвастаться перед друзьями. В начале года одного мальчика исключили из первого класса за то, что он пролил молоко из бидона, около сорока литров. Его выгнали из класса в коридор. А там стояли на полке бидоны с молоком, он схватил за ручку эту ёмкость и потянул на себя. Бидон был закрыт не плотно, повалился на него, открылся и полностью облил молоком. В большую перемену это молоко по стакану выдавали ученикам. Но в тот день многим не досталось, а мальчик остался на второй год по поведению. Мальчики в классе и в школе были неплохие, но вот эти необдуманные действия приводили к таким печальным последствиям, особенно для родителей. Для них это было трагедией, нам же казалось чем-то малозначащим – ну подумаешь, лишний год в одном классе просидишь.
Мы с Петькой всегда после школы возвращались домой вместе. Нет чтобы сразу идти домой – мы обязательно заглянем в дальние катакомбы, которые от школы находились в километре. Вход в те, что располагались рядом со школой, были завалены, а дальние, как мы их называли, были у входа высокие. В них мы удалялись на метров пятьдесят, не более. Дальше имелось много разветвлений с тупиками и легко можно было потеряться. Поэтому мы далеко не уходили, боялись потеряться. Нас предупреждали учителя, милиция, а особенно родители запрещали и для страха нам рассказывали всякие небылицы. Но это нас не останавливало, и мы ещё с большим энтузиазмом убегали искать приключения.
Как-то я спросил у друга:
– Петь, а ты далеко спрятал мой пистолет?
– Он не твой, а мой – мы же с тобой поменялись. Зачем тебе? Я тебе его назад не поменяю, – недовольно пробормотал Петька.
– Да нет! Может, в катакомбах стрельнём по разу, а? Проверим, я же его не проверял, – выпалил я.
– Но к нему нет патронов, а их не достать. Не все подойдут к этому пистолету.
Я немного замешкался, что ответить, а потом чуть-чуть соврал:
– Да у меня два патрона от него есть – в барабанчике были, вот я их и припрятал.
Петька сначала обиделся:
– Обманул меня, да? – но тут же с радостью констатировал, – давай, конечно, но когда? Он у меня спрятан надёжно. Давай завтра проверим его в катакомбах?
– А почему не сегодня? – мне так хотелось побыстрее испытать его. Но друг настоял на своём:
– Мне сегодня некогда.
На этом мы расстались с другом и побрели по домам.
Своему другу Петьке я рассказывал, что, когда мы жили рядом с Балаклавой у гавани, как научился плавать, а вот теперь, наверно разучусь. Плавать негде, а к морю надо ездить. Около города Саки есть озёра с большим содержанием соли и применяются в медицинских целях. Может, когда-нибудь мои родители возьмут меня на море. Я боялся, как бы не разучиться к этому времени плавать.
Рано утром перед школой я залез к себе на чердак и забрал с собой два патрона, а остальные оставил в том же месте, завёрнутые в тряпочку. Два патрона спрятал в балетку для учебников, которую купили мне родители ещё в первом классе, и стал ждать Петьку у калитки. Кроме книг мне мама в школу всегда заворачивала в бумагу два пирожка и клала в балетку с учебниками и тетрадями. Пирожки были всегда вкусными, с яблоками, и по дороге до школы, пока мы шли, пирожки съедали. Когда друг подходил ко мне, я уже открыл свой чемоданчик и приготовил пирожки, но Петька в первую очередь спросил:
– Ну что, взял?
– Конечно же, сейчас покажу, – и снова залез в балетку, развернув тряпочку, показал ему два патрона.
– Ух ты, как здорово! У тебя только два? – обрадовался друг. Я сначала растерялся.
– Да нет, есть ещё спрятанные три патрона, не до конца признался я.
– Ты мне их отдай, всё равно у тебя пистолета нет, – обрадовался Петька.
Мне деваться было некуда, и подумав, что если я ему отдам три патрона, то у меня останутся ещё два, я сказал ему сразу в ответ:
– А ты мне дашь пистолет самому стрельнуть, кого-нибудь пугануть?
Петька радостно и покладисто ответил мне:
– Ну, конечно. У тебя патронов, наверно, много, и ты обманываешь меня?
– Да нет, правда – для себя ещё один оставлю и всё, а тебе три, идёт?
Друг качнул головой, соглашаясь со мной. Мы довольные пошли в школу.
Погода стояла солнечная уже несколько дней, так что наш план с другом пострелять никто и никак отменить не сможет. Мы так ждали, когда закончатся уроки, что Петька после третьего урока не выдержал и спросил у меня:
– Вить, а давай сбежим с последнего урока, как ты на это смотришь?
Вообще-то я не любил пропускать уроки, а тем более сбегать, но в этот раз пришлось сдаться такому соблазну.
– Для дела можно и пропустить, – по-взрослому сказал ему.
Мы быстро собрали учебники и тетради, приготовленные к следующему уроку, и выскочили, пока не прозвенел колокольчик на урок и нас не заметили учителя. Многие ученики просто старались не обращать внимания, когда сбегают с уроков. К этому уже все привыкли, а вот от глаз соседки Жанны я сбежать незамеченным не смог, она мне вдогонку прокричала:
– Что, сбегаешь? Я всё твоим родителям расскажу.
Но я её не слушал, и мы уже выбежали с другом со школьного двора. С Петькой подошли ко входу в катакомбы и сели на камни перевести дух. Пока отдыхали, у меня созрел план, как пугануть Жанну, чтобы больше не доставала, а то сразу – «расскажу родителям, что сбежал». Конечно, мне не хотелось, чтобы мои родители об этом узнали. Я ей покажу! Надо только успеть к последнему уроку в классе подойти и застать соседку. Сразу приступил к делу, обращаясь к другу:
– Давай наконец-то пальнём, надо успеть к последнему уроку и Жанку пугануть, а то она и вправду нажалуется родителям, что мы сбежали, и нам попадёт от них.
Петька тоже побаивался своих – особенно маму, она его часто ругала за пропуски и одобрительно кивнул:
– А во что будем стрелять? Давай в банки.
Банок здесь валялось много. Мы выбрали две железные банки из-под тушёнки и установили их на камни. Отошли на метров пять от наших мишеней. Петька вытащил из-за пазухи завёрнутый пистолет и показал его мне. Он был вычищен и с деревянной ручкой, правда, сделал друг её не аккуратно, но держать можно. Петька протянул пистолет мне.
– На, стреляй первым, а я потом, – немного побаиваясь, процедил друг сквозь зубы, как будто мы кого-то расстреливать будем. Но на самом деле страшно, тем более в первый раз, и я тоже с дрожью в руках взял протянутый мне пистолет, достал патрон и завёл его в барабан.
– Я буду в правую банку стрелять, а ты в другую, – распорядился я, как будто часто стреляю.
Сняв с предохранителя, взвёл курок и прицелился в банку, потом опустил пистолет вниз, спросил Петьку:
– А куда смотреть – на мушку, да? – поднимая пистолет, начал целиться, глядя на мушку и банку, нажал на курок. Выстрела не было. Я проверил, правильно ли сделал. Патрон был вставлен в барабан правильно, тогда что?
– Наверно, они уже не годные. Дай я свой патрон испробую, – как опытный стрелок, определил Петька. Я ему вставил его патрон в барабан, а свой патрон так и остался в барабане. Потом протянул другу пистолет:
– На, стреляй, может, у тебя получится. Можешь в любую банку.
Он взял у меня пистолет и так же, как и я, прицелился, нажав на курок. У Петьки от выстрела пистолет выпал из рук, а сам грохот, наверно, был слышен в школе, и эхо в катакомбах раздавалось громкое.
– Ты даже не попал в банку, но громко. Жаль, что я не взял остальные патроны, а то мы проверили бы их все. Здорово получилось, хоть и не попал. В выходной постреляем, да?
Довольные, мы стали собираться и быстро пошли, чтоб успеть к последнему уроку. Особенно радость переполняло Петьку – он впервые выстрелил из нагана. У меня хоть и не получилось, но я был рад за друга. У меня есть ещё патроны, и мы постреляем, может, они не подведут. Подходя к школе, звонка ещё не было, мы спрятались в кустах, чтобы нас не увидели из окон, и я попросил Петьку:
– Ты мне дай пистолет, смотри за коридором и скажешь мне, когда будет выходить Жанка, а я спрячусь за дверь и буду ждать твоего сигнала. Ты мне махни рукой, и я пугану её пистолетом, хотя он и не стреляет, а жаль.
Я взял пистолет, посмотрел по сторонам, чтобы никого не было, и, как заправский стрелок, крутанул барабан.
От звонка колокольчика я вздрогнул, стоя за дверью школы, и стал ждать сигнал своего друга. Его в кустах не было видно, да и я стоял незаметный. Тем более если откроется дверь. Дверь так распахнулась, что чуть меня не сбила – это наши ученики так уйти торопились из школы домой или в катакомбы. Я всё стоял и выжидал. Все выбегали, спешили, особенно пацаны, которые, как всегда, старались уйти или сбежать первыми. Девочки наоборот – не торопились. Кто-то оставался мыть полы в классах, убираться.
Ждать пришлось долго, все почти разошлись из школы, оставались те, кто занимался уборкой, и Жанна в их числе. Со своей напарницей она заканчивала уборку класса. Петька вышел из-за кустов и, приблизившись ко мне, сказал:
– Идёт с подругой.
Подняв пистолет вверх, как только дверь открылась, нажал на курок. Больше я ничего не слышал, кроме выстрела и визга убегающих девчонок, которые что-то орали. Их понять можно, а вот я ничего не понимал – как так? Ведь он не должен выстрелить! Петька сбежал сразу, а мне было не по себе, когда рядом оказался директор школы, который взял меня за руку и повёл в класс.
– Садись за парту и рассказывай, что произошло.
Я плохо соображал, что-то невнятно рассказывал, как нашёл пистолет, поменял его. Постепенно пришёл в себя и подробно объяснил, что случилось. Вызвали мою маму – она была в шоке, потом появился милиционер, которому описал свои «подвиги» в красках. Затем он сделал своё заключение:
– В колонию мы тебя отправлять не будем, а вот с директором поговорили и решили тебя исключить из школы до конца года, так что ты отделался лёгким испугом. Будешь набираться ума дома под руководством уже своих родителей, которые тебя станут перевоспитывать.
Мне было уже всё равно, что он говорил. Больше всего мне было стыдно и обидно за маму, которая сидела и выслушивала директора, милиционера, но ничего не могла сказать в мою защиту. Так я остался на второй год из-за поведения. Ох уж этот пистолет! И зачем его только нашёл!
Трагедия с друзьями
Для меня 1957 год оказался самым несчастливым в жизни. Были, конечно, и другие моменты, когда постигала меня беда, но я никак не мог смириться с тем, что я потерял лишний год во втором классе из-за своей дурости, и мне во втором классе было скучно – особенно без друга Петьки. Его моя неудача обошла стороной, когда он вовремя сбежал от меня с испуга. Про него я ничего не рассказал, как будто его в тот злосчастный день не было рядом со мной.
Учился так же хорошо, что успокаивало маму и всех. Ни в какие приключения старался не влезать. Меня родители даже после исключения, уже летом, несколько раз брали на море, и я там им показывал, как умею плавать. Не забыл держаться на воде, а даже лучше стало у меня получаться вразмашку. Просто родителям хотелось похвастаться, что я неплохо умею плавать.
Во втором классе, оставшись на второй год, подружился с Васькой. У меня уже до школы был друг Васька, когда мы жиле возле моря. Этот тоже чем-то был похож на него, только ростом меньше, но шустрее. Мы сдружились втроём, вместе всегда ходили в колхозный сад воровать яблоки, хотя сторож знал, что мы много не возьмём, и не обращал на нас внимания, когда за пазуху накладывали яблоки. Почти у всех жителей росли свои яблоки, но почему-то в колхозном саду они были вкуснее, и нас туда тянуло. Однажды мы втроём решили нарвать яблок в саду и взять с собой в город, когда пойдём играть в футбол с городскими ребятами. Мы часто запасались яблоками, если куда-нибудь отправлялись далеко, а тут шли играть в футбол. Мы несколько раз ходили и каждый раз выигрывали у городских мальчишек. Всегда возвращались домой многие с синяками, в разорванных майках, но гордые, что городские не могут у нас выиграть. Впрочем, им тоже доставалось от нас. На этот раз решились набрать яблок, чтобы поесть и отбиваться от городских мальчишек.