Перешедшие реку

Войны Иошуа Бин-Нуна

Точкой отсчета в одном из важнейших этапов еврейской истории – становлении государства – является завоевание Ханаана. Это событие произошло в XIII веке до н. э. Дата соответствует археологическим сведениям о том, что именно в это время многие древнеханаанские города были разрушены.

Покорение Ханаана и последующий раздел его между коленами израильтян оценивается с различных точек зрения. Соответственно, различна и трактовка этого масштабного события. Религиозное объяснение говорит о выполнении Завета, заключенного Творцом с патриархами, социально-историческое – об одном из этапов так называемого Великого переселения народов и о переходе евреев от кочевой жизни к оседлой. Соответственно, и роль предводителя израильтян Иошуа Бин-Нуна (Иисуса Навина) оценивается главным образом в качестве верного наследника и последователя Моше-рабейну (Моисея). Сторонники второго объяснения вообще почему-то избегают говорить о личности Иошуа – поскольку переселение народов, ломка патриархальных отношений, переход к оседлой городской жизни есть объективный процесс, следовательно, неважно, кто конкретно возглавлял тот или иной племенной союз. Мало того – долгое время в исторической науке господствовало мнение, что такого человека не было вообще, а предания о нем – всего лишь «демифологизация» эпоса о некоем племенном божестве, которое почиталось северно-израильскими коленами.

Между тем историчность фигуры Иошуа Бин-Нуна вполне подтверждается при рассмотрении той характеристики событий, которая предлагается широкой читательской аудитории гораздо реже. Речь идет о военной стороне вопроса.

Уже сам факт того, что в исторических исследованиях (а особенно в популярной литературе) нечасто рассказываются подробности похода израильских племен в Ханаан, не может не вызывать удивления. Казалось бы, именно о тактике боевых действий, о численности армий, принимавших участие в битвах с той или иной стороны, об особенностях осадных приемов и осуществлении разведывательных операций следует говорить, рассматривая историю войны – тем более войны, имеющей следствием полное изменение государственно-политической структуры региона!

Но нет, поскольку позиция сугубо религиозная не требует доказательств и пояснений; что же до «социальной» школы, то и для нее все это второстепенно, ибо главное – движение масс и смена способа производства.

Я же в нашем очерке хочу рассмотреть именно военно-исторический аспект происходящего в Ханаане в XIII веке до н. э.

К моменту вторжения в Ханаан и у Иошуа Бин-Нуна, и у израильтян в целом имелся немалый военный опыт: в Заиорданье им пришлось столкнуться с царствами царей Ога и Сихона, населенными главным образом аморейскими племенами (эмору). Эмору, в свою очередь, также были пришельцами в этих краях, незадолго до израильтян захватившими часть территорий, прилегавших с востока к району Мертвого моря, и создавшими здесь довольно крупные государства. Правда, они не сумели противостоять новым завоевателям. Евреи покорили их достаточно легко: в каждом случае решающим оказалось одно-единственное сражение. Численно превосходившие противников израильтяне провели эти скоротечные битвы без особых потерь.

Но в Ханаане Иошуа Бин-Нуна ждала совсем другая ситуация и другой противник. Мы несколько подробнее расскажем о том, что собой представляли эти земли и каков был военный уровень местных государств.

Сражение при Айе (с гравюры Ю. Шнорр фон Карольсфельда)

Именно государств. Ханаан был раздроблен на десятки небольших царств – или, скорее, княжеств. Конечно, независимыми ханаанские властители были номинально. В действительности их связывали вассальные отношения с одной из супердержав того времени – Египтом.

Первым ханаанейским государством, с которым столкнулись израильтяне, стал город Иерихо (Иерихон). По единодушному мнению историков, Иерихо – старейший город на земле. Он располагался в 10 километрах от Мертвого моря, в оазисе Ма’ян Элиша, на высоте 200 метров ниже уровня моря, являясь, таким образом, не только самым древним на земле городом, но и самым низкорасположенным. Этот город во времена Иошуа Бин-Нуна был одним из наиболее населенных, богатых и процветающих поселений Ханаана – поскольку через него проходили многие важные караванные пути, а следовательно, правители города получали обильную дань от торговцев. Что касается культурного уровня, Иерихо представлял собой типичный ханаанейский город-государство. Его мощные стены были сложены из необожженного кирпича, между двумя рядами которых насыпался земляной вал. Стены соединялись между собой оборонительными башнями. Город производил впечатление неприступного.

Перед началом кампании Иошуа Бин-Нун направил в окрестности Иерихо разведчиков. Относительно этого эпизода, описанного в Танахе, создатель ЦРУ Аллен Даллес писал, что именно разведоперацию перед взятием Иерихо считает эталоном работы разведки. Он отмечал: четкость задания – выяснить людские ресурсы противника (численность, тип вооружения, политическая обстановка, настроение), «схемы» укреплений; вербовка сочувствующих из числа местного населения и использование их для укрытия разведчиков; наконец, принцип вознаграждения местных жителей, сотрудничавших с разведкой. Таким образом, мы имеем дело с первой профессионально проведенной и документально подтвержденной разведывательной акцией в истории.

Разведчики, посланные Иошуа, доставили исчерпывающие сведения, использованные полководцем для корректировки плана кампании. Сообщили они и о жительнице Иерихо по имени Раав, укрывшей их в своем доме, за что они – разведчики – от имени вождя евреев пообещали, что ни она, ни ее семья, ни ее имущество не пострадают в ходе боевых действий.

Наконец, очень важными оказались еще и сведения о политической обстановке в регионе. Иошуа понял, что никаких оборонительных союзов против завоевателей ханаанеи не заключали и ему предстоит иметь дело с разрозненными, а потому заведомо слабыми противниками. Но и слабых противников тоже не следовало недооценивать.

Получив от своих разведчиков исчерпывающие сведения о стране, ее населении, возможном сопротивлении и политической обстановке в Ханаане, Иошуа Бин-Нун отдал приказ о переходе через Иордан. Начиналась новая историческая эпоха.

Переход через Иордан (с гравюры Ю. Шнорр фон Карольсфельда)

Сама картина перехода через Иордан выглядела весьма впечатляюще. Первыми в воду вошли священники с Ковчегом Завета, а уже за ними – остальные израильтяне. Со стен Иерихо за переправой, словно зачарованные, следили жители первого ханаанского города, которому предстояло пасть в грядущем завоевании. Остается только гадать о причинах, которые вызвали полное отсутствие попыток захватить израильтян врасплох, на марше. Нельзя сказать, что жители Иерихо или его правители не знали о планах пришельцев. Нельзя сказать, что они не имели достаточного количества воинов, чтобы нанести серьезный упреждающий удар. И о настроении израильтян они знали (можно вспомнить: именно потому Раав укрыла израильских разведчиков, что прекрасно представляла себе, что ждет Иерихо в ближайшем будущем). И армия у правителей этого города-государства была не слабенькой – конечно, численно евреи превосходили ее в несколько раз, но у иерихонцев на вооружении состояли отряды колесниц – этих древних танков, чрезвычайно эффективных в сражениях на открытой местности. Прочее вооружение тоже превосходило еврейское – не следует забывать, что вооружение евреев соответствовало вооружению кочевых племен, в распоряжении Иошуа Бин-Нуна не было подразделений тяжеловооруженной пехоты, которыми отличались наемные армии ханаанских властителей. Кто знает, как могли бы повернуться события, если бы царь Иерихо не стал ожидать появления евреев у стен города, а сам напал бы на них во время переправы, застав врасплох.

Но он не сделал этого. Что же касается прочих царей, то каждый из них, похоже, не без злорадства наблюдал за бедой, постигшей одного из соперников: Ханаан был раздроблен на множество враждовавших между собой городов-государств. Если уместно будет сравнивать с событиями более поздними, то напоминало все это ситуацию времен нашествия Батыя на Русь. Та же раздробленность и нежелание помогать соседу, с одной стороны, и единство, сплоченность, талант вождя и организатора – с другой. Конечно, аналогии всегда хромают, исторические – в особенности.

Был и еще один момент, которым могли бы воспользоваться ханаанеи (хотя это граничило бы с вероломством, но вполне адекватно тогдашним законам войны). Прежде чем начать войну, Иошуа приказал совершить обряд обрезания над всеми мужчинами. За сорок лет блужданий по пустыне выросло целое поколение не исполнявших этот завет. На несколько дней стан израильский превратился, по сути, в одну огромную больничную палату.

Так или иначе, ни царь Иерихо, ни его воины не сделали ни малейшей попытки упредить нашествие израильтян. Впрочем, у еврейского полководца не было ни малейшего сомнения на этот счет, он знал: именно так и будет. Со слов Раав разведчики сообщили о царе Иерихо и соседних земель: «Их сердца оробели после того, как услыхали они о победах над Сихоном и Огом…» (имеются в виду аморейские правители, побежденные Иошуа Бин-Нуном в Заиорданье).

Израильтяне осадили город. Наверное, их самих поразил вид укреплений Иерихо – город казался неприступным. Мощные стены, башни. Многочисленный гарнизон – вполне способный выдержать длительную осаду.

Но осада продолжалась всего лишь шесть дней. И все шесть дней израильтяне торжественным маршем обходили стены Иерихо, следуя за Ковчегом Завета. На седьмой день священники разом затрубили в трубы – и часть крепостных стен обвалилась…

По данным археологов, проводивших раскопки в районе этого древнего ханаанского города на протяжении десятилетий, стены Иерихо действительно внезапно обрушились, упали. Причем внешняя крепостная стена упала наружу, а внутренняя – внутрь города. «Такое впечатление, что это произошло вдруг и мгновенно. Словно при мощном взрыве – или серии одновременных взрывов» – таково мнение одного из ученых. А вскоре после этого, как полагают современные исследователи, город был разрушен и сожжен… Видимо, что-то происходило в течение шести дней осады – что-то, скрытое от глаз осажденных. Специалисты по военной истории в один голос утверждают: в то время как чуть ли не все жители Иерихо, включая военных, глазели на эффектное зрелище хождения евреев вокруг стен с Ковчегом Завета, специально отряженные воины занимались… минированием стен. Каким минированием, спросите вы? Самым настоящим, уже, кстати говоря, известным в те времена некоторым народам. В нескольких местах под стенами осажденного города делались тайные подкопы. В них закладывались бревна (чтобы стены не дали осадку раньше времени), поджигались. После того как они сгорали, стены обрушивались. Практически одновременно с разных сторон.

Военный историк д-р Мордехай Кишон, один из авторов книги «Библейские сражения», изучив данные археологических исследований, высказал предположение, что за несколько десятков лет до появления израильтян стены Иерихо были разрушены то ли в результате какого-то сражения, то ли (что вероятнее) из-за землетрясения. Не будем забывать о том, что район Мертвого моря и сейчас, и в древности был достаточно сейсмоопасным. После разрушений и вплоть до прихода еврейских племен мощные стены Иерихо так и не были полностью восстановлены. Бреши в них жители наспех заложили камнями, песком и мусором. Так что, вполне возможно, примитивное «минирование» происходило в слабых местах и оказалось в силу этого вполне успешным.

Правда, тот же М. Кишон высказал предположение, что обрушения стен не было, а была военная хитрость: хождение евреев вокруг стен в течение нескольких дней наскучило иерихонцам и убедило их, что пришельцы нападать не собираются. В результате, когда после шестидневного парада евреи вдруг пошли на штурм, на стенах почти никого из защитников не было, так что нападавшие ворвались в город так стремительно, словно стены в одночасье рухнули перед ними.

Словом, то ли в результате применения евреями передовых осадных технологий того времени, то ли благодаря военной хитрости первый ханаанейский город был взят.

Остается добавить, что в сумятице и кровавой сутолоке боев Иошуа Бин-Нун и его воины не забыли о клятве, которую дали женщине по имени Раав и ее семейству: едва евреи ворвались в город, как полководец послал к дому Раав вооруженных юношей, которые вывели всех бывших в доме в безопасное место. Потомки семейства Раав жили в Израиле много веков.

Следом за Иерихо евреи вышли к городу-государству Гай. Армия здешнего царя была сильнее, нежели у царя Иерихо. Кроме того, и решимости у него, судя по последующим событиям, было больше. Но когда мы рассказывали о полководческом гении еврейского вождя, это отнюдь не было преувеличением. Как не является домыслом и то, что военная кампания была не импровизацией, но разработана тщательно и в деталях. Армия гайского царя насчитывала 12 тысяч солдат – тяжеловооруженной пехоты, колесниц, лучников и пращников. У Иошуа отнюдь не было уверенности в том, что штурм городских укреплений будет легким и успешным. Что же до открытого сражения в виду стен, то и оно могло оказаться малоэффективным: в случае неблагоприятного для них хода боевых действий защитники Гая легко могли укрыться за стенами, предоставив противникам оправляться от потерь в открытом поле.

План боевых действий был таков. Иошуа отправил мощный и многочисленный отряд в обход основных путей – так, чтобы тот скрытно миновал основное расстояние, после чего укрылся бы в засаде позади города – на востоке. Другой отряд той же ночью укрылся между городами Гай и Бейт-Эль, к западу. Сам же Иошуа с немногочисленным отрядом легковооруженных воинов вышел в поле перед городскими стенами. У царя Гая сложилось впечатление, что это и есть основная армия пришельцев. Она была явно слабее его армии и, судя по маневрам, которые совершал Иошуа, не готова к сражению.

Спустя короткое время после появления отряда Иошуа ворота города отворились, и армия царя Гая в полном составе устремилась на легкую, как им казалось, добычу. Впереди мчались колесницы – платформы с лучниками, запряженные двумя-тремя лошадьми, следом бежали пешие воины, свежие и уверенные в себе – ведь им не пришлось, подобно евреям, вступать в сражение прямо с ночного марша.

Поначалу сражение шло с явным преимуществом ханаанеев. Воины Иошуа дрогнули. Полководец отдал приказ отступить. Евреи, казалось, обратились в бегство и устремились от города в северном направлении – к своему стану. Ликующие солдаты Гая уже предвкушали легкую победу и обильную добычу. Собственно, они очень быстро превратились из дисциплинированных воинов в мародеров, учуявших возможности грабежа. Видимо, это чувство передалось и тем немногим войскам, которые следили за ходом битвы с крепостных стен Гая. Никакая сила не могла более удержать их в городе. Впрочем, никто и не пытался удерживать – враг бежит в панике, бояться нечего.

Едва город опустел, как евреи вдруг (а точнее, по приказу своего вождя) остановились. Поначалу гайские солдаты ничего не могли понять: отступавший в беспорядке враг вдруг начинает оказывать упорное сопротивление. Мало того: никакого беспорядка нет, а вот наступавшие действительно оказались в полном беспорядке – они ведь уже не столько воевали, сколько преследовали. Столкнувшись с неожиданным сопротивлением, гайцы вынуждены были отступить. Но тут оказалось, что отступать некуда. Город Гай, оставленный защитниками, окутался клубами дыма, подожженный с нескольких сторон, – это действовали оставленные в засаде воины Иошуа Бин-Нуна. Именно по этому знаку – появлению дымового столба – вождь евреев понял, что его план удался, и приказал прекратить притворное отступление.

Наконец, на последнем этапе в бой вступили свежие силы – отряд, занимавший позиции к западу от Гая, по направлению к Бейт-Элю. Через короткое время от двенадцатитысячной армии города-государства Гай не осталось ничего. Она была уничтожена полностью.

Вот так закончилось это сражение, которое последующие военные историки считали образцовым примером тактики того времени.

После Иерихо и Гая пришел черед их соседа – города-государства Гивеон. Однако тут произошла следующая история. Жители Гивеона не испытывали никакого желания повторить судьбу своих соседей. В то же время они, судя по всему, были никудышными воинами и воевать тоже не хотели. Поэтому пустились на хитрость. Их посланники явились в израильский лагерь и предстали перед вождем евреев в ветхих одеждах, изможденными, с закончившимися припасами. Старший из посланников сказал: «Мы пришли из далекой страны и, услышав о победах ваших, решили заключить с вами союз». Разумеется, если бы Иошуа знал, что перед ним стоят представители государства, намеченного им как цель буквально завтрашнего похода, он и не подумал бы принимать всерьез их слова: не было никакого резона вступать в союз со слабыми. Но, поглядев на внешний вид послов, явно свидетельствовавший о долгой дороге, Иошуа решил: почему бы не заключить союз с государством, чьи интересы на данном этапе не входят в конфликт с интересами евреев. Союз был заключен. Но буквально на следующий день выяснилось, что Иошуа заключил союз с теми самыми ханаанейцами, против которых собрался выступить. Верный договору, Иошуа не стал разорять их земли и разрушать города, но в наказание за ложь обратил жителей Гивеона и окрестностей в рабов. Тут следует уточнить и то, что именно подразумевают древние источники, называя гивеонитов рабами. Танах разъясняет: «И стали они дровосеками и водочерпальщиками для общины и для жертвенника». Никто из гивеонитов не стал личным рабом и не был продан в рабство. Никто из них не был изгнан из родного города – и других городов, бывших собственностью царя Гивеона (Кефир, Беэрот, Кирьят-Яарим). Они выполняли определенный объем трудовой повинности – после чего могли возвратиться к своим традиционным занятиям.

Казалось бы, на том история и закончена. Но – не так все просто. Следующие сражения, которые вел Израиль, были напрямую связаны именно с судьбой Гивеона. И вот почему.

Цари пяти южноханаанских городов – Хеврона, Ярмута, Лахиша, Эглона и Иерусалима (тогда он назывался Иевус) – наконец-то решили объединиться перед лицом серьезной угрозы, которую представляли израильтяне. По сообщению Танаха, эти царства населяли амореи, с которыми евреям уже приходилось иметь дело, когда они воевали в Трансиордании (царства Сихона и Ога). Инициатором создания коалиции был Адони-Цедек, царь Иевуса.

Совместная армия представляла собой достаточно внушительную силу – хотя источники не сообщают цифры, мы можем предположить, что она как минимум была не меньше еврейской. Спустя несколько веков филистимское Пятиградье выставляло против еврейского царя только колесниц 30 тысяч да 6 тысяч конницы. Резонно будет предположить, что пять ханаанейских царей располагали объединенной армией, в четыре-пять раз большей. Учитывая профессионализм ханаанеев (преимущественно наемников, то есть опытных воинов), учитывая то, что основной ударной силой были все те же колесницы с лучниками, которых у евреев все еще не было, а также тот факт, что еврейскую армию составляли легковооруженные пехотинцы (ядро же ханаанской – тяжеловооруженная пехота, защищенная бронзовыми панцирями и шлемами и действовавшая мечами и копьями), можно сказать, что с военно-тактической точки зрения исход войны (или кампании) отнюдь не был заранее предрешен в пользу Иошуа Бин-Нуна. Помимо всего прочего, евреи только что провели две короткие кампании – против Гая и Иерихо, а «южане» имели возможность относительно спокойно подготовиться к битвам.

Мало того: военачальники ханаанеев избрали весьма выигрышный ход. Они решили не рисковать поначалу столкновением с основными силами евреев и внезапно ударили по слабому звену – по все тем же несчастным гивеонитам, менее всего желавшим воевать с кем бы то ни было. Они и евреев решили перехитрить, потому что не имели никакого желания воевать, – их сферой деятельности были торговля и ремесло. Они не были воинами.

Думается, война против Гивеона имела для всего Ханаана еще и пропагандистский смысл: мол, смотрите, что произойдет с теми, кто рискнет заключить мир с пришельцами.

Ошибкой коалиции было то, что ее участники предположили, будто Иошуа Бин-Нун не вмешается в эту скоротечную войну. В конце концов, идеология ханаанеев, как уже говорилось ранее, формулировалась так: «Каждый сам за себя». Не исключено, впрочем, что нападение на Гивеон имело целью навязать евреям войну в тот момент, когда они еще не были готовы. Так или иначе, вождь евреев воспринимал гивеонитов уже как часть подданных, и агрессия против них рассматривалась как вызов евреям. Собственно, и гивеонитам более не к кому было обращаться за помощью. Из города, оказавшегося под угрозой осады, были отправлены посланники к вождю евреев. Ставкой Иошуа Бин-Нуна с момента перехода Иордана был лагерь в Гильгале. Туда и прибыли гивеониты с известием о нападении коалиции пяти царей и с просьбой о помощи. Еврейский полководец немедленно поднял наиболее боеспособную часть войска и быстрым маршем устремился к союзному городу. В Танахе по этому поводу говорится: «И поднялся Иошуа и с ним народ военный и мужи храбрые». Иными словами, в этом походе участвовало не все ополчение, а именно «мужи храбрые» – обычно таким словосочетанием обозначаются воины «гвардии», наиболее боеспособной части войска.