К вящей славе божией!
Вид величественного дворца открылся дону Федерико. Эскуриал был выстроен в форме прямоугольника из больших гранитных плит. Холодный замок из прямых линий на скалистой равнине воплотил в себе сам дух Испании того времени. Это был символ славы и величия королей Карла V и Филиппа II. Недаром из шести статуй иудейских царей у церкви Святого Лаврентия были две с лицами этих монархов.
– Этот дворец называют чудом света, – оценив какое впечатление произвел Эскуриал на чужестранца, гордо произнес Мансера.
Карета въехала во дворец с востока со стороны главного фасада, который имел три портала.
– Что это за собор, маркиз? – Монтехо указал через окно на красивую церковь.
– Это церковь Святого Лаврентия, дон Федерико. Она не уступит даже собору Святого Петра в Риме.
Карета маркиза остановилась среди карет иных придворных. И слуги, соскочив с запяток, бросились открывать двери. Маркиз вышел первым.
– Прошу пожаловать в Эскуриал – цитадель королей Испании, дон Федерико! Далеко не каждому идальго удается попасть сюда вот так сразу.
Монтехо вышел и осмотрелся. Недалеко стоял отряд стражи. Всюду суетились слуги в шитых золотом ливреях с гербами Испании.
К ним подошел дворянин с жезлом и поклонился маркизу:
– Ваша светлость! О вас уже справлялись. Я отведу вас к королеве-матери!
– Благодарю вас, дон Кристобаль. Со мной благородный идальго дон Федерико де Монтехо!
Дворянин поклонился Монтехо и тот ответил тем же. Он пригласил благородных господ следовать за собой…
***
Федерико де Монтехо и маркиз де Мансера были пропущены во дворец и удостоились приема в кабинете королевы-матери Марианны Австрийской, которая правила за своего малолетнего сына, короля Карла.
– Наш король еще мал, – пояснил маркиз дону Федерико.
– Я знаю это, маркиз. Все решает королева-мать. Она не откажет Ордену?
– Как можно! Королева верная католичка. И она многим обязана Ордену, – сказал иезуит Мансера. – Больше того она лично знакома с кардиналом Ринальдини. Да и великий инквизитор Испании и Португалии Иоанн Нитгард на нашей стороне. А он второй человек после королевы.
Федор уже был наслышан об этом человеке. Нитгард был фаворитом королевы, и она во всем полагалась на него в ведении государственных дел. Но инквизитор не был любовником королевы-матери, как знаменитый кардинал Мазарини был и первым министром и любовником королевы Франции Анны Австрийской. В этот раз фаворит и любовник означали не одно и то же.
Королева Мариана Австрийская после смерти своего мужа облеклась в монашеское одеяние и не меняла его более на роскошные придворные наряды. Это была необычная королева. И её сын король Карл Испанский не был обычным ребенком.
В приемную вошел сам великий инквизитор Испании и Португалии, в простой монашеской рясе доминиканского ордена9. Уже немолодой полный человек с властным лицом и непроницаемыми глазами.
Он увидел Мансеру и подошел к нему.
– Маркиз! Рад вас видеть.
– Монсеньор!
– А этот молодой человек посланец монсеньора Ринальдини?
– Дон Федерико де Монтехо, – представился Федор.
– Королева примет вас, и король Испании окажет вам честь, молодой человек.
После этого инквизитор вошел в кабинет королевы.
– Против нас будет сводный брат короля дон Хуан Австрийский, – прошептал Федору Мансера.
– Сводный брат? – спросил Мятелев.
– Он уже совершеннолетний. Молодой человек подает надежды, но он бастард10. Впрочем, сегодня его не позовут сюда, и вы его не увидите.
– Он имеет власть и влияние?
– Пока небольшую. Но в будущем он себя еще покажет.
Федора мало интересовало будущее Испании. Жить он здесь не собирался.
– Я вас понимаю, дон Федерико. Вы не рассчитываете задерживаться в Испании долго. Но титул вы получите от Испании, и он будет привязывать вас к этой стране. А титул в Европе вещь весьма удобная.
– Вы хотите сказать, маркиз, что его могут у меня отобрать?
– Кто может поручиться за будущее, дон Федерико…
***
Камергер двора его Католического величества короля Испании и Императора Обоих Индий пригласил маркиза де Мансеру и сеньора де Монтехо войти. Он еще раз напомнил обо всех тонкостях этикета, который неукоснительно соблюдался при испанском дворе.
Федерико, наученный маркизом, сделал все как он. Они вошли в кабинет и низко поклонились. Затем сделали еще несколько шагов и снова отвесили поклон.
Королева была в черном монашеском одеянии без украшений. Она после смерти своего мужа отказалась от мирской тщеты в виде нарядов и драгоценностей.
Лицо у Марианны Австрийской было грубым с крупными чертами. Массивный нос портил её, но королева давно привыкла к тому, что она не так красива, как королева Франции Анна, из того же Австрийского дома. Внешность давно потеряла для нее всякое значение.
Вела она себя властно, как и положено государыне, чье слово было законом. Она кивнула, пришедшие подошли еще ближе и снова поклонились.
– Я рада видеть вас, маркиз! – произнесла Марианна и протянула Мансере руку.
Тот почтительно поцеловал её.
– Мне передали просьбу принять нового дворянина, вернувшегося из колоний.
– Ваше величество, – начал маркиз. – Монсеньор кардинал Ринальдини посылает нам этого дворянина и просит принять как своего сына!
– Вот как? – Марианна взглянула на Федора по-другому. Рекомендация кардинала много для неё значила.
– Это дон Федерико де Монтехо! – представил маркиз дворянина королеве.
Она протянула руку Федерико. Это было знаком большой милости. Придворные, стоявшие у стен, зашептались, обсуждая, кто такой этот высокий дворянин, чье негромкое имя не произвело на них впечатления.
– Друзья кардинала – мои друзья. Я сделаю все, что нужно, – проговорила королева. Монтехо ничего не сказал в ответ. Говорить ему с монархиней не полагалось.
Он отошел от кресла королевы немного в сторону и замер на месте.
Мажордом двора его Католического величества трижды стукнул своим посохом об пол и объявил, о приходе короля.
Король Испании Карл, по прозвищу Околдованный был последним представителем династии Габсбургов на троне в Мадриде. Мальчик-король был небольшого роста и худощавого сложения. Он вошел в кабинет шаркающей походкой, и придворные помогли ему сесть в кресло рядом креслом его матери.
Федерико низко поклонился монарху. То же самое сделал и маркиз Мансера.
Король Карл обладал своеобразной внешностью, совсем неподходящей для государя. Монтехо видел его на портрете в доме Мансера и понял, что художник польстил юному монарху.
Голова короля была непропорционально крупной, слишком длинная нижняя челюсть, впалые щеки и массивный нос уродовали его. Только рыжеватые волосы венценосца были густыми и длинными.
Марианна Австрийская нагнулась к Карлу и прошептала:
– Сын мой, рядом с маркизом де Мансера стоит благородный идальго дон Федерико де Монтехо. Вам стоит почтить его кивком головы.
Король кивнул Федору. Тот еще раз низко поклонился.
– Я должен что-то сделать для этого кавалера, мадам? – спросил король мать.
– Да, государь. Дон Федерико был среди дворян, что подняли знамя короля Испании над новыми землями.
– А где это произошло? – спросил мальчик-король.
Марианна Австрийская не запомнила названий, про которые говорил ей утром Нитгард. Да и фамилию командира отряда она не смогла бы назвать. Потому она сказала сыну:
– Дон Федерико дворянин, но государь может поднять его выше.
– Что я должен сделать? – речь короля из-за его нижней челюсти и длинного языка была невнятной, но мать его хорошо понимала.
– Дон Федерико должен отправиться в путешествие как гранд Испании. Вам, ваше величество, стоит пожаловать его рыцарским орденом Алькантара.
Так Федор Мятелев, сын боярский, или дон Федерико де Монтехо стал кавалером рыцарского ордена Алькантара, основанного в 1156 году. С 1494 года сан гроссмейстера этого ордена был соединен с саном испанского короля и потому жаловать его мог только монарх.
И уже на следующий день Федор получил грамоту и орденский знак, состоявший из зеленого мальтийского креста, концы которого были соединены золотыми лилиями.
Теперь его будут знать в Испании. Да и имя храброго капитана Себастиани, поднявшего знамя его величества над новыми городами не будет забыто. На следующий день при дворе было объявлено о подвигах экспедиции и храброй гибели её участников во имя короля и веры христовой. И единственный оставшийся в живых дворянин Федерико Монтехо был отмечен высоким титулом и благодарностью короля.
***
Мадрид, 1672 год.
Дворец дона Хуана Австрийского.
Дон Федерико де Монтехо бродил по улицам, осматривая Мадрид, когда заметил двух дворян, что следовали за ним по пятам.
«За мной следят? – удивился Федор. – Но я недавно прибыл в город, и у меня здесь нет знакомых. Неужели это из-за того, что меня пожаловали в рыцари Алькантара?»
Но Федор ошибся, дворяне не следили за ним. Они искали его. Один сделал ему знак рукой.
«Он желает со мной говорить. Послушаем, что им нужно!»
Они подошли к нему и первый, сказал:
– Дон Федерико де Монтехо?
– Это мое имя! С кем имею честь говорить, сеньоры?
– Дон Диего де Эспиноса! – представился первый, высокий человек в черном с серебром камзоле.
– Дон Франциско де Гонзаго, маркиз де Мендоза! – представился второй.
– Рад знакомству с благородными идальго! Но чем я обязан честью знакомства с благородными сеньорами? Полагаю, сеньоры подошли ко мне не просто так?
– Вас желает видеть мой благородный господин, дон Хуан Австрийский. Мы сопроводим вас в его дворец. Вам угодно следовать за нами?
Федор понял, что отказаться нельзя. Его звал в гости сам принц Хуан Австрийский Младший, сын умершего короля Филиппа IV и красавицы актрисы Мари Кальдерон.
В 13 лет король Филипп признал Хуана королевским бастардом и назначил его магистром Мальтийского Ордена в Кастилии и Лионе. В возрасте 22 лет принц Хуан проявил себя как талантливый флотоводец и был удостоен громкого титула «князя океана».
Мансера говорил, что дон Хуан может начать ставить им палки в колеса. Ведь они воспользовались покровительством Нитгарда, которого тот ненавидел. Может, и сейчас он позвал его ради этого?
«Не хотелось бы втягиваться в их интриги, – подумал Федерико. – Этот Нитгард высокая особа и хитер, как сам дьявол. Это сразу видно, даже после первой встречи с ним. Но и бастард короля человек в Мадриде не последний…»
***
В строгом мрачном дворце принца было неуютно. Громада высоких сводчатых потолков с облупившейся росписью давила на посетителя и статуи рыцарей прошлого напоминали призраки ушедших эпох времен войны с маврами.
Во дворце было множество слуг и дворян – сторонников дона Хуана. Они с любопытством разглядывали нового кавалера ордена Алькантара. Мендоза и Эспиноса проводили дона Федерико до самых покоев принца и доложили о нем секретарю.
Дон Хуан принял дона де Монтехо. Федерико вошел в кабинет и увидел принца стоявшим у небольшого стола застеленного картой Европы. Дон Хуан был высок и отлично сложен. Лицо его было смуглое, как у истинного кастильца, а черные длинные волосы ниспадали на плечи.
Хуан был одет в лилового бархата камзол, штаны до колен, белые чулки и башмаки с алмазными пряжками. Орденский знак Мальты был на груди бастарда.
– Дон Федерико? – спросил принц, оторвавшись от карты. – Я слышал о вас.
– Как и я, монсеньор! – Монтехо отвесил принцу поклон.
– Вы пользуетесь покровительством Иоанна Нитгарда, моего врага. Но по виду вы благородный идальго, а не низкий интриган. Я узнал, что вы служили под началом королевского генерал-капитана Себастиани. Это храбрый дворянин – образец истинного испанца.
– Я хорошо знал дона Франсиско Себастиани, – согласился Федерико. – Он был моим командиром и вел нас в бой с дикими туземцами. Это он отважился на поднятие флага короля, над городом туземного вождя и за это пал в бою, как рыцарь. Редко я встречал людей такого мужества и такой силы.
Принц кивнул в ответ и сказал:
– Да. Дворян подобных Кортесу, способных бросить вызов судьбе, у нас осталось мало. А Испании как раз нужны такие люди. И вы из таких, дон Федерико. Но что вас связывает с Нидгардом?
– Я не большой господин, монсеньор. Я служу великому человеку, и он послал меня сюда к нужным людям. Они свели меня с Нитгардом. Я не выбирал.
– Я предлагаю вам, дон Федерико, служить мне. Мне скоро будут нужны отважные дворяне.
– Прошу меня простить, монсеньор! Но я уже имею господина и должен служить ему. Хотя для меня большая честь – такое предложение. Я был бы рад служить вам, если бы не был связан словом!
– Достойный ответ, дон Федерико. Хоть и не тот, на который я рассчитывал. Но если передумаете, то принц австрийский снова подаст вам руку.
– Монсеньор! – Федерико низко поклонился принцу.
Дон Хуан показал де Монтехо, что аудиенция окончена. Федерико покинул дворец принца и пожалел, что не может служить ему. Принц ему понравился. Открытый, честный и смелый. Настоящий воин и предводитель.
«Отчего падре не дружен с такими людьми? Я с большим удовольствием обнажил бы саблю рядом с принцем Хуаном. Но судьба дает мне иных друзей…»
Глава 3
Посланец иезуитов.
Варшава.
Дом Поланецких, апрель 1672 год.
Дон Федерико де Монтехо, кавалер ордена Алькантара, отыскал в Варшаве большой дом полковника королевской гусарской хоругви Яна Поланецкого11. Ринальдини предупреждал его об осторожности и не советовал встречаться с женой полковника. Но Федор не смог удержаться. Тем более что посольство остановилось в Варшаве только на три дня.
Слуги пана Поланецкого сообщили пришедшему дворянину, что хозяина нет. Он в войске коронного гетмана Яна Собеского. Как известно, началась война с Большим турком. Тогда де Монтехо попросил встречи с панной Поланецкой. Седоусый управляющий Поланецких, по виду шляхтич, сообщил, что панна не принимает никого в эту неделю.
– Но уже через день мы покинем Варшаву, пан. И я больше не смогу видеть панну, а у меня есть до панны Поланецкой важное дело, – сообщил иностранный дворянин на неплохом польском языке.
– Так пан знает панну Марту? – спросил управляющий.
– Нет, пан, я не имею чести знать панну Поланецку! Но если нет пана Поленецкого, то я должен видеть панну.
– Кто пан есть?
Федор решил поразить управляющего многими титулами:
– Дон Федерико де Монтехо, кавалер ордена Алькантара, доверенный человек маркиза де Мансера, полномочного посла испанского короля Карла!
Пан управитель не запомнил ни одного титула, из названных, но они его впечатлили, и он отправился докладывать панне о приходе гостя…
***
Панна Марта Поланецкая12 в девичестве Лисовская, была по-прежнему красива. Прошедшие годы не оставили следа на её прекрасном лице. Её формы стали более женственными. Панна любила балы и её хорошо знали при дворе. Она успела порядком поистратить состояние своего мужа и не стеснялась заказывать все новые и новые наряды.
Она сейчас как раз разглядывала новые драгоценности, принесенные еврейским купцом, и прикидывала, какие сможет купить.
– До вас пан кавалер, моя панна, – доложил управитель.
– Я никого не принимаю.
– Но он настаивает, моя панна.
– Какой кавалер, Казимеж? Я говорила, что меня нет ни для кого кроме панны Зоси Яблоновской.
– Пан назвал много имен, но я не запомнил. Он не поляк, моя панна.
– Так что ему нужно? Ты сказал, что пана Поланецкого нет?
– Сказал, моя панна. Но он хочет видеть панну, раз пана нет. То важный господин из свиты испанского посла, что прибыл в Варшаву. Пусть панна сама его послушает!
– С чего это испанец пришел к нам в дом? Ладно! Зови его!
Пришедшего дворянина она не знала. Он отвесил ей придворный поклон, и она оценила его костюм с модными кружевами.
«Одет по последней моде. И с чего он надумал навестить меня?»
– Дон Федерико де Монтехо, рыцарь короля Карла, кавалер ордена Алькантара! – представился пришедший.
Он был поражен видом Марты и подумал про себя:
«Она все еще красива и годы не изменили её! Но она, похоже, совсем не узнает меня».
– Пан знает мое имя, и пришел ко мне по делу?
– Да, панна Марта.
– Пан хорошо говорит по-польски.
– Благодарю, моя панна. Я говорю по-польски давно. Еще раньше, чем по-испански.
Марта с удивлением посмотрела в лицо испанского дона. Что это он имеет в виду? И его глаза показались ей знакомыми в этот миг.
– А я не могла видеть пана раньше? – спросила она.
– Так, панна Марта! – поклонился дворянин. – Мы виделись с вами раньше. Но вы не узнали меня. А я вас узнал сразу.
– Так пан не испанец?
– Теперь да. Но раньше нет, панна Марта!
– Пан меня интригует! Я видела пана ранее? И мне так показалось, но я не могу вспомнить, где видела пана. Но могу поклясться, что имя Монтехо мне незнакомо.
– Я ношу это имя не всю жизнь, панна. Раньше меня звали по-другому.
– Так пусть пан назовет свое имя.
– Я был тогда стрельцом в войске воеводы Пожарского, панна.
Марта изменилась в лице. Она после этих слова сразу вспомнила эти глаза.
– Федор?!!!
– Это я, Марта. Но Федором я был в прошлой жизни. Теперь я испанский дворянин и кавалер. Меня пожаловал этим отличием сам король Испании Карл, и меня принимала королева-мать Марианна Австрийская.
– Каким ты стал… Совсем другой человек. Ты так изменился. А я думала, что ты погиб в Новом Свете…
Он сделал шаг ей навстречу, и Марта также приблизилась к нему. Она всматривалась в его лицо, все еще не веря, что перед ней тот самый Федор Мятелев.
Он не стал стариком, но он был другим. Не было уже того Федьки, бесшабашного молодца, наивного и бесхитростного. Перед ней стоял зрелый муж, много повидавший в жизни, и отлично умевший скрывать свои чувства.
– Ты не рада меня видеть, Марта? – спросил он.
– Рада, но ты другой. Федор повел бы себя не так. Тот Федор, которого я знала. Но чего ты стоишь? Садись в кресло.
Он сел, и она расположилась на стульчике рядом с ним.
«Тот Федор сжал бы меня в объятиях, – подумала она. – А этот даже не коснулся моей руки».
– Как все это произошло с тобой? – спросила она. – Как ты вдруг стал таким важным?
– Я много пережил, Марта. Можно сказать, что я прожил там, в Новом Свете, целую жизнь. Я видел иной народ и жил по его языческим обычаям. Я изучил его язык и усвоил его правила. Я знал его женщин, так не похожих на наших. Там у меня родились дети и там они умерли. Об этом можно говорить много дней, Марта.
– Но ты вернулся.
– Я бежал с риском для жизни, и все мои друзья лежат в той чужой земле. Я один из экспедиции Себастиани, кто смог вернуться обратно.
– И кардинал Ринальдини принял тебя? Это ему ты обязан своим нынешним положением?
– Да. Падре оказал мне честь. Я ведь не стал там богаче, Марта. И все что имею – это дары падре Ринальдини.
– Он отличил тебя по достоинству.
– А ты предпочла жизнь светской дамы? – он показал на раскрытый ларец с драгоценностями.
– Предпочла! – ответила Марта с горечью. – Меня заставили сделать этот выбор. После того как кардинал встретил тебя, я стала ему не нужна. Особенно после моего провала в Стамбуле. Он пристроил меня в Варшаве, и я вышла замуж за богатого и знатного пана. Но это только тень жизни.
– Вот как?
– Ты прожил замечательные годы, Федор. Пусть они были тяжелы, но они не были скучны!
– Скучать мне было действительно некогда. В этом ты права.
– А я танцевала на балах и встречалась с любовниками. Я вела жизнь светской панны и мне эта жизнь ненавистна. Поэтому я так ненавижу сейчас кардинала! Он лишил меня всего. Вначале поманил, а затем выбросил как ненужную вещь! Можно ли это простить?
Федор понял, что Марта все же изменилась. Она стала злой и научилась ненавидеть. Это совсем не та красавица, которую он любил. Падре был прав. Им не стоило встречаться. Он погнался за тенью прошлого, забыв, что нельзя войти в одну реку дважды, как говорил ему кардинал.
– Федор…
– Нет, нет, Марта. Прости меня, что я заставил тебя вернуться к прошлому. Я уйду и больше не появлюсь в твоей жизни. Да и Федора больше нет. Я Федерико. Стремянной стрелец Мятелев умер давно.
– И ты сейчас уйдешь? – она протянула ему руку.
– Так будет лучше, Марта! – Федор встал с кресла и не ответил на её порыв.
– Лучше для тебя? Для твоего кардинала? Он выделил тебя из многих и перед тобой откроется новая жизнь, полная почестей и приключений. Ты станешь одним из тех избранных, кто вращает колеса истории.
– Что ты говоришь, Марта? Все эти годы я не вращал никаких колес истории. Я только старался выжить в новом для себя мире.
– Но сейчас ты снова здесь!
– Прости меня! – он не стал больше её слушать и покинул дом Поланецких.
Марта зарыдала. Но в будущем Федерико де Монтехо дорого заплатит за эти слезы красавицы…
***
Москва.
Дворец государя Алексея Михайловича, апрель 1672 год.
Царь и великий князь всея Руси Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим, к 1672 году погрузнел и был уже не тем молодцем, что в 1659 году, в год трагической битвы под Конотопом. Хотя одевался с неизменной пышностью и во всем соблюдал этикет. Вот и сейчас (хотя прием был малый для доверенных лиц) на царе драгоценная шапка и бармы13. Его парадный кафтан золотой парчи расшит золотыми узорами и украшен изумрудами и рубинами.
Рядом с государем новый его фаворит Артамон Сергеевич Матвеев. Он, также как и прошлый любимец монарха боярин Ордин-Нащекин, не был высокого происхождения. Матвеев – сын дьяка и смолоду служил в стрелецких полках. При осаде Конотопа он, в качестве головы 3-го стрелецкого приказа, сражался с татарами и казаками Выговского.
Артамон Сергеевич – сторонник западного пути развития для Московии. Он много читал и собрал большую библиотеку. В прошлом году Матвеев способствовал новой женитьбе овдовевшего царя на девице Наталье Нарышкиной. В начале 1672 года царь пожаловал Матвеева в бояре в честь рождения сына своего Петра Алексеевича.
Матвеев стоял рядом с креслом царя.
Государев большой дьяк Тайного приказа Дементий Башмаков докладывал царю о положении дел в Украине и Порте Оттоманской14
– Войско султана Мухаммеда IV со дня на день выступит в поход, государь.
– Это давно известно, – раздраженно молвил царь. – Султан уже два месяца назад объявил сбор своих войск. Было и так понятно, что они выступят против Польши. Численность войска турок известна?
– Да, государь, – ответил Башмаков. – Султан с великим визирем ведут двести тысяч. Они направят удар на крепость Каменец. Взяв эту крепость, турки получат господство над всей Подолией.
– Это ослабит и турок и поляков, – проговорил Матвеев. – То для дела нашего великого государя есть благо.
– Не думаю, что султан ослабнет после этой войны с Речью Посполитой15, – ответил на слова Матвеева Башмаков. – Я знаю, какими силами располагает король Речи Посполитой в тех землях. Поляки не смогут долго сопротивляться и скоро пойдут на мир с турками. Речь Посполитая не способна одна противостоять султану. А усиление султана не выгодно для дела великого государя.
– Что Дорошенко? – спросил царь о гетмане Правобережной Украины.
– Дорошенко снова поклялся султану в верности, – ответил Башмаков. – Вся Правобережная Украина теперь союзное туркам государство. Мне доносит наш человек в Стамбуле. Лично для себя Дорошенко выговорил постоянство свое в гетманском сане и передачу его по наследству в его роде. Больше того, султан пожаловал ему титул князя Украины. И султан повелел хану Крымскому Селиму Гирею не беспокоить больше Дорошенко набегами!
Царь взглянул на Матвеева. Это сообщение ему не понравилось. Крымчаки перестанут беспокоить Дорошенко, и полякам станет не до него. Это даст силы гетману справиться со своими противниками.
– Дорошенко пользуется популярностью среди старшины в Украине! – заявил царь. – Наш гетман Левобережный Демьян Многогрешный не справится с ним. Чего стоило только снять с него церковное проклятие!
В 1670 году Дорошенко исхлопотал через посредство султана у константинопольского патриарха проклятие для Многогрешного. Это сильно повредило авторитету Многогрешного и московского царя. И Алексею Михайловичу многих трудов стоило добиться его снятия.
Башмаков решил, что время для той просьбы, с которой он пришел, настало. И он заговорил:
– Я хочу просить у великого государя позволения сместить Многогрешного!
– Многогрешного? – изумился Алексей Михайлович. – Но это верный нам человек!
– Но жалобы на него поступают великому государю постоянно! Сребролюбив16 этот гетман и старшина17 жалуется на него! Нужен ли нам такой гетман, великий государь?